Истинный Вестник и Первый Несущий Слово
Эреб
Кажется, что мы хорошо знаем Эреба. Этот персонаж движется сквозь Ересь Хоруса точно кинебрахский анатам, преодолевая любые препятствия и всегда добиваясь цели. Он лжец и манипулятор, вероятно, единственный абсолютно отрицательный герой, и соответствующее отношение к нему со стороны комьюнити обосновано. Он отнюдь не гений и не достиг совершенства ни в одном ремесле, однако он хорош в достаточной степени, чтобы подобрать ключи почти к любому разуму.
Я не буду пересказывать путь Эреба. Мы все его отлично знаем. Пожалуй, это первый на моей памяти случай, когда достаточно почитать Википедию и вообще не касаться книг, чтобы сформировать верное представление о персонаже. Тем более, что ни в одной из книг, где присутствует Эреб, его реальная мотивация не разъясняется. Почти ни в одной. Рассказ «Дитя Хаоса» Криса Райта вышел в 2018 году и расставил все точки. Многие считают, что лучше бы он не выходил.
Я тоже так считал, когда прочел рассказ, имея за спиной меньше трети книг из серии «Ересь Хоруса». Сейчас у меня за спиной вся эта серия, кроме отдельных рассказов, все «Примархи» и вся «Осада Терры», кроме «Боевого Ястреба». Я перечитал «Дитя Хаоса» с этим багажом, и все изменилось. Об этом и хочу поговорить сегодня. Не о том, что делал Эреб и чего добился. А о том, почему он это делал и какими были его первые шаги на этом путь. Ведь здесь все не так очевидно.
Этимология имени
Справедливо начать с происхождения имени Эреба (хотя это не настоящее его имя). В греческой мифологии Эреб – олицетворение вечного мрака, дитя Хаоса, брат Нюкты (персонификация ночи). Хаос в «Теогонии» Гесиода не бог, а состояние мира до возникновения упорядоченной вселенной. Однако у Гесиода есть фраза «прежде всего возник Хаос», которая говорит нам, что это, вероятно, не изначальное состояние. Мысль подтверждается в «Мифах» Гигина, где сказано, что Хаос был порожден Калиго, это имя переводят либо как «Мгла», либо как «Туман». В любом случае о Калиго не сохранилось больше никаких упоминаний.
По разным источникам у Эреба было множество потомков, включая Эроса (Любовь), Танатоса (Смерть), Немезиду (Возмездие), Мойр, Гесперид и еще несколько десятков мифологических персонажей. В более поздних источниках, например, в «Тимее» Платона, Эреб – не бог, а еще один подземный мир, помимо Аида. Согласно этому тексту, те, чья жизнь была праведной, свободно проходят через Эреб и оказываются в Аиде. Но «те, жизнь которых прошла в злодеяниях, уводятся Эриниями через Тартар в Эреб и Хаос». Эринии, напомню, это богини мести и ненависти.
Само слово предположительно восходит к праиндоевропейскому корню, который по разным версиям может переводиться как «земля», «разделять», «приводить в движение», «темный». Если мрак и темный цвет как таковой ассоциировать с негативом, то вархаммеровскому Эребу это имя отлично подходит. Понятия «разделять» и «приводить в движение» тоже уместны, учитывая, чем он занимался всю свою жизнь.
Я жег миры и обжигался о них, но кто поблагодарит меня за это? Это восстание даже не носит моего имени. Его именуют в честь скорпиона, к которому я стоял ближе всего – самого опасного представителя своего рода, какому когда-либо суждено жить.
Путь без начала
Как в своем условном сольнике говорил сам Эреб, «вы хотели объяснения, и потому мне следует начать с Колхиды. Как вы уже могли догадаться, всё – всё – началось там». С одной стороны, Эреб и сам не представляет, насколько прав в этом своем высказывании. Ведь все действительно началось на Колхиде. Но не с Эреба, и даже не с Лоргара. По существу все началось с Кора Фаэрона, который обнаружил, что Завет забыл, зачем когда-то был создан. Тогда Фаэрон был изгнан из Варадеша, столицы мира, и начал проповедовать истину о Пантеоне. Давно забытую истину.
