Черное и Белое Часть 3 Глава 8
Боль
Небольшая черная избушка, бревна которой торчали словно рога лесного черта, много лет назад сросшегося с землей. Артур поежился: с наступлением ночи стало очень холодно, и лишь небольшой свет в окне хоть как-то грел его прозябшую душу.
– Нам просто надо войти? – он посмотрел на священника. – Что, ни участкового, ни хотя бы старосты? Где люди-то?
– Здесь они не нужны, – Ипполит посмотрел на двери. – Судя по моей информации, эту избу давно обходят стороной, да и как ты, черт, видишь, она на отшибе.
– Да, а потом пойдут жалобы.
– Главный здесь я, поэтому делай свою работу. Остальное я беру на себя.
Ипполит подошёл к двери и потянул на себя ручку. Она со скрипом открылась, пролив немного света на деревянные ступеньки и дорогу. Артур оглянулся на Семена: тот даже из машины не вышел.
Внутри все было более чем просто: стул, лавка, стол; несколько икон, в потрескавшихся рамках, висевших над окнами, белые занавески и старуха, стоявшая посреди комнаты, испуганно глядя на них. Ипполит прислонил к груди библию и осенил её крестным знамением. Бабка тоже перекрестилась.
– Здесь она, прошу, батюшка, сюда вот, – указала бабка в сторону большой кровати, где, судя по всему, и лежал их клиент.
– Так, пододвинься, святой отец, – Артур прошел к кровати и увидел девушку, от которой на простыне уже получилась целая потная пролежень. Артур открыл одно из век: зрачки у несчастной закатились.
– Плохо дело, – Артур сел рядом и взял руку. – Сколько она в таком состоянии, бабусь?
– А? – бабка недоуменно посмотрела на него.
– Я говорю: сколько она так лежит, – погромче повторил Артур. – Лежит так сколько уже?
– Так дня три. Священник сказала не трогать: мол, вызову бригаду нужную.
– Черт! Это местный что ли? – скривился Артур и посмотрел на Ипполита. – Ты же говорил, что Стас увидел?
– Ошибся, – улыбнулся Ипполит, – но ты не переживай – это тоже твоя работа.
– Она при смерти: слишком долго ждали. Изгонять в таком состоянии нельзя. Она может умереть.
– Божечки! Как умереть! – всколыхнулась бабка. – Она ж единственная! Святой отец сказал, даже врач не нужен.
– Не нужен, не нужен. Ступайте, покажите мне, где у вас тут чайник – наш сотрудник справится.
– Он тоже церковный?
– М-м-м, почти. Скажем так: субподрядчик.
– Что?
– Наш он, церковный. Наполовину, – сказал Ипполит, кладя руку на плечо старушке. —Так где у вас самовар? Я слышал вы очень вкусно чай завариваете.
– От кого?
– От отца Феофана. Он же был у вас недавно, сами говорите. Вот и посоветовал опробовать. Да вы не переживайте: мы сталкивались с таким.
– Он сказал: она при смерти.
– Это такая шутка. Он так пошутил. Пойдемте, вы попоите меня чаем. Прошу, – Ипполит буквально развернул её от кровати с дочерью, – пойдемте.
Оставшись наедине с одержимой, Артур снова пощупал пульс. Такое состояние хоть и было редким, но на его долю пару раз выпадало. И каждый раз он еле-еле вытаскивал больного. Артур провел рукой: все тело было словно пронизано этой черной, игольчатой энергией. Он даже не понимал, откуда тащить. Ни одного живого места.
Артур отдернул руку и сосредоточился. Вся беда была не в том, чтобы вытянуть в привычном понимании дьявольскую сущность, а именно вытащить саму материю. Здесь не так: положил руку на лоб и давай – дербань гада. Здесь сложнее. Словно зло потеряло лицо, определив себя как черную жижу.
– Да, кажется, ты чем-то точно небу насолила, – тихо сказал он, вглядываясь в исхудавшее тело. Наконец он наметил небольшой участок, откуда меньше всего несло черной гадостью. Артур положил руку на пупок. Вот она – чистая точка!
