"Комнатка". Часть седьмая
Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Часть пятая
Часть шестая
Часть седьмая
- Я не знал, - вздохнув, покачал я головой. Девочка, застегнув куртку, пожала плечами и снова уселась рядом.
- Никто не замечает, что у меня нет руки. Так оно и есть. Рука вроде есть, а вроде её и нет, - улыбнулась она. – У Шинаши тоже что-то с рукой, но она его хотя бы слушается. А моя… Лапка… Моя лапка – просто бесполезная лапка. С такой лапкой в примары путь заказан. Если только ты не Пенсне, который все знает.
- Ты х-хорошо у-у… управляешь одной рукой, - чертыхнувшись, выпалил я. Аши грустно кивнула и, чуть подумав, снова отодвинула камень.
- Думаю, ребята не будут против, если мы еще чуть согреемся, - вздохнула она и, зажав бутылку между ног, отвинтила здоровой рукой крышку. – Пей, Молчун, и пойдем, пока Лучок нас искать не начал.
Я выпил и снова тепло растеклось по телу, убирая холод и страх.
- Спасибо, что выслушал, - тихо сказала Аши, пряча бутылку под камень. Я улыбнулся ей и протянул руку, помогая подняться с травы. Почему-то подумалось, что коньяк я люблю больше, чем виски. Странно, я не пробовал в Комнатке коньяк. Обычно, ребята пили виски или бурбон. Смотря что удалось умыкнуть у Ратто. Но при мыслях о коньяке рот сразу же наполнился густой слюной, и я мог бы поклясться, что на кончике языка ощутил жжение и коньячную сладость. «Иногда случаются странные всплески», вспомнил я слова Аши. Неужели это они? Или мысли опять решили поиграть со мной?
Закончив обрабатывать ростки, я вернул ведро с вонючей жижей в сарайчик и, подойдя к Лучку, уставился на него, ожидая новых указаний. Правда паренек меня не замечал, целиком погрузившись в такое увлекательное занятие, как подрезка малиновых кустов. Лишь когда я кашлянул, Лучок вздрогнул, возвращаясь в реальность, и задумчиво посмотрел на меня.
- Закончил? – спросил он и, увидев мой утвердительный кивок, одобрительно хмыкнул. – Мы сработаемся, Молчун. Ты не треплешь языком, не отвлекаешь и делаешь то, что велено. Подмени меня, пока я проверю ростки.
- Что де-делать? – нахмурился я, забирая протянутые мне садовые ножницы.
- Лезь под куст и срезай сухое, - скомандовал Лучок. – Знаешь, как понять, что росток сухой?
- Он ло-ломается в ру-руках?
- Именно. И выглядит не таким здоровым, как другие, - улыбнулся примар. – Если сомневаешься, то оставь и ищи те ростки, в которых сомневаться не будешь. Уж надеюсь, что в этом месяце мы попробуем малину! Ладно, я быстро вернусь.
Проводив его взглядом, я нырнул под куст и внимательно оглядел ростки. Кучка сухих, обрезанных Лучком, лежала рядом с моей ногой, поэтому я, вздохнув, осторожно пробежался пальцами по ближайшей ветке. На вид она была крепкой, но я обратил внимание, что зеленых листьев на ней нет. Лишь крохотные пожелтевшие листочки, похожие на дряхлый пергамент. Снова вздохнув и понадеявшись, что этот росток свое отжил, я срезал его ножницами и положил в кучку Лучка.
Однако, несмотря на то, что Лучок сказал, что вернется быстро, я, не успевая удивляться, продвигался все дальше и дальше, вглубь малиновых кустов. Сухих веток становилось все меньше, но удивительнее было другое. Я увидел крохотные, еще зеленые ягодки, которым в будущем суждено налиться красками и сладостью. Малина. Настоящая малина.
Рот снова наполнился слюной, когда я вспомнил вкус малины: кисло-сладкий, с легкой терпкостью. Вздохнув и шумно сглотнув слюну, я вернулся к работе. Раз Лучок еще не вернулся, значит либо нашлись дела поважнее, либо я получу от примара по шее за плохо выполненную работу. Срезая сухие ростки, я продвигался все глубже. Руки машинально ощупывали росток, ножницы машинально срезали, а в голове витали очередные мысли. Одна из них была очень дерзкой. Настолько дерзкой, что меня бросило в пот, словно кто-то из примаров неожиданно ее услышал.