С другой стороны, Колхида – лишь один из тысяч миров, где Старые Пути в том или ином виде существовали исконно. Тайно или явно, рано или поздно, но люди поклонялись Пантеону даже на Терре. И если уж мы хотим обнаружить источник, то, вероятно, это будет тот самый день, когда Император прошел через Молехские врата и заключил договор, выполнять который не собирался. А можем заглянуть дальше – во времена, когда человечества еще не существовало, но анатам, из которого Эреб позже откует свои восемь атамов, уже был сотворен в глубинах варпа.
Так что это вопрос семантики – все ли началось на Колхиде. И все же, именно на Колхиде однажды родился мальчик. История не сохранила ни его имени, ни названия поселения, в котором он рос. Мы лишь знаем, что он принадлежал к низшей касте и у него не было будущего. Зато у него была ненависть:
Боги, я ненавидел Колхиду. Ненавидел ее жару, ненавидел пыль и вязкий пот. Я еще даже не успел узнать о существовании иных миров, а уже проклял богов за то, что они сотворили мой дом таким невыносимым.
Важно понять, в каких условиях рос этот мальчик. В абсолютной нищете, из которой не было выхода, а люди вокруг просто смирились со своим положением. Например, о своей матери он говорит «толстая и ленивая неряха до мозга костей». Очевидно, что мальчику не с кого было брать пример. Не нашлось рядом того, кто показал бы, что такое честь и благородство. Того, кто мог рассказать мальчику об элементарной морали. Зато нашлась ненависть к окружающими миру, и на тот момент она вполне закономерна.
Изнывая от жары и безделья, мальчик отыскал себе необычное занятие – он сидел у входа в свой старый глинобитный дом и ловил пустынных скорпионов, которые бежали от губительного солнца, стремясь укрыться в тени строения. Игра заключалась в том, чтобы поймать скорпиона и оторвать ему все лапки прежде, чем он ужалит. Иногда это удавалось, иногда нет. Мальчик вспоминал, что несколько раз чуть не умер от лихорадки, вызванной ядом скорпионов. И что любопытно – он не боялся смерти. Он не станет бояться ее и позже.
Еще с тех пор я играл в одну и ту же игру: приблизься к угрозе и погляди, сколько сможешь продержаться, пока тебя не укусят.
Вот, в чем заключалась суть этой забавы, которая лишь вначале была для мальчика самоцелью. Ведь он хотел стать богачом, но без усилий. Не то, чтобы он не имел никаких талантов, но ремесла не были ему интересны. Ему хотелось «вести скорпионью игру с людьми». И для этого нужно было обрести власть и деньги.
Мальчик оказался весьма наблюдателен и быстро понял, как этого можно достичь – стать богатым, не лепя глиняные горшки или пытаясь хоть что-то вырастить в пустынной почве. Его шансом стал Завет. Местный религиозный институт, единственный на всей планете. Колхидский Завет тех времен идеально воплощает то, что собой представляет любая современная религиозная конфессия. Вот, что видел мальчик:
Быть может, в Варадеше и делали все, как положено. Однако в провинциях жрецы уже начали приобретать характерную репутацию. Они пили. Предавались азартным играм. Они были жестоки, и пользовались своей жестокостью, чтобы копить богатства. Даже верующие знали, что уплаченные ими десятины не целиком шли на украшение храмов. Система напоминала загнивший водоносный слой, холодное и маслянистое сердце которого закрыто от пытливого света солнца. Итак, вы можете понять ее притягательность.
Разумеется, стать частью этой системы действительно весьма притягательно. Но была одна проблема – лишь родители детей из высших каст имели достаточно средств и влияния, чтобы направить своих отпрысков учиться в храмы на жрецов Завета. Мальчик решил эту задачу так, как решал большинство задач. Он стал наблюдать. Он околачивался возле часовен, заучивал песнопения, которые лились через приоткрытые окна. Он подслушивал, о чем соискателям рассказывают наставники.
