Институт изучения войны: сводка от 26 марта 2023 года⁠⁠

{МОЁ} В статье спецоперацию называют войной, а российские власти - оккупационными, я сохранил оригинальный перевод. Текст не выкладываю чтоб не было жалоб на нарушение авторских прав. Все сноски в скобках [ ], указанные в тексте, можно найти по ссылке на оригинальную статью.

{МОЁ} Перевод и перепечатывание данного материала не означает, что я согласен и верю всему, что написано в данной статье. Моя основная цель - предоставлять информацию о том, что про СВО пишут "там", и уже личное дело каждого - верить или нет, соглашаться с написанным или нет. Все ссылки на новости и утверждения предоставлены в нижней части оригинальной статьи. Буду рад почитать подобную аналитику и подборку новостей на каком-нибудь русскоязычном ресурсе.

Ссылка на статью : https://understandingwar.org/backgrounder/russian-offensive-...

Нажмите здесь, чтобы увидеть интерактивную карту российского вторжения в Украину от ISW. Эта карта обновляется ежедневно вместе со статическими картами, представленными в этом отчете.

Нажмите здесь, чтобы получить доступ к архиву ISW с интерактивными замедленными картами российского вторжения в Украину. Эти карты дополняют статические карты контроля местности, которые ISW ежедневно создает, показывая динамическую линию фронта. ISW будет ежемесячно обновлять этот архив покадровой карты.

Сегодня, 26 марта, ISW публикует сокращенный отчет о предвыборной кампании. В этом отчете обсуждаются постоянные усилия президента России Владимира Путина, направленные на достижение полной победы на Украине, которой он, похоже, уверен, что со временем сможет добиться.

Путин, похоже, отвергает все более распространенную в западном дискурсе идею о том, что нынешние военные реалии требуют или поддерживают урегулирование конфликта путем переговоров.

Ни Украина, ни Запад не убедили его в том, что он должен рассмотреть возможность принятия какого-либо компромиссного решения. Вместо этого Путин по-прежнему сосредоточен на достижении своих первоначальных целей посредством затяжного военного конфликта, в котором он побеждает, либо навязывая свою волю Украине силой, либо сломив волю Украины после того, как Запад отказался от Киева.

Многочисленные успешные украинские контрнаступления почти наверняка необходимы, но недостаточны ни для того, чтобы убедить Путина вести переговоры на приемлемых условиях, ни для того, чтобы создать военные условия на местах, достаточно благоприятные для Украины и Запада, при которых продолжающиеся или возобновляющиеся российские атаки представляют приемлемую угрозу для Украины или НАТО.

Исходы войн часто фактически определяются на поле боя в ходе переговоров, которые лишь подтверждают военные реалии. Путин, вероятно, живо помнит один такой пример — Вторую мировую войну в Европе. Эта война закончилась только тогда, когда союзные войска полностью разгромили немецкую армию, а советские войска стояли среди обломков Берлина.

Япония сдалась через несколько месяцев после того, как США продемонстрировали способность полностью уничтожить страну — и только после того, как японские вооруженные силы потеряли способность делать больше, чем просто наносить потери США в процессе поражения.

Углубляясь в историю, миры, положившие конец трем войнам за объединение Германии, Гражданской войне в США и наполеоновским войнам, также просто ратифицировали реальности, созданные решающими военными победами.

Даже самая недавно закончившаяся война придерживалась этой схемы. За выводом войск США из Афганистана последовала решающая военная победа талибов, которая положила конец этому конфликту (на данный момент) без какого-либо официального договора или соглашения, ратифицирующего этот результат.

Безусловно, история предлагает множество контрпримеров, в том числе Дейтонские соглашения, положившие конец боснийскому конфликту, и урегулирование арабо-израильской войны 1973 года.

Но дело вовсе не в том, что все войны заканчиваются урегулированием путем переговоров, особенно если под «урегулированием путем переговоров» понимать взаимное признание невозможности достижения желаемых целей с помощью военной силы.

Путин инициировал нынешнюю войну и является ключевым игроком, который должен решить, что он не может достичь своих целей с помощью военной силы и вместо этого должен участвовать в урегулировании конфликта путем переговоров, если война должна закончиться таким образом.

Война будет продолжаться до тех пор, пока Путин считает, что он может навязать Украине свою волю, воюя или сломив волю украинцев к войне после того, как Запад бросил их.

