Как не узнать собственную руку или истории из аутсорса
Этот рассказ для SpikeRebel в ответ на его комментарий, и содержит нытье про мою работу в ИТ на большой красивой международной галере.
Компанию не называю, так как по всем подписанным мною документам я её могу только хвалить и обожать. Так что не палим контору.
Всё началось года так четыре назад когда меня сократили с моей первой любимой работы, где я собиралась коротать время до пенсии. Это был сильный удар, я находилась в состоянии паники и, главное, полной уверенности, что меня никуда больше не возьмут, и с кодингом придётся завязать. Как-то на прощальной вечеринке в честь ухода коллеги (а сокращали нас долго и мучительно) я разговорилась со своим хорошим знакомым. «Пошли к нам?» «Я знаю только классический JavaScript, а вам фреймворки нужны. Давай я подучусь, и приду на собеседование.» «Давайте вы сразу придёте на собеседование» - вкрадчиво написал мне HR этой компании через день после этой вечеринки. Хедхантинг он такой, никогда нельзя разжимать булки.
Взяли меня без тестового задания, спросили кем вижу себя через пять лет. Чуть не ляпнула: «Безработной», потому что в первой компании отработала как раз столько. Было лето, ничто не предвещало беды. Разве что офис был какой-то неуютный.
Вначале был курс молодого бойца, где ментор качественно и педантично убивал мне мозг. Вот за это, кстати, огромное спасибо, потом пригодилось. Цель была приготовить меня к собеседованиям в другие конторы.
Об аутсорсе я знала мало, откровенно повелась на прекрасную PR-кампанию (HR в этой компании зачётные), и в этом была моя главная ошибка. Реальный техпроцесс выглядел так: ты либо работаешь с командой над проектом, либо тебя сдают в аренду другой компании. Из плохих вариантов были перекупщики, которым вообще было не всё наплевать. Были заказы из очень известных контор, брали самых сильных ребят, но там даже рабовладельцы честно говорили: «Можете отказаться. Платят много, но о том, что разработчику нужно спать, они не слышали».
В итоге ты ждешь такие собеседования, они могут быть в любой момент.
Покупатели стараются сбить цену, так что хорошего отношения не жди. Меня вот это больше всего напрягало. Ментор рассказывал, что есть люди, которые любят ходить на собеседования. Вроде соревнования, или себя показать. Для меня это был ад, который неизвестно когда настанет. Плюс могли продать по технологии, которую ты не знаешь. Группе парней сказали выучить Dart за выходные. Всё бы ничего, но нужно было потом сразу стартовать в проекте, с места в карьер. Я видела парня, который прошёл собеседование по фреймворку, который он не знает и с которым не работал.
Очень строго смотрели отработанные часы, нужно было либо кодить по восемь часов, либо мухлевать. В итоге я кодила, и это стало началом конца.
Всегда были какие-то непонятки, подковерная борьба. Стала замечать, что говорю одному человеку, потому это всплывает у другого. К тебе приходил HR, спрашивал, какие проблемы, с чем трудности, выслушивал, кивал и ничего не менялось. Перед увольнением слышала вдохновенный спич новенького в ответ на такой вопрос. Мрачно подумала: «Рассказывай, рассказывай. Они не слышат. Они просто собирают статистику».
По утрам у меня были панические атаки. Хотелось сбежать из здания. Чёрт с ней с трудовой. Хотелось просто бежать отсюда, ныли икры. В это время звонила тестеру, и он меня успокаивал.
Так я отработала один проект, он был кстати ещё ничего, повздорила с менеджером, который упорно не хотел давать мне задачи (а чем другим закрывать ежедневную дань в восемь часов я не знала), нас разнял лид. Посмотрел на меня грустно: «Дура штоль». В итоге дал мне внутренний проект, но это была какая-то лажа. На фоне ожидания нового проекта и внезапных собеседований, я стала задумываться о побеге. Назначила время — проработаю полный год, за это время либо приспособлюсь, либо уволюсь.
Зимой собрались с коллегами со старой работы в бар. Один из них рассказал где сейчас работает. И так с ленцой. Я подумала: вот бы мне так. Когда расходились, сказала: «Жди меня, и я вернусь». Он посмеялся.
Весной мне дали новый проект. Он был монструозный, в нем менялось руководство что с нашей, что со стороны заказчика. Для осознания: в нём год не правились баги. И на прорыв в качестве единственного фронта бросили меня. У меня был один тестер, который тоже только что пришёл, большинство багов были невоспроизводимыми. Время на ознакомление конечно не дали. И была вишенка на торте: каждый день в течении часа нужно было присутствовать на созвоне с заказчиком. Представитель заказчика был человеком амбициозным, полным энергии, мстительным. Он ждал обожания. От меня он ждал ещё и признания его мужских заслуг. Первое время я думала, что он правда умеет в программирование, но потом спросила у наших бэков — они скривились. Обожать не получалось. Я медленно умирала на этих часовых спектаклях одного актера. Слава богу не нужно было включать камеру и я просто лежала лицом на столе с выключенным микрофоном.
В этот период я пила много таблеток, разных ноотропов и закусывала пустырником. Последний, вместе с плохой едой и стрессами организовал мне гастрит. Приходила в местную очень маленькую столовку, брала один рис. Хозяйка думала, что я беременная с токсикозом или очень религиозна.
Каждое утро на рассвете я топала на остановку и думала о том, как уволюсь. Это было жаркое, страстное чувство. Что больше не будет гонки времени, вечного недовольства менеджеров, лжи, часовых концертов вместе с ежедневными дейли, которые ломали мне и без того тяжелый и мучительный день. Я думала об этом каждое утро. Это была мечта. Это был свет в конце туннеля.
