Кто придумывает шутки на российском ТВ
«Сейчас все делается тупо ради бабок»: кто придумывает шутки на российском ТВ
«Воздух» поговорил с людьми, которые писали (и пишут) шутки для передач «Comedy Club», «Прожекторперисхилтон», «Мульт личности» и других, — об их работе, цензуре и будущем юмора на телевидении.
О «Прожектореперисхилтон» и приторности ТВ
Саша Филипенко Саша Филипенко писатель, телеведущий, сценарист «Прожекторперисхилтон»
«Я работал в отделе спецпроектов Первого канала (который отвечал за программы «Прожекторперисхилтон», «Мульт личности», новогодние передачи). Все люди попадали в отдел через КВН. У нас только двое — я и еще один парень — никогда в нем не играли. Я обедал в Питере со своим другом и его знакомым и шутил как из ведра. Я знал, что знакомый друга — автор Первого канала, и в конце обеда он спросил, для какой команды КВН я пишу, а когда узнал, что ни для какой, предложил попробовать себя на ТВ. Я начал писать скетчи для «Мульта личности», а потом меня пригласили в отдел.
Сейчас у меня КВН вызывает чувство неловкости, но в конце 90-х это была огромная школа — случалось, что люди за ночь переписывали по несколько номеров, получали огромный опыт. На ТВ просто не было других таких людей, которые умели бы так хорошо и так быстро работать, как кавээновские сценаристы. Я когда пришел в отдел, первую неделю думал, что умру от смеха, потому что ребята впроброс спокойно рассказывали миллиард ужасно смешных шуток, это был сумасшедший уровень совершенно. Сначала ты думаешь, что это такая работа мечты — приходишь, ничего не делаешь и только шутишь. Но на самом деле на выходе — это обычный офис, просто там производятся шутки. Ни фига все не добряки, это большая иллюзия, что все друг с другом дружат, — плетутся такие же интриги, как везде, даже, наверное, еще и больше. Не самое приятное место, многие, уходя оттуда, выдыхали.
Нас было около 15 человек, все работали по группам, только я был один, как говно в проруби. Во-первых, две головы лучше, чем одна, а три лучше, чем две. Я мог написать, но не умел продать шутку — правильно прочитать и потом еще поржать, чтобы все думали, что это смешно. У сценаристов есть кодекс — если ты написал что-то несмешное или плохое, тебе скажут: «Ну покрути в другую сторону». А иногда бывают ситуации, когда человека начинают уничтожать и говорить, что «все говно». Ты засыпаешь и просыпаешься с мыслью написать шутку, которая всем понравится. Это многих губило. То, что я никогда не играл в КВН, было проблемой, ко мне вообще не очень серьезно относились. Сейчас я понимаю, что по сравнению с другими чуваками я объективно был довольно слабым автором. Это ремесло, когда ты должен выдавать шутки каждый день. Как написать шутку? Никто не скажет, как это сделать, это не передать, только на личном опыте можешь к этому прийти. Со сценаристами-кавээнщиками в жизни невозможно общаться — ты ему что-то говоришь, он сразу лупит шутку в ответ. У него мозг заточен на то, чтобы все время шутить. Я тоже за собой замечаю, что иногда впадаю в такой транс и начинаю шутить без остановки — люди начинают теряться, потому что ты жонглируешь никому не нужными шутками в беседе.
Одна из многочисленных подборок лучших шуток «Прожекторперисхилтон»
Мы не сочиняли шутки все время: играли в гольф в редакции, валялись на диванах. В понедельник и вторник мы изображали работу, ни хрена не делали. В среду начинали читать новости, выбирали штук пять, делились на группы и придумывали шутки. В четверг приезжали ведущие, им давали несколько листов шуток, и они накидывали еще. В пятницу записывалась программа, которая выходила как бы в прямом эфире в субботу. Процент соотношения авторских шуток и шуток ведущих — вопрос, который волновал всегда зрителей, — был очень разный. У ведущих был фундамент, были шутки, написанные заранее. Но программа писалась 2–3 часа, из которых потом нарезали самые ударные полчаса, на съемках всегда был живой зритель. Ведущие «продавали» написанные шутки, но при этом начинали за столом дальше разгоняться, и это давало эффект импровизации. Светлаков и Мартиросян, например, сами очень сильные авторы были, они понимали, что смешно, что не смешно. Иногда какие-то вещи им не нравились, и они просили их переделать или докрутить. Иногда ведущие могли завалить шутку. Могли интонационно неправильно ее подать или кто-то перехватывал ее за столом: один начал говорить, дальше должно было идти развитие, а другой сразу ляпнул конец, и шутка погибала.