- «Откуда здесь столько несправедливости»? – задал я себе очередной вопрос и сам же на него ответил.
- «Разделение. Разделение удобно».
- «Почему нихилы едят одну лишь вареную картошку, пресный рис и черствый хлеб, в то время, как примары свободно едят колбасу, сладости и пьют, что захотят»?
- «За такой вопрос тебя по голове не погладят», - ехидно ответил внутренний голос, заставив меня покраснеть.
- «Знаю», - мысленно буркнул я. – «Но большинство примаров не прилагают никаких усилий, чтобы малина наконец-то дала урожай. Даже полить деревья им слишком сложно».
- «Они заняты другим», - попытался оправдаться внутренний голос. Я понимал, что часть правды в этом есть, но глубоко внутри возникло ощущение, что и это неправильно. Что смысл именно в правильном разделении добычи. Кто больше работал, тот и получает больше. На это внутренний голос ответил слишком уж ехидно: - «Ты не в сказке, Молчун. Твои правила здесь не работают».
- «Это неправильно. Несправедливо».
- «Да. Но ты будешь терпеть. Как и другие. А тот, кто возмутится вслух»?
- «Станет Изгоем», - закончил я, срезая очередной сухой росток. – «Что такого особенного в работе Унаги? Она просто орет на нихилов и нецесов. И все. «Контроль», как сказал Ратто. Но Унаги не убрала ни одной умывальни, не помыла ни одной тарелки, ни разу не поработала в саду. Так за что ей такие почести? Почему она примар»?
- «Она – приближенная», - усмехнулся внутренний голос. – «Она рядом с Ратто, а значит ей достаются те же привилегии, что и ему. Все просто, Молчун».
- «Несправедливо», - снова ответил я и замер, увидев впереди настоящее чудо. Перед моим носом, покачиваясь от еле заметного ветерка, висела ветка, густо усыпанная спелыми ягодами. Красными, крупными и сочными. На некоторых из них еще поблескивала влага, а желудок немедленно заворчал, требуя сорвать, как можно больше, и засунуть себе в рот.
Я осторожно подался вперед и сорвал одну ягодку. Затем повертел ее в руке и, затаив дыхание, положил в рот. Сладкий сок брызнул на язык, заставив меня скривиться. Не от отвращения, а от удовольствия. Давно позабытое ощущение вдруг ворвалось в жизнь, наполнив ее красками и… новыми мыслями.
Я вспомнил, что всегда любил малину. Вспомнил, как в похожем саду обрывал кусты, лакомясь спелыми ягодами. Вспомнил, как получал от кого-то нагоняй за этот проступок. От новых воспоминаний заломило в висках, а воздух стал слишком влажным. На миг я запаниковал. Я был заперт в лабиринте малиновых кустов, из которых не мог выбраться. Здесь не было ветра, не было свежего воздуха. Лишь сумрак, тяжелый запах земли и колючие кусты, рвущие одежду…
С трудом успокоив дыхание, я задумчиво посмотрел на красные ягоды. Затем, понимая, что грозит мне за это, вытащил из кармана платок и расстелил его на земле. Платок быстро заполнился спелыми ягодами, и я с сожалением бросил взгляд на куст, на котором оставалось еще много красных пятен. Когда Лучок найдет этот куст, то вся добыча достанется только примарам. Ни нецесы, ни тем более нихилы не получат даже крохотной, еле успевшей покраснеть малины.
- «Потому что нихилы – не приближенные к Ратто», - пояснил внутренний голос, заставив меня вздрогнуть. Странно, но именно его утверждение заставило меня лишь укрепиться в принятом решении. Я аккуратно соединил четыре уголка платка, сделав импровизированный мешочек, после чего, с теми же предосторожностями спрятал его во внутреннем кармане куртки. Если примары найдут его, то этим же вечером я вылечу из Комнатки. Без лишних разговоров.