Девочка застонала. Привычно, слабо. Как уже бывало, когда тьма начинала покидать тело. Артур не спешил: следовало убедиться, что он обхватил все, не дав ни одному кусочку оторваться от общей массы. Иначе, на вторую битву с подобным, бедняжки уже не хватит. Он почувствовал, как быстро онемели пальцы. Зло сопротивлялось, но только не столь сильно, ведь даже оно не считало, что её можно спасти.
Артур продолжал медленно собирать все в единую массу. Минута, вторая, третья – потом время словно сбежало, оставив его наедине со страшным врагом. Он закрыл глаза: они лишь отвлекали. Теперь было важно чувствовать, а не видеть.
– Тише маленькая, тише, – тихо сказал он, заодно подбадривая и себя, – сейчас, потерпи немного.
Он потянул игольчатое черное одеяло на себя. Чтобы уцепиться окончательно, следовало ухватить ещё, хотя бы еще кусок. Пальцы, рука – все немело с ужасающей быстротой, он почти потерял всё до плеча, хотя сам не добрался и до половины исцеления. Но ничего, главное – резко дернуть.
Артур расслабил хватку. Это был старый прием: когда, дав волю врагу, он нападал снова, заставая его врасплох. Черное, колючее одеяло на мгновение перестало резать нервы, словно согласилось с подобным решением, возвращаясь на привычное, нежное место. Артур раскрыл глаза: что-то изменилось. И посмотрев на её лицо, он понял что. Девочка пришла в себя и в упор смотрела на него.
Он улыбнулся. Страх. Жуткий страх был внутри этих несчастных больших глаз. Оно и понятно: что ещё ждать, если у тебя редкое, уносящее жизнь заболевание, вылечить которое под силу всего нескольким людям в России?
Он снова закрыл глаза. Настало время для самого главного – для рывка. И это определит исход сражения. Он глубоко вдохнул и резким махом потянул все на себя, лишаясь и сил, и сознания, так как боль буквально вышвырнула его из кабины собственного разума, показав напоследок лишь чистое, опустошенное после изгнания тело, которое еле-еле дернулось и упало на потную простынь, оставив открытыми эти красивые девичьи глаза.
Когда он открыл глаза, в комнате, кроме причитаний и всхлипываний бабки, не было никаких звуков, что позволяло последним проявляться во всей своей неприятной мощи. Он повернул голову. Старуха стояла на коленях перед кроватью, держа девушку за безжизненно повисшую руку.
«Умерла, – пролетело в его гудящей голове. – Всё-таки умерла». Он медленно, превозмогая боль, поднялся. Казалось, ещё немного и треснет голова, а затем рассыплется хребет. Артур пошарил по карманам руками: где-то там, где там была она – сигарета.
Пошатываясь, он вышел на улицу. Семен был тут, стоял возле машины и задумчиво всматривался в ночной деревенский пейзаж, недвусмысленно намекая, что, скорее всего, Ипполит уже внутри, спокойно дожидается их отъезда. Еле добравшись до кабины, Артур устало облокотился на двери. Его колотило. Казалось, что еще немного и после даже такой небольшой прогулки он выблюет свой кишечник.
– Черт, – сказал он, пытаясь поднять сигарету ко рту.
– Подождите, Артур Вениаминович. Я сейчас, – спохватившись сказал Семен, вынимая зажигалку и всовывая ему в рот сигарету. – Я думал: вы еще полежите.
– Нет. Это она теперь полежит, – скривился в ухмылке Артур, вдыхая никотиновый дым. – Как же так? Как же так?
Он почувствовал, как медленно отступает боль. Семен молча покивал головой и, заметив, что ему стало лучше, пошёл обратно к водительским дверям. Артур сделал несколько глубоких затяжек: сейчас надо было как следует заполнить легкие, не то эта дрянь ещё долго не даст ему покоя.
Потом он сел в машину и посмотрел на смиренно сидевшего рядом с ним священника, глубокомысленно о чём-то размышлявшего. Заметив его взгляд, Ипполит повернулся. Улыбка —она очень умело уродовала его лицо, в тоже время делая его очень привычным.
– Я буду вынужден доложить об этом.
– Доложи, – спокойно сказал Артур и что есть силы влепил священнику по морде.