Короткая история про одолженные мною тела (Часть 4)⁠⁠

Так я начал новую жизнь в теле Дэвида Хэдери, и первое, что я понял, что все мои планы сделать из этого грязного забитого ребенка лучшего ученика школы, вроде Эйтона, пошли прахом. Я точно вновь очутился в ночлежке для бездомных, когда вошел в дом семейства Хэдери, нет – хуже, в ночлежке была еда и душевая кабина, а здесь не было ничего кроме мебели, принесенной с помойки и ворованной утвари.

Мистер и миссис Хэдери жили на те деньги, что им выплачивали, как многодетной семье и на пособие по безработице. На то, что я «частично потерял память» им не было дела, как и остальной детворе – у Дэвида не было друзей даже среди многочисленных братьев и сестер.

Я не знал, что делать, мне хотелось плакать, ведь я так привык к своей прекрасной жизни у Мадэров, мне даже снова захотелось вернуться в тело Джори. Мне негде было помыться и нечего было есть, в доме кишели насекомые и мыши, прямо как в той канализации, и мешали спать. В первую же ночь я выскочил из этого проклятого дома и, усевшись возле дороги на картонную коробку, принялся названивать Арону – как только он взял трубку, и я все как есть ему выложил. Он предложил приехать к нему, и когда я согласился и уже повесил трубку, только тогда я понял, что произошло – я одичал, я сделался ребенком, я превращаюсь в человека. Я принял подачку у своего сородича.

С видом провинившейся собаки я стоял у него перед дверью.

– Твой предыдущий выбор я ещё мог хоть как-то понять, – сочувственно вздохнул Арон. – И почему ты не выбрал ребенка какого-нибудь толстосума?

Я не смог ответить на этот вопрос.

Мне понравилась квартира, в которой он жил – простенько, но чисто. По его словам, у него было несколько квартир, он разъезжал из города в город, гоняясь за своей добычей, так что большинство из них пустовали.

– Хочешь – оставайся, – махнул он рукой. – здесь уж точно получше чем у тебя дома.

Увидев мой взгляд, он точно прочитал мои мысли.

– Забудь про это, – сказал он. – Я понимаю, что ты пережил. Можешь притвориться, что мой человек дальний родственник твоего ребенка и просто пришел ко мне в гости. Мы же с тобой актеры.

– Спасибо тебе, – кивнул я, пытаясь согреться горячим чаем.

– Ты ведь знаешь, что это мелочи для меня, – Арон откинулся на стуле, на столе перед ним стоял чай, но он его почти не пил, и только курил сигарету. – У нас на базе есть печатный станок, и я могу дать тебе денег сколько попросишь.

Но все, что мне было нужно – это горячий душ и чистая постель. Эту ночь я спал на его диване в гостиной, а утром взял оставленные для меня деньги и отправился за чистой одеждой в магазин. Я купил хорошую одежду и сходил в парикмахерскую и, должен признать, мне и правда попалась «породистая собачка». С красивой стрижкой и в хорошей одежде мой Дэвид оказался вполне симпатичным мальчишкой. Я предстал в новом виде перед Ароном и спросил, что он об этом думает.

– Тебе бы поосторожнее быть, – прищурился он. – Сначала маленький Джори падает рядом с тобой в обморок и «теряет память», и вдруг ты приходишь в школу к тем же детям, но совершенно другим человеком. Не будь таким уверенным, что дети столь же глупы, какими кажутся.

Черт возьми, он прав. Об этом я не подумал.

Я начал крайне осторожно «превращаться» в того, каким хотел себя видеть. В школу я ходил в том же старом тряпье, но чистом. Меня пытались задирать, но я всегда давал отпор – сыпал колкостями в ответ или лез в драку. Новый Дэвид показал отменные знания по всем предметам и его перевели в класс для отличников.

В родной дом Дэвида я заходил, только когда звал его отец, это случалось, когда к ним наведывались органы опеки. Отец Дэвида давал им взятку, и дети оставались при родителях, а мать с отцом продолжали жить на их пособие. Все остальное время я проводил в квартире Арона, даже если его там и не было. Я учил уроки, читал интересующие меня книги или отдыхал.

Когда Арон был в городе, мы гуляли или болтали с ним до самой ночи, когда он уезжал, я вновь был предоставлен сам себе. Я так и не научился заводить друзей, я мог разговорится лишь с тем, кто первый втянул меня в диалог. Я всё хотел попробовать себя в роли взрослого и самостоятельно зарабатывать деньги в теле какого-нибудь бухгалтера или слесаря, но на данный момент я вполне неплохо устроился и не торопился находить собственное жильё.