Платили там очень хорошо. Это тоже влияло на представление о том, что ты занимаешься работой мечты: Первый канал, бешеная зарплата. Самые сильные авторы получали до 10 тысяч евро в месяц. И это все равно для сценариста не основной заработок, главные деньги — это халтуры, когда ты пишешь сценарии дней рождения, церемоний и т.д. Там за один вечер можно было месячный заработок поднять.
На Первом, конечно, ты не мог шутить про понятные вещи. Но это и хорошо, с другой стороны, когда у тебя есть такая цензура, — обходя ее, придумывая двухэтажные шутки, получается гораздо тоньше и круче, чем когда шутишь просто в лоб. К тебе никто не приходит и не говорит: так нельзя. Вся цензура в тебе происходит, ты сам понимаешь, что такую-то шутку можно не сдавать, потому что ее не утвердят или потом вырежут. Нет никаких партсобраний, где говорят: «Ребята, давайте хорошо пошутим про Путина». В России 91 процент населения черпает информацию из федеральных каналов. Я вообще не представляю, какой была бы программа «Прожектор», если бы она выходила сейчас, во время Крыма и Украины. Это был бы … [крах]. Ну или она бы не выходила из-за траурных мероприятий. Так что хорошо, что ее не стало.
Ведущие «Прожекторперисхилтон» шутят про Путина
Конечно, каждый из авторов хотел сделать свою программу. И это было бы 18 разных программ. У меня бы был такой «Монти Пайтон», мешки бы проползали во время шуток, в таком духе. Но, чтобы делать то, что тебе хочется, нужен собственный канал. Или ты можешь предложить себя какому-то маргинальному медиа — я вот уходил с Первого на «Дождь», который смотрят 16 с половиной человек, делал свою передачу «Вечерний Герасимец», там можно было шутить про Путина и делать все что угодно. Только один раз у нас был случай, когда Синдеева (гендиректор «Дождя». — Прим. ред.) сказала: «Нет, парни, так нельзя, это станет последней каплей». Но в итоге этой каплей стал опрос про блокаду.
На ТВ сейчас все немного приторное. Я не знаю ни одной комедийной программы, которую мне хотелось бы смотреть, потому что все это делается, чтобы тупо бабки заработать. Когда делали «Прожектор», была идея запустить такую якобы интеллигентскую кухню, на которой все сидят и шутят. А сейчас это никому на хрен не нужно. Тебе не надо писать шутки, ты, главное, троллейбусы обклей головами, и программа у тебя пройдет, покажет долю 10–12. Зачем утруждать себя непонятно ради чего? Все равно все будут смотреть сериалы. «Вечерний Ургант» тот же в первый сезон выходил не по законам рынка, а потому что это любовь Эрнста, имиджевая игрушка. Сейчас у них все хорошо с цифрами, правда.
Надо понимать, что в стране, которая радуется аннексии Крыма, у людей очень специфическое чувство юмора. Вот «Уральские пельмени» — это юмор современной России. Цифры все равно дают регионы. А Москва? Шутить для ребят, которые ходят на «Стрелку» или в «Симачев»? Ну и сколько их там?»
О переменах в «Comedy Club» и невероятной конкуренции
Гавриил Гордеев Гавриил Гордеев комик, директор департамента эфирного промоушена ТНТ
«Чем ценен «Comedy Club»? Мы независимы от авторов. Нет деления на группу сценаристов и группу актеров: сам что написал, то и показал, ничего не написал — ничего не показал. Не показал — не попал в эфир, не попал в эфир — не заработал денег. Обычная работа. Просто к ней надо было прийти, опыта набрать — лет десять КВН, например. Невозможно за год научить человека писать юмор, тем более — писать и показывать. Есть люди, которые не умеют писать, но прекрасно показывают. В «Comedy Club», правда, я не могу назвать человека, который не мог бы себе сам написать номер. А авторы — это вспомогательная история, у передачи нет 50 авторов, которые писали бы для 15 выступающих на сцене. Но вспомогательная авторская группа у «Comedy Club» есть — под руководством Алексея Ляпорова и Гарика Мартиросяна. А вот у «Comedy Club Production» уже максимальное количество сценаристов в России, большей авторской группы ни у кого нет. Мы считали — 1,5 тыс. м авторов. Это серьезная машина.
