Кто такой Фридрих Хайек: либерал или социальный дарвинист?
Австрийского-британского экономиста, лауреата нобелевской премии по экономике Фридриха Августа фон Хайека принято считать классиком либерализма, однако на самом деле он является сторонником социального дарвинизма, принципы которого прямо противоположны фундаментальным идеям либерализма.
Свои представления о либерализме Фридрих Хайек изложил, в частности, в лекции «Индивидуализм и экономический порядок. Глава 1. Индивидуализм: истинный и ложный», прочитанной им в Дублине в 1945 году. Подобные представления в разных модификациях в настоящее время составляют основу идеологии значительной части элиты западных стран.
Первая ошибка: смена темы
Он описал ситуацию с либерализмом следующим образом: «В наши дни такие термины, как «либерализм» и «демократия», «капитализм» и «социализм», не символизируют больше никаких связных систем идей. Они стали обозначать конгломераты совершенно разнородных принципов и фактов, которые исторический случай связал с этими словами, но которые имеют между собой мало общего помимо того, что их защищали в разное время одни и те же люди или вообще что они просто проповедовались под одинаковым названием».
Это утверждение вызывает вопросы. Можно согласиться с тем, что термин «либерализм» обозначает конгломераты совершенно разнородных принципов и фактов, но нельзя сказать, что они больше не символизируют вообще никаких связных систем идей. В частности, существует вполне связная система идей, которую русский философ Петр Струве назвал гуманистическим либерализмом, и на основе которой возник социальный либерализм (см. «Россия запуталась в либерализме и социальном дарвинизме»).
Этой вполне связной теории Фридрих Хаейк почему-то не заметил. Он решил дать свое определение либерализма, который он назвал истинным индивидуализмом. По его мнению, основное утверждение истинного индивидуализма «состоит в том, что нет другого пути к объяснению социальных феноменов, кроме как через наше понимание индивидуальных действий, обращенных на других людей и исходящих из их ожидаемого поведения».
Фридрих Хайек не стал объяснять, почему считает это основным утверждением, и добавил к нему второе: «… прослеживая совокупные результаты индивидуальных действий, мы обнаруживаем, что многие институты, составляющие фундамент человеческих свершений, возникли и функционируют без какого бы то ни было замыслившего их и управляющего ими разума». Эту же идею он привел и в другой форме: «большая часть порядка, обнаруживаемого нами в людских делах, есть непредвиденный результат индивидуальных действий».
Он написал, что «Это великая тема Джозайи Такера и Адама Смита, Адама Фергюсона и Эдмунда Берка, великое открытие классической политической экономии, ставшее основой нашего понимания не только экономической жизни, но и большинства подлинно социальных явлений».
При этом никаких упоминаний о рассуждениях основателей либерализма, в частности, Джона Локка о свободе и своеволии, которые являются основой гуманистического либерализма, то есть его регулятивной идеей, Фридрих Хайек не сделал. Это довольно странно, так как тот много рассуждал об обеспечении свободы одного человека посредством ограничения свободы другого человека, не от нечего делать, а потому, что эта проблема постоянно проявляется в реальных общественных и экономических явлениях. Не смог обойти ее и Фридрих Хайек, но сделал это довольно странно и без ссылки на Джона Локка.
Он отметил, что великие индивидуалисты «прекрасно сознавали конфликты индивидуальных интересов и подчеркивали настоятельную потребность в «правильно построенных институтах», когда «правила и принципы по согласованию соперничающих интересов и нахождению компромиссов в том, что касается преимуществ, примиряли бы конфликтующие интересы и исключали бы возможность предоставления какой-либо одной группе такой власти, которая позволила бы ей всегда ставить свои взгляды и интересы выше всех остальных».
Однако этим Фридрих Хайек и ограничился. Осталось неясным, чего это вдруг великие индивидуалисты, открывшие то, что институты общества возникли и функционируют независимо от осознанных усилий людей, озаботились осознанными усилиями этих людей по защите свободы и равенства разных групп населения. В итоге, таким образом, он фактически отказался от рассмотрения регулятивной идеи либерализма, на которой тот основан, заменив ее другими проблемами.
