Хомяк⁠⁠

В 90-х я, студентом, искал любую работу. Устроился. Руководители занимались открыто кройкой и шитьём. А в закрытую пилили где-то бабло. Это я потом узнал. Наши отношения закончились, когда я притащил заказ на 1500 костюмов спецодежды. Они выпали в осадок и сказали, что такой заказ им не поднять. Мы распрощались. Но речь не о них.

В команде был очень приятный парень. Огромный. За 2м ростом. Татарин. Он болел бойцовыми собаками и за бешеные деньги купил суку, питбуля. Выставлял её на бои, беспощадно. Она побеждала. Пока не выставили с кобелём. Того привезли с Аргентины. Она выиграла, конечно. Только дралась уже в истерике. Сломалась. С тех пор она вообще от других собак шарахалась. Но опыт и славу заимела. На случку привезли из Америки громадного, чистокровного пита. Родила. 6 щенков.

Татарин заломил за малышей бешеную цену. А никто не брал. Прошло 3 месяца. Татарин послушно кормил щенков мясом, и они дрались, разбирая балкон, где жили. Он взвыл. И однажды пришел в офис, понурив голову. Сказал, что отдаст щенка даром, любому. Я вызвался. Пришел. Посмотрел. Сказал, что заберу только кобеля. Попросил рассказать кто они по характеру.

Татарин, указывая на малышей пальцем, говорил:

- Этот, рыжий, самый крупный. Думаю, заберёшь. Сам бы себе такого взял. Этот, жёлтый, самый драчливый. Видишь, в сечках весь. А этот, шоколадный, самый хитрый. Я им рёбра даю говяжьи, так он отбирает у всех. Сложит под пузо и жрёт.

- Вот этого и возьму, шоколадного.

- О! На него есть покупатель. Он красивый.

- Или его, или расходимся.

Татарин вздохнул, и вытащил шоколадного их кучи:

- Забирай, только…

- Что?

- Собаку, как нож, просто не отдают. Дай хоть копейку.

Я пошарил по карманам. Пусто. В самом маленьком кармане джинс нашел презерватив. Протянул. Татарин усмехнулся и протянул мне щенка взамен.

Пит прожил 13 лет. Такого концентрата силы, ярости и интеллекта я не встречал никогда. Он поражал своими бесстрашием, умом и Любовью. За деньги, на бои, не выставлял никогда. У него были 2 подружки. Стафы. Как-то раз, на площадке для выгула, нарисовались двое. С кобелями, стафами, братьями, с одного помёта. Псы деловито подбежали и стали обнюхивать его девочек. Я сказал, что мой будет драться сейчас. За них. Владельцы расхохотались, типа, посмотрим. Я сказал, что это не честно. Их двое, а мой один. Снова расхохотались. Мой пит порвал обоих. Так, что один из стафов перепрыгнул забор и умчался.

Разное было. Встречались с владельцем среднеазиата. Я попросил взять пса на поводок. Владелец сказал, что нефиг на питов дрочить и сейчас его кобель перекусит моему позвоночник. Когда пит вырвал кусок мяса и шерсти с головы азиата, тот упал. Разодрались мы с владельцем. Прохожие растащили нас. Потребовали разнять собак, потому, что азиата пит душил, у того посинел язык.

На природе пит обнюхивал всех, каждого, и потом бегал по лесу, проверяя всё ли у всех в порядке. Когда у него появилось потомство, от одной из подружек, мы всех вывезли в поле. Сначала выпустили мамку со щенками. Она, уставшая от их зубов, с отвисшими титьками, сразу умчалась. Осторожно выпустили пита. Побаивались. Убийца. Демон. Сотона.

Он, выскочив из машины, обнюхал каждого сопляка. Облизал. Каждого. Пописал, на каждого. Потом скакал и бесился с ними, кувыркался в траве, позволял себя кусать.

Сказочный был пит. Я звал его Хомяком. «Собачий академик» - называла его сестра. Заболел, старый уже. Умер. Когда выносили хоронить его, завёрнутым в одеяло, соседи плакали. Он знал всех в подъезде и однажды спугнул рыком воришек, что ковырялись в двери соседки на площадке.

Люблю собак. Любите и вы. Они не умеют притворяться.