Затем он осмелел и стал пробираться в скриптории, воруя книги. Мальчик не знал древних языков, но день за днем читал старые фолианты и буква к букве, слог к слогу начал складывать их в литании и катехизисы, о которых слышал от наставников соискателей. «Позднее я поверил, но в ту пору это были просто символы», вспоминал мальчик, уже став мужчиной. И все же этого было недостаточно. Недостаточно было знать священные тексты и иметь тягу к проповедям. Нужны были деньги и авторитет.
Решение подвернулось неожиданно. Этим решением стал Эреб, еще один мальчик из того же поселения, который был столь набожен, что каждое утро обновлял на своем лице татуировки хной. Это были строки из древних священных текстов, Эреб выводил их на лице и бритой голове, глядя в свое отражение в грязном едва не пересыхающем пруду. Мать мальчика конечно сравнивала его с Эребом:
– Ну почему ты не можешь быть таким, как он? – сокрушалась она, ковыряя свои ногти и глядя, как я без дела сижу у входа. – Почему не можешь быть как Эреб?
Что ж, подобные мысли обладают ужасной силой. Я принял ее слова близко к сердцу. Поразмыслил над ними. И задумался про себя: а почему это я не могу быть как Эреб?
Об этом же я думал, когда душил юношу удавкой.
Кстати, это весьма наглядное дидактическое назидание – ни в коем случае нельзя сравнивать своих детей с другими детьми. По крайней мере лучше, чтобы они об этом не слышали и не знали.
Ощущения от первого убийства себе подобного понравились мальчику, но это тоже не нонсенс и не говорит о том, что его сердце было отравлено Хаосом с рождения. Люди, и особенно дети, бывают жестоки по тысячи разных причин. Особенно когда растут в суровых условиях с родителями, которые не занимаются их воспитанием.
Так или иначе, мальчик взял имя убитого и скопировал себе на лицо его татуировки. Из поселения ему пришлось уйти, потому что рано или поздно в столь небольшом и замкнутом сообществе истина стала бы известна. Для Эреба это не было проблемой, но интереснее, что он говорит о татуировках:
Отметки на моем теле – те, по которым видно, что я это я – на самом деле никогда не принадлежали мне. Я носил их и впоследствии, чтобы гарантировать, что никто не поставит под сомнение украденные мною имя и личность. Со временем я отчасти позабыл их происхождение и стал уделять больше внимания тому, что писал. К тому моменту, как я взялся за иглу для татуировок, слова уже изменились, и это действие являлось не просто маскировкой. Однако первоначально все было просто обманом.
То есть не было тут никакой религиозности, фанатизма, поклонения, влияния извне. Эреб просто хотел власти и делал то, что вело к ней. Это изменится лишь со временем. Но тогда он буквально получил путевку в будущее. Потому что убитый им юноша происходил из более высокой касты и помимо прочего Эреб украл его документы. А фотографий на Колхиде, как вы понимаете, не делали, и лишь заверенные бумаги являлись подтверждением личности. Плюс, в данном случае, колоритные татуировки.
Эреб достиг другого города и стал учиться в семинарии. Однако вопросы теологии на тот момент мало его интересовали, он «следил за более мирскими видами власти». В частности, он изучал методы манипулирования прихожанами, которые использовали священники. Он видел влияние громогласных речей, но также видел, что куда большую власть имеют речи, произносимые шепотом. Благодаря этим наблюдениям Эреб постепенно стал возвышаться в рядах Завета. Но было кое-что еще:
Я поймал себя на том, что вкладываю смысл в то, о чем говорю. Что учусь не для того, чтобы избежать учительской плети, а из увлечения. Я как будто окунулся в одну из писцовых чернильниц, и на мне остался след.
