Инцидент на нефтяной платформе
В 1969 году норвежская пресса рассказывала о загадочном инциденте в Печорском море, где от огнестрельных ранений погибли двое граждан Норвегии. В Советском Союзе этот инцидент был засекречен. Удивительным оказался сам факт нелегального нахождения граждан страны Североатлантического Альянса на территории СССР в разгар холодной войны, на пике обострения политической ситуации после ввода войск в Чехословакию.
Для начала расскажу немного о себе и о том, каким образом мне удалось получить материалы по этому делу. В конце 60-х мой отец работал зам. главного редактора научно-популярного альманаха и заведовал литературным отделом. Рукописи отец просматривал дома, поэтому я с детства был вовлечён в фантастику, научпоп, детективы и приключения. В конечном итоге это привело меня на телевидение. В настоящий момент я работаю шеф-редактором видеокомпании, производящей документальные фильмы. Наши фильмы про шпионов Пеньковского и Толкачёва, например, были приобретены каналом Discovery. 9 лет назад норвежские коллеги делали нам запрос по поводу той истории в Печорском море, но информацию по ней найти не удалось. Однако позже я вспомнил рассказ, прочитанный в детстве, про заброшенную нефтяную платформу на севере. Суть в том, что главного героя отправляют охранять нефтяную платформу, где целый абзац был посвящён охотничьему ружью, которое, очевидно, должно было выстрелить в конце. Запомнился мне этот рассказ тем, что кончался на самом интересном месте: когда на платформе начали происходить странные дела. Отец ничего не помнил про этот рассказ, он не был опубликован, а весь архив Альманаха хранился у родственников главного редактора. Этот рассказ, авторства писателя Тарасенко, я в итоге нашёл через 3 года. Выяснилось, что он прислал в редакцию только первую часть рассказа, после чего бесследно пропал.
Я разыскал вдову писателя, и она шокировала меня информацией о том, что Тарасенко действительно работал на нефтяной платформе и посмертно был признан виновным в измене Родине. Таким образом, благодаря детскому увлечению приключенческой литературой, я случайно вышел на след загадочного инцидента в Печорском море. За 6 лет до рассекречивания дела Тарасенко, я начал своё расследование. К тому времени удалось установить следующую информацию: в 1968 году, в 300 км от Нарьян-Мара в сторону о. Долгий, на нефтяной платформе была предотвращена передача секретных данных информатором Тарасенко двум нелегалам из Норвегии. При задержании все они погибли. Норвежские СМИ, впервые задавшиеся вопросом о смерти своих граждан лишь в 1969 году, уже через два дня опубликовали информацию о том, что они были обвинены Советским Союзом в шпионаже. Это говорит о том, что инцидент замалчивался правительством Норвегии. То есть, инцидент между странами, разделёнными железным занавесом, каким-то образом был замят «наверху». Досье на этих викингов довольно любопытное: двое опытных моряков, некогда служивших на танкере (!) были уволены за контрабанду алкоголя и последнее время занимались рыболовным промыслом. В июле 1968-го вышли из порта Рёрвик на траулере, сошли в порту Вардё и исчезли. Их тела со следами огнестрельного ранения были выданы лишь в январе 1969-го. Норвежская сторона доказательств шпионажа не получила, но раздувать скандал по какой-то причине не стала. Что касается самого Тарасенко, который отправился на платформу под предлогом написания книги – тут есть довольно противоречивые факты.
Во-первых, был ли он настоящим писателем?
Как мне поведала вдова – однозначно да. Его первый роман был довольно популярен, во многом благодаря мистическому контексту. Как говорил жене сам писатель, он хотел написать социальную драму, но никак не мог связать сюжетные линии, поэтому решил схалтурить и добавить элемент мистики. Именно это сделало книгу популярной. Почти сразу же писателю поступил заказ на вторую книгу вместе с внушительным гонораром, но начались проблемы – роман никак не давался. Мистика не была его жанром. И вот тут раскрываются важные детали, наталкивающие нас на вопрос:
Во-вторых, а был ли Тарасенко шпионом?