Как-то раз я собрался с духом и решил наведаться к малышу Джори. Его история после того, как я оставил его, ещё долго была на слуху, и я, наконец, решился взглянуть своими, если можно так сказать, глазами.

В парке я его не нашел и на детской площадке тоже, тогда я отправился к Клайву и нашел его там – на лужайке перед домом вместе с дедушкой. Я всю дорогу надеялся, что не увижу его и просто пойду домой, а любопытство и моя совесть оставят меня наконец в покое.

До меня доходили разные слухи, и теперь я видел, что многие были вполне правдивы. Когда я только оставил его тело, Джори только и делал, что плакал и кричал, он всего боялся и мало кого узнавал, он не умел ходить и не мог самостоятельно есть, понимал от силы половину из того, что ему говорили, но сам не разговаривал. Он остался ребенком, каким он был, когда я вселился в него, до него долетала информация о мире извне, но сейчас он или не мог, или боялся ею воспользоваться.

Я всегда тяжело воспринимал ту информацию, что подслушивал или которой со мной делились относительно семьи Мадэров. Отец ребенка ушел из той семьи и теперь с Джори остались только дед и мать. Они водили его по врачам и клиникам, проходили обследования, но всё было тщетно, никто не мог им помочь, никто не давал ответы на их вопросы.

Я прятался за деревом, сжимая кулаки, и наблюдал, как Клайв учит шестилетнего внука кататься на трехколесном велосипеде. Больше я туда не приходил.

Февральскими вечерами мы сидели с Ароном в гостиной и подолгу разговаривали. Зимы в Надеждах Силевьи были морозные, ветреные и бесснежные. В такую погоду лучше оставаться дома, что мы и делали. Арон докладывал мне о последних новостях, что приходили к нему с Римери.

Многие тогхо не поддержали идею создания колоний людей и, по словам Арона, впервые всё грозило обернуться для нас войной. Людей с Земли похищали всё больше, но об этом я уже и в новостях людей слышал не раз. Не без помощи наших правителей, купить «шкуру» человека теперь мог позволить себе каждый тогхо и этот шаг переманил к себе немало защитников людей. Теперь на стороне тех, кто отменил закон о защите разумной жизни были и богатые и бедные, баланс голосов неумолимо клонился в их сторону, и угроза развязать войну медленно, но верно уменьшалась.

– А что касается посвященных в наши дела людей? – поинтересовался я. – Неужели они поддерживают наши действия?

– Сначала мы держали их в неведении, а затем, когда запахло жареным, вывезли их отсюда всех вместе взятых одного за другим.

У меня пробежали мурашки по коже.

– Думаешь, тогхо оставят когда-нибудь Землю в покое? Правители ведь обещали…

Арон пожал плечами.

– Всё слишком быстро меняется. Я даже представить себе не могу, чего мне ожидать от следующего дня.

Я смотрел в окно, на стремительно несущиеся по серому небу облака. Снежная крупа тихо стучала в окно, и мне вдруг стало холодно, точно я оказался снаружи, хотя в его квартирке всегда было жарко, как летом. Столько ощущений и оттенков чувств, сколько я обнаружил, будучи человеком, я не находил ни в одном другом существе. Я понимал, что Арон вполне мог лгать мне и придумывать вести с нашей родины на ходу, но я был твердо уверен, что никакой войны не произойдет. Скорее всего случится то же самое, что было с нашими далекими предками, когда те обнаружили способность вселятся в чужие тела. Сейчас происходит всё то же – тогхо отрицают эту возможность, считают себя выше, благородней этого, но весы неумолимо клонятся в сторону соблазнов, новых ощущений и источников удовольствий. Как всегда, останутся те, кто любит свою истинную форму, никуда не денутся и любители старого закона, защищающие людей, но они теперь останутся в меньшинстве и больше не будут сеять волнения в массах. Но что же станется с Землёй? Остается лишь надеяться, что, украв достаточно особей, мы оставим их в покое.

Сколько бед людям принес я и что их ждет, если ситуация выйдет из-под контроля. Правители ли подослали тогда своих наемников, что поведали землянам о нас, или это и впрямь был непредвиденный случай? У меня были сотни вопросов, и я был искренне счастлив, что мне есть с кем их обсудить. Я бесчисленное множество раз благодарил Создателя за то, что мне повстречался Арон. Полагаю, я сошел бы с ума, если бы не встретил здесь сородича, не обрел хорошего друга.

