Летом, в Сорок Втором... Операция "Вильгельм"
78 лет назад – 10 июня 1942 года – началось немецкое наступление от Харькова на восток, вернее – первый его этап, под названием «Операция Вильгельм». Шестая армия Паулюса рвалась навстречу своей гибели – в так называемый Сталинградский «котёл». Но туда они попадут лишь в конце сезона, а 10 июня было его начало. Оно же – логическое продолжение Второй битвы за Харьков, которая у нас традиционно датируется «с 12 по 28 мая 1942 года», а для немцев это была операция «Фредерикус-1» состоявшая в окружении и уничтожении советской группировки в Барвенковском «котле». Затем, после 10-дневной паузы, немцы начали операцию «Вильгельм», которая в нашей классической истории никак не называется и не освещается.
Целью операции «Вильгельм» (для немцев) было последовательное преодоление трёх водных преград, которые с севера на юг пересекают этот район Харьковской области, и являются естественными рубежами на пути к Дону, а после него – к Сталинграду. Это река Северский Донец и два его притока: Великий Бурлук (впадает в Северский Донец недалеко от Печенег) и Оскол, крупнейший из притоков Северского Донца (впадает в него в районе Изюма). Примерно через 20-25 километров к востоку от Оскола «заканчивается граница» Харьковской области, и начинается – Луганской, а там уже Ростовская и Сталинградская.
После 30 мая 1942 г. линия фронта, в основном, проходила по левому (западному) берегу реки Северский Донец: Марьино – Терновая (25 км юго-западнее Волчанска) – Чепель (южнее Балаклеи). Только в трех местах линия фронта не совпадала с течением реки: в районе юго-западнее Волчанска и южнее Балаклеи у населенного пункта Савинцы.
Второй, не менее важной целью операции «Вильгельм», было завершение разгрома войск советского Юго-Западного фронта, от которого уже мало что оставалось после Второй битвы за Харьков. В мае 42-го в Барвенковском «котле» полностью погибла сильнейшая армия этого фронта – 6-я, и ряд других соединений (не имевших статуса армии), прежде всего танковых и кавалерийских. Теперь Юго-Западный фронт под командованием маршала Тимошенко был представлен оставшимися тремя армиями, которые действовали севернее Балаклеи, и потому в Барвенковский «котёл» не попали, сумев вовремя отойти и встать в оборону. С юга к ним примкнули остатки 9-й армии, разгромленной противником в ходе замыкания Барвенковского «котла» (эта армия относилась к Южному фронту генерала Малиновского, а в июне передана в Юго-Западный «для усиления»).
При этом 9-я армия осталась без командующего: возглавлявший её генерал Харитонов 20-го мая был снят с должности и отправлен в Москву под трибунал (который, впрочем, его оправдал потом). Примечательно, что приказ самого маршала Тимошенко по поводу Харитонова содержал такие выражения:
«… командующий 9-й армией генерал-майор Харитонов бросил на произвол судьбы свои войска и трусливо сбежал в Изюм … Командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Малиновский и его штаб не проявили достаточной энергии и решительности для быстрого восстановления утерянного управления и до сего времени руководство боевыми действиями доверяется обанкротившемуся в бою генерал-майору Харитонову. Приказываю: за потерю управления войсками и трусливое поведение в бою отстранить генерал-майора Харитонова от командования армией и предать его суду Военного трибунала…».
Так вот, эта формулировка (ради которой я снова привёл данный фрагмент, хотя уже цитировал его ранее): «… до сего времени руководство боевыми действиями доверяется обанкротившемуся в бою генералу …» - она в полнейшей мере относилась и к самому маршалу Тимошенко, его комиссару генералу Хрущёву и начальнику штаба – генералу Баграмяну. Все эти лица, по полной «обанкротившиеся в бою» под Харьковом, тем не менее продолжали сохранять свои тёплые места: их, конечно, снимут, но гораздо позже, они ещё проведут вот этот «Вильгельм», и ещё пару операций.