Путин продолжает давать понять словом и делом, что он еще не пришел к такому выводу, несмотря на неудачи его основных военных усилий этой зимой. Его попытки заставить Украину и Европу капитулировать зимой ни к чему не привели, и российские зимне-весенние наступления, которые должны были обезопасить границы Луганской и Донецкой областей, достигли кульминации.[1]

Российские военные направили подавляющее большинство из 300.000 резервистов, мобилизованных осенью 2022 года, а также 40.000 осужденных, завербованных в Частную военную компанию Вагнера (ЧВК), в многодивизионное наступление по всей линии фронта в Луганской и Донецкой областях.[ 2]

Результаты этих усилий не впечатляют. Российские войска не получили значительных успехов в Луганске. Войска Вагнера заняли часть города Бахмут и провели незавершенный обходной маневр, который до сих пор не смог убедить украинское командование выйти из Бахмутского котла.[3] Силы Донецкой Народной Республики (ДНР), теперь усиленные регулярными российскими войсками, провели аналогичный незавершенный маневр вокруг Авдеевки.[4]

Наступление на Угледар в западной части Донецкой области не принесло практически никаких результатов при ошеломляющих затратах живой силы и техники.[5]

Российское блогерское пространство, а также российские, украинские и западные СМИ полны дискуссий о готовящемся украинском контрнаступлении, по поводу которого единственные реальные вопросы, по-видимому, заключаются в том, когда и где оно произойдет.[6]

Это был бы подходящий момент для Путина, чтобы сделать вывод, что Россия не может силой навязывать свою волю Украине и что он должен искать компромиссное решение. Однако он явно не пришел к такому выводу.

Вместо этого Путин удваивает свою решимость одолеть Украину в военном отношении и/или затянуть войну, мобилизовав российскую военно-промышленную базу и обновив различные схемы крипто-мобилизации для создания новой боевой мощи. Речь Путина от 25 марта стала продолжением многомесячных усилий по мобилизации российской военной промышленности на затяжную войну.[7]

Эти усилия и его речь также направлены на то, чтобы изобразить Россию (ошибочно) как современное воплощение сталинского Советского Союза, способного сокрушить своих врагов неудержимыми массами людей и техники, несмотря на явное нежелание Путина на самом деле полностью поставить Россию на военную основу. Министр обороны России Сергей Шойгу начал эти усилия в конце 2022 года и продолжал их в течение этого года, а Путин их наращивал[8].

Русские явно пытаются мобилизовать свою военную промышленность и наверняка произведут некоторые улучшения. Преувеличенные заявления и нереалистичные цели, которые сделали и поставили Путин и Шойгу, отчасти предназначены для демонстрации большей силы и потенциала, чем есть у России.

Однако они не отражают проблем, с которыми сталкивается Россия при приобретении необходимой военной техники в условиях западных санкций и нехватки квалифицированной рабочей силы.

Последняя проблема усугубляется необходимостью для России сбалансировать мобилизацию молодых людей на борьбу и удержание их в рабочей силе.[9] То, что Путин сейчас мобилизует российскую оборонную промышленность, удивительно только потому, что ему понадобилось так много времени, чтобы начать.

Тот факт, что он не сопровождает эту мобилизацию каким-либо предположением о том, что он рассмотрит компромиссный мир — особенно после того, как китайский премьер Си Цзиньпин предложил помощь в переговорах во время громкого визита в Москву, — указывает на то, что Путин по-прежнему привержен добиваясь своих целей силой.[10]

Продолжающиеся российские наступательные операции вокруг Бахмута и Авдеевки, а также вдоль Луганской и западной части Донецкой линии фронта являются еще одним показателем того, что Путин по-прежнему привержен победе в затяжной войне, исход которой во многом определяется военными реалиями на местах. .

Теперь эти атаки стали не просто бессмысленными, но и вредными для подготовки России к следующей фазе этой войны, которая будет вращаться вокруг предстоящего украинского контрнаступления.

Российские силы могут или не могут быть в состоянии вытеснить украинские войска из Авдеевки или Бахмута, но они не получат существенного оперативного преимущества ни в том, ни в другом случае, потому что у них нет возможности использовать такие успехи.

Похоже, что у русских мало шансов добиться каких-либо тактически значимых успехов в западной части Донецка или на большей части луганской линии, однако атаки во всех этих районах продолжаются.