Правда, при этом, он, как и Петр Струве, выделил два течение в либерализме. Первый – это рационалистический индивидуализм, представленный, в основном, французскими учеными, который, по мнению Фридриха Хайека, имеет тенденцию перерождаться в социализм. В то же время, истинным индивидуализмом он считал второе течение либерализма, возникшее в Англии, и которому он и приписал основные утверждения индивидуализма о непредвидимости общественного развития.
По форме это разделение напоминает рассуждения Петра Струве о двух течениях либерализма (биологическом и гуманистическом), но не совпадает с ним. То есть Фридрих Струве заменил основной вопрос либерализма (по версии Петра Струве и Джона Локка) на другую проблему.
Вторая ошибка: замена понятий
Примерно таким же образом Фридрих Хайек рассуждал и в дальнейшем: он иногда соглашался с некоторыми принципами гуманистического либерализма, но не объяснял, как они сочетаются с двумя основными, по его мнению, утверждениями истинного индивидуализма. Тем не менее, он все-таки высказал свое собственное мнение по поводу регулятивной идеи либерализма, но опять без всяких ссылок на Джона Локка и прочих великих английских индивидуалистов.
Вот как он это сделал: «Индивидуализм глубоко враждебен любым предписанным привилегиям, всякой защите, будь то законом или силой, любых прав, не основанных на правилах, равно применимых ко всем людям; и он отказывает также правительству в праве накладывать ограничения на то, чего может достичь талантливый или удачливый человек. Он равно враждебен любым попыткам жестко ограничивать положение, которого могут достигать индивиды – независимо от того, используется при этом власть для увековечения неравенства или для создания равенства».
Таким образом, основную проблему либерализма и цивилизации – соотношения свободы и своеволия – Фридрих Хайек решил рассматривать как проблему привилегий, представляя ситуацию так, как будто ограничение достижений талантливых и удачливых людей означает установление привилегий для людей неталантливых и неудачливых. Последнее – правда. Но подавляющее большинство людей в мире и не талантливы и не удачливы, и защита их политической и экономической свободы посредством ограничения (в случае необходимости) достижения талантливого и удачливого меньшинства – это привилегия широких масс населения, компенсирующая привилегии талантливых и удачливых людей, данных им природой.
Продекларированный Фридрихом Хайеком отказ от любых попыток жестко ограничивать положение, которого могут достигать индивиды, является, по сути, принципом биологического либерализма, который Петр Струве описал как «осознанный индивидуализм, исходящий из идеи свободной конкуренции, как самодеятельного и в основе благоприятно действующего порядка, кульминирующего в отборе (выживании) наиболее пригодных». Джон Хайек ничего не говорил об отборе наиболее пригодных человеческих особей, но его требование отказа от права правительства накладывать ограничения на то, что может достичь талантливый или удачливый человек, и есть идея свободной конкуренции. А вместо того, чтобы говорить о «наиболее пригодных», он говорил о «талантливых или удачливых».
Впрочем, Фридрих Хайек допустил возможность защиты прав людей на основе правил, равно применимых ко всем людям, но это означает только то, что законы, допустим, для американца с состоянием в тысячу долларов и для Билла Гейтса с миллиардами должны быть одинаковыми. И пусть они свободно конкурируют. И никаких привилегий для американца с тысячей долларов быть не должно!
Это логика Фридриха Хайека. А основная идея гуманистического либерализма, который, собственно, только и является либерализмом, заключается в том, что свобода одного человека ограничена свободой другого человека, и если достижения талантливых или удачливых людей чрезмерно ограничивают свободу других людей, то необходимо ограничить свободу этих талантливых или удачливых. Ведь, допустим, Билл Гейтс свои миллиарды долларов не на принтере напечатал, а получил в качестве платы от других людей, уменьшив их состояние, то есть ограничив их экономическую свободу.