Выбравшись из лабиринта, я с хрустом распрямил затекшую спину и улыбнулся, вдыхая свежий воздух. Ветерок по-прежнему развевал мои волосы и обдувал лицо, пахло свежескошенной травой, цветами и чем-то неуловимо вкусным. Однако я замер, услышав гневный голос Лучка, который на кого-то ругался. Аши?
Чертыхнувшись, я бросился на звук и, выскочив из-за живой изгороди, уставился на красного от гнева Лучка, который отчитывал Аши. Девочка, стоя перед ним на коленях, виновато опустила голову и шмыгала носом, стараясь не поднимать глаз. Войдя в раж, Лучок хватался за сердце, но в его глазах все еще бушевало первородное пламя ненависти.
- А… явился, - злобно бросил он мне. – Закончил?
- Нет.
- А чего приперся тогда? – оскалился Лучок, напомнив мне бешеного зверя. – Я же велел тебе работать, пока я не вернусь.
- Что с-случи-илось? – протянул я, смотря на Аши.
- Застукал, как она обрывает мои яблоки и жрет их, - затрясся от ярости примар.
- Прости, Лучок, - шмыгнула носом Аши, вжимая голову в плечи каждый раз, как Лучок начинал орать.
- Этой мой сад! А это мои детки! И я не позволю каким-то вшивым нихилам жрать без разрешения то, что моё! Понятно? Я отношусь к вашему брату хорошо. И что получаю в качестве благодарности? То жирный нихил сопрет помидор, который еще мог расти и расти, то однорукая бестолочь съест яблоко, которое украсило бы примарский стол! А ты? Чего уставился? Бегом за работу! Там еще много кустов на подрезку!
- Лучок, - вздохнув, ответил я. – Я на-нашел ма-малину.
- Пф… Это не малина, а зеленое недоразумение, - фыркнул примар, с ненавистью смотря на Аши и лежащий рядом с ней огрызок яблока.
- Спелую ма-малину, - тихо добавил я, заставив его наконец-то заткнуться.
- Спелую? – Лучок моментально утратил к девочке интерес и подошел ко мне. Его лицо скривилось, а я мысленно обругал себя последними словами. – И ты её попробовал, да?
- Одну ягодку, - испуганно протянул я, отступая на шаг назад.
- Смотри, чтобы это оказалось правдой. Показывай, - выдохнул он, разворачиваясь в ту сторону, откуда я пришел. Правда он снова развернулся и уставился на Аши злыми глазами. – А ты… Ты пойдешь в сарай, возьмешь лопату и закопаешь этот огрызок рядом с той яблоней, над которой надругалась. Ратто будет доложено об этом. Можешь не сомневаться. Показывай, Молчун!
Бросив осторожный взгляд на всхлипывающую девочку, я направился к кустам малины, мысленно благодаря богов, что мне удалось найти спелые ягоды. Что сделал бы с бедной Аши Лучок, я не мог представить даже в кошмарном сне.
- Не плачь, родная, - угрюмо буркнула Фиалка, обнимая плачущую подругу. Аши, прижавшись к ней, тихонько поскуливала. В спальне нихилов, кроме них, меня и Месяца больше никого не было. Ратто, решив, что проступок хоть и серьезный, но недостойный того, чтобы собирать ради него всю Комнатку, ограничился двадцатью ударами плетью. Лучок, плюясь от ярости, настаивал на пятидесяти, но Аши повезло. Ратто был в хорошем настроении и половину ударов нанес вполсилы.
Мне еще не доводилось видеть порки, поэтому увиденное потрясло меня до глубины души. Всезнающий Месяц, конечно, рассказал, что порки удостаиваются обычно те, кто слишком часто нарушает нехитрые правила Комнатки. Если бы не Лучок, то Ратто бы наверняка произнес речь, лишил девочку ужина и забыл бы о проступке. Но хозяин Сада был непреклонен и требовал телесного наказания.
Лапку подвергли порке в спальне примаров. Месяц, как негласный старший среди нихилов, обязан был присутствовать. Фиалка, как подруга Аши, тоже. Я же был свидетелем, хотя мое мнение никого не интересовало. Ратто верил примарам, однако меня выгонять из спальни не стали. Ратто словно хотел, чтобы этот урок усвоили все.
