Интервью с ню-фотографом
Трудно ли снимать обнажёнку. 18+
Думаете, я ему завидую? Да чего уж тут скрывать, да, завидую. Они приходят к нему. Красивые, чувственные, весело щебечут, раздеваются за ширмочкой. В камерности студии, выхваченные из полумрака бесстыдным светом, они прекрасны в своей наготе и неловкости. А он, не краснея, рассматривает их и начинает искать образ…
Этого счастливчика зовут Илья Варивченко, он фотохудожник, и весомая часть его творчества посвящена Женщине. О чём и речь…
— Илья, почему такая любовь к женскому портрету? А вы мужчин - не сочтите за личное предложение - фотографируете в жанре НЮ?
— В силу традиционной ориентации меня возбуждают существа противоположного пола. Наверное, сейчас это не модно, но что выросло, то выросло, как говорится.
Мужчин я снимаю, но с ними делаю только классические портреты. В мужчинах мне интересны лица, на которых я могу прочесть что-то такое, до чего я сам еще не дошел. Соответственно они, как правило, старше меня, успешнее и в чем-то интереснее. Для меня мужчина прежде всего выражается через свои поступки, через то, чего он достиг и кем он стал (сразу замечу, это никак не связано с тем, есть ли у него дорогой автомобиль и домик на Бали). Женщина же мне интересна сама по себе, как явление природы, как самое красивое, на мой взгляд, ее творение. Вот такая выспренняя формулировочка, но она мне нравится.
— Какая вам ближе формула: «сфотографировать красивое» или «красиво сфотографировать»?
— Есть распространенное заблуждение, что профессиональный фотограф может красиво снять абсолютно любого. Это чушь. Интересно, пожалуй, действительно можно снять практически что угодно и кого угодно, но красиво — нет. Тут еще вот что важно: даже встретив красивую девушку, далеко не каждый сможет снять ее так, чтобы при взгляде на это фото дыхание замирало. Для такого удивительного и редкого объекта нужно соответствующее окружение, свет, настроение (и ваше и ее), да очень много чего еще должно совпасть, чтобы в результате мы увидели что-то по-настоящему прекрасное.
— И как ищете этот прекрасный объект?
— Обычно для творческих проектов я приглашаю моделей сам. Вообще, я люблю работать с девочками, которых хорошо знаю, которые доверяют мне и общение с которыми легко и приятно. Но мне всегда интересны и новые лица. Приходится искать на сайтах в Интернете и приставать к людям на улице. И, естественно, регулярно натыкаюсь на неадекватных персонажей. Такие забавные разговоры происходят иногда! Но, к счастью, подобного рода эксцессы достаточно редки и я отношусь к ним философски.
— Проблемы с пассиями приглашенных случаются?
— Я бы не назвал это проблемами, но забавные диалоги с юношами пылкими со взором горящим, радеющими за нравственность своих подруг, периодически поднимают мне настроение. Не без этого.
— Как чувствует себя мужчина, который постоянно находится в окружении неприкрытой красоты? Влюбленность, эротические переживания, «электричество», флюиды – все это есть?
— Мне кажется, что на момент съемки любой настоящий фотограф должен хоть чуть-чуть, но влюбляться в свою модель, иначе ничего хорошего не получится. Что же касается эротических переживаний и прочей эрекции — на съемке эрекция должна быть исключительно творческой. А электричество должно быть непременно! И, как правило, под конец съемки напряжение нарастает, возможен даже электрический разряд. Собственно, он и приводит к появлению по-настоящему хороших фотографий.
— Само смущение, волнение модели добавляет шарма фотографии? Вы смущаетесь сами?
— Безусловно. Главное, поймать это смущение и показать его так, чтобы оно работало на получаемый кадр. А мое смущение? Мне скоро 40 лет — ужас какой! — и я уже несколько раз видел женщин без трусиков. Так что шокировать и смутить меня не так просто.
— Можно ли считать НЮ своего рода сублимацией?
— Я не психоаналитик, но мне кажется, что-то в этом есть.
— Эротика и порнография — где грань?
