Глава 2.
Эквестрия. Таинственная и сказочная страна, в которой нет войн, голода и болезней. Страна в которой все счастливы. Там нет расовой вражды и все имеют равные права. Мудрые сестры, Принцесса Луна и Принцесса Селестия, правят там вот уже несколько тысяч лет, поднимая Солнце и Луну, тем самым даруя день и ночь не только своим подданным, но и всем на Эквуусе. А их любви и внимания хватает на каждого. Именно такое представление о стране имели жители государств, что граничили с Эквестрией. И этим же ограничивались их знания о ней. Это было результатом того, что принцессы, взойдя на престол, первым же делом с помощью магии закрыли страну от посторонних, и в течении около двух тысяч лет никаких новостей оттуда не поступало. Никто не знал, ни о восстании Луны, не о войне со Сталлионградом, ни о многих других событиях, о некоторых из которых, впрочем, не знали и сами граждане Эквестрии. Однако, это не означало, что и правящие сестры ничего не знали о внешнем мире. Во многих зарубежных странах у них были глаза и уши. Подобную деятельность сложно было назвать громким словом шпионаж. Агенты, будучи обычными гражданами, лишь собирали и переправляли общеизвестные новости и слухи через границу. В самой же Эквестрии эта информация обрабатывалась в строжайшей секретности от населения и поступала лично сестрам. Зачем, не знали даже те, кто этим занимался.
События, произошедшие в последний год: возвращение Найтмейр Мун и Дискорда, нападение на Кантерлот, неожиданное появление Кристальной империи, мало того, что наглядно показали, что вся безопасность страны держится, буквально, на шести пони, но и вызвали истощение магического барьера, отделявшего Эквестрию от внешнего мира. Монархи, осознав всю опасность ситуации, решили предпринять ряд мер, упреждающих последствия падения барьера. Был разработан многолетний план, готовивший Эквестрию явить себя миру. И одним из его пунктов было, не дожидаясь катастрофы, открыть границу, с целью налаживания дипломатических отношений. К тому же тысячелетия мира не пошли на пользу военным силам сказочной страны, а потому нужны были пони, которые исправили бы плачевное состояние армии. А войны за границей были делом обыденным, и потому это было прекрасное место для поиска таких кадров. Именно с этой целью и был создан Бордертаун — как, пока что, единственная точка соприкосновения Эквестрии и внешнего мира. Конечно, обычные граждане Эквестрии об истинном состоянии дел не знали.
Еще одним немаловажным результатом изоляции стала благоприятная среда для размножения различных диковинных тварей, коих за границей принято было считать жуткими монстрами. Не без оснований.
На заре государственности Эквестрии, в те далекие дни, когда Принцессы только победили Дискорда и взошли на престол, страна страдала от засилья чудовищ, к появлению которых в большей степени был причастен упомянутый уже дважды дух Хаоса. Меры были жесткими: в течение нескольких лет армия нещадно истребляла порождения Хаоса и любую другую живность, которая препятствовала счастью граждан. В итоге, монстры были загнаны в леса и горы. И лишь после этого, теряя там не позволительное количество воинов, сестры решили, что оно того не стоит и отозвали войска, объявив подобные места запретными. Но цивилизация не стоит на месте. Для городов нужно дерево. А в горах много ресурсов. А еще строятся железные дороги, которые проходят и через горы, и через леса.
— Что там творится, у этих пони?! — прорычал Лайт, пытаясь платком вытереть разлившуюся по полу жидкость. Сейчас в его голове проносились мысли о том, как объяснить перевозку крови в питьевых бурдюках. Но как это бывает, решение пришло само.
С презрением смотря на действия соседа, Айс стараясь сохранить спокойствие, процедил сквозь зубы:
— Вот уж не думал, что ваши драгоценные ингредиенты, перевозят в обычных флягах. И чья же это кровь? Неужели даже в Эквестрии находятся пони, готовые платить за эту дрянь?
