Корабль (миниатюра)
Только уехав из большого города, я по-настоящему понял, что такое тишина. В прежней моей квартире грохотало круглые сутки, ведь дом стоял у самого перекрестка. Делая поворот, автобусы и грузовики, набирая ускорение для подъема в гору, оглушительно ревели, отчего толстые кирпичные стены здания начинали вибрировать. Но великое дело — привычка. Пока я жил там, грохот не мешал мне спать и заниматься обычными делами, я свыкся с ним, сделал частью себя. Знакомые часто спрашивали: как ты живешь здесь? Вот так.
Но всему приходит конец. Я уехал и чувствую теперь некоторую вину за то, что оставил в ней новых жильцов. Приспособились они к грохоту и постоянной вибрации, свыклись ли?
Большой город давно в прошлом, моим пристанищем стал обычный поселок, каких много. Здесь тихо. Улицы почти всегда пусты, в праздники люди собираются на площади, но меня там нет, я сторонюсь — и это часть моей натуры — любых компаний и избегаю тесных контактов. Друзей нет, всего несколько знакомых. Мне достаточно.
Первое время тишина оглушала меня, звенела в ушах, сводила с ума. Я плохо спал, просыпался по сто раз за ночь, испуганный и дрожащий. Видел кошмарные сны: будто лежу в могиле и кричу, не слыша себя. Разеваю рот, словно рыба, умирающая на песке.
Тишина была похожа на прозрачный гель. Открыв настежь окно, летом я сидел и слушал ее. Изредка где-то в отдалении проезжала машина, по тротуару у дома пробегала, цокая коготками, бездомная собака, проходила женщина, ведущая за руку девочку с хвостиками. Но эти деликатные звуки только делали тишину гуще, и часто, когда я сидел, словно в трансе, мне чудилось, я умер — и попал в собственный вариант загробного мира. Здесь тихо, спокойно и ничего никогда не произойдет. В этой гавани мой корабль постепенно ржавеет, но мне не жаль его. Я не путешественник, не стану сокрушаться об утраченных возможностях, меня не будут искушать видения иных мест, не поманит дорога. Полюбив тишину, я распрощался с иллюзиями на свой счет и понял, что больше никуда не уеду.
Сидя у окна и глядя на зеленую листву, едва качающуюся так близко, что можно коснуться рукой, я слышу робкий перестук каблучков. По тротуару внизу идет незнакомая женщина. У нее темные волосы. Заметив мое лицо в окне, она улыбнулась уголком рта.