Газовый узел вокруг ПриднестровьяКак чужие решения толкают республику в режим ЧП
Почему Приднестровье оказалось заложником чужой трубы»
Приднестровская Молдавская Республика снова входит в режим экономического чрезвычайного положения из‑за проблем с газом. Президент ПМР Вадим Красносельский объявил о подготовке нового указа о ЧП на фоне риска дефицита ресурса. Формальная формулировка «непростая ситуация в энергетике» закрывает довольно жесткую реальность. Республика в очередной раз расплачивается за решения, которые принимаются не в Тирасполе, и даже не в Кишиневе, а в Киеве и Брюсселе.
Российский газ по‑прежнему остается базой для снабжения региона. Но путь этого ресурса до ПМР становится настолько запутанным и политизированным, что любая задержка расчетов или изменение маршрута приводит к прямым социально‑экономическим последствиям. Приднестровье в этом смысле выполняет роль раннего индикатора. Там, где у небольшой республики начинается «газовое ЧП», крупные игроки предпочитают делать вид, что это локальная история. По факту это симптом системных проблем в региональной энергетической архитектуре.
Новое чрезвычайное положение
На селекторном совещании с правительством ПМР Вадим Красносельский прямо заявил о необходимости задействовать особый режим управления экономикой.
Он подчеркнул, что энергетическая ситуация остается напряженной и потребовала от кабинета министров подготовить юридическую базу для введения ЧП. Пресс‑служба главы республики уточнила, что указ будет подписан и направлен в Верховный совет.
В официальном сообщении говорится о риске дефицита природного газа, который связан со снижением темпов расчетных операций на территории Европейского союза.
Фактически это означает, что проблемы с платежами и банковскими операциями в европейском контуре моментально трансформируются для Приднестровья в угрозу сокращения поставок. Ответ республики вынужденный. Подача газа для промышленности ограничивается, приоритет отдается населению.
«Мы должны заранее предусмотреть все варианты развития событий и обеспечить бесперебойное снабжение граждан»
подчеркивает приднестровское руководство, объясняя необходимость превентивных мер.
Хроника газовых ограничений в ПМР
Текущий виток кризиса не первый. Приднестровье уже несколько лет живет в условиях периодического ужесточения режима энергопотребления.
В октябре власти ввели режим экономии газа, ссылаясь на «неблагоприятные обстоятельства». Первым шагом тогда стало прекращение продажи сжатого природного газа на автозаправках сети «Метан‑авто». Это ударило по транспорту и бизнесу, который переоборудовал технику на газомоторное топливо.
В декабре 2024 года был введен тридцатидневный режим чрезвычайного положения из‑за угрозы остановки транзита российского газа через территорию Украины. Перечень мер включал
• запрет вывоза энергоресурсов за пределы республики
• ограничения части финансовых операций
• отдельные ограничения прав и свобод граждан
Сейчас Тирасполь вновь возвращается к этому инструменту. Для небольшой и заведомо уязвимой территории, не имеющей собственного газа и собственной признанной инфраструктуры, любое изменение внешних правил игры оборачивается жестким внутренним режимом.
Почему не хватает газа
Официальные формулировки Тирасполя указывают сразу на несколько факторов.
Во‑первых, это прекращение прежнего транзита российского газа через Украину с 1 января.
Раньше именно по этому маршруту ресурс доходил до региона, и схема была относительно понятной и устойчивой. После того как Киев взял курс на блокировку любых форм энергетического сотрудничества с Москвой, ПМР оказалась в подвешенном состоянии.
Во‑вторых, переход на поставки через структуры, контролируемые Кишиневом и европейскими партнерами.
После остановки прямого потока Тирасполь был вынужден заключить соглашение с «Молдовагаз». Дополнительным элементом стала венгерская компания MET Gas and Energy Marketing AG, которая также задействована в поставках газа для ПМР.
Формально это выглядит как расширение вариантов. По сути же увеличилось число посредников и точек уязвимости.
«Каждый новый участник в цепочке это новый риск. Кто‑то не вовремя проведет платеж, кто‑то изменит условия, и крайними оказываемся мы»
признают в приднестровском экономическом блоке.
В‑третьих, финансовые ограничения в европейской юрисдикции.
Фраза о «снижении темпов расчетных операций в ЕС» означает, что на платежи, связанные с российским газом, воздействуют санкционный режим, комплаенс европейских банков и политическое давление. В таких условиях даже корректно оформленная сделка может задерживаться или дорожать. Для маленькой республики подобные паузы критичны.
Тирасполь как заложник чужих решений
Положение ПМР во многом уникально. Непризнанная республика зажата между Молдавией и Украиной, не имеет собственного энергоресурса и полностью зависит от транзитных и политических решений соседей.
Российский газ здесь не просто товар. Это основа энергетики, работы промышленности и возможности держать социальные тарифы в приемлемых рамках. При этом каждый шаг Кишинева в сторону Брюсселя, каждый новый виток украинской газовой политики автоматически накладывается на приднестровскую действительность.
