есть горе, которое не вынести одному человеку или одной семье. иди двум сотням семей.только всем вместе.
эти сводки пугают, все делают грязно-серым,
в монохроме ведущий роняет слова, как пули.
и не важно уже, кто мысли какой, кто веры,
важно только одно, что домой они не вернулись.
важно только одно - самолёт оттолкнулся с силой
от далёкой земли и застыл на табло задержкой...
он, наверное, вспыхнул яростно и красиво,
в небе слишком высоком, отчаянно, безнадежно,
в небе слишком высоком, чтобы остаться шансу.
мы свидетели эха взрыва того и боли.
только горе и может, через потоки глянца,
нас заставить к лицу вдруг вскинуть свои ладони
и застыть у экрана, силу сломив и волю
нам, забывшим давно и бога в себе, и чёрта.
где-то в правильном мире, другом, не подвластном горю,
самолёт приземлился,
и трап подъезжает к борту
в монохроме ведущий роняет слова, как пули.
и не важно уже, кто мысли какой, кто веры,
важно только одно, что домой они не вернулись.
важно только одно - самолёт оттолкнулся с силой
от далёкой земли и застыл на табло задержкой...
он, наверное, вспыхнул яростно и красиво,
в небе слишком высоком, отчаянно, безнадежно,
в небе слишком высоком, чтобы остаться шансу.
мы свидетели эха взрыва того и боли.
только горе и может, через потоки глянца,
нас заставить к лицу вдруг вскинуть свои ладони
и застыть у экрана, силу сломив и волю
нам, забывшим давно и бога в себе, и чёрта.
где-то в правильном мире, другом, не подвластном горю,
самолёт приземлился,
и трап подъезжает к борту