Когда все закончилось, мы перенесли Аши на футон. Месяц, сходивший еще раз в спальню примаров, вернулся оттуда с небольшой баночкой и красной отметиной от ладони на щеке. Усмехнувшись, он пожал плечами и тихо прошептал «Унаги», после чего открыл баночку и принялся намазывать спину Аши приятно пахнущей мазью. Кровавые ссадины на спине девочки моментально побледнели, а сама она вздохнула с облегчением. Лишь Фиалка, гневно сопя, не сводила с меня презрительного взгляда.
- Почему ты не заступился?! – зло бросила она, прижимая к себе подругу. Месяц, мягко вклинившись, покачал головой, заставив Фиалку фыркнуть. – Чего?! Он там был и промолчал!
- Он подрезал кусты малины, - буркнул Месяц. – И помочь Аши никак не мог. Наоборот, он отвлек Лучка.
- Я сама виновата, - всхлипнула Аши. – Но это яблоко… Оно было таким красивым… Таким спелым. А я так люблю яблочки…
- Знаю, родная, - улыбнулась Фиалка. Из её голоса сразу же исчез весь гнев. Теперь он был очень мягким и нежным. – Подлечим тебя, а я потом принесу тебе яблоко. Сто тысяч яблок…
- Так хотелось сладкого. Не конфет, нет, - вздохнула Аши, поднимая на меня красные от слез глаза. – Фруктов. Прости, Молчун. Из-за меня мы теперь долго в Сад не попадем.
- Н-не пе-переживай, - отмахнулся я и, вспомнив, бросил осторожный взгляд на спальню примаров. – У м-меня есть по-подарок. Т-т… тебе.
- Подарок? – Аши округлила глаза, разом забыв и о порке, и о боли. – Для меня?
- Да, - кивнул я и, расстегнув куртку, вытащил оттуда платок с ягодами. Затем, развязав узлы, я положил платок Лапке на колени.
- Малина! – прошептал Месяц, благоговейно смотря на небольшие красные ягоды. – Настоящая! Значит, ты не врал?
- Один куст, - пояснил я и в глаза Месяца вернулся привычный лед.
- Тогда нам малины не видать. Все примарам пойдет, - хохотнул он и, взяв одну ягодку, положил её в рот. – Как же вкусно. Лопай, Аши. А то мы с Фиалкой любезничать не будем.
- Ага. Слопаем все и глазом моргнуть не успеешь, - поддержала его девочка, блеснув фиолетовым глазом. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Неприязнь исчезла, уступив место благодарности. – Спасибо, Молчун.
- Спасибо, - кивнула Аши и, поднявшись с кровати, неловко поцеловала меня в щеку. – Спасибо тебе.
- Н-не за что, - промямлил я, стараясь проковырять носком тапочка дыру в полу и провалиться в неё поглубже. Девочки, заметив мое покрасневшее лицо, захихикали, а потом, словно сговорившись, накинулись на горсть малины. Месяц, кивнув мне, отошел в сторонку. Я поступил аналогичным образом.
- Спасибо, - шепнул он мне и добавил, чтобы не услышали девочки. – Ей тяжело пришлось. Это мы можем бороться с соблазнами, а Аши… И не держи зла на Фиалку. Она порой слишком заботится о подруге.
- Я не злюсь, - кивнул я, смотря, как девочки уплетают малину. Ягоды исчезали быстро и очень скоро о них напоминало лишь розоватое пятно на платке. Месяц улыбнулся в ответ и задумчиво поджал губы.
- Я рад это слышать, Молчун. Ладно, раз ты в Саду закончил, пошли поможешь нам на кухне. Фиалке сейчас лучше с Аши побыть. Ты не против?
- Нет, - кивнул я и направился вслед за нихилом. Обернулся я лишь раз. И снова увидел фиолетовый глаз Фиалки, который смотрел на меня. Теперь в нем блестело уважение.
*****
- Жирный?! – возмущенно просипел Пухляш, смотря на улыбающегося Месяца. Тот кивнул и лицо коротышки принялось соперничать в красноте с готовым лопнуть помидором. – Я ем меньше всех в Комнатке!