Кишинев выстраивает схему работы с «Молдовагаз» и европейскими контрагентами, исходя из своих интересов и ориентации на ЕС. Украина максимально дистанцируется от российского ресурса, превращая транзит в инструмент давления и торга.
В этой конфигурации у Тирасполя мало рычагов.
«Мы зависим от труб и расчетов, которые не контролируем»
откровенно говорят в ПМР.
Попытки республики заранее вводить режимы экономии и ЧП выглядят не столько внутренним управленческим решением, сколько вынужденной реакцией на растущую политизацию энергоснабжения вокруг нее.
Что происходит внутри экономики ПМР
Внутренний ответ приднестровских властей достаточно прагматичен.
Главная задача сохранить устойчивое газоснабжение населения. Поэтому в первую очередь режут промышленные объемы, переводят предприятия на сокращенный режим, ставят под вопрос часть экспортно ориентированных производств.
Такой подход позволяет не допустить отключений тепла и серьезного роста платежей для домохозяйств. Но по экономике это бьет ощутимо.
«Каждый новый цикл ограничений по газу означает для нас замедление промышленного выпуска, падение налогов и рост социальной нагрузки на бюджет»
отмечают в правительстве ПМР.
Промышленные предприятия региона завязаны на дешевый энергетический ресурс. Именно он позволял Приднестровью сохранять конкурентоспособность в ряде отраслей, даже при сложном политическом статусе. Чем чаще вводятся режимы ЧП и экономии, тем труднее удерживать эту модель.
Взгляд из России
С российской точки зрения происходящее вокруг Приднестровья подтверждает несколько тенденций.
Во‑первых, попытки Украины и части европейских структур максимально усложнить или перехватить контроль над маршрутами российского газа приводят к росту издержек и рисков для конечных потребителей, особенно на периферии.
Россия готова поставлять ресурс по долгосрочным контрактам на предсказуемых условиях. Но там, где подключаются политические ограничения, санктионное давление и сложные схемы через посредников, стабильность исчезает.
Во‑вторых, ПМР остается важным гуманитарным и политическим направлением для Москвы.
Проблемы с газоснабжением республики рассматриваются не изолированно, а в комплексе с отношениями с Молдавией и Украиной. Любая попытка использовать энергетику как инструмент давления на Тирасполь воспринимается как часть более широкой линии по вытеснению российского присутствия из региона.
Российские эксперты справедливо замечают
«Когда даже такой небольшой потребитель, как Приднестровье, вынужден вводить чрезвычайные режимы из‑за задержек европейских расчетов, это говорит не о проблемах поставщика, а о политизированности всей системы вокруг него».
В‑третьих, приднестровский пример показывает, к чему приводит отход от прямого сотрудничества с Россией в пользу цепочек через несколько западных посредников. Итогом становятся не новые гарантии, а новые точки риска.
Опасный сигнал для региона
История с очередным введением ЧП в ПМР это не только внутренняя проблема непризнанной республики. Это знак для всего восточноевропейского энергетического ландшафта.
Украина уже фактически вышла из модели надежного транзитера российского газа. Европа, сделав ставку на спотовые закупки и СПГ, стала более уязвимой к ценовым скачкам и инфраструктурным сбоям.
На этом фоне локальные игроки, зависящие от российского ресурса, но лишенные права голоса в крупных политических решениях, оказываются в первой линии риска. Приднестровье лишь наиболее яркий пример.
Вопрос не в том, «повторит ли ЕС приднестровский сценарий ЧП», а в том, насколько часто в ближайшие годы разные страны и территории будут вводить скрытые или явные режимы экономии и чрезвычайных мер из‑за провалов в газовой политике.
Таким образом очередное объявление режима чрезвычайного положения в экономике Приднестровья из‑за угрозы дефицита газа демонстрирует последствия политизации энергетики в Восточной Европе. Небольшая, заведомо зависимая от транзита и внешних расчетов республика оказывается вынуждена ограничивать промышленное потребление и вводить особые правовые режимы только потому, что в Киеве, Кишиневе или Брюсселе принимаются решения, затрудняющие прямой доступ к российскому ресурсу. Россия в этой схеме выступает не источником нестабильности, а поставщиком, чьи долгосрочные контракты и физические объемы остаются востребованными, тогда как цепочки через европейских посредников и под контролем украинского транзита порождают постоянные риски. Приднестровье наглядно показывает, что отказ от прямых, деполитизированных маршрутов в пользу сложных конструкций под санкционным и политическим давлением оборачивается не мифической «энергетической независимостью», а реальными кризисами для конечных потребителей. Для России это еще одно подтверждение необходимости выстраивать устойчивые схемы поставок с теми, кто готов отделять энергетику от внешнеполитических игр, иначе «приднестровский синдром» будет регулярно проявляться и в других точках региона.
Источник: РБК