— Экимма. О ты не поверишь, когда я скажу сколько стоит литр их крови, — с широкой улыбкой сказал охотник, про себя радуясь, удачно разрешившейся проблеме.
— Вампир.
Резко развернувшись от услышанного, Дэй Лайт уставился на своего соседа. От улыбки не осталось и следа.
Расценив подобное поведение по-своему, единорог ответил на повисший, как ему показалось, вопрос:
— Да, я знаю кто такие экиммы, а так же бруксы, альпы... Хмм, фельдеры, и прочие кровососущие.
Не успело подозрение, на лице ловчего смениться удивлением. Как Айс продолжил:
— Думаю, стоит узнать, что там произошло.
— Я тоже пройдусь.
— Сомнительное удовольствие: прогулка с ловчим.
— Кажется, у вас все равно нет выбора, — вновь улыбаясь, сказал земной пони.
Вагон люкс, как не странно, был прицеплен в самом конце поезда, так что путь до головного вагона занимал немало времени. И если первые полпути попутчики молчали, то спустя десять минут ловчий, которого раздирало любопытство, сдерживаться больше не мог.
— Мало кто знает, что вампиры разделяются на виды, а из них еще меньше знает, как они называются. На моей памяти еще не один не-ловчий, не упоминал при мне альпа.
Единорогу был либо не интересен этот разговор, либо он старательно делал вид, что не интересен.
— Более того. Честно говоря, даже среди нас не все знают об этом подвиде.
— продолжил Лайт, с явным намерением вытянуть ответ у своего недавнего знакомого. — И мне очень интересно, как вы об этом узнали.
— Просто узнал, — с явным раздражением, ответил красношкурый жеребец.
— Хех, насколько мне известно, подобную информацию можно получить из двух источников. — медленно, с ухмылкой на лице, продолжал наемник. — Либо прочитав в одной мало кому известной книге, которая теперь существует лишь в нескольких экземплярах, либо от таких, как я.
По мере монолога улыбка становилась все шире.
— А так как вы сказали, что здесь именно из-за...
— Хватит! Кто дал тебе право копаться в моей жизни?! — не выдержав, единорог прижал к стенке вагона, по-прежнему улыбающегося пони, и посмотрел ему прямо ему в глаза. Точнее попытался, не постижимым образом их прикрывали маленькие оранжевые пенсне. Но оглядевшись и осознав, что стал центром внимания пассажиров вагона, отпустил охотника.
— Больше ни слова.
Остаток пути соседи по купе прошли молча. Дэй Лайт был погружен в раздумья о том, кто же такой его новый знакомый. А житель Нефритовой империи всё пытался уловить мысль, которая с самого начала знакомства с наемником, не давала ему покоя. Однако и причина остановки его интересовала не меньше. Наконец дойдя до локомотива и узнав у перепуганной и заикающейся проводницы, где начальник поезда, двое жеребцов вышли из вагона. Стоит отметить, что испуг бедной кобылки был связан с экстренным торможением лишь косвенно. Основной его причинной был пронесшийся ураганом начальник, ругающийся с таким энтузиазмом и громкостью, что проводница всерьез думала, что потеряла слух, когда стихийное бедствие скрылось за дверьми вагона, и наступила тишина.
Выйдя в тамбур, в отличие от своего попутчика, Айс сразу же отправился на улицу. Заметив отсутствие Лайта, единорог нехотя вернулся к выходу из вагона. Увиденное его несколько удивило. Земной пони всматривался в пространство за дверью с таким вниманием, будто от этого зависела его жизнь.
Наконец, решив что-то для себя, ловчий сделал шаг к выходу и у самого края остановился. Прислушавшись к ощущениям, он наконец спрыгнул на землю.
На немой вопрос, он ответил своеобразно:
— Хорошая сегодня погода.