Ровно то же самое касается и руководителей трёх оставшихся армий Юго-Западного фронта, о которых я рассказывал ранее: Гордов (21-я армия), Рябышев (28-я) и Москаленко (38-я). Сначала на 9-ю армию вместо «обанкротившегося» Харитонова поставили генерала Козлова (бывшего заместителя командующего 18-й армией Южного фронта, в которой кстати воевал Брежнев Леонид Ильич).
Однако с 5-го июня Козлова отправили в другое место, а «девятку» возглавил Гордов из 21-й. Я так педантично пишу об этом потому, что подобной информации вы не найдёте ни в официальной истории 9-й армии, ни в официальной биографии Гордова. Между тем, в операции «Вильгельм» 9-й армией командовал именно Гордов, а уже с 18 июня вместо Гордова поставили Никишева (бывшего начальника штаба этой армии). В свою очередь, 21-ю армию вместо Гордова с 5 июня возглавил тоже начальник штаба – генерал Данилов.
К сожалению, практика показывает, что из бывших начальников штабов получаются никакие командиры, хотя иногда бывают приятные исключения вроде Ватутина. К счастью, в операции «Вильгельм» фактически обезглавленные 21-я и 9-я армии находились не на главном направлении немецкого удара, а на флангах (северном и южном соответственно), и их участие в данной операции не было определяющим.
Основная нагрузка выпала на стоявшие в центре армии Рябышева и Москаленко. И снова эти генералы чудили, как и в майской битве. Если коротко, то Москаленко (по словам Рябышева) вечно перетягивал ресурсы на себя, злоупотребляя своей принадлежностью к неформальной команде Хрущёва–Тимошенко. А те, в свою очередь, традиционно обвиняли Рябышева в трусости и бездарности.
Если подробнее, то Рябышев в своих мемуарах утверждал следующее, говоря о подготовке к операции «Вильгельм»:
«… Если бы систему обороны не нарушили по приказу маршала Тимошенко, возможно, немцам не удалось бы добиться отхода наших войск с Северского Донца, несмотря на глубокое проникновение группы Клейста в тыл моей 28-й армии через расположение нашего левого соседа — 38-й армии (генерала Москаленко). Но распоряжением маршала Тимошенко 38-я стрелковая дивизия и 84-я танковая бригада снимаются с обороны у города Волчанск (это северный фланг 28-й армии) и перебрасываются на южный фланг 28-й армии в район Артемовск – Новый Бурлук, на стык с 38-й армией Москаленко. Далее, 162-ю стрелковую дивизию также снимают с обороны восточного берега Северского Донца и передают опять-таки в 38-ю армию Москаленко. Полосу обороны 162-й стрелковой дивизии пришлось залатывать частями 244-й стрелковой дивизии, сдвинув правую границу ее обороны до села Петровское, а левую — до хутора Чернецкий. Таким образом, левое (южное) крыло 28-й армии было прикрыто довольно прочно, а вот правое (северное) крыло с уходом 38-й стрелковой дивизии не имело надежной, глубокой обороны ...
…Правое крыло 28-й армии, где оборонялась 169-я стрелковая дивизия, внушало серьезные опасения. Эта дивизия являлась боевым, испытанным во многих боях соединением, командовал им очень опытный, тактически грамотный командир полковник Самуил Миронович Рогачевский. Под стать ему были командиры полков и батальонов… Но оборона на широком фронте никогда не может быть прочной и достаточно жесткой …».
Как мы увидим далее, так и произошло в ходе операции «Вильгельм»: северный фланг 28-й армии дрогнул и начал отходить, оставив Волчанск 10-11 июня – поскольку на 169-ю дивизию Рогачевского обрушился многократно превосходивший противник. Тогда как южнее, в 38-й армии Москаленко, было всё в порядке: усиленная за счёт Рябышева, она смогла в какой-то мере успешно устоять при первом натиске противника.
