Как мы начинали строить ферму
В 2013 году оформил право собственности на участок в двадцать четыре гектара в Сергиево-Посадском районе. Начал заниматься. Мысли о картофеле и прочем овощеводстве, оставил сразу, землицы для этого маловато. Пробовали заниматься клубникой, пригласили специалистов. То ли земля не та, чуть не на болоте мы, то ли погода, то ли специалисты хреновые оказались. В общем, ничего не выросло. Хотя у людей на огородах клубника нормальная.
Козами я заинтересовался потому, что ферм козьих в Подмосковье, да и в России на пальцах сосчитать и собственные средства позволяли сделать как минимум первые шаги. Вот так в конце октября 2013 с капитала в полтора миллиона рублей я заделался скотоводом или как точнее, козоводом. Или решил заделаться, так как ни самих коз, ни козлятника для них еще не было.
Сначала надо было построить на участке бытовку и склад - мастерскую. Одному не справиться и я поехал за помощником на тогдашнюю узбекскую биржу труда на Ярославке. Едва я появился там, вокруг тут же образовалась толпа гастарбайтеров. Только и слышалось, что я или мы можем ремонты делать, строить, все можем, ты нас возьми. Однако когда они услышали условия – десять тысяч в месяц и жить на поле в бытовке, их вдохновение сменилось злостью. Хотя, с учетом того, что зимой у большинства из них работы нет, и они пережидают или уезжают домой, условия были очень даже и ничего. Дело дошло до того, что мне пришлось убегать от них. Не в смысле спринт, а побыстрее, от орущей, разочарованной, разозленной, а еще, тем, что я один, а их много, толпы.
Вскоре они отстали. Смотрю, один все за мной, кричит, что-то. Вслушался, разобрал, кричит, что согласен. Остановился я, поговорили. Сказал, что все делать может, что зовут Махмуд. Условия ему предложил: десять тысяч в начале, пятнадцать, когда начнем строительство, двадцать, когда будет ухаживать за козами. Сказал Махмуд, что работа, для него подходящая, что он согласен.
Поехали в Федорцово. Поселил я его в своей квартире, которую купил, как офис, штаб-квартиру будущего хозяйства. Бытовку три на шесть метров, я решил установить в поле каркасно-щитовым методом. Подготовить все можно было во дворе соседки Тамары Кирилловны, она и досками для пола помогла.
Подготовленную таким образом бытовку мы с Махмудом вывезли в поле и собрали за два дня. Несмотря на новизну дела, первый свой экзамен в строительстве я сдал успешно. Махмуд, по необъяснимой на тот момент, для меня причине, сей эпический подвиг отнес всецело на себя. Так и сказал мне, видимо надеясь на похвалу, а может и на что посущественней. Смотри, говорит, за два дня построил.
Он интересный был этот Махмуд, сорокавосьмилетний узбек из Таджикистана, изгой для таджиков, среди которых жил, потому, что узбек и для своих по крови, потому, что жил в Таджикистане. Рассказывал о жене, с которой в разлуке шестнадцать лет, так как почти безвылазно в России, о трех сыновьях, каждому из которых он должен построить дом, потому, что мужчина, не имеющий своего дома, не может жениться.
Он учил меня, он хотел, чтобы я понял, что их народ несет на себя великую миссию помощи русским, еще со времен СССР, что не умеющие ничего делать русские просто пропадут, если узбеки перестанут заботиться о них, помогать им.
Махмуд был очень хорошим помощником. Инициативный – сам сделал террасу к бытовке, полочки для хранения инструмента. Аккуратный и честный – всегда знал, где, что лежит и у него ничего не пропадало, даже когда позднее связался с пьющей компанией. Сильный, выносливый. Помню, разгружали тридцатикилограммовые блоки, так он чуть не вприпрыжку с ними бегал.
Я говорил ему, что дам должность завхоза, он сможет построить дом, выписать сюда жену – она за повара будет. В общем, перспектива у него была.
Закончив с бытовкой, мы поставили две палатки, для инструмента, материалов и оборудования. Махмуду надо было помочь освоиться, к тому же был сезон охоты, и было довольно стремно, так как по кустам шастали пьяные охотники с собаками. Я две ночи был нашем лагере, потом оставил Махмуда одного. На вторую ночь, не выдержав мороза, он прибежал в квартиру греться. Несмотря на свою физическую силу и невероятную выносливость, испытания холодом теплолюбивый узбек не выдержал.
Освоившись, Махмуд завел себе компанию, к сожалению не подходящую. Регулярная выпивка в сочетании с зельем из куриного помета, фантастически преобразили его. Под воздействием коктейля, Махмуд начинал мне звонить. Первый звонок был обычно часов в семь – восемь вечера. Исполненный дружелюбия Махмуд ежевечернее рассказывал о своем уважении ко мне, о том, как замечательно ему живется и сколько грандиозного он в ближайшее время осуществит. Следующий звонок был около полуночи, после распития бутылки с друзьями, Махмуд совершенно преображался. Благодать в его душе уступала место агрессии. Он делился со мной опасениями по поводу козней своих многочисленных врагов и способами, которыми он справится с ними. Это происходило каждый вечер и ночь. К сожалению, все его замечательные качества – честность, обязательность, трудолюбие, выносливость тонули в водке. Тем не менее, за зиму мы с ним подготовили фундамент под склад и начали строительство.
На майские праздники Махмуд ушел в запой, в то время как я рассчитывал, что мы хорошо поработаем. Его пьяные прогулы очень мешали мне. Пьянство, начавшиеся конфликты с новыми сотрудниками, пробудившаяся с весной, тяга к большим заработкам и привели к тому, что дождавшись теплых дней, Махмуд сбежал
Летом он действительно мог заработать и сорок пять тысяч, те, кто строил дачи, платили такие деньги. Трезвым, без зелья, Махмуд работал неплохо, хорошо соображал. Но зачастую пообещав хорошую зарплату, месяца два – три ему платили копейки, вроде аванса, а потом просто выгоняли не заплатив. Прав то у него никаких нет. Я объяснял ему, что когда порой платят это скорее везение. Чаще обманут. А здесь тебе гарантированно. Меньше, конечно, но круглогодично. А так, у тебя зимой все равно работы нет и приходится домой ехать. Мышление у него, к сожалению не так устроено. Поманили большим заработком он и сбежал. Не получил он там больших денег. Три месяца отработал, нагрянуло на стройку к ним ФМС и его с товарищами депортировали. В октябре 2014 года звонит, мол, Михаил, я у тебя буду скоро. Ранее он объяснял, что у них за 1000 российских рублей новый паспорт, по которому опять можно будет въехать, выдают. И вот звонком в октябре, он рассказывает, как его кинули, говорит, что паспорт сделал и готов приехать.
Я отвечаю: «Махмуд, так не делается». Причем, вспомнилось, у него интересная манера была. У него, жена болела что ли. Подходит в начале месяца денег просит. Можно зарплату за месяц вперед, там ей надо, со здоровьем что–то. Выслать денег хочу ей на врача. Отвечаю, что хорошо, давай. Даю зарплату вперед. Приходит конец месяца, он ко мне и говорит, что зарплату пора. Я ему напоминаю, просил заранее, помнишь? Да. Да. Ну, так вот я тебе дал. Хорошо, спасибо, да. И опять, а зарплата где спрашивает. Кажется, у него как-то это не укладывалось, и он часто такое практиковал. А может и специально прикидывался.
Ну, вот по совокупности я ему отказал. Доверие было утрачено. Пьянство, зелье, конфликт с местными, ненадежность в плане – поманят, опять убежит.
.