— Порнография, это картинка, под которую хочется мастурбировать. Глядя на эротическое фото, хочется любоваться объектом. Вот такой у меня критерий.
— В чем секрет фотогеничности? Бывает, что девушка чертами лица, телом хороша, но на фото выглядит банально, и наоборот — случается преображение неприметной фемины…
— Мое глубокое убеждение, что фотогеничности никакой нет. Если девушка нашла «своего» фотографа, которого она вдохновила, — и фото получатся, и ракурсы нужные найдутся. Если нет — никакая кукольная внешность не поможет. Впрочем, полная идиотка, пожалуй, ни у кого красиво не получится. Но она должна быть такой, чтобы в глазах была видна задняя стенка черепной коробки. Таких, к счастью, немного.
— Меняется ли эстетика, эротизм с появлением новой стилистики эпохи?
— Да, меняется. И, как мне кажется, не в лучшую сторону. Посмотрите фэшн-съемки за последние год-два. Увидите моделей не только топлесс, но и совершенно обнаженных. Красиво? Очень часто — да. Но тут есть момент — уходят табу и уходит интрига, уходит внутреннее напряжение, то самое, что так часто вдохновляет. Что-то должно всегда оставаться недосказанным, я считаю.
— Насколько для вас важно общественное мнение относительно ваших работ в этом жанре, ведь нередко люди судят, насколько «раскрыта тема сисек»?
— Общественное мнение мне важно ровно настолько, насколько оно задевает моделей, чего я терпеть не могу. В остальном я спокойно отношусь к любой критике, я сам вижу свои «косяки» и почти всегда уже через пару часов после съемки понимаю, что и как можно было сделать еще лучше. Про мнение остальных критиков отлично сказал Чапек: «Критика — это когда критик объясняет автору, как сделал бы он. Если бы умел». А кого волнует именно раскрытие темы сисек? Google вам в руки — найдете фотографии любой степени откровенности, вплоть до рвотной. Это — не ко мне.
— Вы когда-нибудь отказывались от съемок, невзирая на гонорар?
— Отказывался, когда видел, что не смогу снять женщину красиво, потому что это не мой тип и меня она не вдохновила. Считаю нечестным брать деньги в такой ситуации. Нечестным по отношению к ней и по отношению к самому себе. Вот такой я старомодный.
— Не давят ли собственные шаблоны в технике, не хочется ли каких-то революций?
— Разнообразие — великая вещь. Шаблоны пытаются возникнуть, но по отношению к ним регулярно провожу геноцид. Кстати, нужно отличать шаблоны и авторский стиль. Надеюсь, что мои работы понемногу становятся узнаваемыми именно благодаря стилю, и считаю, что это хорошо. Впрочем, зрителям виднее.
— Цифра или пленка?
— На пленку я снимал очень давно и с появлением нормальной цифровой фототехники жгучего желания возвращаться к ней не испытываю. Считаю, что пленочная эстетика хороша тогда, когда тот, кто к ней обращается, четко понимает, зачем он это делает. Такие люди — редкость. Я знаком всего с двумя. Как правило, сейчас 90% снимающих на пленку гонятся за модой или просто делают это, надеясь, что снятое на дедушкин «Фэд» на просроченную пленку «Свема» автоматически становится шедевром. Вынужден их разочаровать.
— Вам нравится провоцировать?
— Да, при условии, что видно, куда придется бежать, если что, и ботинки хорошо зашнурованы.
—Замечали, как чаще всего приходят идеи, вдохновение?
— Вдохновение, это то, что я не могу вызвать сам по себе. Нужен источник, я готов к его приходу, но он появляется извне. Внутри меня — только готовность и желание увидеть. Идеи приходят внезапно, очень часто прямо во время съемки. Но иногда все тщательно планируется и идея «генерируется» под конкретный проект. В общем, где-то 50 на 50.
— Муза есть у вас?
— Это та, кого я снимаю в данный момент.
— А ваш типаж женщины: волоокие восточницы, пышногрудые и белотелые, худенькие нимфетки, крепкосбитые унисекси и т. п.?
— Мой типаж женщины — моя жена. Кто видел, тот поймет.