Жена не замечала за ним никаких странностей, кроме того, что догадывалась о существовании любовницы. Хождение «на сторону» отлично рифмуется с конспиративной деятельностью. НО! Под предлогом написания книги, муж всё время куда-то уезжал. Жена подозревала, что всё это время он жил с любовницей, именно поэтому ничего за это время написать не смог. Однако стремление мужа уехать куда-нибудь подальше оказалось серьёзнее, чем просто жажда измены – он предпринял попытку уехать в глухую тайгу на несколько месяцев, но в последний момент охотничий домик кто-то перехватил. Потом наш горе-писатель пытался устроиться на метеостанцию, потом на маяк, но ничего не получалось. Он отчаянно стремился к изоляции, понимая, что только так сможет погрузиться в сюжет, тем более, что приближался срок сдачи материала. Тогда жена обратилась за помощью к своему брату-нефтянику, который помог устроить его на законсервированную нефтяную платформу. И здесь мы начинаем понимать, что творческий отпуск на Печорском море был инициирован женой! Более того, вдова показала рассказ – синопсис будущего романа, главным героем которого был егерь, столкнувшийся с мистическими силами природы. То есть – ещё раз зафиксируем доводы против шпионажа: 1) Тарасенко был реальным писателем и даже имел успех; 2) он изначально задумывал книгу о егере, именно поэтому строил планы уехать в тайгу; 3) после того, как жена помогла устроить его на платформу, он изменил сюжет, переместив место действия в открытое море. Поездка на Печорское море была случайной, он не мог планировать там никаких встреч!
Что же на самом деле произошло на нефтяной платформе? Ответы пришлось ждать 6 лет – и вот, когда дело Тарасенко было рассекречено, я получил недостающие паззлы. Забегая вперёд, эта история породит новый, главный вопрос – именно это станет ключевым моментом нашего будущего фильма, ну а пока я афиширую эту предысторию здесь, чтобы застолбить за собой авторство, ибо этим инцидентом заинтересовались конкуренты. Итак, в моём распоряжении оказались следующие паззлы: 1) информация из Норвегии; 2) свидетельства вдовы писателя; 3) прототип книги – «нулевая часть»; 4) «первая часть» романа в форме рассказа для Альманаха; 5) «вторая часть», заключительная, из архива спецслужб; 6) дневник Тарасенко из того же архива; 7) материалы расследования инцидента.
Сложность изложения этой истории заключается в том, что в её основе лежит литературный материал, что должно вызывать сомнения в достоверности, однако некоторые факты указывают на то, что написанному нужно верить, а именно: 1) повествование ведётся от первого лица; 2) во время работы писатель Тарасенко «включал актёра» – вживался в роль персонажа; 3) изначально на левой стороне тетради Тарасенко начал вести дневник, но в процессе создания романа эти записи стали встраиваться внутрь сюжета; 4) роман писался в реальном времени, о чём указывает предпоследняя глава, написанная за день до гибели. Для удобства восприятия я буду излагать материалы в сжатом виде, выделяя курсивом выдержки из романа, добавляя свои комментарии. Давайте уже приступим к этой поистине невероятной и трагической истории.
Нулевая часть
Прототип будущей книги, краткое описание сюжета на 5 страницах, действие которого разворачивается в глухом лесу, где егерь сталкивается с дикими животными, чёрными лесорубами и паранормальными явлениями. Присутствуют элементы детектива, триллера и присущего эпохе соцреализма героического романа.