- Чего расшумелись? – недовольно поинтересовался Колотун – крупный, воловатого вида кухонный нецес. Пухляш, закусив губу, злобно на него посмотрел, но увидел лишь тупое равнодушие.
- Лучок назвал Пухляша жирным, - усмехнулся Шинаши, вызвав очередную смену цвета лица у коротышки.
- А он тощий? – лениво спросил Колотун, возвращаясь к жарке мяса. От сковороды тянуло вкусным ароматом и животы всех нихилов то и дело издавали жалобно-просящие звуки. Чуть подумав, нецес подцепил на вилку небольшой кусочек жареного мяса и протянул его удивленному Пухляшу. – На, тощий. Поправь здоровьице.
Коротышка, в чьем горле застыло ругательство, моментально передумал ссориться с нецесом и, схватив предложенный кусочек мяса, резво сунул его в рот и принялся работать челюстями. Правда Пухляш мигом посмурнел и сквасился, когда Колотун негромко добавил:
- Не надейся, что я тебя каждый раз кормить буду, как ты ныть начнешь. Мясо закончилось, отбейте и принесите еще, - он чуть подумал, оценив запасы специй, и повернулся ко мне. – Молчун, принеси из кладовой соли, перца и пакетик «Четырех трав». Он рядом с чаем обычно лежит.
- Хорошо, - кивнул я, вставая со стула. Остальные ребята тоже разошлись кто куда. Пухляш и Месяц отправились к небольшому холодильнику за мясом, Шинаши и остальные заняли свои места у стола, на котором лежали деревянные молоточки для отбивки мяса. Не успел я уйти с кухни, как помещение наполнилось гулкими ударами, сопровождавшимися редким звоном посуды.
Кладовая находилась неподалеку от Сундука. Я, покосившись на огромный железный ящик, открыл дверь и втянул носом прохладный воздух. В кладовой всегда было ощутимо прохладнее, чем в Комнатке, а на многочисленных полках, уходящих к потолку, чего только не было. Понятно, что сладости и продукты для примаров хранились в отдельной комнатушке, ключ от которой был только у Ратто. Но нихилы могли что-нибудь унести за пазухой. Примары закрывали глаза, если ловили кого-нибудь с пакетиком соли или сахара.
Однако я не решался так открыто выносить что-то из кладовой. Если только Месяц не просил принести ему чего-нибудь эдакого. Даже Унаги перестала меня караулить у выхода, потому что понимала, что ничего не найдет. Поэтому я спокойно прошел вдоль полок, ища нужные мне специи. И перепугался до смерти, когда за поворотом столкнулся лицом к лицу с Фиалкой.
- Прости, - буркнула девочка, поправляя прядь волос так, чтобы не был виден мутный глаз. – Я не хотела тебя испугать. Все нормально?
- Да, - кивнул я, поднимаясь с пола и отряхивая штаны. Она замялась, но потом вздохнула и дернула плечами.
- Прости, что сорвалась на тебя. Аши часто достается от примаров. Я слежу за ней, но не всегда удается. Она не может контролировать себя так, как мы.
- Б-без обид, - махнул я рукой, как бы говоря, что конфликт исчерпан. Но Фиалка не собиралась уходить. Она взяла с полки пакетик с сахаром и, оглянувшись по сторонам, сунула его во внутренний карман куртки.
- Мы с Аши почти одновременно очутились в Комнатке, - хмыкнув, Фиалка нервно вскинула подбородок. – Я быстро втянулась в нехитрые правила, а ей было сложнее. Ты не представляешь, какая она сладкоежка.
- «Еще как представляю», - подумав, улыбнулся я. Лицом Аши, когда та уминала конфету или просто хлеб с сахаром, наслаждались все нихилы.
- В общем, прости, что накричала, - вздохнула девочка.
- Б-без обид, - повторил я и, увидев на ближайшей полке нужный пакетик с «Четырьмя травами», протянул к нему руку. Скомбинированный Лучком набор специй делал жареное мясо еще вкуснее. Жаль, что нихилам оно так редко доставалось. Но сегодня Сундук дал припасы, а это значит, что и у нихилов сегодня может быть праздник.