Зато с той стороны прозвучали следующие пассажи в адрес Рябышева. 13-го июня Тимошенко и Баграмян, в своём докладе Сталину, заявили о положении войск 28-й армии:
«… Нужно прямо сказать, что части 28-й армии, плохо управляемые Рябышевым и его штабом, в течение трех дней сильно деморализованы воздействием и беспрерывными налетами мощной авиации противника и требуют решительных мероприятий по приведению их в порядок. Сам Рябышев окончательно деморализован, бросил армию и прибыл к 16:00 без всякого спроса в штаб фронта под видом устройства своего командного пункта и доложил Военному совету до крайности тяжелую обстановку армии, причем место нахождения ни одной дивизии точно определить не мог… ».
То есть всё то же самое, чего уже касались в предыдущих публикациях: «Москаленко рвач, Рябышев тупица и трус» - как только эти красавцы не поливали друг друга, словно бабы на базаре, ездили по ушам Сталину – пока он наконец не махнёт рукой устало, отчаявшись ухватить суть проблемы. А расплачивались своими жизнями простые солдаты. Воистину, паны дерутся – у холопов чубы трещат.
Кстати, Сталин на эту кляузу, по поводу генерала Рябышева, ответил в том духе, что да, последний был «… слаб, но что он мог сделать, если вы (маршал Тимошенко) не дали ему танков и дали противнику возможность прорваться своими танковыми группами в тыл 28-й армии …».
Противник, перейдя в наступление на рассвете 10-го июня, наносил три удара – по количеству стыков между четырьмя нашими армиями. Дело в том, что стык армий – самое слабое место в системе обороны, и противник откуда-то всегда знал точно – где этот стык у нас проходит. Ну как откуда: благодаря немецким агентам в наших штабах. По другому это узнать никак нельзя, тем более за такой короткий срок. Разве что если войска годами стоят на одних и тех же рубежах, как было на некоторых участках советско-германского фронта. А тут, вы же видите из жалоб Рябышева: дивизии всё время «гуляют» с фланга на фланг – но немцы точно знают, где проходит стык армий в каждый момент времени.
Это как если бы вы стояли на сцене (спиной к бывшему памятнику Ленину), скажем, во время концерта Элтона Джона на харьковской площади Дзержинского (она же Свободы, она же Лейбштандартен-платц). Перед вами толпа в одинаковых гимнастёрках, ремнях и сапогах, но при этом вы откуда-то знаете точно: от сада Шевченко и вот досюда – это всё люди Москаленко, а далее влево до гостиницы Харьков – это уже люди Рябышева. Это и есть «стык».
Что даёт удар в стык двух армий? Штаб Москаленко находится в Купянске, штаб Рябышева в селе Пролетарское под Волчанском, и между собою они никак не общаются, линии связи отсутствуют, разве что отправить гонца с пакетом за пазухой. Оба управляются маршалом Тимошенко, который сидит в Воронеже. Допустим (пока это условный пример) немцы ударили в стык. Рябышев приказал своим людям стоять насмерть, а до Москаленко не могут дозвониться – и его люди отходят. Немцы переносят удар на полосу Москаленко, преследуя его отходящие части, а люди Рябышева продолжают оставаться на месте – и попадают в окружение, так и формируются «котлы». Примерно так было и в операции «Вильгельм».
Командование фронтом попыталось укрепить стык армий Москаленко и Рябышева силами специально созданной оперативной танковой группы в составе 13-го, 23-го, 24-го танковых корпусов под общим командованием генерала Пушкина. Но, как мы увидим далее, по-настоящему объединить усилия корпусов генералу Пушкину не удалось. Танковые соединения сражались на изолированных направлениях и без должного взаимодействия.
Итак, один удар противник наносил в стык между 21-й и 28-й армиями в районе Волчанска и далее на Волоконовку, силами 17-го корпуса (113-я и 294-я пехотные дивизии) 6-й армии Паулюса.