Первая часть
Есть две версии – оригинальная, написанная в толстой тетради вместе со второй частью, и переписанная начисто для Альманаха. Отличаются тем, что оригинальная редактировалась до последнего момента. К ней мы и будем обращаться, тем более, что она пестрит дополнительной информацией «на полях». На левой стороне тетради Тарасенко вёл дневник и фиксировал полученные знания от своего напарника, касательно нефтедобычи и работы платформы. Теперь мы знаем о том, что на платформе он находился с напарником. Главного героя романа – нефтяника, оставляют на платформе после её консервации: платформа была одной из первой на арктическом шельфе и была экспериментальной. Тем не менее, на ней добывалась нефть почти целый год. В течение этого времени был выявлен ряд недостатков, главным из которых была уязвимость для случайных льдин – даже несмотря на то, что в этой части Печорского моря их не должно быть. Одна такая залётная гостья однажды проплыла мимо в полукилометре.
Книга открывается диалогом с бригадиром, из которого мы узнаём, что ГГ хотят оставить нести вахту на платформе в наказание за некую провинность. К нему прикрепляют незнакомого человека, прибывшего на корабле. Целый абзац посвящается наличию на платформе охотничьего ружья. Итак, бригада уплывает, оставляя на дежурстве двух человек. Далее Тарасенко прибегает к инвертированию – он наделяет ГГ функциями Напарника в реальной жизни – транслируя через ГГ в книгу то, что Напарник говорил при реальном знакомстве. С помощью этого приёма писатель знакомит читателя с обстановкой. Он проводит для новичка обзорную экскурсию по платформе: детально описывает трёхэтажную палубу, три лестницы в разных концах, две из которых открытые, энергоблок, буровую вышку, сепараторную, насосную, нефтенакопительные резервуары, кран для подъёма груза и людей, жилой блок и т.д. Примечательно, что автор по несколько раз старается фиксировать в памяти читателя устройство платформы – это нужно для того, чтобы погрузить его в специфическую атмосферу. В отличие от первоначальной задумки про егеря, где читателю не нужно объяснять, что такое лес – здесь, на платформе в открытом море, читатель вряд ли бывал когда-либо, поэтому его необходимо погрузить в эту тему. Автор очень натуралистично описывает ощущения от пребывания там: непрекращающийся сильный ветер, запах нефти и масла, лязг стальных конструкций, спёртый тёплый воздух в бытовке и мн.др. Особое место уделяется геометрии пространства – стеснённые условия, лабиринты ходов и отсутствие открытых пространств. Автор таким образом подводит читателя к осознанию того, что контролировать ситуацию на этой небольшой платформе невозможно.
К середине первой части между напарниками назревает конфликт. Скорее всего Тарасенко транслирует реальное положение дел – напарник мешает ему сосредоточиться на книге. В дневнике есть такая запись:
Обнаружил среди припасов 8 ящиков водки. Теперь становится понятным, отчего Коля третий день пребывает в столь возбуждённом состоянии.
И правда – в романе описываются сцены употребления горячительных напитков. О том, что сам автор начал прикладывался к бутылке, говорит эта запись в дневнике:
Долго не мог найти тетрадь, [которую] накануне прятал от соседа. Испугался. Нужно быть осторожным с выпивкой. Придумал как носить тетрадь под одеждой, чтобы она всегда оставалась при мне.
Видимо поначалу Тарасенко не сопротивлялся компании собутыльника, однако спустя какое-то время почувствовал, что его пытаются споить. Интересно следующее наблюдение:
Проснулся в ужасном состоянии, не мог вспомнить вчерашний вечер. Койка соседа была пустая, я испугался, что [он] мог остаться снаружи и замёрзнуть. В больном состоянии принялся его искать, обнаружил того в рубке. Как ни в чём не бывало [он] отправлял сообщение на Землю и находился в благоприятном здравии, хотя после вчера должен лежать больным не меньше моего.
Этот эпизод Тарасенко описал в книге:
Подкравшись к двери, я услышал переговоры по радиосвязи, непохожие на те, которые Коля обычно отправлял на Землю:
– Сардина, приём, я Причал. Сообщите условия. Сардина, приём, я Причал. Сообщите условия… Вас понял, Сардина! Откладывается.
