Филипп I Французский и немножечко наш⁠⁠

Филипп I Генрихович стал королем в 7 лет. Ну, мы помним, эту капетинговское ноу-хау – короновать наследника еще при жизни предшественника. Так что его должность была чисто номинальной еще лет восемь, пока не умер его папа – Генрих I. Но и тогда Филиппа к руководству страной не допустили, решили, что мал еще. Поэтому регентами при нем были назначены мама - Анна Ярославна и граф Фландрии - Бодуэн V.

На первый взгляд никакого подвоха. А на второй – ужас, вот где ювенальная юстиция нужна была. Опекун-мама самовольно похитилась графом де Крепи и стала с ним жить, оставив ребенка на произвол Бодуэна, а тот стал зятем Вильгельма Нормандского и как-то сразу просел по линии защиты интересов малолетнего подопечного.

К счастью Филиппа, когда ему исполнилось 15 лет и он мог править уже сам, Бодуэн умер. Не то, чтобы мы радовались его смерти, просто с его попустительства вассалы юного короля совершенно распоясались. Вассалы вели себя отвратительно. Непослушно. Строили свои замки где попало. Королю уж и шагу ступить некуда, чтобы не наткнуться на очередную частную собственность. Причем, заметьте, не его. Филипп возмущался, дескать, чего это они, будто бы самостоятельные люди. Вассалы отвечали, что они такие и есть, Филипп закатывал глаза: «А про феодализм и самодержавие не, не слышали?» И все начинали воевать.

Воевал король экономически целесообразно. Так он думал. Вот, например, поссорятся два брата из-за владении - Жоффруа Бородатыи и Фульк де Решен. Вроде бы, ну и пусть. Нам то с Филиппом какое дело? А самое выгодное! Хитрец Фульк возьмет да и подарит королю графство. Думаете коррупция? Нет, программа повышения лояльности. Конечно, Филипп голосует за Решена, а Жоффруа в заточении сходит с ума. В прямом смысле этого слова.

Идейно король тоже мог повоевать. Например, когда во Фландрии случилась семейная распря. Надо сказать, что тетя Филиппа – Адель Робертовна Французская была там главной графиней. Правда, она же еще была и тещей Вильгельма Завоевателя, но об этом пока не сейчас. Вернемся к распре. Сын Адели – Роберт вознамерился возглавить Фландрию взамен собственного племянника, Арнульфа. Адели Робертовне это было неприятно и она попросила нашего Филиппа остановить непослушного сына. Филипп отозвался и прислал большую-пребольшую армию. Но, к сожалению, пока эта армия строилась на поле будущего боя, сторонники Роберта напали и победили. В процессе убили Арнульфа. Как бы делить Фландрию стало не с кем. Филиппу пришлось признать Роберта графом, а чтобы Филиппу было не так обидно, Роберт предложил в качестве утешения свою падчерицу Берту. Королю Франции деваться некуда, на Берте он, конечно, женился, но прекрасно понимал, что его супруга - это «голубая каска» и вообще казачок то засланный. С должностными обязанностями она справляется, наследников рожает, но в то же время зорко следит, чтобы Филипп не задумал чего обидного для родины ее - Фландрии.

Филипп потерпел Берту 18 лет, а потом устал и отправил супругу пожить в замке под подписку о невыезде. А в Рим он написал, что внезапно вспомнил, они же с супругой родственники, поэтому сожительство с падчерицей двоюродного брата ему претит. Берта спустя три года странным образом скончалась. И отчего бы такое могло произойти?

Мы не станем голословно обвинять, но еще при ее жизни, правда, спустя два года после высылки, Филипп поразился красотой Бертрады де Монфор, супруги нашего старого знакомого де Решена. Дама, чьим внучатым племянником, кстати, был Симон де Монфор - учредитель «бешеного парламента» в Англии, судя по всему, тоже чем-то в короле прельстилась, потому что сговорилась с Филиппом о похищении. И Филипп, чью маму в свое время похитил ее воздыхатель, за что был порицаем и гнан, сделал то же самое.

Де Решен не стал скандалить, Бертрада у него была уже пятая, женой меньше, женой больше, и признал притязания Филиппа. А церковь не признала. Один епископ даже страшно ругался по этому поводу. Филиппу сделалось обидно и он арестовал епископа, а духовенству предложил вообще негодяя уволить. Церковники глубоко шокировались, попытались королю объяснить, что они поддерживают позицию коллеги, и всех не пересажаешь. Но у Филиппа же любовь.

Отгадайте, что в ответ сделал Рим? Естественно, отлучил короля и Бертраду от церкви. А тем и все равно, знай себе, живут и детишек рожают. Однако, вы же понимаете, рейтинг не картошка, в окно не выкинешь. Стал Филипп замечать, что все мировое сообщество как-то косо на него смотрит, подданные плохо слушаются, а в крестовый поход так вообще не взяли, будто он нехристь какая. Предложил тогда Филипп супруге сделать паузу в отношениях, мол, поживем отдельно, подумаем. Но надолго его не хватило. Лишь за четыре года до смерти он окончательно разъехался с Бертрадой. То ли надоела, то ли чувствовал приближение кончины, а умирать отлученным не хотел, а может, просто утомился постоянно извиняться перед детьми от первого брака за Бертрадины попытки их отравить. Тоже можно понять, он уже старый, его девушки не любят, ему бы тишины и покоя, а под носом черти что – то наследники при живом еще отце уже корону делят, то Бертрада с отравляющими веществами шалит.

В общем, под конец жизни Филипп устал и решительно умер. 48 лет отцарствовал и все, поминай, как звали. А звали его плохо. Неблагодарные потомки забыли про то, что богатство Франции при нем графствами прирастало и, что англо-нормандскую монархию он пошатал. Да, шутка ли сказать, Филипп даже стал косвенным виновником смерти английского короля. Все забыли. В памяти у них осталось лишь его неповиновение церкви и сомнительный брак.