- Она мне как сестренка, - беззаботно продолжила Фиалка, отвлекая меня от других мыслей. – Мой самый верный друг. Если вдруг придет её Жребий, то я пойду с ней. Без раздумий и сожалений. Понимаешь?
- П-понимаю, - кивнул я. Видимо Месяц устроил ей хорошую взбучку за грубость, раз она до сих пор не могла успокоиться.
- Прости еще раз, Молчун. И спасибо за малину. Вкуснее в жизни ничего не ела, - улыбнулась она, смотря на меня здоровым глазом. – Ты идешь? Скоро ужин.
- Да. С-соль за-захва-ачу, - снова кивнул я и, пройдя пару шагов вперед, взял с полки белую баночку с солью. Затем, развернувшись, направился к двери. Фиалка, крадущейся тенью, двинулась следом. Она вышла лишь тогда, когда убедилась, что за дверью не прячется Унаги или кто-нибудь еще из примаров.
*****
Предчувствия меня не обманули и вечером всех обитателей Комнатки ждал настоящий пир. Сундук все-таки дал много припасов, из-за чего Ратто расщедрился не только на жареное мясо, которое досталось абсолютно всем в равных порциях, но и на алкоголь. В стоящих рядом с тарелками металлических кружках плескалась не вода или несладкий чай, а настоящий бурбон. Нецесам выделили виски, а вот что пили примары я не знал. Но судя по довольной физиономии Унаги, им досталось что-то особенное.
В этот раз Ратто превзошел сам себя. Он не только дождался, пока доест самый медленный житель Комнатки, которым по общему признанию являлся Головастик, но и велел Пенсне принести из примарской кладовой коробку конфет. Коробка пошла вниз от головы стола, но, когда добралась до нихилов, мы увидели, что там осталось всего пять шоколадных брусочков. Аши, сидящая почти в самом конце, разочарованно вздохнула и взяла в руки кусочек хлеба, намереваясь посыпать его сахаром, чтобы получился хоть такой десерт. Однако я, подумав, опередил ее.
- М-м-м… - промычал я, отчаянно краснея от злости, что не могу произнести застрявшее в глотке слово. – М-меняемся?
- На что? – тихо и осторожно спросила Аши, завороженно смотря на зажатую в моих пальцах шоколадную конфету. Обычно нихилам доставалась карамель и поэтому взгляд девочки был легко понятен.
- На хлеб, - коротко бросил я, протягивая ей конфету. Аши нахмурила брови и смешно скривила рот, словно боялась, что это розыгрыш.
- На хлеб? – недоверчиво переспросила она.
- Да, - подтвердил я, кладя конфету на стол и двигая её к Аши. Девочка в ответ медленно подвинула ко мне хлеб и, взяв в руки конфету, уставилась на нее восторженными глазами. Краем глаза я увидел, что наш обмен заинтересовал всех. Даже Ратто, прищурившись, внимательно следил за нами.
- Спасибо, Молчун, - еле слышно произнесла Аши. Затем, разломив конфету на две части, одну половинку она сунула себе в рот, а вторую положила рядом с Фиалкой. – Два подарка за день. И каждый из них – такой сладкий…
Это был один из немногих дней в Комнатке, когда я засыпал без страха и с улыбкой на лице. Рядом сопели другие нихилы, сонно чмокал во сне губами Пухляш, вспоминая жареное мясо. Тихо, с негромким присвистом дышал во сне Месяц. А я лежал, смотрел в темно-серый потолок и улыбался. И даже слишком внимательный и хитрый взгляд Ратто, который немного беспокоил душу, не сможет стереть эту улыбку с моего лица. Радость нужно не только получать, но и дарить её другим. Даже если это обычная шоколадная конфета.
Глава четвертая. День Смирения.
В то утро я по традиции проснулся раньше всех. Сел на футоне, зевнул до хруста в челюсти и, потянувшись, осмотрел спящих нихилов. Но что-то было не так. Почти все лежали с открытыми глазами. Исключение составлял лишь Пухляш, которого разбудить мог только Месяц. Однако остальные ребята, хоть и лежали под одеялами, задумчиво буравили взглядом потолок, бессмысленно смотря в пустоту.