Произошло много чего и хорошего, и плохого, до того, как я обрел ещё одного друга, а, если точнее, подругу, но все они кажутся малозначительными по сравнению с этим событием.

В то весеннее субботнее утро я пошел в библиотеку, мне нужна была книга, которую я не мог найти в Интернете и хотел поискать здесь. Отнести домой редкий экземпляр мне не позволили, но сказали, что я могу прочесть его здесь. Раньше я никогда не поднимался на второй этаж, где был зал для читателей, обычно книги, что я спрашивал, мне всегда разрешали брать домой. Когда я искал стол у окна, где мне было бы светлее, я увидел девочку немногим младше моего Дэвида. Темноволосая, синеглазая, маленькая и тонкая, как тростинка, она мне сразу понравилась, я нашел в себе крохи отваги и приблизился. Девочка оторвалась от своей книги и взглянула на меня.

– Я – Дэвид, Дэвид Хэдери, – поторопился назваться я.

– Я знаю, – сказала она. – Ты был на моём дне рождения.

– Прости я, наверное, забыл, – я скользнул на кресло усевшись напротив неё.

– Я – Таня, – напомнила она, смотря в свою книгу, и видимо устав ждать, что я сам с ней заговорю.

А дальше между нами завязался самый обычный диалог, в котором мы узнавали о музыкальных предпочтениях друг друга, любимых писателях и книгах, нелюбимых учителях и школьных предметах. Разговор этот продолжался и во дворе библиотеки, и на улице, пока мы шли в магазин за полдником. Я не встречал её раньше потому, что она училась в школе из другого района нашего города, но она утверждала, что мы не раз виделись с ней раньше. Мы обменялись номерами телефонов и разошлись по домам, а на следующий день снова встретились и весь день гуляли в парке. Ей было интересно со мной, а мне с ней.

Будь в нашем захолустном городишке хоть какие-нибудь развлечения, кроме парка аттракционов и кинотеатра, я непременно сводил бы её туда. Если бы город стоял на берегу реки, моря или леса, то я гулял бы с ней там, но Надежда Силевьи затерялась на бескрайней равнине посреди песков и камней, и куда не глянь, увидишь ровную полосу горизонта, точно в этом мире только один этот городок и существовал.

Когда Арона не было в городе мы сидели у него в квартире. Все соседи теперь знали его, как какого-то моего родственника из многочисленного семейства Хэдери, и мое присутствие в той квартире вопросов ни у кого не вызывало. Когда же тот возвращался, мы сидели дома у Тани. Первое время ко мне относились подозрительно, так как мою фамилию и родственников знал весь город, но её родне я быстро пришелся по душе.

У неё была младшая сестра Тина, а мистера и миссис Райт звали – Ума и Виктор, все женщины в семье, как на подбор, темноволосые и синеглазые, и невысокие, отец же – долговязый и рыжий, с каштановой короткой бородой.

Как только меня в этой семье узнали получше, то я практически жил у них, мне всегда были рады, меня всегда ждали к ужину, и если я засиживался до темноты, то Виктор всегда меня подвозил. Вечерами, когда её родители возвращались с работы, мы все вместе играли в настольные игры или молча читали в светлой гостиной. По субботам я помогал миссис Райт с уборкой или готовкой вместе с остальными, в воскресение мы ехали на внедорожнике Виктора далеко за город на пикник, мы играли в гольф посреди пустыни или в футбол, или волейбол – с этим семейством мне никогда не было скучно.

В будние дни мы встречались после школы и, если квартира Арона пустовала, шли туда делать наши домашние задания. Я всегда помогал ей, отличницей она никогда не была и старательностью тоже не отличалась, она учила лишь те предметы, которые ей нравились, а на остальные махала рукой. С того времени, пока мы были знакомы, её оценки становились всё лучше и лучше. Один раз Виктор даже пошутил, что если Таня закончит год с самыми высокими баллами по всем предметам, то он подарит мне свой автомобиль. И я старался. Я всегда делал всё, что от меня требовали и ждали, и сейчас я искренне старался оправдать ожидания всех вокруг: быть лучшим собеседником, лучшим другом, лучшим помощником, игроком в гольф…

А Таня всегда делала так, как нравилось только ей, не стараясь понравиться кому-то. Она частенько спорила с сестрой или с отцом, порой ссоры были из-за сущего пустяка, и их можно было избежать вовсе, но чем дольше я узнавал людей, тем больше понимал, что моя логика и рассудительность мне здесь только мешают, и мои попытки понять все на этом свете порождают лишь больше вопросов.