Второй удар на стыке 28-й и 38-й армий – с Чугуевского плацдарма в общем направлении на Купянск, силами 51-го корпуса (62-я и 297-я пехотные дивизии) 6-й армии Паулюса и 3-го моторизованного корпуса (14-я танковая дивизия) из 1-й танковой армии Клейста.
Третий удар наносился в стык между 38-й и 9-й армиями из района Балаклеи, силами 6-го румынского корпуса (из 6-й армии Паулюса). Этот удар, ввиду состава участников, был наиболее слабым и по сути имел отвлекающий характер, не добившись существенного успеха.
Что касается упомянутого выше второго удара (в стык Москаленко и Рябышева), он пришёлся по позициям 277-й и 228-й стрелковых дивизий 38-й армии. Сразу же вытеснив советские войска из Худоярово и из рощи восточное Николаевки, противник, спустя час овладел населенным пунктом Малые Крынки. К 10 часам он занял Гетмановку. Однако дальнейшее продвижение противника вдоль шоссе на Купянск было остановлено, и немецкие войска во второй половине дня 10 июня повернули на северо-восток. 277-я стрелковая дивизия, понеся большие потери в личном составе и вооружении, начала отход. В течение ночи части дивизии отошли в район населенных пунктов Орошимовка, Крейдянка. После этого почти весь район севернее Чугуева, ограниченный с запада Северским Донцом, а с юга и востока Великим Бурлуком, оказался в руках противника.
Ночью в образовавшийся прорыв в междуречье Северского Донца и Великого Бурлука вошли две немецкие дивизии – 62-я пехотная и 14-я танковая. В то время как части 277-й стрелковой дивизии из состава 38-й армии генерала Москаленко отступали к востоку, колонны немецких войск выдвигались к северу, в направлении населенного пункта Великие Хутора, во фланг 28-й армии генерала Рябышева.
По прорвавшимся немецким войскам пытались 11 июня нанести контрудар силами 38-й армии в направлении Шевченково – Худоярово. Для этого были выделены 22-й танковый корпус, 162-я и 278-я стрелковые дивизии, 3-я и 156-я танковые бригады. Командование группой было возложено на командующего автобронетанковыми войсками 38-й армии генерала Н. А. Новикова. Возможно, именно с него списан «командующий танковым корпусом генерал Новиков, в Сталинградском контрнаступлении» из романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Впоследствии Новиков будет, до конца войны, начальником танковых войск Первого Украинского фронта.
Но у нас, под Купянском, он действовал неубедительно и беззубо. Как сказано в литературе, «… из-за дождя и вызванного этим опозданием подвоза горючего и боеприпасов, части 22-го танкового корпуса начали атаку не одновременно; на участке 162-й стрелковой дивизии по той же причине пехота наступала без танков непосредственной поддержки; 113-я танковая бригада оказалась скованна боем с немецкими танками, прорвавшимися на участке 277-й стрелковой дивизии…» и так далее. «… Когда, же, наконец, все входившие в группу соединения были готовы, то оказалось, что в это же время немцы возобновили наступление силами 62-й и 297-й пехотных, 14-й и 23-й танковых дивизий… В результате боев 12-13 июня 22-й танковый корпус не смог выполнить поставленную задачу и понес большие потери от немецкой противотанковой артиллерии и авиации». То есть там была очередная Прохоровка: наши «голые» танкисты, т.е. без прикрытия других родов войск, бились головой о комплексную противотанковую оборону противника.
11 июня немецкие передовые части форсировали реку Великий Бурлук. Для купирования наметившегося прорыва противника на Купянск и к реке Оскол, маршал Тимошенко из фронтового резерва передал в состав 38-й армии свежую, 9-ю гвардейскую стрелковую дивизию генерала Белобородова, которая в своё время отличилась при обороне Москвы в районе Волоколамского шоссе. Не сплоховала она и в наших краях, остановив противника на шоссе Харьков – Купянск – Луганск. К 14 июня бои в полосе 38-й армии были приостановлены противником, который начал готовить к следующей наступательной операции «Фредерикус-2».