Сейчас уже есть самородки, которые не играли в КВН, один раз выиграли в «Comedy Баттл», а через год работали в продакшене «Comedy Club» и писали для разных проектов. Но они все равно не такие прокачанные, как те, кто начинал «Comedy Club». Потому что опыт, собака, очень важен, особенно сценический. Мы на ТВ и пошли, потому что все это через себя пропустили в КВН: выйти и обосраться перед огромным залом, почувствовать, почему ты обосрался, переписать, выйти и обосраться еще раз — до тех пор, пока не будет качественного результата. Все наше развлекательное ТВ держится на том прорыве, который произошел с 1995 по 2005 год в КВН. Это как 90-е в креативе: кто в эту десятилетку успел отжать медиа, тот потом и рулил.
Так выглядел первый выпуск «Comedy Club»
Мы твари, мы роботы, у нас измененное сознание. Юмор закаляет. В «Comedy Club» мы, конечно, не с 8 утра работали, но с часа, с двух и в ночь, каждый день, без выходных. Плюс корпоративные выступления, которыми ты в итоге живешь и зарабатываешь. Мы, обсирая шоу-бизнес, влезли в него с корнями. Влезли в него по уши, самые топовые сейчас ведущие развлекательного жанра — из «Comedy Club». Я вот два года уже не выступаю в «Comedy Club», сижу в офисе, но мне при этом иногда звонят и просят свадьбу провести. Честно говоря, периодически соглашаюсь.
Я не считаю, что время «Comedy Club» как-то резко уйдет. Нас постоянно спрашивают: «Когда это закончится, это же должно прекратиться?» Оно не пройдет, мы и так уже растворились в огромной куче проектов, наш продак
«Воздух» поговорил с людьми, которые писали (и пишут) шутки для передач «Comedy Club», «Прожекторперисхилтон», «Мульт личности» и других, — об их работе, цензуре и будущем юмора на телевидении.
О «Прожектореперисхилтон» и приторности ТВ
Саша Филипенко Саша Филипенко писатель, телеведущий, сценарист «Прожекторперисхилтон»
«Я работал в отделе спецпроектов Первого канала (который отвечал за программы «Прожекторперисхилтон», «Мульт личности», новогодние передачи). Все люди попадали в отдел через КВН. У нас только двое — я и еще один парень — никогда в нем не играли. Я обедал в Питере со своим другом и его знакомым и шутил как из ведра. Я знал, что знакомый друга — автор Первого канала, и в конце обеда он спросил, для какой команды КВН я пишу, а когда узнал, что ни для какой, предложил попробовать себя на ТВ. Я начал писать скетчи для «Мульта личности», а потом меня пригласили в отдел.
Сейчас у меня КВН вызывает чувство неловкости, но в конце 90-х это была огромная школа — случалось, что люди за ночь переписывали по несколько номеров, получали огромный опыт. На ТВ просто не было других таких людей, которые умели бы так хорошо и так быстро работать, как кавээновские сценаристы. Я когда пришел в отдел, первую неделю думал, что умру от смеха, потому что ребята впроброс спокойно рассказывали миллиард ужасно смешных шуток, это был сумасшедший уровень совершенно. Сначала ты думаешь, что это такая работа мечты — приходишь, ничего не делаешь и только шутишь. Но на самом деле на выходе — это обычный офис, просто там производятся шутки. Ни фига все не добряки, это большая иллюзия, что все друг с другом дружат, — плетутся такие же интриги, как везде, даже, наверное, еще и больше. Не самое приятное место, многие, уходя оттуда, выдыхали.