Айс с этим утверждением согласиться не мог: с того момента, как начался горный участок пути, их преследовал противный мелкий дождь, не прекращавшийся ни на минуту. Так и не поняв шутит его попутчик или нет, единорог, пожав плечами и состроив недовольную гримасу, развернулся и пошел к видневшемуся вдали скоплению пони. Дэй последовал за ним, прислушиваясь к каждому своему шагу.
Наконец, дойдя до кучки пони, в лице начальника поезда, уже известного Хай Глосса, которого не было видно с момента памятного разговора, и еще трех кочегаров, Лайт и Сплинтер осознали всю серьезность сложившейся ситуации. Свод горной арки, под которым проходила железная дорога, разрушился, и его остатки полностью завалили дальнейший путь.
— Я так понимаю, что дальше мы не проедем, — сказал Лайт с легкой усмешкой, за которой скрыл свою обеспокоенность.
Повернувшись на голос и изобразив, что морщится от запаха, начальник поезда ответил:
— А я всё думал, чем это так завоняло. А это оказывается аристократишка как-вас-там пожаловал. Да не просто пожаловал, а еще и выдал глубокую мысль, над стряпанием которой мы, убогие, бьемся уже двадцать минут.
— В таком случае, может вам стоит направить свои мыслительные способности на решение этой проблемы? А то, как я вижу, глубокие мысли -- определенно не ваш профиль, — язвительно сказал ловчий.
Стерпеть такого бывший мошенник не мог и, вскипая от ярости, направился в сторону иностранца.
— Ах, ты, мразь, подстилка для чейнджлинга. Да я тебя...
Сказать, что такого он сделает с наглецом, разъяренный начальник поезда не успел. Его прервал вой, перешедший в шипение. Перед повернувшимися на звук пони промелькнула тень. А затем был удар, разбросавший, готовых вцепиться друг другу в глотки жеребцов в разные стороны.
Несмотря на то, что движение было молниеносным, Лайт, за годы охоты выработавший безупречные рефлексы, успел среагировать. Почти. Удар прошелся по касательной, но даже этого хватило, чтобы пони сбило с ног и отбросило назад. Поднявшись, ловчий огляделся в поисках нападавшего. А отыскать его не составило большего труда. На груде камней, заваливших пути, сидела огромная ящерица. Но так казалось лишь на первый взгляд. В отличие от маленьких рептилий, эта имела семь пар лап, а хвост заканчивался жалом. Так же тварь обладала двумя парами глаз и выступающими из пасти клыками. Шея монстра была непропорционально длинной, а голову окружал перепончатый капюшон. Но увидевший издалека подобного зверя пони определенно подумал бы, что это ящерица. Вероятно это была бы последняя его мысль.
В пасти тварь держала бе
События, произошедшие в последний год: возвращение Найтмейр Мун и Дискорда, нападение на Кантерлот, неожиданное появление Кристальной империи, мало того, что наглядно показали, что вся безопасность страны держится, буквально, на шести пони, но и вызвали истощение магического барьера, отделявшего Эквестрию от внешнего мира. Монархи, осознав всю опасность ситуации, решили предпринять ряд мер, упреждающих последствия падения барьера. Был разработан многолетний план, готовивший Эквестрию явить себя миру. И одним из его пунктов было, не дожидаясь катастрофы, открыть границу, с целью налаживания дипломатических отношений. К тому же тысячелетия мира не пошли на пользу военным силам сказочной страны, а потому нужны были пони, которые исправили бы плачевное состояние армии. А войны за границей были делом обыденным, и потому это было прекрасное место для поиска таких кадров. Именно с этой целью и был создан Бордертаун — как, пока что, единственная точка соприкосновения Эквестрии и внешнего мира. Конечно, обычные граждане Эквестрии об истинном состоянии дел не знали.
Еще одним немаловажным результатом изоляции стала благоприятная среда для размножения различных диковинных тварей, коих за границей принято было считать жуткими монстрами. Не без оснований.