Встав, я поймал взгляд Месяца и кивнул ему. Но Месяц словно не заметил. Он отрешенно посмотрел на меня и скривил губы. Что-то было не так. Не так начиналось утро в спальне нихилов. В остальных спальнях тоже никто не спал. Я слышал голоса нецесов, а в спальне примаров шло бурное обсуждение. Я услышал визгливый голосок Унаги и спокойный, чуть с ленцой Ратто.
- Группками по три в умывальню, - тихо произнес Месяц, но его все услышали. Ребята начали нехотя выбираться из одеяльных коконов. – Как умоетесь, собираемся в гостиной у Телевизора.
- Что-то с-с-случилось? – шепотом спросил я его. Месяц снова скривил губы, а в серых глазах мелькнула грусть и страх.
- Сегодня день Смирения, Молчун. Он проходит раз в полгода, - ответил он. – Тебе не рассказывали про него?
- Нет.
- Ладно. Пойдем умываться вместе, я расскажу, - вздохнул Месяц и шлепнул по ноге Пухляша. – Вставай. Пора.
- Встаю, - нехотя прогудел из-под одеяла коротышка, но в отличие от других дней поднялся сразу и хмуро посмотрел на друга. – Эх, братка. Казалось, что он только вчера был.
- Время летит быстро, - грустно улыбнулся Месяц и, кивнув мне, направился в сторону умывальни. У двери уже выстроились остальные нихилы. Кто-то тер кулачками заспанные глаза, кто-то зевал, не стесняясь провоцировать других на ответный зевок. Лишь Шинаши ехидно посмеивался и, казалось, совершенно не переживал о том, что сегодня какой-то важный день.
Прохладная вода из-под крана мигом пробудила всех. Я, отфыркиваясь и плюясь, десятый раз умывал лицо, а за спиной недовольно кряхтели ожидающие своей очереди. Но, увидев, что Месяц уступает умывальник другому, я поступил аналогично и, подойдя к старшему нихилу, вопросительно на него уставился, ожидая ответов.
Пользуясь моментом, Месяц закурил, сделал пару затяжек и протянул сигарету Пухляшу. Мне он предлагать не стал. Все нихилы знали, что мне этого не надо. Крепкий алкоголь – да, но сигарета… К горлу сразу подступал комок тошноты, когда я представлял, что втягиваю дым. Для меня сигарета служила лишь удобной валютой, на которую я мог выменять что-нибудь вкусное или полезное для себя.
- Сегодня день Смирения, - тихо произнес Месяц, обращаясь лишь ко мне. В его голосе я уловил дрожь. Очень странно, учитывая, что некрасивый паренек всегда излучал одно лишь спокойствие и уверенность. – Он проходит раз в полгода. В этот день в Судилище появилась Комнатка. Не спрашивай, Молчун. Нам об этом Телевизор рассказал. Этот день тоже своего рода ритуал, как Жребий, который мы бросаем с появлением нового жителя.
- В этот день все встает с ног на голову, братка, - шумно дыша ртом, добавил Пухляш. Он сделал еще две затяжки и вернул окурок другу.
- Как это? – не понял я, переводя взгляд на Месяца. Тот неловко улыбнулся и пожал плечами.
- Мы собираемся у Телевизора, а он сообщает, кто сегодня поменяется местами. Нихилы, нецесы или примары. Если выпадут, к примеру, нихилы и нецесы, - Месяц тактично опустил возможность другого выбора, - то целый день мы будем нецесами, а они станут нихилами. Мы будем делать их работу, а они нашу. Мы сможем говорить с примарами, а они будут обязаны вести себя так, как мы. Понимаешь?
- Да. Ка-кажется. Н-не так уж и п-п-плохо.
- На первый взгляд – да, - нервно дернул плечами нихил. – Но есть еще кое-что важное. Когда день закончится, все вернется на круги своя. Мы снова станем нихилами, а нецесы – нецесами.