Так то, что начиналось как обман, стало его сутью. Эреб начал верить в Старые Пути. Что важнее – он начал понимать их. В том числе он понял, что у Пантеона есть физические проявления, которые возникают при мелких актах жестокости и прочих злых поступках. И они, эти проявления, оказались истинной властью, а вовсе не жрецы Завета, которые были лишь марионетками.
Кто знает, к чему эти откровения привели бы Эреба, но на Колхиде началось возвышение Лоргара. Наблюдая за деяниями Золотого Пророка, Эреб понял, что должен присоединиться к нему. К своему очередному скорпиону. И рядом с Уризеном он увидел Кора Фаэрона. Разумеется, Эреб завидовал его положению, его власти. Это ясно из его размышлений:
Бытует мнение, будто я должен ненавидеть Кора Фаэрона. Да, мы стали соперниками, а в этом огромном сборище мерзавцев и отступников подобное обычно порождает вражду, однако на самом деле у меня нет к нему злобы. Я нахожу его забавным. Он так усердно старался не отставать, стать одним из нас, и все, чего он добился – выставил себя посмешищем. Его тело болтается внутри брони, будто вздернутый труп. Его держат из своего рода сентиментальной жалости. Лишись мы его сейчас по каким-либо причинам, я бы скучал по нему, ведь наш Легион не благословлен обилием шутов, так что мы не можем позволить себе терять тех немногих, кто у нас есть.
Очевидно, что этот снисходительно-насмешливый тон – лишь бравада. Эреб ненавидел Фаэрона с самого начала. Потому что тот всегда был к Лоргару ближе. А Эреб никогда не понимал почему. Во второй части стрима я расскажу об этом, покажу, что Кор – единственный, кто действительно понимал своего примарха.
Эреб не сразу пришел к Лоргару. Он просто не мог этого сделать, потому что имел не столь высокое положение. Однако это было лишь вопросом времени, интереснее другое. Лоргар проповедовал свою версию Старых Путей, где был Бог-Император. Эреб не признал эту веру. Он остался предан оригинальным Старым Путям и продолжил проповедовать их тайно. В тот момент он собрал свою первую паству, потому что кроме него нашлись и другие консерваторы.
Позже пришел Император и начался первый набор рекрутов. Эреб к этому моменту был уже не мальчиком и даже не юношей. Он упустил оптимальный возраст для генетического вознесения. Однако все равно пошел на это, потому что иного пути приблизиться к Лоргару не было. Эреб вспоминал, что это оказалось чудовищно больно, даже большее, чем когда Хорус снял кожу с его лица. И здесь вновь любопытны его мотивы. Его и его паствы, которая пришла в рекрутинговый центр по тем же причинам, что и Эреб:
Мы пошли на все это, зная, что надеваем на себя кощунственные обличья, а наши священные человеческие тела будут уродовать и крушить неверующие. Хотя мы и знали о дарах, которые приобретем при этом, это была настоящая жертва, и я помню горечь от нее.
Любопытные формулировки, не правда ли? Транс-модифицированные тела он называет кощунственными обличьями, а апотекариев – неверующими. И на самом деле в своих определениях он во многом прав. Ведь Империум был светским государством (по крайней мере, старался им быть), а генетическое вознесение – своего рода кощунство по отношению к человеческому телу, подаренному эволюцией. Многие так считали, даже Эрда. Вероятно, это единственное, в чем я согласен с этой [вырезано цензурой].
Возвращаясь к Эребу, генетическое вознесение многое меняет для него:
Полностью оправившись, я впервые в жизни стал силен. Ужасающе силен. Там, где раньше я крался и полз, ныне я мог гордо вышагивать.
Так он получил возможность играть в скорпионью игру с людьми, как и мечтал. Полагаю, к тому моменту, продолжая тайно исповедовать Старые Пути, Эреб решает тотально распространить свою веру. Во-первых, потому что считает ее правильной, потому что с недавнего времени искренне верит. Во-вторых, в светском Империуме провернуть подобное – высшая лига. То есть в его мотивах искреннее служение Пантеону переплелось с честолюбием. Кстати, это кардинально отличает его от Кора Фаэрона.