На заре государственности Эквестрии, в те далекие дни, когда Принцессы только победили Дискорда и взошли на престол, страна страдала от засилья чудовищ, к появлению которых в большей степени был причастен упомянутый уже дважды дух Хаоса. Меры были жесткими: в течение нескольких лет армия нещадно истребляла порождения Хаоса и любую другую живность, которая препятствовала счастью граждан. В итоге, монстры были загнаны в леса и горы. И лишь после этого, теряя там не позволительное количество воинов, сестры решили, что оно того не стоит и отозвали войска, объявив подобные места запретными. Но цивилизация не стоит на месте. Для городов нужно дерево. А в горах много ресурсов. А еще строятся железные дороги, которые проходят и через горы, и через леса.
— Что там творится, у этих пони?! — прорычал Лайт, пытаясь платком вытереть разлившуюся по полу жидкость. Сейчас в его голове проносились мысли о том, как объяснить перевозку крови в питьевых бурдюках. Но как это бывает, решение пришло само.
С презрением смотря на действия соседа, Айс стараясь сохранить спокойствие, процедил сквозь зубы:
— Вот уж не думал, что ваши драгоценные ингредиенты, перевозят в обычных флягах. И чья же это кровь? Неужели даже в Эквестрии находятся пони, готовые платить за эту дрянь?
— Экимма. О ты не поверишь, когда я скажу сколько стоит литр их крови, — с широкой улыбкой сказал охотник, про себя радуясь, удачно разрешившейся проблеме.
— Вампир.
Резко развернувшись от услышанного, Дэй Лайт уставился на своего соседа. От улыбки не осталось и следа.
Расценив подобное поведение по-своему, единорог ответил на повисший, как ему показалось, вопрос:
— Да, я знаю кто такие экиммы, а так же бруксы, альпы... Хмм, фельдеры, и прочие кровососущие.
Не успело подозрение, на лице ловчего смениться удивлением. Как Айс продолжил:
— Думаю, стоит узнать, что там произошло.
— Я тоже пройдусь.
— Сомнительное удовольствие: прогулка с ловчим.
— Кажется, у вас все равно нет выбора, — вновь улыбаясь, сказал земной пони.
Вагон люкс, как не странно, был прицеплен в самом конце поезда, так что путь до головного вагона занимал немало времени. И если первые полпути попутчики молчали, то спустя десять минут ловчий, которого раздирало любопытство, сдерживаться больше не мог.
— Мало кто знает, что вампиры разделяются на виды, а из них еще меньше знает, как они называются. На моей памяти еще не один не-ловчий, не упоминал при мне альпа.
Единорогу был либо не интересен этот разговор, либо он старательно делал вид, что не интересен.
— Более того. Честно говоря, даже среди нас не все знают об этом подвиде.
— продолжил Лайт, с явным намерением вытянуть ответ у своего недавнего знакомого. — И мне очень интересно, как вы об этом узнали.
— Просто узнал, — с явным раздражением, ответил красношкурый жеребец.
— Хех, насколько мне известно, подобную информацию можно получить из двух источников. — медленно, с ухмылкой на лице, продолжал наемник. — Либо прочитав в одной мало кому известной книге, которая теперь существует лишь в нескольких экземплярах, либо от таких, как я.
По мере монолога улыбка становилась все шире.
— А так как вы сказали, что здесь именно из-за...
— Хватит! Кто дал тебе право копаться в моей жизни?! — не выдержав, единорог прижал к стенке вагона, по-прежнему улыбающегося пони, и посмотрел ему прямо ему в глаза. Точнее попытался, не постижимым образом их прикрывали маленькие оранжевые пенсне. Но оглядевшись и осознав, что стал центром внимания пассажиров вагона, отпустил охотника.
— Больше ни слова.
