(И)банки
В самом конце августа, в начале осени мир экономики, старый, как сами знаете что, крехтя и отплевываясь разворачивается, чтобы встать к лесу задом, к причастным передом. Не то, чтобы это уж очень неожиданный поворот и все не готовы. Наоборот, его ждут загодя, растягиваются в шпагате, хрустят косточками пальцев.
У перфоманса есть только одна особенность-география.
Недавно шла по базару и где-то чуть левее меня вдруг послышался истошный крик отчаяния. Это какая-то женщина экспрессивно заламывала руки за спину.
-Банку? Ты разбил БАНКУ!!!Да я тебя за это!!!
Дальше шел плач Ярославны, направленный в уши своих товарок, о криворукости Некого Анатолия ( с артиклем бля). И о последующих карах человеку, неудержавшему в объятьях трехлитровую пустую посудину.
Вечером неопределенного дня раздается звонок на телефон мужа. Это развеселый сосед-крановщик, мужчина с братской фамилией, уже не женатый на татарской женщине, ведет разведку боем. Его нынешняя пассия слывет очень хозяйственной. Все в дом, все в дом.
Мой муж отвечает необычно короткими фразами.
-Не, Серега, я тёще обещал.
????? (лицо жены моего мужа)
-Да Серега банки просил.
Совсем поздний вечер, почти ночь. Возле ворот фарами сигналит мама. Она ждет сдачи-приемки важного груза, она устала, но сосредоточена в нетерпении. Я походкой от бедра, почти как инкассатор плетусь по бетонной дорожке, пытаясь в двух руках удержать 15 пустых литров по совокупности. Жонглер из меня никудышный, но приходится держаться, потому что знаю, разбей я хоть один сосуд, мамино сердце разлетится на мильЁн скорбных кусочков. И не будет мне прощения.
Всего какие-то четыре похода туда-обратно и мама почти счастлива. Не смотря на то, что ночью она ездить не любит.
Я отдала ей её прелесть.
Копила долго, была расточительной, била стекло только в путь. Нечаянно. О чем маме, конечно, молчок.
Ведь банки по осени-это практически криптовалюта, утрись биткойн. Если подумать, то и доллар утрись тоже.
Правильную банку нельзя купить, она обязана быть дОбыта в боях и любовно отмыта. Иначе хруст огурца не тот и компот не лезет в рот. Особо в чести банки-раритеты, пережившие не одно поколение солений, они назначаются юбилейными монетами. Их историю помнят, их целкость бережно сохраняют, разве что не хоронят по истечении срока годности.
Треснувшая банка по осени-это не просто горе, это обвал на бирже.
Это седые волосы маклеров и рюмка водки на столе.
Люди накопители, не познавшие радость консервирования (такие, как я), но периодически одариваемые домашними заготовками, становятся наперебой популярны. Это наша минута славы. Нам звонят с заговорщическими голосами, нами интересуются. Мы просто купаемся в лучах всеобщего внимания. Даже те граждане, которым, казалось бы, судьба наша была до селе не интересна, вдруг вспоминают о нашем существовании.
Мы превращаемся Д.Соросов с очень коротким сроком годности и немного в Клондайк.
Когда-нибудь и меня наверное накроет, я знаю, оно должно. Когда-нибудь крестьянские корни папы возьмут свое. И зов крови заставит меня перейти на светлую сторону старателей по банкам.
Начнется все незаметно. Сначала я захочу высаживать по сто корней помидоров во сыру сибирску землю, потом буду переживать, чтобы они не вымокли и не высохли. Потом начну яростно полоть, поливать и собирать это все своими нетренированными руками. Затем придет время охоты.
Нюх мой обострится, глаз заискрится, спина выпрямится. Я буду угадывать притаившуюся банку за триста метров по еле слышному дребезжанию стекла. И конечно, по традиции никогда не буду её покупать.