Продолжение Путиным этих российских наступательных операций в нынешнем оперативном и стратегическом контексте равносильно стратегическому злоупотреблению полномочиями. Он тратит скудную российскую боевую мощь на достижение бессмысленных с оперативной точки зрения выгод, а не на создание условий для отражения украинского контрнаступления, которого все, похоже, ожидают в ближайшем будущем.

Однако упорство Путина в цеплянии за эти наступательные операции может иметь смысл в условиях затяжного конфликта, во время которого западная поддержка Украины ослабевает или прекращается.

Путин может даже подразумевать под этими операциями создание условий для урегулирования путем переговоров на уже озвученных им условиях, которые включают международное признание аннексии Россией всех Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей; украинский «нейтралитет»; «демилитаризация» Украины; и «денацификация» украинского правительства.

Возможно, он настаивает на том, чтобы его командиры продолжали атаки, которые в краткосрочной перспективе становятся все более бессмысленными, потому что он понимает, что может надеяться оправдать свои претензии на незанятые районы четырех аннексированных им областей только в том случае, если его войска действительно возьмут их. В этом смысле он может действительно стремиться установить условия для урегулирования путем переговоров.

В этом случае, однако, становится очевидным, что он все еще должен верить, что он может навязать желаемое решение конфликта Украине и Западу с помощью военной силы — или убедив Украину капитулировать — и что он не желает принимать резолюцию без заявленных им целей (включая территории, которые российские силы еще не контролируют) в настоящее время.

Таким образом, успешная серия украинских контрнаступлений, а не только одно, почти наверняка необходима, но недостаточна для того, чтобы убедить Путина вступить в переговоры на условиях, отличных от достижения всех заявленных им целей.

Украинские силы должны показать, что они могут сделать то, чего не могут российские силы, а именно изменить реальность на местах с помощью военных действий.

Они должны нанести еще больший урон российской военной мощи в Украине до такой степени, что Путину и ближайшему окружению, поддерживающему его в этой войне, станет ясно, что российские вооруженные силы не могут надеяться улучшить исход войны, продолжая боевые действия.

Таким образом, многочисленные крупные победы Украины на оперативном уровне, вероятно, необходимы для создания любой перспективы урегулирования текущего конфликта путем переговоров или принуждения Путина к принятию неблагоприятных военных реалий в отсутствие формального урегулирования.

Есть основания ожидать, что украинские силы действительно могут добиться успеха за счет контрнаступлений. В этой войне Украина провела две крупные контрнаступательные операции, не считая добровольного вывода российских войск из-под Киева. Обоим удалось отбить большие территории, сначала в Харькове, а затем в западной части Херсона.[11]

Различные аналитики высказывали разные мнения о том, смогут ли украинские силы прорвать подготовленные российские оборонительные позиции, и высказывали другие опасения по поводу перспектив украинских успехов.

Однако остается фактом, что, хотя российские силы продемонстрировали, что они не могут добиться значительных успехов на данном этапе войны, украинские силы еще не потерпели неудачу в такой попытке.

Однако далеко не ясно, смирится ли Путин когда-либо с этими военными реалиями. Он может принять решение продолжать сражаться, с паузой или без нее, столько, сколько потребуется для достижения всех его целей.

Его риторика и действия, а также его прошлые модели, безусловно, предполагают такую возможность. Таким образом, урегулирование путем переговоров может оказаться недостижимым, поскольку Путин не примет тот факт, что он не может на самом деле завоевать Украину.

Украине и Западу придется создать военные реалии, позволяющие прекратить боевые действия на условиях, которые они в этом случае смогут фактически навязать Путину. Украинские силы при надлежащей поддержке со стороны коллективного Запада могут отбить территорию, которая стратегически важна для военного и экономического выживания Украины и необходима для возобновления наступления России на выгодных для Москвы условиях.

ISW оценил оперативное и стратегическое значение различных частей оккупированной территории Украины и придерживается этой оценки.[12]

Вероятно, до полного восстановления украинского контроля над всей оккупированной украинской территорией есть еще одна линия, которая могла бы стать основанием для длительного прекращения боевых действий на условиях, приемлемых для Украины и Запада, но эта линия не близка к тому месту, где проходит нынешний фронт.

Тем не менее не факт, что Путин будет продолжать сражаться, чего бы это ни стоило, до самой своей смерти. Он демонстративно и на удивление воздерживался от того, чтобы идти ва-банк в этой войне с самого ее начала.