Нас было около 15 человек, все работали по группам, только я был один, как говно в проруби. Во-первых, две головы лучше, чем одна, а три лучше, чем две. Я мог написать, но не умел продать шутку — правильно прочитать и потом еще поржать, чтобы все думали, что это смешно. У сценаристов есть кодекс — если ты написал что-то несмешное или плохое, тебе скажут: «Ну покрути в другую сторону». А иногда бывают ситуации, когда человека начинают уничтожать и говорить, что «все говно». Ты засыпаешь и просыпаешься с мыслью написать шутку, которая всем понравится. Это многих губило. То, что я никогда не играл в КВН, было проблемой, ко мне вообще не очень серьезно относились. Сейчас я понимаю, что по сравнению с другими чуваками я объективно был довольно слабым автором. Это ремесло, когда ты должен выдавать шутки каждый день. Как написать шутку? Никто не скажет, как это сделать, это не передать, только на личном опыте можешь к этому прийти. Со сценаристами-кавээнщиками в жизни невозможно общаться — ты ему что-то говоришь, он сразу лупит шутку в ответ. У него мозг заточен на то, чтобы все время шутить. Я тоже за собой замечаю, что иногда впадаю в такой транс и начинаю шутить без остановки — люди начинают теряться, потому что ты жонглируешь никому не нужными шутками в беседе.
Одна из многочисленных подборок лучших шуток «Прожекторперисхилтон»
Мы не сочиняли шутки все время: играли в гольф в редакции, валялись на диванах. В понедельник и вторник мы изображали работу, ни хрена не делали. В среду начинали читать новости, выбирали штук пять, делились на группы и придумывали шутки. В четверг приезжали ведущие, им давали несколько листов шуток, и они накидывали еще. В пятницу записывалась программа, которая выходила как бы в прямом эфире в субботу. Процент соотношения авторских шуток и шуток ведущих — вопрос, который волновал всегда зрителей, — был очень разный. У ведущих был фундамент, были шутки, написанные заранее. Но программа писалась 2–3 часа, из которых потом нарезали самые ударные полчаса, на съемках всегда был живой зритель. Ведущие «продавали» написанные шутки, но при этом начинали за столом дальше разгоняться, и это давало эффект импровизации. Светлаков и Мартиросян, например, сами очень сильные авторы были, они понимали, что смешно, что не смешно. Иногда какие-то вещи им не нравились, и они просили их переделать или докрутить. Иногда ведущие могли завалить шутку. Могли интонационно неправильно ее подать или кто-то перехватывал ее за столом: один начал говорить, дальше должно было идти развитие, а другой сразу ляпнул конец, и шутка погибала.
Платили там очень хорошо. Это тоже влияло на представление о том, что ты занимаешься работой мечты: Первый канал, бешеная зарплата. Самые сильные авторы получали до 10 тысяч евро в месяц. И это все равно для сценариста не основной заработок, главные деньги — это халтуры, когда ты пишешь сценарии дней рождения, церемоний и т.д. Там за один вечер можно было месячный заработок поднять.
На Первом, конечно, ты не мог шутить про понятные вещи. Но это и хорошо, с другой стороны, когда у тебя есть такая цензура, — обходя ее, придумывая двухэтажные шутки, получается гораздо тоньше и круче, чем когда шутишь просто в лоб. К тебе никто не приходит и не говорит: так нельзя. Вся цензура в тебе происходит, ты сам понимаешь, что такую-то шутку можно не сдавать, потому что ее не утвердят или потом вырежут. Нет никаких партсобраний, где говорят: «Ребята, давайте хорошо пошутим про Путина». В России 91 процент населения черпает информацию из федеральных каналов. Я вообще не представляю, какой была бы программа «Прожектор», если бы она выходила сейчас, во время Крыма и Украины. Это был бы … [крах]. Ну или она бы не выходила из-за траурных мероприятий. Так что хорошо, что ее не стало.
Ведущие «Прожекторперисхилтон» шутят про Путина
Конечно, каждый из авторов хотел сделать свою программу. И это было бы 18 разных программ. У меня бы был такой «Монти Пайтон», мешки бы проползали во время шуток, в таком духе. Но, чтобы делать то, что тебе хочется, нужен собственный канал. Или ты можешь предложить себя какому-то маргинальному медиа — я вот уходил с Первого на «Дождь», который смотрят 16 с половиной человек, делал свою передачу «Вечерний Герасимец», там можно было шутить про Путина и делать все что угодно. Только один раз у нас был случай, когда Синдеева (гендиректор «Дождя». — Прим. ред.) сказала: «Нет, парни, так нельзя, это станет последней каплей». Но в итоге этой каплей стал опрос про блокаду.