Дождавшись окончания связи я ворвался в рубку:
– Что здесь происходит? Кто такая Сардина? С кем ты сейчас разговаривал?
Коля на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки:
– Ты меня напугал… Сардина… это… метеостанция.
– О каких условиях вы договаривались?
– Погодных!
– И что же у вас откладывается?
– Ничего, просто… обещали хорошую погоду, но улучшение откладывается.
Другой случай лишь подтвердил подозрения. Имеется такая запись в дневнике:
Стал имитировать опьянение. Выливал водку под койку. Заметил, [что] Коля тоже оставлял кружку недопитой. Разыграл роль невменяемости и лёг спать. Коля тотчас же оделся и вышел. Проследил, как он смазывал агрегаты насосов, после запускал их поочерёдно. Весьма странное поведение перед тем, как всё здесь разберут и увезут.
Конфликт, описанный в книге, возникший из-за несовместимости характеров, усиленный алкоголем, перерастает в паранойю. ГГ выясняет, что напарник всё это время валял дурака и прекрасно знал устройство платформы. ГГ начинает подозревать напарника в саботаже. Здесь мы должны вспомнить про инвертацию: в книге таинственным незнакомцем является Напарник, тогда как в реальности таким человеком для напарника был Тарасенко. Неожиданно присланный на платформу, случайный человек Тарасенко спутал все карты напарнику Коле. Этим объясняется то, что напарник в реальности пытался скрыть свои действия, что вызвало встречное подозрение Тарасенко. Это противостояние накалялось.
Забыв о задуманном сюжете, писатель так увлекается противостоянием, что роман превращается в жизнеописание. Дневниковые записи отныне встраиваются прямо в роман. Ситуация накаляется до такой степени, что приводит к пьяной драке. Разряжает обстановку корабль, доставивший горючее и провиант. На этом первая часть заканчивается и Тарасенко отправляет рукопись на Землю.
Вторая часть
ГГ продолжает имитировать опьянение, ведя наблюдения за Напарником. В конце концов он ловит Колю «с поличным»: тот во время радиосвязи сообщает загадочному адресату, что судно обслуживания покинуло платформу. Кому отправлялись эти сведения Коля согласился рассказать за бутылкой водки. Он предложил ГГ (а в реальности писателю) крупную сумму денег за участие в несанкционированном отборе нефтяного сырца. Этот неожиданный поворот событий феноменальным образом был предсказан в сюжете нулевой части, где егерь героически пресекает деятельность чёрных лесорубов! То ли вернувшись к сюжету, то ли в Тарасенко реально проснулся борец с расхитителями социалистической собственности, ГГ хватает ружьё и велит Напарнику немедленно следовать в рубку, чтобы сообщить на Землю о готовящемся пиратском рейде. Нужно отметить, что к этому моменту ими было выпито две бутылки водки, поэтому стиль дальнейшего повествования приобретает смутные очертания:
Когда мы вышли из бытовки, нас сбил с ног сильный ветер – всей своей мощью он устремлялся в узкий проход первого уровня, стреляя в нас ледяными брызгами морской воды. Прикрыв лицо ладонью, я упустил момент, когда Коля исчез в глубине уровня. Бросившись за ним по проходу и добежав до поворота, я с трудом услышал сквозь завывания ветра стук поднимающихся по лестнице шагов. Пьяный Коля неуклюже двигался в потёмках второго уровня. Я ориентировался исключительно по звукам, пока в качающемся конусе фонаря не показался силуэт. Я помню, что стрелял. Я помню, что продолжал преследование, [не смотря на то, что] потерял цель. Я просто носился по лабиринтам в панике, спотыкаясь и падая.