В воспоминаниях Эреба есть на этот счет любопытный момент:
Был и соблазн, который мог представлять угрозу. Я на миг увидел привлекательность во всем проекте империи – вселенной чисто материальной роскоши, скрепленной древней наукой и отделенной от беспорядочного потустороннего мира.
Это подтверждает, что Эреб не был испорчен Хаосом с рождения. Начало его пути – это комбинация невыносимых условий и честолюбивых желаний, подстегиваемых отношением окружающих, в частности – родителей. Он начал верить постепенно, а до Давина вообще не знал, какой путь ему уготован. Хотя знал, что там все изменится. Возможно, Эреб имел некую разновидность псайкерского дара, потому что при приближении к Давину, он начал чувствовать планету и не мог спать.
Когда Несущие Слово высадились, Эреб не пошел с основным контингентом войск, а направил личного «Громового Ястреба» в пустыню. Очевидно, раз он мог сделать это без лишних проблем, к тому моменту его статус в легионе был довольно высоким. И это неудивительно, учитывая его таланты и тот факт, что он привел в ряды Астартес свою колхидскую паству, которая была ему предана.
Именно на Давине боги впервые начали нашептывать Эребу, до этого ему являлись лишь видения грядущего. Почему выбрали его? Потому что он подходил на эту роль и хотел ее. Хотя сам Эреб так отвечает на этот вопрос:
Постоянство. Вот что они ценят. Возможно, в силу своей вечной изменчивости они вознаграждают разум, который никогда не колеблется в своей решимости.
Это правда. Эреб всегда точно знал, чего хочет, и никогда не сомневался в своей цели. Это выделяет его на фоне других Несущих Слово. Бартуса Нарек, Сор Талгрон, Зарду Лайак, Аргел Тал – их истории от начала и до конца пронизаны сомнением. И хотя некоторых из них боги тоже по-своему благословили, Эреб определенно был их фаворитом. Полагаю, причиной и правда послужило его постоянство. Абсолютная уверенность в цели и способность сделать все для ее достижения.
Эреб приказывает восстановить давинский храм, жрецы которого служили Старым Путям. Но главное – в росписи храма он видит свою новую, главную цель. Он видит анатам. Эреб еще не знает, на что способен этот клинок, но вскоре поймет, что с его помощью можно сразить примарха. Он узнает это, путешествуя с Лунными Волками и встретившись с цивилизацией Интерексов. Интерексы в прошлом одолели ксено-расу кинебрахов, которые обладали множеством уникальных технологий. В том числе они могли создавать полуразумные клинки, удар которых смертелен и его невозможно отразить.
Именно таким клинком – анатамом – Хорус был ранен на Давине. Ранее там же, у одной из давинских жриц, Эреб обучился искусству, которое позволило ему войти в разум Луперкаля и манипулировать им. Кстати, ту жрицу Эреб убил, потому что она сама хотела его убить. При этом жрица что-то скрыла от своего бывшего ученика (встречу с неким человеком). Что именно – остается загадкой.
Так или иначе, лишь после Давина Эреб стал служить Хаосу в том смысле, в каком обычно подразумевают. Лишь после Давина он понял, что его истинная цель – самый опасный скорпион, Хорус Луперкаль. Который в свою очередь позволит ему добраться до «Царя Скорпионов». Это подтверждает следующий фрагмент:
На ходу я видел на стенах поблекшие фрески – ангелов, бившихся с демонами; чудовищ, корчащихся в схватке с рыцарями. Видел картины, где рушились высокие стены, и пламя плясало над падающими башнями. Повторяющееся изображение воителя в золотой броне покрывали царапины, а его лицо заменяло грубо нарисованное око.
Эреб узнает этот храм из своих видений, но признается, что в видениях он был другим. Жрец отвечает, что храм не всегда был таким, но он ошибается в своей трактовке грез Эреба. Это были не видения прошлого, этого было прозрение грядущего. Эреб видел восстановленный храм на Давине. Но я не уверен, что это видение послали ему Боги Хаоса. Вполне вероятно, как я уже сказал, он обладал некоторым псайкерским даром предвидения.