Остаток пути соседи по купе прошли молча. Дэй Лайт был погружен в раздумья о том, кто же такой его новый знакомый. А житель Нефритовой империи всё пытался уловить мысль, которая с самого начала знакомства с наемником, не давала ему покоя. Однако и причина остановки его интересовала не меньше. Наконец дойдя до локомотива и узнав у перепуганной и заикающейся проводницы, где начальник поезда, двое жеребцов вышли из вагона. Стоит отметить, что испуг бедной кобылки был связан с экстренным торможением лишь косвенно. Основной его причинной был пронесшийся ураганом начальник, ругающийся с таким энтузиазмом и громкостью, что проводница всерьез думала, что потеряла слух, когда стихийное бедствие скрылось за дверьми вагона, и наступила тишина.
Выйдя в тамбур, в отличие от своего попутчика, Айс сразу же отправился на улицу. Заметив отсутствие Лайта, единорог нехотя вернулся к выходу из вагона. Увиденное его несколько удивило. Земной пони всматривался в пространство за дверью с таким вниманием, будто от этого зависела его жизнь.
Наконец, решив что-то для себя, ловчий сделал шаг к выходу и у самого края остановился. Прислушавшись к ощущениям, он наконец спрыгнул на землю.
На немой вопрос, он ответил своеобразно:
— Хорошая сегодня погода.
Айс с этим утверждением согласиться не мог: с того момента, как начался горный участок пути, их преследовал противный мелкий дождь, не прекращавшийся ни на минуту. Так и не поняв шутит его попутчик или нет, единорог, пожав плечами и состроив недовольную гримасу, развернулся и пошел к видневшемуся вдали скоплению пони. Дэй последовал за ним, прислушиваясь к каждому своему шагу.
Наконец, дойдя до кучки пони, в лице начальника поезда, уже известного Хай Глосса, которого не было видно с момента памятного разговора, и еще трех кочегаров, Лайт и Сплинтер осознали всю серьезность сложившейся ситуации. Свод горной арки, под которым проходила железная дорога, разрушился, и его остатки полностью завалили дальнейший путь.
— Я так понимаю, что дальше мы не проедем, — сказал Лайт с легкой усмешкой, за которой скрыл свою обеспокоенность.
Повернувшись на голос и изобразив, что морщится от запаха, начальник поезда ответил:
— А я всё думал, чем это так завоняло. А это оказывается аристократишка как-вас-там пожаловал. Да не просто пожаловал, а еще и выдал глубокую мысль, над стряпанием которой мы, убогие, бьемся уже двадцать минут.
— В таком случае, может вам стоит направить свои мыслительные способности на решение этой проблемы? А то, как я вижу, глубокие мысли -- определенно не ваш профиль, — язвительно сказал ловчий.
Стерпеть такого бывший мошенник не мог и, вскипая от ярости, направился в сторону иностранца.
— Ах, ты, мразь, подстилка для чейнджлинга. Да я тебя...
Сказать, что такого он сделает с наглецом, разъяренный начальник поезда не успел. Его прервал вой, перешедший в шипение. Перед повернувшимися на звук пони промелькнула тень. А затем был удар, разбросавший, готовых вцепиться друг другу в глотки жеребцов в разные стороны.
Несмотря на то, что движение было молниеносным, Лайт, за годы охоты выработавший безупречные рефлексы, успел среагировать. Почти. Удар прошелся по касательной, но даже этого хватило, чтобы пони сбило с ног и отбросило назад. Поднявшись, ловчий огляделся в поисках нападавшего. А отыскать его не составило большего труда. На груде камней, заваливших пути, сидела огромная ящерица. Но так казалось лишь на первый взгляд. В отличие от маленьких рептилий, эта имела семь пар лап, а хвост заканчивался жалом. Так же тварь обладала двумя парами глаз и выступающими из пасти клыками. Шея монстра была непропорционально длинной, а голову окружал перепончатый капюшон. Но увидевший издалека подобного зверя пони определенно подумал бы, что это ящерица. Вероятно это была бы последняя его мысль.
В пасти тварь держала бе