Согласно либерализму, если достижения Билла Гейтса настолько выдающиеся, что чрезмерно ограничивают свободу других людей, то свобода Билла Гейтса должна быть ограничена. Джон Милль в работе «О свободе» описал либеральное решение данной проблемы следующим образом: «Нельзя избежать стеснения индивидуальной свободы, насколько это необходимо для того, чтобы предупредить со стороны более энергических натур нарушение прав других людей». В данном случае либерализм солидарен с христианством (В Евангелии от Луки сказано: «И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут»).
Проблема только в определении того, когда и каким образом достижения людей типа Билла Гейтса становятся угрозой для свободы других людей и нарушают их права, кто и как это должен устанавливать и принимать необходимые меры. И вся научная теория либерализма, представленная как французскими, так и английскими великими индивидуалистами, заключается в исследовании подобных проблем, то есть в поиске правил и принципов по согласованию соперничающих интересов и нахождению компромиссов между достижениями талантливых и удачливых и ущербом, которые эти достижения наносят остальным людям. Поэтому отказавшись от поиска компромисса, Фридрих Хайек «слил» весь либерализм – как французский, так и английский, так же как и христианство, и стал социальным дарвинистом, не осознав, чего натворил.
Если бы Фридрих Хайек был либералом, то он бы написал, что либерализм (истинный индивидуализм) требуетжестко ограничивать положение, которого могут достигать индивиды, в том случае, если это положение нарушит политические и экономические свободы других индивидов, то есть необходимо в некоторых случаях уравновешивать привилегии, данные некоторым людям природой.
Таким образом, взгляды Фридриха Хайека являются версией не либерализма, а социального дарвинизма, в которой прямо не используются понятия об естественном отборе и выживании наиболее сильнейших, но эта идея преподносится как требование равенства талантливых или удачливых людей в конкуренции с неталантливыми и неудачливыми. Слова разные, но явление одно и то же. Но так как он применял терминологию, отличную от той, которая традиционно используется в социальном дарвинизме, то факт его приверженности этой идеологии оказался скрытым, причем, не исключено, что и для него самого.
Более того, Фридрих Хайек даже не заметил, что его взгляды прямо противоположны идеям великих английских индивидуалистов, о приверженности взглядам которых он заявлял. Он ведь сам написал, что великие индивидуалисты считали необходимым иметь «правила и принципы по согласованию соперничающих интересов и нахождению компромиссов в том, что касается преимуществ», но сам же отказался от этого, заявив, что «Индивидуализм глубоко враждебен любым предписанным привилегиям …». Он не заметил, что привилегии по сути и есть компромисс – способ согласования соперничающих интересов. Следовательно, он не сторонник идей великих английских индивидуалистов, а их противник.
Идеи Фридриха Хайека часто называют либертарианством, и, хотя многие из сторонников данных представлений соглашаются, что у них много общего с социальным дарвинизмом, либертарианство не принято называть версией социального дарвинизма. Причина, по-видимому, в желании избежать параллелей с другой версией социального дарвинизма – нацизмом.
Таким же образом обстоят дела с еще с одной версией социального дарвинизма – взглядами американской писательницы Айн Рэнд, которые принято называть объективизмом (рациональным индивидуализмом).
При этом многие либертарианцы признают, что их идеи во многом совпадают с взглядами Айн Рэнд. В частности, первый кандидат в президенты США от Либертарианской партии Джон Госперс считал ее идеи одним из важнейших источников своих взглядов, а Дэвид Боаз, исполнительный вице-президент Института Катона (либертарианского аналитического центра в США), говорил, что ее работы лежат в русле либертарианской традиции. И это правда, идея у нее та же: дайте полную свободу талантливым и удачливым, и они сделают мир счастливым.
Впрочем, сама Айн Рэнд к либертарианцам относилась негативно, и в 1976 году сказала, что Либертарианская партия занимается тем, что ворует некоторые ее идеи, мешает их с идеями приверженцев религий, анархистов и любого интеллектуального отребья, которое они только могут изыскать. А в 1981 году, она отзывается о либертарианцах как о «чудовищной, отвратительной кучке людей», которые «плагиируют мои идеи, когда они соответствуют их целям». То есть она не отрицает, что ее идеи и взгляды либертарианцев во-многом одинаковые.