Возможность воплотить эти видения в жизнь Эреб получил значительно позже, выкрав анатам у Интерексов. Он знал, что ему нужен этот клинок, но не знал, для чего и где его искать. Столкновение флота Хоруса с Интерексами раскрыло перед Эребом все карты. Получается, к клинку его привела судьба. А может Пантеон. А может случайность. Эреб бы точно сказал, что то была воля богов. Но поверим ли мы столь одаренному лжецу?
Что было дальше – всем нам хорошо известно. Эреб не стоял за Ересью Хоруса. За ней стоял Лоргар, который никогда не отрекался от Старых Путей. Он лишь в разное время по-разному их интерпретировал. И вот его Хаос коснулся в самом начале, ведь когда он выбрался из капсулы на Колхиде, его глаза сияли не-светом изнанки реальности. Позже они изменятся, потому что Аврелиан научится скрывать свою силу.
В стриме про Уризена, а также в подкастах о его разговоре с Ингефель я подробно изложил и подтвердил свою версию о том, что Лоргар манипулировал всеми вокруг, включая Эреба и Фаэрона. Но Фаэрону хватило ума понять это еще на Колхиде. Эребу на это ума не хватило. Хотя, возможно, он просто не думал об этом. Он был слишком увлечен игрой и, как старина Магнус, полагал, что играет в нее лучше всех.
Но так ли это? Эреб был хорош, безусловно. Совращение Хоруса – не лучший пример, там в большей степени сыграла техническая часть, то есть те знания, которые Эреб получил от давинской жрицы. Но есть немало других примеров. Для меня самый показательный – Аргел Тал. В «Предателе» Дэмбски-Боудена Эреб виртуозно использует слабое место Тала – его привязанность к Кирене. Он играет на том, что сумел вернуть Тарика Торгаддона. Как я уже говорил в стриме про Аргела, это не вполне ложь, если обратиться к рассказу «Luna Mendax» Макнилла. Так что Эреб делает рассчитанный ход – ложь, к которой добавлена толика правды, куда привлекательнее.
Дальше он изматывает разум Тала, играя с ним. Сначала бросает отвлекающую затравку, заставляя Аргела поверить, будто Кхарн может помешать его, Эреба, планам. Затем уверяет в обратном, говоря, что озабочен судьбой Пожирателя Миров, которому суждено погибнуть с клинком в спине. И снова ложь, приправленная толикой истины. Ведь на Нуцерии кое-кому действительно предстоит погибнуть с клинком в спине. Но не Кхарну.
При этом Эреб все же воскрешает Кирену. Мы не знаем, играла ли она какую-то роль в его планах, должна ли была попасть к Кабалу или это удачное стечение обстоятельств. Да и не важно, ведь Эреб добился своего. Он убил уставшего и сбитого с толку Тала, потому что тот мог помешать его планам. И что интересно, Раум – демон, который делил с Талом его тело, называл Эреба Обманщиком и всерьез предлагал убить его. Это в очередной раз говорит нам, что демон демону рознь, и у Лоргара с Эребом были разные цели.
Эреб этого не понимал. А Уризен, когда Темный Апостол сделал все, что он него требовалось, просто избавился от него, поведав Кхарну, кто убил его единственного друга. Хотя в действительности Лоргар планировал избавиться от Эреба раньше, сразу после того, как тот запустил Гибельный Шторм. Ведь завершить его Лоргар мог сам (и завершил). О том, что он отправил Эреба на Калт умирать, говорится в рассказе «Эребовы осколки» Гая Хэйли. Там Эреб единственный раз задумывается над тем, что его примарх, вероятно, сложнее, чем кажется, и ведет свою игру. Но он отмахивается от этой мысли, потому что, как я уже сказал, преследует собственные цели и уверен, что выживет на Калте благодаря атаму. Так и происходит.
