Кстати, о тиграх
Дело было примерно году в 1885, зимой.
Поручик Бестужев выехал на первую в своей жизни охоту на тигра. Напарником и наставником офицера был известный в Приморье тигровщик Худяков.
Недалеко от Владивостока, в том месте, где сейчас станция Океанская (а тогда ст. Хилкова), из прибрежных кустов на дорогу выскочил тигр; испуганные лошади понесли, а тигр – и впрямь кошка, – словно играя, огромными прыжками понесся рядом с санями наперегонки.
Охотники схватились за ружья, но ружья оказались незаряженными, а патроны, заваленные охотничьим снаряжением, никак не находились. К счастью, тигру скоро надоела эта забава, и он умчался опять в заросли. Но взбесившихся от страха лошадей удалось остановить только около почтовой станции.
Бестужев обратился к своему спутнику с упрёками: «Что же ты, такой опытный зверовщик, оказался без патронов?» И ещё спросил, что бы тот стал делать, если бы тигр оказался в менее благодушном настроении и кинулся прямо на них.
Последовал спокойный, сквозь зубы, ответ:
- А я спихнул бы тебя, Ваше Благородие, с саней и, пока зверь с тобой расправлялся, успел бы достать патроны, и тогда зверь был бы мой.
Как спустя много лет рассказывал офицер, сказано было с такой спокойной уверенностью в возможности, и даже справедливости подобного способа действий, что Бестужев понял, что в случае опасности его спутник ни на секунду не задумается перед тем, чтобы избавиться от опасности подобным образом. Естественно, желание продолжить охоту у него отшибло напрочь. Взяв лошадей на весьма кстати подвернувшейся почтовой станции, он поспешно вернулся во Владивосток.
Автор в далёком уже, увы, детстве ещё встречал в российских деревнях таких вот мужичков, вполне добродушных по жизни, которые, однако, не прощали и не терпели одного – сомнения в их профессиональной состоятельности. И чем больше была местная слава такого мастера, тем более он ревновал к малейшему поводу в оной усомниться. Признаться, нам думается, что и Худяков был из таких, и ответил так зло на упрёки спутнику скорее оттого, что чувствовал свою вину.
Хотя Бестужеву, конечно, видней. И спустя десять лет, рассказывая друзьям этот случай, он нисколько не сомневался в своей интерпретации поведения спутника.
Лет через десять офицер генерального штаба Аркадий Петрович Будберг, сокращая путь, пробирался лесной тропой через хребет вдоль берега Амура. В чаще над тропой зарычал тигр. Сопровождавший подполковника ротный фельдшер из местных сразу умолк, а до того трещал без умолку, ускорил шаг. Только посетовал:
- Это он кричит. И отчего мы собаки с собой не взяли!
Характерно такое почтительное обращение к тигру - «он». Уже будучи в безопасности, пояснил на вопрос офицера роль собаки: если б тигр был голоден и устроил за нами охоту, то прежде всего он взял бы из нашей компании собаку, так как предпочитает собачье мясо человеческому. Правда, ещё добавил, успокаивая, что, в общем, тигр не считается здесь очень опасным, так как почти всегда бывает сыт благодаря наличию в горах массы диких коз и кабанов, доставляющих ему обильную пищу.
Худяков действительно был личностью на Дальнем Востоке легендарной, и встречается на страницах не одних воспоминаний.
Первая слава пришла к нему в совсем ещё молодом возрасте, в те ещё дни, когда люди во Владивостоке боялись по ночам из-за тигров выходить на улицу, и если выходили, то компаниями по пять-шесть человек и с ружьями наизготовку.
Худяков бился один с тремя хищниками, с последним - уже ножом, и всех одолел; вышедшие на поиск встревоженные родичи так и нашли его без сознания, с ножом в руке между лап мёртвого зверя.