И я перестал искать ответы, я с каждым днем всё больше забывал, кем я являлся, и жил как человек, поступал как человек, решал проблемы и конфликты так, как бы сделал это человек, даже не задумываясь. Раньше я делал это топорно, мои поступки часто исходили из клише и образов, что я взял из книг или фильмов. Теперь я стал куда искуснее, у меня проклюнулась собственная личность, я больше не походил на своих сородичей. Я всегда поражался многогранности Огэдо – в нем переплетались столь противоречивые качества, а теперь понял, что он даже скучнее тех детей, с которыми я играл. Мы – тогхо невероятные зануды, нам кажется, что мы умнее всех в этой вселенной, но в итоге знаем лишь то, что обязаны знать, чтобы получить нашу порцию удовольствия. У нас есть лишь сухие знания, которые нужны нам, чтобы понимать мир вокруг, люди же выстроили мир вокруг себя из социальных и родственных связей, мир эмоций и чувств.

Удовольствие – какое странное слово и сколько всего можно им описать. Раньше для меня были доступны и понятны те удовольствия, что я мог получить от способностей своих тел. Но теперь я получаю удовольствие от игры в шахматы или в карты, когда бегаю за мячом или помогаю девочкам с уборкой, кто бы мог подумать, что и в физической работе я его найду. Мне приятно, когда Таня держит меня за руку или, когда Виктор дружески хлопает по плечу, когда миссис Райт обнимает меня, как своего ребенка. Это то, чего у меня никогда не было, и чего я никогда не получу ни в одном из тел в моем зоопарке, но оно стоит их всех. Если бы я сказал об этом Огэдо, он бы посмеялся и назвал меня дураком.

Когда Таня закрыла тетрадку, закончив свою домашнюю работу, я ещё продолжал писать. Ей стало скучно, и она улеглась на диване, подкидывая в руках подушку. Я понял её намек поиграть и торопился закончить своё задание, но она не стала ждать и кинула в меня подушку. Подушка упала на тетрадку, и я принял её вызов – взял подушку и направился к ней, она подскочила с дивана и схватила другую. Она атаковала меня первая, громко смеясь, я отбивался и тоже хохотал, старался попасть по ней, но она уворачивалась, быстрая, точно кошка, то и дело попадала мне по голове, по бокам, отбивала мои атаки своей подушкой, точно рыцарь мечом. В итоге мы оба выдохлись – никто из нас не желал признавать поражение. Уселись на диван и сложили оружие.

Это ведь тоже игра, как и когда я игрался с Клайдом, но тогда всё было по-другому. Эта девочка мне близка, ни с одним из всех тех людей, что остались позади, я не сходился ближе. Я не понимал их чувств, а они не понимали моих.

Таня взяла меня за руку и от этого моё сердце вновь забилось чаще. Она быстро поцеловала меня, скорее в щеку, чем в губы, и тут же отпрянула. Конечно же я читал о подобном и смотрел, но думал, что я для неё лишь друг. Я знал, что нужно что-то делать в таких случаях, она ожидает моей ответной реакции, которая повлияет на наши дальнейшие отношения в целом, но я не знал, что ей предложить: сказать, что она мне просто подруга, или поцеловать и обнять в ответ. Я не хотел быть только актером, отыгрывать роль, которая даст мне желаемый результат. Я силился понять, чего сейчас хочу я сам, но внутренний голос говорил мне оставить её. Если я её поцелую, последствия будут куда ужаснее чем с малышом Джори, а я не хочу причинять боль ни ей, ни её родным. Рано или поздно мне придется оставить это тело, я это знал, но всё оттягивал момент, ведь в нем мне было так хорошо – лучше, чем когда-либо.

– Ты раньше не целовался ни с кем, да? – улыбнулась раскрасневшаяся Таня, а мне только и оставалось, что согласится с ней. – А хочешь?

Меня спас звон ключей за дверью – Арон вернулся, как всегда неожиданно. Он посетовал на беспорядок, что мы устроили, но Таня только хихикала. Мы ели сладости, что он нам привез, а затем за Таней приехал её отец.

Мне хотелось открыться Арону – спросить, не появляются ли у него подобные чувства, но не знал, как подступиться и с чего начать. В итоге мы весь вечер обсуждали его путешествие.

– Слушай, – начал он, наклоняясь ко мне через стол. – А ты не хотел бы помогать мне? Мне бы помощь не помешала. – Я отставил свой чай и пристально посмотрел на него, соображая, какие именно обязанности он хочет мне поручить. – Я понимаю, что ты тут неплохо устроился, но ты ведь сам понимаешь, что так не может продолжаться вечно.