Сцена погони оставляет читателя (как и самого писателя) в неизвестности – Напарник бесследно исчезает. Проснулся Тарасенко в закрытой изнутри бытовке. Тёплых помещений на платформе больше не было, кроме рубки на третьем уровне. Это оставляет вероятность, что напарник мог спастись от ночного холода там. Однако никаких следов активности напарника с тех пор обнаружено не было. Впрочем, трупа и следов крови – тоже. Тарасенко остаётся на платформе в одиночестве и постепенно его охватывает ужас. В книге говорится о неисправности радиопередатчика – намёк на то, что он был кем-то выведен из строя уже после погони. Мы не знаем, случилось ли это в реальности, или было сюжетным нагнетанием тревоги (Тарасенко вряд ли мог самостоятельно отправить сигнал, не обладая навыками – хотя по сюжету он был старожилом платформы), но тем не менее, далее по тексту мы наблюдаем как писатель постепенно сходит с ума. Всюду ему кажется, что он не один:
В пьяном дурмане неделя без Коли пролетела как один день. За это время всё в моей голове спуталось окончательно. Я уже не мог отличить явь от сна – откуда-то возникло воспоминание, что в тот роковой день не я охотился за Колей, вовсе наоборот, это он хотел меня убить <…>
Уже не помню, приснилось ли мне – когда сверху мочился в море, то видел всплывшую подводную лодку <…>
Ночью снова был минус и утром я поднялся отбивать [от заледенения] дверь рубки, но дверь поддалась без усилий. Впоследствии сожалел, что не догадался проверить следы чужого проникновения <…>
Ночью услышал сильную вибрацию и бросился в насосную, но двигатели были холодными <…>
Отчётливо помню, как бросил [в кастрюлю] половину [банки] тушёнки, а когда вечером полез за остатками, то банка была пуста. Не мог же я убрать на полку пустую банку?
Расстройство психики заметно не только по сюжету, но и по стилю письма – повесть превращается в дневник, а конспектирование переживаний занимает целые страницы, написанные на скорую руку, почти без правок. Приведу один фрагмент текста, будоражащий воображение (а мы знаем, что это происходило на самом деле!):
В трезвом состоянии тревога нарастала. Через каждые четверть часа выходил наружу и вглядывался в горизонт. Было ощущение, что они где-то рядом. Я схватил бинокль, поднялся на буровую [вышку] и попытался что-то разглядеть – казалось, что в нескольких километрах от меня неподвижно стояло судно. Спускаясь, я бросил взгляд вниз и меня кинуло в холодный озноб: в основании вышки зияло отверстие для буровой колонны труб. Всё это время существовал секретный доступ на платформу! Кран, с помощью которого обычно на платформу доставлялись люди и груз, больше не был моей гарантией безопасности. С ужасом я понял, что под платформой всё это время мог кто-то находиться – ведь что происходит там не видно! Отчётливо слышал скрежет трущегося борта лодки об опору платформы прямо подо мной. Я вытащил из-за спины ружьё и замер на вышке. И только когда кончились все папиросы, я решил спуститься. Преодолевая страх, я приблизился к дыре и оглядел через прицел ружья пространство под платформой. Тяжёлые волны тоскливо сбивали пену в конструкциях опоры. Никого. Заблокировав ход буровыми трубами, я тщательно обыскал каждый угол платформы, держа палец на спусковом крючке. Потом я услышал, как на первом [уровне] несколько раз хлопнула дверь в теплушке. Спустившись, я осторожно подкрался к двери и краем глаза заметил движение занавески в окне. Переведя дух, я резко дёрнул за ручку, наотмашь распахнув дверь – и в этот момент был оглушён [выстрелом]. В ответ я пальнул наугад два раза, но прозвучал лишь один выстрел. Оказалось, что, вломившись внутрь, я сам же случайно нажал на крючок. Мои нервы были накалены до предела. Висящая на стене карта была усеяна дробью. Я присел на койку. В теплушку залетел сквозняк, пошелестел бумагами на столе и покинул теплушку, захлопнув за собой дверь. Я налил в стакан водку до краёв и выпил одним махом.
