Дом
И однажды я подумала. Совершенно спокойно подумала, констатируя факт.
В моей жизни был только один Дом.
Дом, в котором прошло моё детство.
А все остальные дома, комнаты, квартиры, в которых я жила когда-то и живу до сих пор – это места временного проживания. Хорошие комфортабельные номера со всеми удобствами. В них я живу какое-то время. Как в купе поезда, который несёт меня, гремя на полустанках, от станции Рождения до станции Смерть. То в одном купе поживу, то в другом.
А настоящий Дом, в котором я жила в полноте счастья, покоя и основательности, остался там, на далёком острове, в маленьком приморском городе. На улице, носящей имя героического летчика Гастелло. Хотя в реальной жизни этого дома уже нет. Снесли.
Давно снесли и построили на его месте новый. Но это уже неважно.
Мой Дом всегда в моём сердце, в моей памяти. Поэтому он жив.
Дом моего детства огромен! Это целый мир!
Мир, состоящий из комнат с деревянными полами и белёными стенами.
Из просторной пустой веранды!
В ней так было удобно делать колесо! Колесо у меня всегда получалось кривоватое. Меня всегда заносило изрядно, поэтому на веранде его крутить было очень удобно! Там я ничего не сшибала своими длинными тонкими ногами, падая на пол совершенно свободно. Как птица!
А ещё в этом мире был огород с цветами и клубникой, палисадник с тополями и с деревянным столиком. Столик и две скамейки сколотил папаня. Иногда, когда приезжали его братовья дядя Митя и дядя Петя, они сидели за этим столиком и пили пиво с корюшкой.
А ещё в этом мире был необычайно интересный колодец, в который я очень любила смотреть. Там, далеко внизу, чёрной мерцающей воде можно было увидеть всякое. Разное и страшное.
Сарай был с углём и с огромными пауками, папанькин гараж, густые кусты белой сирени и куст жасмина. Изящный, ароматный жасмин на нашем пролетарском огороде выглядел очень аристократично!
Мир детства!
Огромный мир, в котором всегда светило солнце, даже когда неделю лил занудливый дождь.
В котором всегда было тепло, даже когда вода зимой на кухне замерзала по ночам от морозов.
И всё было в этом мире правильно, разумно и основательно. И не страшно!
Я любила сидеть Дома. И одной мне никогда не было скучно!
Я была глубоко самозанятым ребенком, у меня всегда были очень интересные и архиважные занятия – книги, шитье, наклеивание картинок.
Я не помню себя в праздности. Я всегда была чем-то занята, хотя мама была уверена в обратном. Она считала, что я целыми ничего не делаю, ленюсь и даже в комнате прибраться не хочу.
Мама была хронической чистюлей и гоняла меня за разбросанные вещи, за беспорядок на столе и под столом, за плохо вымытую посуду, за грязный пол…
Я обижалась и считала, что мама ко мне придирается. Я не разделяла её маниакального увлечения чистотой. У меня были другие, более важные интересы!
Я не помню себя в праздности, потому что никогда не видела в праздности родителей.
Мама на кухне, мама стирает, гладит, шьет, возится на огороде.
Папа в огороде, в гараже, колет дрова, таскает уголь.
Мама шумная, резкая, любительница звать папу с огорода громким голосом:
- Ко-о-о-о-оля, ты воды наносил?
Папа громких воплей не любил. Он никогда не кричал. Разговаривал, подойдя близко. Меня звал Ирихой. Папа очень хотел сына, но родились две дочери. Если он и расстроился, то виду никогда не подавал.
Папа всегда был благодушен и невозмутим. Молчун. Говорил мало, только по существу, короткими репликами, но часто очень смешно, У него было безупречное чувство юмора, и мне иногда казалось, что если не обязанность быть суровым мужчиной, хозяином и главой семьи, он бы хохотал целыми днями.
И я считала, что все мужчины в мире благодушны и невозмутимы. И терпеливы. И у всех безупречное чувство юмора.
А мама была импульсивна, и её взрывной характер иногда разметал нас с папенькой по углам. И ничего!
Папа усмехнется, вытащит из кармана вечную беломорину, закурит и пойдёт спокойно картошку в огород копать.
Поэтому в Доме никогда не было скандалов.
Конечно, папа-мама наверняка имели различные взгляды на какие-то события жизни, но они могли договариваться друг с другом спокойно и без экстаза.
Поэтому я не видела ни ссор, ни выяснений отношений. Ничего. Может быть, они ругались, когда меня не было дома? Ведь должны же они были ругаться?
В Доме никогда не врали. Никогда. И мне запрещали. А я в детстве к вранью склонность имела. А как же? Девочка я была тихая, скромная, но маменькины поручения помыть, постирать, подмести, прополоть, собрать, почистить, я выполнять не торопилась. По причине своей бесконечной занятости, разумеется. И чтобы не получить мораль, я пыталась врать и изворачиваться. Мама просекала моё враньё с полуслова и давала мне дрозда такого, что мораль по сравнению с ним была сладкой малиной. Поэтому я путём нехитрых логических размышлений поняла, что лучше не врать. Никогда. Себе дороже. С тех пор не вру.
В Доме всегда всё делали вместе. Вместе работали на огороде, делали ремонт дома. Нет, стены и потолок папа белил один, но мама готовила, мыла, стирала, давала поручения мне и мы все дружно занимались хозяйственными делами. Мне нравилось, когда все и когда дружно! Это я любила больше, чем намывать посуду, когда родители на работе.
Отдыхали тоже вместе. В отпуск, в гости. Мама-папа всегда вместе. И для меня это было нормой. А как ещё могут семьи отдыхать? Только вместе!
В Доме всегда было много гостей! Так много, что иногда мне они надоедали, потому что в моей комнате вечно устраивали склад из пальто и шапок. Гости всё время орали, пыхтели папиросами и пели песни.
Я ворчала недовольно, но, на самом деле, любила эти шумные гулянки! Папа становился ужасно болтливым, он много шутил, хохотал, называл маму Фаечка, красиво танцевал вальс и фокстрот под пластинки!
И мне казалось, что так поступают все родители!
Что мамы у всех шумные хохотушки, а папы сдержанные рыцари, что все говорят друг другу правду и ни когда не ссорятся, любят людей, живут в дружбе с соседями, а на работе – непременно передовики производства!
А потом я улетела из Дома. В большую жизнь. Улетела радостно, мечтала об это страстно! Я думала, что Дом такой маленький, такой простой и скучный, а где-то грохочет другая, интересная жизнь, такая прекрасная и заманчивая и мне непременно она нужна, эта жизнь…
И я уехала. И я увидела, что в большой жизни всё не так. И мужчины – не рыцари, а женщины – не хохотушки, и все врут, и не считают, что это плохо.
И было всё так странно…
А потом я привыкла к новым предлагаемым обстоятельствам.
Человек чрезвычайно гибкое существо. Ко всему привыкает.
Вот только странно…
Все дома, комнаты, квартиры, в которых я жила когда-то и живу до сих пор – это места временного проживания. Хорошие комфортабельные номера со всеми удобствами. Но временного проживания. А дома у меня нет.
Дом остался там. В городе Детство.
Автор irina-sbor
