Красная армия 8⁠⁠

Краткое содержание предыдущих глав:

"Обоз, с грузом тушенки и автоматов ППШ, был выведен из леса случайно встреченным Иваном Сусаниным в расположение "красной армии", но не под Ржев в 42-ом, как надеялся командир обоза, а к римским легионам Квинтилия Вара в Тевтобургском лесу. Далее, избежав засады германских племен, легионы и обоз последовали за Сусаниным в Парфию -- возобновлять поставки опиума в империю, но, ради пополнения запасов провианта, сделали крюк через Юрский период, где столкнулись с армией Чингиз-хана, следующей в Китай, и ведомой вторым Сусаниным из другого временного промежутка. От монголов, с грехом пополам отбились.

"Смешалось все: кони, люди, чукча, стегозавр. Раненые завидовали убитым, разрывая стонами боли блаженную тишину первозданного мира. Уцелевшие воины, спешно строили на ближайшем холме от поля битвы частокол и военный лагерь с госпиталем внутри. Легкая кавалерия, разбилась на небольшие отряды, и шерстила ближайшие леса, дабы предупредить возможное возвращение монголов. Бранное поле, заполонили аллозавры и стайки примитивных рапторов, их пир, на костях наших павших братьев по оружию -- печальное завершение моей повести..."

Я читал эти строки, заглядывая через плечо секретарю Квинтилия Вара. Пафос повествования, вызвал у меня кишечные колики, и, присев рядом с писакой, я протянул ему могучую мозолистую ладонь, и представился:

-- Аффтар.

-- Страбон, -- промолвил секретарь, и хрустнул крепким рукопожатием многострадальную пятерню детяти информационной эпохи.

-- Вот и свиделись, -- выдохнул я, -- ты вот умный, не скажешь -- отчего мы все тут на разных языках говорим, но друг-друга понимаем?

-- Психосоматика, -- пожал плечами Страбон, -- к тому же, весь первозданный хаос, малость прихуел от того бардака, который мы здесь устроили. Понимание ведь -- штука относительная вот и силы природы, или Боги, или, хоть горшком назови, ополчились супротив нас, а когда отчаялись в могилу свести (Страбон посмотрел печально в сторону краснеющего в закатном солнце облака пыли-- последнего напоминания о монголах), послали нам толику разумения, дабы мы смогли хоть немного сдержать устроенную нами анархию вселенского масштаба.

-- Да ты философ! -- восхитился я, -- как тебя по батюшке то?

-- Географ, -- поправил Страбон, -- Альбертович я, из этих -- понтийских греков.

-- Которые миф о Вавилонской башне запостили?

-- Только тссс!

Повариха Варя, перевязывала рану на голове легионера, которого, двумя днями ранее огрела половником за домогательства. Бережно перевязывала, нежно, под ревнивым взором Алеши.

Центурион Серторий Пул, вновь ввязался в идеологический диспут с сержантом Телегиным, они то и прикончили остатки "наркомовского спирта".

Всадник "золотое копье" -- Понтий Пилат, мыл руки, готовясь зашивать рану на лице Крысобоя, и сердито поглядывал в сторону Иванов Сусаниных.

Последние двое -- наш, и отбившийся от орды, о чем-то гневно спорили у костра на старорусском так, что никто не мог понять ни слова. Вдруг, из темени между походными палатками, вышел третий Сусанин, с руками, завязанными за спиной рукавами белоснежной смирительной рубашки, напяленной на него прямо поверх заячьего тулупа...за ним следовали четверо санитаров.

-- Я еще до этого не дожил, -- сказал первый Сусанин второму.

-- Я тоже, -- ответил второй.

Третий же, проходя  лаптями по костру, покосился на первых двух, и процедил сквозь зубы:

-- Забредете во вторую половину двадцатого века, не произносите слово "Ляпота".... нето повяжут...

На дозорной башенке, облаченный в легионерские доспехи, стоял Михаил Афанасьевич, и, обозревая просторы Ржева юрского периода, сказал сам себе: "Морфий в больнице давно закончился, когда ж мы наладим поставки опия? Скоро ломка!"