Когда менеджеры поняли, что одной меня не хватает, мне дали напарника. Это был тихий, работоспособный человек. Когда он не приходил на работу, я боялась, что он вышел в окно, или вроде того. У него был какой-то фатализм в глазах. На концертах он тоже лежал лицом на столе, на наиболее одиозных фразах знаками выражал своё чувство. Мы немного общались, это походило на разговоры больных в одной палате.
Моё состояние ухудшалось. Я могла забыть куда иду. Продолжаю движение, вдруг резко прихожу в себя. По траектории угадываю, куда шла. В это время я научилась не бояться таких выходок мозга и не ругать себя за них. От этого нет толка. Однажды ехала в маршрутке домой. Было очень много людей, я сидела, другие пассажиры держались за спинку кресла передо мной. Ощупывая пространство пустым невидящим взглядом я обнаружила женскую кисть, держащуюся за спинку. «Красивая рука, а без маникюра. Интересно, кто это ещё кроме меня такой поборник «естественной красоты»?» Проследила, куда уходит рука, чтобы посмотреть на свою сестру по разуму. Рука уходила в меня. Мозг немного удивился, я привычно поборола волну страха. Руку я чувствовала. Чувствовала, но не идентифицировала как свою.
Проект мы закончили. На концерте заказчик выразил своё недовольство («вы специально делаете баги, чтобы за деньги их чинить»), менеджер потом сообщил, что с той стороны всем довольны, просят на следующий раунд туже команду. Потом с нас собирали обратную связь. Я попыталась максимально тактично сказать, что слишком сложно, слишком большое давление, что я не успеваю, выматываюсь. Менеджер сказал: «В следующий раз у тебя получится лучше». Я полчаса не могла ответить. Матерится не хотелось, цензурно не формулировалось.
В нашем кабинете сидела девушку из HR-ов. Среди её обязанностей было отслеживать склонных к побегу. Один раз её при мне назвали особисткой, это было меткое название. Она была очень хороша, такое сочетание природных данных, большой работы и интеллекта. Когда она пыталась на меня наехать с очередным тимбилдингом, я делала нежные глаза и начинала флиртовать. Она этого почему-то боялась. Она меня упустила. Я уволилась прямо из-под носа.
Мой уход всех удивил. Менеджера вызвали на ковер, хотя мне было это не нужно. Мой руководитель чертил на доске схемы, объясняя, как мне хорошо работается. Я едва сдерживалась, чтобы не зарыдать — нервы под конец совсем сдали. Со мной разговаривали разные люди, мне говорили хорошие вещи, мне обещали приятное.
На дворе было начало лета. Я сдала служебный компьютер, попрощалась со всеми, и медленно, не спеша, спустилась по лестнице. Внизу была маленькая кофейня, мимо которой я ходила где-то полгода и никогда ничего не покупала. Купила кофе и какой-то пирожок. Снаружи был мир, гудело шоссе, громыхали трамваи. Я добралась до небольшого памятника на кольце проспекта, села на ступени, пила кофе, глядя на мчащиеся машины. Кофе был невкусным. Мне было хорошо.
Позже меня накрыло. Месяц я вышивала крестиком и смотрела сериал Борджиа. Я не искала работу, мало разговаривала. Семья смотрела на меня с ужасом. В итоге мне принесли что-то вроде антидепрессантов. Мне было всё равно, и я их ела. Потом сериал и вышивка кончились. У меня была подушка безопасности, но она постепенно истончалась. Я медленно, с болью заставляла себя хоть что-то писать, хотя бы заходить на HH. Я боясь кодить, боялась физически. Это были тёмные времена.
Прошло два месяца. Мы сидели с мамой в парке, она купила нам вареную кукурузу и пошутила: «Чтоб так жить — учиться надо!» Я восприняла это как намёк, и стала уже усерднее искать работу. В то время ныла, что меня никто не возьмёт. Слушатели были пугающе единодушны во мнении: «Да возьмут, о чём ты?»
В итоге взяли в ту самую компанию, о которой услышала на Новый год. Новый руководитель спросил: «Когда собираешься выходить?» «Давайте со следующего понедельника». Он удивился.
Первое время я всего боялась. Помните место из «Побег из Шоушенка», где бывший заключенный отпрашивается у менеджера магазина, чтобы сходить в туалет? Вот у меня что-то подобное было. Коллеги считали, что меня терроризирует руководитель, а тот никак не мог понять, почему я от всего шугаюсь, особенно от отчётов по времени. До сих пор не могу от этого полностью избавиться.
Надо же, прям как исповедь получилось. Сейчас я смотрю на всё спокойнее, и понимаю, что произошло наложение моей упавшей уверенности в себе после сокращения и соковыжимательной машины галеры. Я оказалась не в том месте не в том состоянии. Так сказать, вошла в резонанс. Плюс когда любишь работу, сложно остановиться, сложно отказывать и настаивать. Думаю, компания в которой я работала вполне кому-нибудь бы и подошла, особенно человеку молодому, энергичному и слегка... м... хитрому. Мне это всё категорически не зашло. Я не говорю о том, что аутсорс плох, он просто на любителя.
Закончу хорошей байкой. В детстве отец читал мне историю одного немецкого адмирала, который начал свой путь во флоте юнгой на паруснике. Матрос, который учил его работать с парусами, говорил: «Одна рука для корабля, одна - для себя». Герой истории естественно этим правилом пренебрег, стал работать с парусом двумя руками, благополучно навернулся с мачты, сломал себе ногу (вроде) и выпал за борт. У него потом была интересная жизнь, но опыта, как и соленой воды, он нахлебался. По этому как рекомендацию от выгорания могу привести ещё раз эту матросскую мудрость: «Одна рука для корабля, одна — для себя».