- Угу, - шмыгнул носом Пухляш, - а еще ритуал Смирения, братка. Ох-ёж…
- «Ритуал Смирения», - повторил я про себя. Месяц, увидев в моих глазах вопрос, кивнул.
- Да. Еще один ритуал. Любой может бросить вызов любому. Спор, неразрешенный вопрос, давняя обида. Можно спросить за все с того, к кому питаешь неприязнь. Поэтому нихилы стараются ни с кем не конфликтовать. Ладно, мы задержались. Пошли, пока примары не озверели, - буркнул он и первым направился к выходу. Я же, получив ответ не на все вопросы, лишь тяжело вздохнул и последовал за ним. Иной раз лучше помолчать, а ответы когда-нибудь появятся.
Когда мы вышли из умывальни, то увидели, что возле Телевизора собрались все обитатели Комнатки. Даже Лучок, редко покидавший свой сад, стоял рядом с Ратто и остальными примарами.
Сам Ратто, подождал, пока мы примкнем к своим, вышел вперед и поднял вверх руки, призывая всех замолчать. Дождавшись тишины, он колко усмехнулся и кивнул Пенсне, который вальяжной походкой подошел к Телевизору и, повозившись с кнопками, заставил странное устройство заработать.
Телевизор еле слышно загудел и из колонок донесся шум помех, после чего на экране возникло знакомое мне лицо усатого мужчины. Он улыбался, рассматривая встревоженные лица нихилов и равнодушные примаров, и тихий треск из динамиков говорил о том, что Телевизор ехидно посмеивается.
- Приветствую вас, жители Комнатки, - глубокий, но очень мягкий и добрый голос раздался в наступившей тишине.
- Приветствуем тебя, голос Судилища, - ответил ему на правах главного Ратто. Не успел я подивиться тому, как он кланяется зеленому экрану, как Телевизор продолжил.
- Сегодня день Смирения. День, когда каждый из вас может возвыситься. И каждый из вас может упасть туда, где ему не место. Для чего это делается? Кто ответит на мой вопрос?
- Чтобы мы не забывали, как изменчива судьба, - негромко произнес Месяц. Изображение усатого мужчины подернулось рябью и из динамиков послышался довольный шелест. Ему понравился ответ.
- Верно, дитя мое. Кто был никем, тот станет всем. В этом смысл дня Смирения. А в чем еще смысл?
- Нельзя копить в себе обиды. Нужно их разрешать, - жестко ответил ему Ратто, метнув раздражительный взгляд в Месяца. Нихил побледнел, но глаз на примара так и не поднял.
- Верно, друг мой, - снова рассмеялся Телевизор. – Это день раздумий. Это день смирения. Простите врагов своих или потребуйте от них смирения. Будьте теми, кем вам не довелось побывать. Примары…
- Да, голос Судилища, - почтительно ответил Ратто, но я уловил тревожные нотки в его голосе. Он не ожидал этого. Точно не ожидал.
- Станут нихилами, - закончил Телевизор, явно наслаждаясь произведенным эффектом. – Нихилы…
- Да, голос Судилища, - так же почтительно ответил Месяц за всех.
- Станут примарами, - нецесы, которые слушали его, синхронно выдохнули и в этом выдохе я услышал облегчение. Нихилы же, услышав волю Телевизора, наоборот помрачнели сильнее прежнего. Лишь Шинаши остался столь же безмятежен и даже негромко рассмеялся в ответ на решение Телевизора, который невозмутимо продолжал. – День Смирения продлится до одиннадцати часов вечера. Затем час будет отдан ритуалу Смирения. Разрешите свои обиды и вернитесь в Комнатку очищенными. Такова моя воля.
- Мы принимаем твою волю, голос Судилища, - громко произнес Месяц поднимая глаза. Точно так же поступили и остальные нихилы, а я, покраснев от смущения, увидел, что примары наоборот потупили взгляд. Кроме Ратто, который, мрачно усмехнувшись, кивнул Месяцу и опустил голову. Всего за крохотный миг он дал понять, кто он такой. И Месяц это понял. Усатый мужчина, удовлетворенно рассмеявшись, вновь подернулся рябью и экран Телевизора, моргнув, погас.