Лысая башка,дай пирожка⁠⁠

В 1915 году Маяковский селится в дачном поселке под Петроградом, в Куоккале, где часами бродит по берегу Финского залива, сочиняя «Тринадцатого апостола», пугая местных крестьян то лунатичной походкой, то внезапными скачками по камням, и всегда — непрерывным бормотанием.
Каждый вечер он приходит к кому-то из жителей дачного поселка и декламирует поэму с самого начала, прибавляя свеженаписанные строки. Жителей в Куоккале немного, поэтому совсем скоро даже семилетняя дочь Корнея Чуковского уверенно декламирует «Любоуница, которую вылюбил Ротшильд».

В Куоккале жил тогда не только Чуковский, но и Репин, яростно ненавидивший «футурню», каковая «футурня» платила ему полной взаимностью.
Однако встречу художника и поэта в крошечном обществе поселка предотвратить не удается, и однажды они встречаются в доме у Чуковского.
Маяковский, прерванный на полуслове появлением Репина, переходит на надрывный фальцет и декламирует Апостола с самого начала.
Все замирают в предчувствии неизбежной катастрофы.
Но Репин вдруг кричит «Браво!»
Маяковский читает «Кофту фата».
Репин кричит «Ещё!»
Маяковский читает «Нате!»
Репин кричит «Я напишу ваш портрет!»
Маяковский спрашивает «Сколько вы мне за это заплатите?»

Репин дерзость оценил и стал готовить самый широкий холст, уже представляя себе, как изобразит Маяковского народным трибуном, жрецом и пророком, носителем тайны и веры, со взором горящим и развевающимися вдохновенными волосами.

В назначенный день Маяковский является в мастерскую Репина.
И Илья Ефимович стонет в ужасе: «Что вы наделали?!»
Перед ним, сияя, стоит абсолютно лысый Маяковский.
Для неживописной лысины поэта расстроенный Репин выбирает самый маленький холст и обреченно начинает писать обритого Маяковского, непрерывно сокрушаясь о несостоявшемся полотне, о трибуне революции и вдохновенных волосах.
«Вырастут», утешал его Маяковский.

Но тот портрет так никогда и не был написан.