Через реку
Лето 1992 года. Бендерский мост. Начинаем штурм. На нашей стороне – несколько Т-64, с молдавской (мы говорили – румынской) стороны моста – самоходка. С нашей стороны у въезда на мост сосредотачивается пехота. Наш танк, уходя от снарядов самоходки, сшибает бетонную плиту ограждения. Под плитой гибнет казак, молодой парень, по врагу, кажется, ни разу не выстрелил. Артиллерийская дуэль заканчивается нашей победой. Рядовые молдаване («румыны») по-быстрому разбегаются. С их стороны обороняются, практически, только офицеры. Врага положено ненавидеть и презирать, но этих молдавских офицеров, в первую очередь командира и его начштаба, я уважаю. Командир, полковник Карасев в результате умер от полученных ранений. Победить такого врага – честь.
Кровавая карусель уличных боев. В окопах проще. А в городе – из-за каждого угла, из каждого окна ждешь очереди в упор. У нас серьезная нехватка боеприпасов, по четыре снаряженных магазина на брата. Это, кто понимает, на пять минут серьезного боя. Шмаляем одиночными. Города Бендеры мы не знаем, гиды у нас – местные менты. У них вообще - сучки (АКС-74у), по паре магазинов, на петлицах гербы Советского союза, в глазах - ненависть к ОПОНу и ностальгия по МВД СССР. Серьезные ребята.
На окраине города какая-то сволочь угостила нас гранатой. Осколки прошуршали мимо, но взрывная волна меня таки зацепила. Имею контузию, к счастью, не сильную. Но в глазах темнеет, ручки трясутся, в этом состоянии боец из меня – как из дерьма пуля. Пора в санчасть. Ребята пошли дальше, командир отправил меня в тыл. Санинструкторов, как в фильмах о войне, нет. Города не знаю, куда идти – не соображаю. Ковыляю потихонечку, с передышками, временами почти теряю сознание. Присел на скамейку в скверике, реально вырубился. С грехом пополам очнулся, ну, думаю, тут мне и звезда (на обелиске). Под звезду неохота, встал, иду-бреду. Выхожу на какую-то площадь. Толпа беженцев, тетки с детишками, шум и гам. Ребята из ТСО (территориальный спасательный отряд) пытаются упорядочить хаос, получается не очень. Подхожу к офицеру, докладываю, так мол и так, направлен в санчасть по причине контузии средней тяжести. Где транспорт с ранеными? Тот поначалу смотрит на меня как на идиота, потом его, очевидно, осеняет конструктивная идея.
- Шишигу видишь? - У выезда с площади стоит ГАЗ-66 с кунгом (это такая металлическая будка).
- Вижу. Грузиться?
- За руль. Повезешь беженцев в Тирасполь.
- Ты че, с дерева упал? Какой из меня сейчас водитель? – Меня конкретно шатает из стороны в сторону.
- Как стоишь, казак?! Выполнять приказ! А то я тебя в момент вылечу. - Тэсэошник лапает кобуру.
Стою с трудом, хожу еще хуже. Попробую поездить. В кунг набились женщины и дети с узлами и чемоданами. До Тирасполя – километров десять. Временами я на секунды вырубался, как будто кто-то нехороший надвигал мне на глаза мою собственную кубанку, наступала темнота, я инстинктивно прижимал тормоз, потом очухивался, ехал дальше. Если бы не чувство ответственности за тех, кого я вез – не доехал бы, сто процентов.
Это касается не только (и не столько) войны. Любой человек слаб. Сильными мы становимся только если помогаем тем, кто слабее нас.