Мне захотелось спросить – почему это, в глубине души я отказывался верить, что мне придётся оставить этих людей.

– Думаешь, не стоит подолгу задерживаться на одном месте?

– Что ты будешь делать, если я вдруг перееду? – серьезно спросил он. – В другую страну. Эта квартира не будет больше пустовать.

Перееду к Райтам, чуть было не сказал я.

– Ты правда собираешься уехать или просто хочешь узнать, что я предприму?

– Я хочу, чтобы ты работал со мной. Я думаю, что смогу тебе помочь попасть в одну из колоний наших людей на Синтаре.

Мне сейчас вспомнился Огэдо с его «блестящими» планами. Нет, больше я свою судьбу в чужие руки не доверю.

– Мне и здесь хорошо. Можешь продавать квартиру – я что-нибудь придумаю.

Ага, вернусь в дом родителей мальчика.

Но он не переезжал, и всё оставалось по-прежнему. Рождество я встретил в семейном кругу Райтов и их родственников, но несмотря на то, что их празднество мало чем отличалось от тех, на которых я раньше присутствовал у Мадэров это рождество тоже стало едва ли не самым лучшим днем в моей жизни.

Родители Дэвида заявились к Райтам домой, крайне оскорбленные, что я не даже не зашел к ним на праздник. Всё, что я мог – это извиняться, обещать исправиться и заскочить к ним на другие праздники. Мне не хотелось даже вспоминать о том, откуда я вытащил этого парня. Время от времени это семейство напоминало мне о своем существовании, и каждый раз мне хотелось хорошенько помыться после нашего с ними разговора.

Время быстро шло, и на летние каникулы семейство Райт собиралось отправиться на море, и, разумеется, настояло и на моём присутствии. Мне стоило титанических усилий, чтобы уговорить родителей мальчика отпустить его с Райтами. Они прекрасно понимали, почему я избегаю их, и возненавидели меня за это, то и дело вставляя мне палки в колеса. В общем, да, меня вновь выручил Арон и его деньги – я купил себе мальчика и отдых у его же собственных родителей. Купил отдых от своих же родителей. Я не думаю, что подростки его лет поступают как я, но я уже давно всё делаю так, как считаю нужным, а не советуюсь с книгами и фильмами и своим личным опытом как тогхо.

Таня больше не предпринимала попыток меня поцеловать, да и мы редко оставались вдвоем. Райты в чужом городе всегда держались вместе: мы покупали сувениры, ходили на пляж и катались на лодке, ночевали в маленьком номере. Ума и Виктор доверяли мне девочек и позволяли гулять с ними по городу, зная, что я не допущу, чтобы ними что-то случилось. Я понимал в чем дело – родителям тоже нужен отдых от детей, и я сделал, как они хотели, хотя и планировал побыть немного с Таней наедине. Моя натура тогхо – делать всегда то, чего от меня ожидают и всегда подчиняться, никак не оставляла меня, но я думаю, рано или поздно я и от неё избавлюсь.

Отпуск выдался на славу, и я уже ждал и не мог дождаться следующего лета. Остатки каникул мы проводили за видеоиграми в квартире Арона – на улице было слишком душно, чтобы гулять. Вечером я провожал Таню домой пешком, нам нравилось гулять и разговаривать, когда над городом гудел горячий ветер, примчавшийся из пустыни. Возвращаться домой по прохладной темноте, погруженный в свои мысли, я тоже любил. Арон сейчас был в городе, но я просил подвозить меня домой только, когда погода не позволяла ходить пешком.

Я проводил Таню до дома, а та предложила зайти и посидеть с её семьёй недолго, я всё отказывался – хотел засветло прийти домой и поболтать с Ароном. В итоге, она меня убедила выпить только одну чашку чая у неё в комнате. Мог ли я подумать, что всего одна чашка чая может так изменить судьбу.

Таня тянула меня за руку, и я согласился и направился к её дому – приземистому и уютному, далеко не новому, но он притягивал меня к себе сильнее всех остальных жилищ на свете. Как только я оказался на середине дорожки, ведущей к дому, у меня подкосились колени – я почувствовал вибрации другого тогхо, и он был внутри этого здания. В ушах зашумела кровь, я замер, как вкопанный, и смотрел в окно, где через тонкие занавески мелькали фигуры людей, готовящихся ужинать. Кто? Кто мог вселится в одного из них? Кому понадобились Райты? Что ему от них нужно?

Автор: @anna.rey