Карта невыученных уроков I: Сбой в Матрице. Часть 1
У меня есть посылка для вас, только я ее вам не отдам…
Почтальон Печкин
Угораздило же меня родиться в эпоху позднего капитализма, да ещё и с ипотекой — этой идеальной парой для танго на краю финансовой пропасти. Апофеозом этого счастья стал день, когда моя банковская карта, изъеденная временем и платежами, как совесть чиновника мелкой руки, подошла к финишной прямой. Позвонив на горячую линию, я получил от девушки с голосом робота-аниматора заверение: «Карта перевыпущена и ждёт вас в отделении, гражданин хороший!». Легковерная душа моя, измученная кредитным рабством, воспряла. Воодушевлённый, я направил свои стопы в лоно финансового института, известного в народе как «Зелёный Пакман» — за его ненасытную страсть к пожиранию денег, времени и нервных клеток с соусом из иллюзорных бонусов.
Акт I. Предбанник потерянных надежд
Банк встретил меня стерильной прохладой кондиционера и дежурной улыбкой администратора, чей взгляд, отточенный до автоматизма, пронзил меня насквозь ещё у двери. Это был взгляд существа, уже давно постигшего, что все мы — всего лишь временные носители денежной массы, и её нужно изъять с минимальными издержками. Девушка, поколдовав над своим терминалом, как средневековая алхимичка у тигля, извлекла из недр машины священный Грааль — бумажный талончик с номером. Судьба моя была запечатана под цифрой «Б-412». Я поймал себя на мысли, что цифры на билете смотрят на меня с большим участием, чем живой человек напротив.
Устроившись на мягком деревянном стуле (дихотомия, достойная отдельного философского трактата о двойственности бытия), я погрузился в наблюдение за жизнью оазиса. Сотрудники, весёлые и оживлённые, носились по залу, словно табун диких лошадей, удирающих от ковбоя-администратора, пытавшейся запрячь их в ярмо работы. Их движения были отточенным ритуалом избегания. Ритуалом, где главным божеством был Не-Клиент. Они перебегали от стойки к стойке с важным видом курьеров, несущих никому не нужные депеши, лихорадочно листали стопки бумаг, делая вид, что ищут жизненно важный документ, и замирали у мониторов с сосредоточенностью пилотов истребителя, хотя на экране, я был готов поклясться, чаще всего был открыт интернет-банк или новостной сайт. Это был священный танец Сизифа, где вместо камня толкали папку с документами, зная, что она никогда не достигнет вершины, а будет возвращена вниз для новых правок и согласований. Царила атмосфера всеобщего празднества, где клиент был лишь случайным статистом, помехой в этом хорошо отлаженном спектакле абсурда.
Сияние моего номерка на табло прервало идиллию. Меня манило не к стандартному окошку, а в целый кабинет — кабинет особых, судьбоносных решений. Гордость от такого повышения статуса длилась ровно до момента, когда меня на подлёте перехватила та самая администратор. Она материализовалась из воздуха, будто демон бюрократии, чья единственная функция — охранять врата и не пущать.
— С какой целью пожаловали в наш… банк? — в её голосе явно прозвучало иное слово — «балаган».
Я, простодушный, выпалил про карту и три года безмятежного забвения, в глубине души уже тоскуя по тому спокойствию, которое только что потерял.
— Ага, карточку поменять хотите… — Она посмотрела на меня с тем же интересом, с каким смотрят на экспонат в музее абсурда. — Не получится. Приходите через три дня
Ваша карта у нас, но вы ее не можете забрать
В её глазах я прочёл всю базу данных банка. Одного взгляда ей хватило, чтобы просканировать мою кредитную историю, оценить платёжеспособность и измерить диаметр ауры отчаяния. Я ощутил себя голым перед этим верховным жрецом культа пластика. И самое жуткое — в её словах была та безапелляционная уверенность, что я на мгновение усомнился в собственном существовании. А существую ли я для банка без этой карты? Нет, решил я, я — лишь придаток к ней, её тень.
— Но мне сказали, что она здесь! — попытался я апеллировать к логике, забыв, где нахожусь. Логика здесь сдохла при первом же столкновении с реальностью.
— Да, — улыбка её стала шире, ледяной оскал системы, — она перевыпущена. Ура! — мысленно воскликнул я, ещё не зная, что радоваться рано. — Только вы её не можете забрать.
Мир закачался. Мелкие частицы рассудка, словно песок, посыпались у меня в голове. Всё рухнуло: причинно-следственные связи, договоры, обещания, данные по телефону. Осталась лишь эта девушка и её пронзительное «нельзя».
— Моя карта здесь, но я не могу её забрать? — переспросил я, чувствуя, как превращаюсь в персонажа Кафки, который не столько борется с системой, сколько пытается понять её непостижимые и бесчеловечные законы.
Взгляд администратора выразил безмерную жалость к моему внезапному прозрению. Жалость палача к приговорённому. —Ну она же у вас была зарплатная, а теперь должна быть личной. Поэтому она перевыпущена, но заблокирована. Вам нужна новая карта. И номерок вы взяли неправильный.
Она разжевывала мне ситуацию, как умственно отсталому ребёнку. И самое ужасное — я начал ей верить. Возможно, я и впрямь взял не тот номерок? Может, всё дело в этом? Я посмотрел на табло, где мой номер всё ещё сиял, призывая меня к окошку, которого не существовало. Бредовое состояние нарастало. Я поймал себя на мысли, что начинаю искать рациональное зерно в самом сердце иррационального, словно пытаясь найти закономерность в падении метеоритов. Это и есть главное унижение — когда система заставляет тебя сомневаться не в ней, а в себе.
Часть 2
Часть 3