Мнение Айн Рэнд о либертарианцах выглядит довольно забавно, с учетом того, что она сама фактически является либертарианцем. Но – кто же любит конкурентов. Айн Рэнд и либертарианцы боролись за финансирование от одной и того же общественного слоя – крупного капитала. Либертарианцы просто более гибкие – они включают в свои теории самые разные идеи, в том числе и противоречащие социальному дарвинизму. Это делается, как, пожалуй, верно считала Айн Рэнд, в политических целях – для того, чтобы понравится спонсорам и избирателям. По этой же причине, по-видимому, либертарианцы и Айн Рэнд не позиционируют свои идеи как версии социального дарвинизма, благодаря чему выглядят вполне респектабельно, в то время как социальный дарвинизм признан лженаукой, а нацизм – преступной теорией.
Отличие науки от утопии
Судя по рассмотренной лекции Фридриха Хайека, Айн Рэнд в своих характеристиках либертарианства совершенно права: с терминами и методами исследования у Фридриха Августа просто беда. Он постоянно использовал какие-то свои понятия, не давал им точные определения, и не вдумывался в смысл терминов, которые использовал, типа «привилегии», «компромисс», и пр.
Более того, он не заметил, что в своих рассуждениях оторвался от реальности, переместившись в сферу утопии. В качестве примера можно привести следующие рассуждения: «Проповедовать в наши дни какие бы то ни было четко сформулированные принципы общественного порядка – значит почти наверняка заработать ярлык оторванного от жизни доктринера. Стало считаться признаком беспристрастного ума, когда в социальных вопросах не придерживаются твердых принципов, но решают каждую проблему «как она есть сама по себе»; когда большей частью руководствуются целесообразностью и с готовностью идут на компромиссы между противоположными точками зрения».
То есть, по мнению Фридриха Хайека, стремление к компромиссу между противоположными точками зрения означает отказ от твердых принципов в социальных вопросах. Но ведь требование идти на компромиссы между противоположными точками зрения тоже является твердым принципом, как и эти точки зрения.
Ситуация та же, что и с основным принципом даосской философии – единства и взаимного уравновешения противоположностей инь и янь, которые сами по себе также являются принципами. Точно так же поиск компромисса между противоположными точками зрения, установление баланса между ними, является принципом великих индивидуалистов, что отметил и сам Фридрих Хайек. И этот принцип соответствует реальности, так как свобода в реальном обществе – это единство запретов и разрешений (свобода для одного человека означает ее ограничение для другого). Фридрих Хайек от единства противоположностей отказался, что указывает на то, что он а) ничего не понял в теориях великих индивидуалистов, и б) переместился из сферы противоречивой реальности в сферу непротиворечивой утопии.
Можно отметить, что такую же ошибку, как и Фридрих Хайек, делали еще в царской России русские псевдолиберальные социал-дарвинисты, входящие в левую фракцию партии кадетов. Лидер левых Павел Милюков критиковал лидера правых Василия Маклакова, за то, что тот стремился видеть часть правды у своего оппонента и часть ошибочности в самом себе, тогда как политик, по мнению Павла Милюкова, не может позволить себе роскоши подобного безразличия и «объективности» по отношению к «содержанию правды».
Слова Павла Миюкова представляют собой весьма символичное признание: сознательный отказ от объективности, то есть от научного подхода, ради достижения политических целей. Фридрих Хайек такого признания не сделал, но считал компромисс неприемлимым, не обращая внимание на то, что компромисс – это реальность.
Таким образом, представления Фридриха Хайека с точки зрения методологии, пожалуй, нельзя относить к науке, это скорее разновидность утопии, придуманная для идеологического обоснования права крупного капитала (талантливых или удачливых людей) на власть в обществе, и достижения политических целей завоевания власти.
Владимир Тарасов.