Что же касается самого первого и сильного немецкого удара – в 4 часа утра (10 июня) на стыке 21-й и северного фланга 28-й армий, то здесь в первый же день части 17-го армейского корпуса противника смогли переправиться на левый берег Северского Донца у Старой Таволжанки. К вечеру 10 июня подразделения уже упомянутой выше 169-й стрелковой дивизии Рогачевского (из состава 28-й армии) были выбиты из Волчанска.
Северные сосед – войска южного фланга 21-й армии – повели тяжелые оборонительные бои, но к 14 июня вынуждены были оставить Шебекино – районный центр Курской области. После того как командующий 21-й армией генерал Данилов перебросил 293-ю дивизию Лагутина на участок немецкого прорыва для усиления 76-й дивизии Пеньковского, а также 10-ю танковую бригаду, противник был остановлен восточнее Шебекино.
В полосе 28-й армии тоже была сделана попытка нанести «мощный танковый контрудар» а-ля Прохоровка, совершенно бесполезный в условиях неэффективного и неправильного применения танковых войск. В частности, 10-го июня на левом фланге 28-й армии в бой был введен 13-й танковый корпус (85-я и 88-я танковые бригады) усиленный 84-й танковой бригадой из резерва фронта, выдвинувшийся в район Приколотного, западнее райцентра Великий Бурлук. А 11 июня в полосе 28-й армии планировался удар по переправившимся через Северский Донец немецким частям силами 13-й и 15-й гвардейских и 226-й стрелковых дивизий и 57-й и 90-й танковых бригад, но организовать этот удар не удалось. В частности, 57-я танковая бригада с утра уже и так вела бой в районе Прилипки, но вскоре отошла в район хутора Земляной Яр, по шоссе Волчанск – Белый Колодезь. В это время в район хутора Пролетарский и Шесторивка подошли передовые отряды 226-й стрелковой дивизии и 90-й танковой бригады, которые с ходу были введены в бой на южной окраине села Красноармейского, однако понесли большие потери и отошли в район Белый Колодезь, куда вышла 15-я гвардейская стрелковая дивизия. Последняя, выйдя главными силами в район Захаровка – Белый Колодезь – Новоалександровка, с ходу вступив в бой, остановила продвижение немцев из Волчанска на Белый Колодезь.
12 июня войска 28-й армии продолжали попытки атаковать противника, но никаких результатов кроме новых потерь не было. 13 июня немецкие танки, овладев селом Пролетарское, создали угрозу командному пункту 28-й армии. В результате отхода штаба армии, было потеряно управление войсками, которые начали отступать на восток. Именно этот эпизод и нашёл отражение в докладе Тимошенко и Баграмяна Сталину «о трусости и бездарности Рябышева».
16 июня, уже за рамками операции «Вильгельм», 3-я и 22-я немецкие танковые дивизии вышли на рубеж Бударка – Комиссаров – Ольховатка – Шевченково. В окружение попали части 38-й, 244-й и 300-й стрелковых дивизий 28-й армии, небольшие группы смогли позже пробиться к своим. Избежавшие окружение части 28-й армии, как и вырвавшиеся из окружения, отошли на рубеж реки Оскол.
Временными рамками операции «Вильгельм» считаются: начало 10 июня, завершение 14 июня. За это время немецкие войска полностью перешли реку Северский Донец и вышли к реке Оскол на участке 28-й армии, оставив в своём тылу реку Великий Бурлук. По немецким данным, только в плен за это время было захвачено от 10 до 20 тысяч советских солдат.
На фото: водная система реки Северский Донец.
Интерактивная карта боевых действий:
