Хаминг-аут⁠⁠

Хочу признаться в автохамстве. Несколько лет назад я получил права. Записался в одну саратовскую автошколу, инструктор оказался знакомым, сразу посоветовал: мы тебя особо ничему не научим. Купи какую-нибудь убитую машинёшку, после обучения добей знания настоящей практикой. Езди на ней где-нибудь в пустынной местности. Учи все эстакады, трогание-остановку, парковки, а потом просто брось ее в кустах. Иначе экзамены не сдашь (слова оказались верными, из 30 человек в наборе я и еще один пацан сдали практику слету).

Так и сделал. Купил по случаю наиубитейшую шестерку 1993 года выпуска, которая сменила 6 владельцев (и это только официально), побывала в Москве, Самаре, Энгельсе, Саратове. Мне она досталась без документов с затертым номером на моторе и левыми госномерами. Не знаю, как насчет предыдущих владельцев, а последний за машиной не следил от слова ВООБЩЕ. Покупка по времени совпала с началом первых практических занятий, поэтому я, герой России блин, решил не тянуть с окончанием автошколы и усесться за руль.

Машинка была реально убитой. Тормоз срабатывал только когда педаль вдавишь до конца в полик, и то не сразу, а постепенненько так останавливалась. Условно говоря, чтобы затормозить к концу квартала, на педаль надо было жать в его начале.

У машины не работали фары и поворотники. Что там было с проводкой — не знаю, но не пахала половина приборов. Не работало охлаждение мотора, из-за чего его температура через несколько минут езды была примерно как в центре Солнца. Приходилось принудительно включать вентилятор, от которого проку не было, зато громко жужжал. У шистика не было глушака, поэтому рев стоял — Капустин Яр отдыхает. Что-то было с карданом, я и до сих пор не знаю что, как-то его не так хозяин вставил, но с набором скорости машину начинала бить крупная дрожь, которая прекращалась лишь когда достигаешь скорости 90 км в час. Не было ремней безопасности. Ни водительское, ни пассажирское переднее сиденье не были закреплены, поэтому катались вперед-назад. При торможении и разгоне это было впечатляюще. Рывок вперед — и откатываешься назад, отчаянно пытаясь дотянуться до педалей, приходилось буквально висеть на руле. Не работали дворники. Вместо блока предохранителей была как говорят электрики навесная монтажная плата на скрутках. И это не полный список.

О том, чтобы на ней учиться водить в городе, не было и речи. На первом же дэпээсном шухере можно было расколоться. Документов на машину нет, прав нет, страховки нет. Решили с другом, что учиться я буду в Комсомольском поселке — это большой полупромышленный-полужилой массив на краю Саратова, где еще царит дух 80-90-х годов. Кого тянет поностальгировать — едут сюда. Край, где полицейские в последний раз были, когда их еще называли милиционерами. Это нам подошло. Через знакомого узнал, что у ДПС есть пауза, в течение которой они разводятся, поэтому с улиц города все посты исчезают. Точнее, с периферийных улиц. Это так, для подстраховки. В нее решили и ездить.

Рулить (не водить, а рулить) я решился там, где никто наверное не рискнет. На площадке налива нефтепродуктов местного нефтеперерабатывающего завода, одного из крупнейших в России. Ворот там не было, а вот огромные автоцистерны были. Часть пустые, часть полные, они после залива в хаотическом порядке парковались на этой относительно большой площадке, и водители коротали в кабинах ночь перед дальней дорогой.

Вы спросите меня, как нам с другом пришла в голову такая идея? Спасибо ему, «Ягуарчику», слабоалкогольному энергетику, на котором мы в то время сидели. Именно «Ягуар» в наших головах и привел нас к великолепной идее учиться водить среди самых опасных автомобилей мира, чтобы концентрация была максимальной, а реакции молниеносными. Знаю себя, раздолбая, учись я в поле — рулил бы мизинчиком, высунув локоть из окна и горделиво бибикал бы воронам, считая их за девушек в бикини.

Так я учился рулить, трогаться и останавливаться, сдавать задом и парковаться — по уши залитый «Ягуарчиком» между автоцистерн. Один раз из окна грузовика, залитого бензином, высунулись две заспанные рожи водителей, которые явно не понимали, что там тарахтит вокруг них. Я никогда не видел больше таких больших глаз, когда я после стартов с привизгами и торможений в миллиметре от цистерн, вышел и зигзагами отошел от шистика. Мужики молились неприкрыто и истово. Рулить я научился. Парковаться тоже. Шли недели, а душа ждала скорости.

Хватит, решил в нас «Ягуарчик». Мы стояли на автостоянке и должны были в очередной раз ехать на нефтеналивную площадку. Хоть за моими плечами уже было целых 8 (восемь!) часов практики, я решил выходить на большую дорогу.

«Ссстарик, гиииееениально!, - сказал мне друг Дима, вскрывая очередную баночку напитка (а к машине мы в другом состоянии и не пребывали). - Водить ты же уже же умееешь же».

«Дддддаааа?», - покачиваясь поразился я.

«Ннууу да, - почти трезво заверил Дима, - как-то ты ведь от стоянки до площадки нас довозишь».

Оба задумались. Как я все это время преодолевал путь от стоянки до площадки — я как-то не помнил, путь проходил под громкий базар с ржачем, коктейльчик, селфи и крики «Эй, девчонки!» бабкам, торгующим у Старого гастронома.

Мы решили, что знания надо закреплять и решили полностью отдаться трассе. Сколько можно было позорно, как детсадовцы, тащиться на второй скорости, трясясь всем корпусом машины и оглашая ревом нервных жителей Комсомольского поселка.

Скорость я одолел. Все дальнейшие разы были одинаково похожи — мы летали по окраинам с оглушительным ревом не менее 80-90 км/ч, чтобы дуркующая машина перестала трястись. Пятая передача стала уже привычной, остальные мы за передачи не считали. В поворот я входил (и сейчас дурная привычка с тех времен осталась) не сбавляя скорость, а наоборот, прибавляя ее. Рулил не я, рулил по большей части «Ягуарчик».

Плавно подводя рассказ к финалу, скажу, что взяли мы с собой как-то раз нашего третьего друга. Трезвый, ибо сам за рулем. После поездки с ним у меня появилась идея запатентовать способ как довести человека до благородной седины всего за 20 минут. Поскольку сели мы в машину нормально, тогда он еще не подозревал, что сиденья катаются на салазках. Потянулся за ремнем безопасности — его не было. Я навис над ним с угрожающим вопросом, уважает ли он меня, а если уважает, зачем пристегиваться. Мы вдвоем с Диманом отхлебнули коктейльчика (часть уже была в нас) и стартанули. Через минуту наш друг сидел, обеими руками вцепившись в держалку над дверцей. Еще через полминуты он расставил ноги циркулем, раскорячившись на сиденье. Когда я втопил 90 км/ч и постепенно довел до стошки, машину перестало трясти, а друга нет. Закладывая крутые виражи, с грохотом на всю округу, мы поприветствовали бабок криком «Девчонки!», поколесили по Увеку и влетели на нефтеналивную площадку. Я никогда не слышал, чтобы друг так орал в голос. Слов было не разобрать, потому что их просто не было. Апофеоз его эмоциональной экспрессивности был, когда я на скорости обернулся и, не глядя руля левой рукой между цистернами, правой начал шариться в своем рюкзаке, который лежал на заднем сиденьи. Достав оттуда сотик, я включил камеру и мы с Диманом на скорости же начали фоткаться. Мы думали, наш приятель скончается.

Потом мы его долго отпаивали. Не валерьянкой, нет. Он дрожащей рукой стучал баночкой «Ягуара» по зубам, а другой щупал себе виски, думая, что белое на них — это снег. В июле, да. Под конец наших посиделок, когда он понял, что все закончилось, машина на автостоянке, что он, ярый атеист, вдруг уверовал, он задал вопрос: ведь вы же по жизни ни-ни, а зачем пьете-то и в таком состоянии в машину садитесь?

Только он единственный и смог понять наш ответ. Другие друзья, задававшие аналогичный вопрос, но не ездившие с нами, так и не осознали.

- Антох, - сказал я ему, приобняв за плечи. - Вот смотри. Прав нет. У машины нет документов. Наверняка ворованная. Номера перебиты. Госномеров нет. Машину чтобы не трясло, нужно разгонять до 90 км/ч. Водить я не умею. Глушителя нет. На панели половина приборов не работает. Страховки нет. Тормозов нет. Зная это, теперь ты понимаешь — А В КАКОМ ЕЩЕ СОСТОЯНИИ МЫ ДОЛЖНЫ НА НЕЙ ЕЗДИТЬ??