Как я работал главой призывной комиссии
Уже два с половиной года я возглавляю призывную комиссию в своем Красносельском районе. Должность досталась мне после победы на выборах: закон возлагает такую обязанность на глав муниципальных образований.
Честно говоря, казалось, что это будет самой сложной частью работы. Я всегда был противником призыва и выступал за перевод армии на контрактную основу. В 2005 году, когда Путин хотел отменить студенческие отсрочки, я в знак протеста обрился под ноль у стен генерального штаба. Понятно, что консервативная система военкоматов воспринимала меня как инородное тело и была настроена враждебно.
С первым военкомом у меня и правда совсем не сложились отношения. Он сходу рассказал, что моя предшественница из «Единой России» лично развозила повестки призывникам на служебной машине и всячески помогала выполнять призывной план. Сообщил, что ждет от меня такого же отношения к делу.
Я объяснил, что у меня отношение иное. Свою роль я вижу в защите прав призывников и контроле за соблюдением закона. Сказал, что если увижу попытки призвать кого-то с нарушением закона ради выполнения плана — встану на сторону призывника.
Закончилось всё тем, что в 2018 году меня попытались выдавить из комиссии: наврали журналистам, я прогуливаю заседание, а Собянин подмахнул решение о моем исключении. И сразу же пошли жалобы от призывников — одного решили отправить в армию, несмотря на болезнь, другому отказали в праве на альтернативную службу. Мы бодались с министерством обороны несколько месяцев, и в конце концов я вернул себе эту должность. Военком же написал заявление об уходе и отправился на пенсию.
На смену ему пришел офицер, который до этого работал в военкомате на севере Москвы. Двухметровый мужик, репутация которого вызывала серьёзные вопросы. В газетах писали, что на прошлом месте он силой скрутил призывника и пытался его обрить. Тот сопротивлялся, и военком поджог ему волосы… В общем, легко было предположить трудности в нашем рабочем общении.
Но как ни странно, сработались. На первой же встрече, новый военком предложил не ссориться и не привлекать прессу. Я попросил никому не поджигать волосы и не нарушать закон.
Трудности у нас в итоге возникли лишь однажды, когда среди призывников нашелся открытый гей, который дико боялся служить и просил освобождения от службы. Военком не удержался от сальных шуток и настаивал, что оснований для освобождения нет — «заднеприводным армия тоже найдет применение». Я убеждал комиссию, что эта история может закончиться суицидом в казарме и лишняя галочка в призывном плане точно не стоит человеческой жизни. В итоге комиссия встала на мою сторону, да и сам военком махнул рукой со словами: «Ладно, я тоже грех на душу брать не хочу».
Год назад его перевили в другой район, но он до сих пор присылает мне поздравительные открытки на все праздники.
И вот сейчас у нас третий военком. Зовут его Давид Одисеевич. Колоритный полковник с греческими корнями и яркой харизмой. Человек старой закалки и типичными армейскими шутками. Но должен признать — ведет он себя прилично, и никаких нарушений прав призывников в нашей комиссии не было и близко.
Однако бывает и так, что нашего дружелюбного военкома выводят из себя. Прошлой осенью он был очень зол, психовал и повышал в голос. Всё дело в молодом человеке, который десять лет прятался от призыва, отметил 27-й день рождения и явился за военным билетом.
Обычно в таких случаях выдают справку, но парень дерзил и требовал именно военный билет, который был нужен ему для работы следователем. Хвастался, что его готовы взять в питерское управление, а сотрудники военкомата перешептывались, что у пацана какой-то крутой папа из силовых структур и что вопрос уже решен на высоком уровне.
Но военком наш уперся. Сказал: «Через мой труп он получит военный билет. Это что за следователь такой будет?»
В общем, дело дошло до судебного разбирательства. С одной стороны, бывший призывник с родственными связями и карьерными перспективами в следственном комитете. С другой — наш военком и его принципиальная позиция.
Суд встал на сторону военкома, претензии мажора отклонил и оставил его без военного билета. Не работать ему следователем — не судьба.
Военком вторую неделю ходит довольный.