На ТВ сейчас все немного приторное. Я не знаю ни одной комедийной программы, которую мне хотелось бы смотреть, потому что все это делается, чтобы тупо бабки заработать. Когда делали «Прожектор», была идея запустить такую якобы интеллигентскую кухню, на которой все сидят и шутят. А сейчас это никому на хрен не нужно. Тебе не надо писать шутки, ты, главное, троллейбусы обклей головами, и программа у тебя пройдет, покажет долю 10–12. Зачем утруждать себя непонятно ради чего? Все равно все будут смотреть сериалы. «Вечерний Ургант» тот же в первый сезон выходил не по законам рынка, а потому что это любовь Эрнста, имиджевая игрушка. Сейчас у них все хорошо с цифрами, правда.
Надо понимать, что в стране, которая радуется аннексии Крыма, у людей очень специфическое чувство юмора. Вот «Уральские пельмени» — это юмор современной России. Цифры все равно дают регионы. А Москва? Шутить для ребят, которые ходят на «Стрелку» или в «Симачев»? Ну и сколько их там?»
О переменах в «Comedy Club» и невероятной конкуренции
Гавриил Гордеев Гавриил Гордеев комик, директор департамента эфирного промоушена ТНТ
«Чем ценен «Comedy Club»? Мы независимы от авторов. Нет деления на группу сценаристов и группу актеров: сам что написал, то и показал, ничего не написал — ничего не показал. Не показал — не попал в эфир, не попал в эфир — не заработал денег. Обычная работа. Просто к ней надо было прийти, опыта набрать — лет десять КВН, например. Невозможно за год научить человека писать юмор, тем более — писать и показывать. Есть люди, которые не умеют писать, но прекрасно показывают. В «Comedy Club», правда, я не могу назвать человека, который не мог бы себе сам написать номер. А авторы — это вспомогательная история, у передачи нет 50 авторов, которые писали бы для 15 выступающих на сцене. Но вспомогательная авторская группа у «Comedy Club» есть — под руководством Алексея Ляпорова и Гарика Мартиросяна. А вот у «Comedy Club Production» уже максимальное количество сценаристов в России, большей авторской группы ни у кого нет. Мы считали — 1,5 тыс. м авторов. Это серьезная машина.
Сейчас уже есть самородки, которые не играли в КВН, один раз выиграли в «Comedy Баттл», а через год работали в продакшене «Comedy Club» и писали для разных проектов. Но они все равно не такие прокачанные, как те, кто начинал «Comedy Club». Потому что опыт, собака, очень важен, особенно сценический. Мы на ТВ и пошли, потому что все это через себя пропустили в КВН: выйти и обосраться перед огромным залом, почувствовать, почему ты обосрался, переписать, выйти и обосраться еще раз — до тех пор, пока не будет качественного результата. Все наше развлекательное ТВ держится на том прорыве, который произошел с 1995 по 2005 год в КВН. Это как 90-е в креативе: кто в эту десятилетку успел отжать медиа, тот потом и рулил.
Так выглядел первый выпуск «Comedy Club»
Мы твари, мы роботы, у нас измененное сознание. Юмор закаляет. В «Comedy Club» мы, конечно, не с 8 утра работали, но с часа, с двух и в ночь, каждый день, без выходных. Плюс корпоративные выступления, которыми ты в итоге живешь и зарабатываешь. Мы, обсирая шоу-бизнес, влезли в него с корнями. Влезли в него по уши, самые топовые сейчас ведущие развлекательного жанра — из «Comedy Club». Я вот два года уже не выступаю в «Comedy Club», сижу в офисе, но мне при этом иногда звонят и просят свадьбу провести. Честно говоря, периодически соглашаюсь.
Я не считаю, что время «Comedy Club» как-то резко уйдет. Нас постоянно спрашивают: «Когда это закончится, это же должно прекратиться?» Оно не пройдет, мы и так уже растворились в огромной куче проектов, наш продак