https://www.youtube.com/watch?v=G9qXU1dnhcE&list=PLkm1-_... не менее, манипуляции Эреба хотя и виртуозны, отнюдь не гениальны. Гениальной манипуляцией я могу назвать, например, то, что Лоргар сделал с Сором Талгроном. На стриме, посвященном Талгрону, я подробно рассказал его историю. Лоргар, зная, что Сор абсолютно неприемлет его взгляды, длительное время обрабатывал капитана и добился его абсолютной верности. Также зная, что Талгрон – эталонный солдат и Дорн не сможет не восхититься таким воином, не сможет не поверить ему, Уризен направляет Сора в Солнечную систему, чтобы подготовить ее к вторжению Луперкаля. Вот это – гениальное по своей глубине и выветренности решение.
Не менее гениальным манипулятором я могу назвать Малкадора. Тем, как он сумел привести к Терре Джона Грамматикуса и Олла Персона при посредничестве Эльдрада Ультрана, невозможно не восхититься. То, как он обманул смерть, заставив Аливию Суреку пожертвовать собой из-за любви к Императору, поистине невероятный и совершенно непредсказуемый ход. И обратите внимание – в отличие от Эреба Сигиллит не лжет. Он недоговаривает, использует экивоки и многосложные метафоры, хитрит, но – не лжет. Что ставит его на голову выше Темного Апостола.
Так что Эреб отнюдь не гений манипуляции и не архитектор Ереси. Безусловно, он сыграл в этой истории одну из ключевых ролей и был в ней хорош. А что ему действительно можно поставить в заслугу – это целеустремленность, которую сам он называет постоянством. Пожалуй, тут Эребу и правда нет равных.
Еще довольно иронично, что давинский жрец из пустынного храма при первой встрече назвал его Истинным Вестником. Ведь то, что Эреб проповедовал, кардинально отличается от того, во что верили Имперские Вестники. Знал ли жрец это название? Неважно. Важно, чему нас учит история Эреба. А учит она тому, что даже самый ничтожный человек, но обладающий искренней верой и абсолютной целеустремленностью, может изменить мир. Увы, не всегда к лучшему.
Кор Фаэрон
Имя Кора Фаэрона часто звучит в одном предложении с именем Эреба, потому что оба они были приближены к Лоргару. Но в отличие от Эреба Фаэрон стоял подле Уризена с самого начала, с самого начала – во всех смыслах. Их восхождение началось одновременно, в миг знакомства, когда ни один еще не представлял, к чему все это может привести.
Нет смысла рассказывать о том, что делал Кор Фаэрон во время Ереси Хоруса. Его участие в этих событиях известно не хуже, чем в случае с Эребом. Фаэрон не создавал воинские ложи, он не перековывал анатам в атамы, не развращал умы и сердца одним лишь словом. Он делал нечто большее – поддерживал Аврелиана и управлял Семнадцатым легионом, будучи его Первым капитаном и Магистром Веры.
Поэтому я хочу поговорить о том, почему Фаэрон решился ступить на этот путь. Почему он поверил в Лоргара и почему оказался единственным, кому сам Лоргар доверял? Чтобы найти ответы, нам придется последовать совету Эреба. То есть вернуться на Колхиду. В самое начало.
Этимология имени
Здесь сложнее, чем с Эребом. Имя Кор действительно существует, встречается в Израиле, Германии и Австрии. Точное происхождение неизвестно. Предположительно, может восходить к греческому «koros», что значит «пресыщение, высокомерие, надменность», либо «мальчик, юноша». По другой версии, форма «kor» могла появиться из латинской формы «cor», что значит «сердце, дух». Вархаммеровский Кор определенно всегда был высокомерен и когда мы его встречаем, он еще юноша. Другие аналогии сложно провести.