Наконец, мы подошли к предпоследней главе, в которой писатель готовит читателя к развязке. Всё последнее время он пребывает в напряжённом ожидании пиратского рейда на его платформу. Тарасенко уже не разделяет дни от ночей – в этой части полушария солнце летом за горизонт не заходит вообще. Концовка такова:
Впервые за несколько дней уснул. Проснулся с тяжёлой головой. Распогодилось – ветер за окном стих, волны больше не шипели, разбиваясь о стальные опоры. Гудение в голове заглушало все звуки на платформе. Качаясь, как матрос во время качки, я вышел из теплушки с ружьём за спиной и биноклем в руке и полез на вышку, делая небольшие остановки – сильно кружилась голова после тяжёлого сна. Забравшись наверх, я навёл бинокль на горизонт, надеясь при хорошей погоде разглядеть корабль, но там никого не было. Поворачиваясь на месте, я стал медленно скользить по горизонту, и в глазах вдруг резко потемнело. Я навёл резкость и в окуляре показалась облупленная краска мачты судна. От испуга я задержал дыхание, продолжая смотреть в бинокль на мачту, которая, казалось, была на расстоянии вытянутой руки. В этот момент раздался оглушительный вой корабельного гудка. Танкер швартовался к причальному бую.
Пираты выждали погоду и приплыли. Писатель Тарасенко, как мы уже поняли, намеревался самоотверженно защищать социалистическую собственность и приготовился дать отпор контрабандистам. Важно так же понимать, каким было психическое состояние у Тарасенко – он был не в себе. Последнюю главу этой книги мы воссоздадим в своём воображении, полагаясь на материалы следствия. Итак, после того, как связь с платформой не возобновлялась уже больше двух недель, к платформе отправляется сторожевой катер, который прибывает спустя всего сутки после инцидента. Танкера к этому моменту уже не было. Признаков присутствия людей на платформе не обнаруживается и с помощью каната туда поднимается первый пограничник. Почти сразу же он погибает от выстрела в упор. Следующая группа пограничников ликвидирует Тарасенко и его тело падает в воду. Вытащить тело не удаётся. На платформе обнаруживаются ещё 4 трупа: двух советских моряков и двух норвежских. По всей видимости, это была первая группа поднятых на платформу гостей с танкера. Подняв их с помощью крана, Тарасенко тут же с ними расправился. Услышав наверху выстрелы, пираты поняли, что попали в засаду и танкер в панике ушёл.
Подводя итог, я хочу отметить, что это далеко не вся история. Кроме этого инцидента в нашем фильме будет рассказано о роли государства и спецслужб в контрабанде сырой нефтью – ведь консервация действующих скважин (на платформе их было 6) носила явно умышленный характер. Кроме того, норвежские специалисты нефтяного дела не могли просто так проникнуть на территорию СССР в статусе нелегалов – определённо в этом им посодействовали спецслужбы. Полагаю, что посмертное обвинение Тарасенко в шпионаже говорит о том, что спецслужбы сами были замешаны в этом инциденте и не хотели огласки, списав свои проблемы на труп и засекретив это происшествие. Дело в том, что для осуществления спецопераций за рубежом была необходима валюта, а для грязных операций – грязная валюта. Особенно остро нехватка средств ощущалась в разгар противостояния с Западом. Возникает вопрос, почему нефть продавалась именно в Норвегию – и без того богатую нефтью? Ответ на самом деле прост – в нефтяной капиталистической державе «грязному» сырью гораздо проще затеряться. Ну, и не забываем, что Норвегия – ближайшая к этому месту действия соседка, граница которой находится всего в 1000 км. Что ж, остаётся лишь посочувствовать простому советскому товарищу Тарасенко, случайно попавшему в эпицентр криминальных событий. Даже несмотря на то, что из-за помутнения рассудка он стал нападать на своих спасателей – Тарасенко был настоящим героем и все обвинения в шпионаже должны быть с него сняты.
