History Fun, цикл четвертый — Гейзерих и вандалы, выпуск 2⁠⁠

В прошлом выпуске мы рассказали о том, как на закате Римской империи встретились два одиночества — предводитель вандалов Гейзерих и бывший наместник, а теперь тиран Африки Бонифаций.

Условия сделки были не слишком выгодны для правителя североафриканских земель, но в его ситуации торговаться было сложно — присмиревшие берберы, поняв, что белые люди ожесточенно рубятся друг с другом, снова подняли голову и быстро отхапали неплохую часть провинции. Оказавшись между легионами и черными ордами, Бонифаций решил отдать вандалам под поселение аж две трети собственных земель и в знак заключения договора женился на Пелагее, подданной Гейзериха.

Высадившись на побережье, варвары начали шустро обживаться и теснить берберов, совершенно не ожидавших такого захода, обратно в пустыни, попутно наводя ужас на местное романизированное население своим внешним видом и повадками. Некоторое время до того вандалы ударными темпами прошли сквозь Галлию и Иберию, так что успели как следует потренироваться в скоростном отъеме ценностей и раздаче местным жителям, ополчению и регулярным войскам.

Правда, в этом случае особо жесткого прессинга гражданского населения вандалы не производили — все-таки подразумевалось, что им тут теперь жить, да и Бонифаций был бы против. Поэтому Гейзерих своих упырей держал на поводке, а сам строил планы на будущее. Например, прагматично притопил жену прошлого правителя вандалов, своего брата, а племянников без особых затей зарезал. Никому ведь не нужны внезапные чужие наследники и последующие междоусобицы, верно?

Тем временем на фронте политических интриг и войны с Римом ситуация самым радикальным образом поменялась. В том же 429 году Аэций добился должности magister militum, то есть главнокомандующего войсками всей империи, и начал зачищать возможных конкурентов. Галла Плацидия неожиданно осознала, что после того, как деятельный Флавий разберется со всеми соперниками по армейской части, он неизбежно пойдет в политику, тем более что в Риме тех времен эти области были очень тесно связаны. В Африку Бонифацию пошли депеши вида «Я ошиблась, милый, прости!!111». Наместнику предложили официально стать правителем Африки (но в составе империи), дальнейшую благосклонность и титул патриция в довесок. Взамен нужно было как-то решить ситуацию с совершенно лишними при таком раскладе варварами — зачем они вообще на римских землях, да еще в таком количестве?

Взвесив все «за» и «против», Бонифаций сотворил странное. Вместо того чтобы как-то обосновать Галле смысл присутствия вандалов в Африке или хотя бы поторговаться, он просто-напросто объявил Гейзериху, что договор расторгнут, в услугах быдла Рим более не нуждается, поэтому давайте, чемодан-вокзал-Иберия, бегом марш. Как вы полагаете, какова была реакция вождя 80-тысячного племени, которому сообщили, что надо всем кагалом возвращаться обратно, к радушно скалящимся вестготам?

Гейзерих был в бешенстве. Он тут, значит, плывет куда-то, родственников убивает, берберов гоняет по пескам и даже пограбить вволю не может, а с ним так обращаются?!

Как мы уже говорили, политик из Бонифация был так себе, зато полководец он был неплохой. Однако стратегических и тактических талантов наместника совсем не хватило, чтобы сдержать лавину разъяренных вандалов. На этот раз варвары шли действительно катком, снося все — берберов, местное население, пришлых римлян — и остановились только упершись в стены города Гиппон-Регий, чьи руины до сих пор можно увидеть рядом с городом Аннаба в Алжире. С крепостями у вандалов было не очень, поэтому под стенами они прыгали 14 месяцев, но в 431 году Бонифаций, разослав панические письма в Рим и Константинополь, вынужден был эвакуироваться, забрав с собой всех жителей: сомнений в их судьбе в случае сдачи города не было ни у кого. За время осады в Гиппоне умер Августин Аврелий, позже названный святым — его останки тоже забрали с собой от неминуемого осквернения.

В июле 431 Гейзерих берет город и объявляет, что кто бы там что ни думал, а вандалы таки будут жить здесь, Бонифаций, прихватив Пелагею (видимо, хороша была) спешно отступает, Галла Плацидия с возрастающим ужасом наблюдает, как Аэций режет конкурентов и нехорошо улыбается в ее сторону, Феодосий II, оторвавшись от писанины, с неудовольствием изучает происходящее на фронтах и приказывает кому-нибудь с этим разобраться и больше его не отвлекать.

Как будут Рим и Византия разбираться с задержавшимся гостями? Справится ли Бонифаций с политическими интригами? Дадут ли Феодосию дописать его трактат?

Оставайтесь с нами, скоро рассказ продолжится.