Формы Фаэрон не существует вообще. Думаю, многие знают, что в лоре Вархаммера фаэронами также называют самых могущественных лордов некронов. Но это не проливает света на этимологию слова. Ближайшее созвучное слово – Фаэтон. В греческой мифологии было два персонажа с таким именем. Первый – сын Гелиоса, который хотел управлять колесницей отца, но не смог и был убит молнией Зевса. Второй – сын Эос, богини зари, он был украден Афродитой, когда был еще ребенком, и она вырастила из него ночного стража своих святынь.
Иногда в греческих текстах Фаэтоном называется Юпитер. Также существует теория о планете Фаэтон, которая некогда находилась между Марсом и Юпитером, но по какой-то причине погибла, оставив после себя пояс астероидов. Как видите, тут нет никаких аналогий с вархаммеровским Фаэроном.
Единственное, что можно хоть как-то притянуть за уши, это темная материя. В англоязычной литературе фаэтонами иногда называют темные фотоны, это гипотетические аналоги обычных фотонов, но для темной материи. Предполагается, что темный фотон при определенных условиях является посредником между материей и темной материей. Собственно, как и наш Кор Фаэрон некоторое время выполнял роль посредника между материальным и нематериальным миром для Лоргара.
Отец и сын
Итак, все началось на Колхиде. Мы не знаем, где конкретно и в какой семье родился Кор. Учитывая кастовую систему и тот факт, что он учился на жреца в Варадеше, столице мире, можно было бы предположить, что Фаэрон происходил из благородной семьи. Однако в сольнике Лоргара упоминается, что Кор воспитывался в детском приюте. По всей видимости, он рано потерял родителей, а возможно даже не знал их. Еще рискну предположить, что детей из приютов в Варадеше традиционно учили на жрецов.
Так или иначе, когда Фаэрону исполнилось шестнадцать лет, он был изгнан из Варадеша. К этому моменту он имел достаточно высокий статус, чтобы к его словам прислушивались. Это и являлось проблемой – Кор видел, что Завет стал лишь тенью себя. Жрецы повторяли заученные литании, не веря в них, а порой даже не понимая смысла слов. Фаэрон, безусловно, был честолюбив, он любил власть, но при этом искренне верил в Старые Пути, в покровительство Сил, как он называл Пантеон.
Эта искренность и стала причиной его изгнания. Будучи фанатичен по натуре, Кор изобличал разжиревших жрецов Завета перед толпами и к нему прислушивались. Разумеется, столичный Завет не мог стерпеть подобного и Фаэрона просто выдворили за пределы города, запретив когда бы то ни было возвращаться. Обратите внимание – я не идеализирую молодого Кора. Конечно, он хотел занять место тех самых разжиревших жрецов, он хотел купаться в роскоши на их месте. Но и верой он тоже обладал, и готов был бороться за свою веру даже с высшими сановниками Завета, что определенно делает ему честь.
Причем Кор ушел из Варадаша не один. Нашлись те, кто решил разделить его путь, плюс принадлежавшие ему рабы. Они путешествовали по пустыне на передвижном храме, и Кор проповедовал в городах, где они останавливались. Похоже, паства Фаэрона росла, но довольно медленно, отчасти потому, что люди в большинстве своем боялись открыто выступать против служителей Завета, даже если были не согласны с ними. Но Кора это не останавливало. Вот, как юного изгнанника описывает Найро, его раб:
Он был молод – со дня его рождения Колхида совершила всего три с половиной витка по своей длинной орбите, – но его лоб уже пересекли глубокие морщины, что останутся с ним навсегда. Его лицо, которое будет безупречно ухоженным в зрелости, сейчас выглядело изможденным. Носил повелитель грязные лохмотья, расшитые знаками Сил и узорами созвездий Вышних Эмпиреев, – ту же самую темно-серую рясу, которую буквально сорвали с него в час изгнания из Варадеша. Жизнь в пустошах изгнала из жилистого тела юноши жир, оставив одни лишь мышцы. Кожу его уже испещряли следы пребывания вне городов: темные солнечные ожоги, ссадины от гонимого ветрами песка.
Ограничение по знакам. Продолжение здесь.