Можно не принимать во внимание его неспособность полностью мобилизовать и подготовить свои войска перед вторжением, потому что он явно верил, что украинцы не будут или не смогут воевать.

Он упустил из виду множество моментов, когда переход к более полной мобилизации стал необходим, откладывал решения о проведении даже частичной мобилизации слишком долго, с точки зрения России, и даже когда он принимал такие решения, стремился ограничить их влияние на российское общество и экономика.[13]

Помимо сталинистской риторики Путина, он продемонстрировал заметную озабоченность по поводу опасности слишком далеко зайти с Россией и создать угрозу стабильности своего режима. Украина и Запад никоим образом не должны рассчитывать на то, что Путин сломит волю, но и не должны исключать возможность того, что в какой-то момент он может решить, что затраты и риски продолжения борьбы больше не оправдываются потенциальными выгодами.

Тем не менее Путин сейчас не ставит никаких условий для переговоров, кроме полного успеха России. Он не предпринимает военных мер, которые были бы благоразумны, если бы он серьезно относился к поиску некоего компромиссного решения путем переговоров.

Нынешняя линия фронта создала бы очень благоприятные условия для возобновления российского вторжения, если бы Путин предложил принять их в качестве границы прекращения огня, но он явно не желает этого делать.

Таким образом, выбор, который сейчас стоит перед Украиной и ее западными покровителями, относительно прост. Украина может в одностороннем порядке прекратить боевые действия, даже если российские атаки с земли и с воздуха продолжаются, что приведет к катастрофическому поражению (и за что почти никто не ратует).

Украинские силы могут продолжать боевые действия очень ограниченно, стремясь только удержать то, что у них есть сейчас, что побудит Путина продолжить свои усилия по достижению полной военной победы.

Или они могут начать последовательные контрнаступательные операции с двумя целями: убедить Путина согласиться на достигнутый компромисс или создать военную реальность, достаточно благоприятную для Украины, чтобы Киев и его западные союзники могли эффективно заморозить конфликт самостоятельно, независимо от решений Путина.

Таковы варианты, с которыми сталкиваются Украина и Запад, пока Путин продолжает верить, что он может навязывать свою волю силой российского оружия в течение любого периода времени, в течение которого он готов сражаться.

Ключевые выводы:

Заместитель министра обороны Украины Анна Маляр призвала к информационному молчанию относительно возможного украинского контрнаступления[14].

Российские блогеры в значительной степени усилили и восхваляли информационные операции президента России Владимира Путина 25 марта.[15]

Один блогер заявил, что развертывание ядерного оружия не меняет военного положения России на Украине и не требует защиты от будущего украинского контрнаступления.[16]

Российские войска провели ограниченные наземные атаки на линии Сватово-Кременная.[17] Официальный представитель Восточной группы войск Украины полковник Сергей Череватый заявил, что российские и украинские войска провели 10 боев на купянско-лиманском направлении[18].

Российские войска продолжали атаковать Бахмут и его окрестности и добились незначительных успехов в пределах города. Российские источники утверждали, что силы Группы Вагнера очистили завод АЗОМ на севере Бахмута.[20]

Российские войска продолжали наступление на линии Авдеевка-Донецк и добились незначительных успехов в Марьинке.[21] Украинская разведка заявляла, что силы группы Вагнера могут прибыть на авдеевское направление[22].

Российские силы продолжали плановый огонь по районам Запорожской, Херсонской и Днепропетровской областей.[23] Начальник Украинского объединенного координационного пресс-центра Сил обороны Юга Наталья Гуменюк заявила, что российским силам на юге Украины не хватает ракет и беспилотников[24].

Российские источники сообщили о формировании добровольческого батальона «Ураган» в составе 1-й диверсионно-разведывательной бригады «Волки» нерегулярного формирования, который действует в районе Авдеевки[25].

Секретарь «Единой России» Андрей Турчак 24 марта объявил о предложении законопроекта, который позволит семьям сотрудников МВД, погибших на войне, получать единовременную жилищную выплату[26].

Украинский Генштаб сообщил, что российские оккупационные власти в Бердянске в оккупированной Запорожской области требуют от местных жителей получить пропуска от оккупационной администрации до 1 апреля для передвижения по оккупированной Запорожской области.[27]