Хороша хозяйка...⁠⁠

Анна Петровна выглянула в окно кухни. Опять пасмурно. Тяжелое серое небо, казалось, сейчас просто нанижется на облетевшие ветки старого тополя, словно кусок баранины на шампур. Шашлык… Когда-то его очень хорошо готовил муж Анны Петровны… Шашлык… Шампур… Шампур – стальная заостренная палка… Ею можно убить… Легко убить… Она острая, легко протыкает плоть… Кровь… Много крови…

Анна Петровна почувствовала дурноту; перед глазами заплясали концентрические радужные круги . Пожилая женщина тяжело осела на старый замызганный табурет у окна; руками оперлась о стол – такой же замызганный и старый, как и табурет. Уронила голову на руки. Так и сидела, пока голова не перестала кружиться и радужные пятна не разлетелись в разные углы кухни.

Анна Петровна, кряхтя, встала на непослушные всю последнюю неделю ноги. Память услужливо стерла мрачное видение недавних мгновений. Опираясь на бамбуковую трость с набалдашником в виде конской головы, Анна Петровна развернулась к холодильнику, который занимал чуть ли не всю площадь крошечной кухни. Там стояла кастрюлька с кашей на мясных обрезках. Пора кормить Рыжего.

В подъезде послышался звук шагов. Кто-то спускался по лестнице. Наверное, это сосед сверху – тот самый, что недавно пытался украсть у Анны Петровны жизнь. Да-да, это с виду он такой тихий и вежливый, всегда здоровается. А на самом деле он изобрел прибор. Прикладывает его к стене – и все! Лучи, которые прибор вырабатывает, вбирают в себя жизненные силы соседей. Своей жертвой приветливый сосед избрал ее, Анну Петровну. Иначе как объяснить периодическую слабость, которая у нее возникает? Сосед недавно сюда переехал; и приступы слабости Анна Петровна начала ощущать именно в день его новоселья!

…Шаги смолкли. Слава Богу, Изобретатель ушел… И прибор унес – слабость отступила… Пора кормить Рыжего!

А Рыжий и сегодня ждал странную старуху с первого этажа. Тяжело опираясь на палку, она каждое утро кормила дворовых собак, особенно выделяя из небольшой стаи именно его, Рыжего...

Ему тоже не нравилась сегодняшняя погода – было как-то особенно зябко. Пса уже третий день периодически сотрясала сильная дрожь, а легкие разрывали приступы сухого кашля. После каждого такого приступа было тяжело дышать, в глазах темнело, лапы не слушались.

Ночь прошла неспокойно. Рыжий практически не спал – он возился в одной из двух довольно глубоких ямок, вырытых им накануне в палисаднике под окном Анны Петровны. Ямки очертаниями напоминали кладбищенские могилы, что не преминули отметить в дворовых прениях бабки на лавочке у подъезда: «Ишь, что творит, негодяй! Словно хоронить кого собрался! Так вроде некого – все здоровы у нас!»

Анна Петровна распахнула дверцу холодильника. Раздался привычный скрип – холодильник «Донбасс» разменял этой осенью шестой десяток. Это был свадебный подарок Анне Петровне от родителей. Его ржавые полки были практически пусты, если не считать старой закопченной алюминиевой кастрюли с едой для собак и пластиковой бутылки с молоком – для Анны Петровны. Старушка нетвердой рукой – да что со мной сегодня такое! – потянула кастрюлю к себе, и вдруг… Комната поплыла радужными волнами, потолок начал оседать, окно перекосилось, грудь сдавила нечеловеческая боль; а из-за кастрюли с собачьей едой выглядывала и беззвучно смеялась голова Изобретателя! Анна Петровна коротко вскрикнула. Потом наступили абсолютная тишина и темнота.

…Рыжий дремал в ямке – если можно назвать дремотой то состояние полузабытья, в котором он находился сейчас. Сердце собаки билось учащенно, одышка изматывала усталые мышцы грудной клетки. Вдруг в мозгу раскаленным углем вспыхнула команда – встать! Бежать! Тревога! Рыжий сделал попытку вылезти из ямки – и не смог: все его небольшое тело пронзила острая боль, и пес, закашлявшись, свалился на дно… Это случилось как раз в тот миг, когда темнота и тишина поглотили страшное видение Анны Петровны…

Часом позже соседи, обеспокоенные подозрительной тишиной в квартире Анны Петровны, принялись звонить и стучать в запертую дверь. Свет в кухне горел – это было видно с улицы; так рано старуха обычно никуда не уходила – это-то и встревожило соседей. Слишком слаба была душевнобольная соседка в последние дни!

Прибывшие по вызову полиция и медики констатировали смерть от сердечного приступа. Анна Петровна была одинокой, и организацией проводов ее в последний путь активно занялись соседи.

…Анна Петровна между тем брела по залитой солнцем бескрайней поляне. Ноги ее по щиколотку утопали в росистой траве. В непривычно чистом воздухе музыкой небесных сфер раздавались трели неведомых птиц. На горизонте показалась щетка леса. На удивление быстро Анна Петровна подошла к опушке. И практически сразу заметила сидящего на широком пне красивого седобородого и седовласого старца, который что-то чертил загнутым посохом на песчаной почве. Анна Петровна остановилась, не зная, что делать дальше. Старец сердито устремил на нее взгляд выразительных синих, совсем юных и ясных глаз.

- Хороша хозяйка! – строго сказал он. –Почему собаку оставила одну?! Кому он нужен, твой Рыжий?! Кто его покормит?! Лицемерие это с твоей стороны – приручила, и бросила! Хороша хозяйка! – еще раз повторил старец и отвернулся.

Анна Петровна словно очнулась. Сердце ее сжалось от жалости к рыжей бездомной собаке, невесть откуда когда-то появившейся в палисаднике под окном ее кухни. В самом деле, как он там, без нее?! А если позвать? Услышит ли?!

- Рыжик, Рыжик, Рыжик! Рыжий, иди ко мне! – негромко позвала она.

Умирающий пес открыл глаза.

- Рыжик, Рыжик! Ну, где же ты?! – отчетливо услышал он. С трудом приподнял голову, прислушался. Его кормилицы нигде не было видно, но ведь он же слышит! Его зовут! Надо скорее бежать ей навстречу, где бы она ни была! Он сегодня не лизнул даже ее руку! Надо бежать… Бежать…

Лапы, превозмогая боль, бессильно царапали землю… Собака тяжело опустила веки. Одышка все усиливалась; сердце взорвалось яркой вспышкой боли, которая продолжала все нарастать, нарастать… И вдруг куда-то отступила.

Рыжий бежал, оглядываясь кругом, по залитой солнцем изумрудной поляне. Его короткие кривые лапы путались в густой траве. Чуткий холодный нос вбирал незнакомые запахи, а вислые мохнатые уши улавливали изобилие звуков, в котором слышалось: «Рыжик! Ну, где же ты!!»

Вот она!!! Вот она, его любимая, замечательная, прекрасная!!! Она – без странной палки!!!

Рыжий подбежал к Анне Петровне; поскуливая, стал прыгать радостно, пытаясь лизнуть ей руку; Анна Петровна, давясь слезами, схватила маленькое рыжее тельце, прижала к груди… Так и стояла, покачиваясь и покачивая на руках смешную собаку, которая все норовила ее лизнуть – теперь уже в лицо…

Сидя на широком пне, на них, улыбаясь, смотрел седовласый,седобородый старик с загнутым посохом в красивых загорелых руках...