Человек, который не должен был жить.
Безумно знакомым кажется чувство, при котором не хочется находиться нигде, хочется просто исчезнуть, испариться, сжаться в какую-то мелкую точку, которую врядли сможет заметить хоть кто-то. Сколько раз я испытывал это. В детстве - когда уронишь мамкин цветок, чуть позже - когда довёл до слёз учительницу химии, а мать узнаёт об этом..В отрочестве - когда вечером "переберёшь" и с утра выслушиваешь от своих знакомых, что было вчера, потом - сокрушаясь о вчерашних, острых словах, что наговорил любимой в порыве ярости. И вот. Тебе третий десяток, ты взрослый, сложившийся мужчина! Тебе безразлично мнение окружающих, ты - самодостаточен! Пора бы уйти этому глупому чувству, что затрагивает самые глубокие, как их пафосно называют, "струны души". Но нет, всё, что ты думаешь - ложь. Это чувство начинает играть по-новому.
Размазаный по дивану - я закурил. Бутылка самого дешевого виски оставляла еще горечь во рту, но не особо добавляла тепла. Окно было открыто, а на фоне играла самая плаксивая музыка, которую я только смог у себя найти.
- Что за херня творится? - идиотские вопросы не выходили из моей головы, а скорее наоборот, повторялись снова и снова, пытаясь поставить меня перед ними в тупиковое положение, уже окончательно.
- Как ты любишь все-таки это, Тём, искать подходы, чтобы еще сильнее себя утоптать. - я уже и забыл, о чем я сокрушаюсь, но от этого давил на себя не меньше, чем когда помнил.
Я энергично открыл дверь, вскочил в квартиру и поприветствовал мать. Быстро разувшись пробежал в комнату, что все равно, в этом доме - остаётся моей, сколько бы лет не прошло. Быстро уселся за компьютер и выдохнул.
Мать улыбаясь заглянула, я тоже постарался натянуть улыбку, которая врядли закрыла собой и мои чувства, и тем более, запах дешевого алкоголя, разносящийся по половине нашего квартала. Но мы продолжали улыбаться, перекинулись парой фраз, узнали как друг у друга идут дела и занялись своими заботами. Это не слишком много, конечно, за пару недель, но поделилсь хоть чем-то.
Я прикрутил лампочку в коридор, заменил прокладки в кране и мне уже было пора. От матери на работу мне ездить не слишком удобно. Да и вообще я чувствую себя некомфортно в своём селе. Пора было уезжать.
- Шеф, сколько еще стоять будем? Пока не наберёмся?
- Шесть минут.
Я воткнул в уши наушники и уселся ждать. Погода за окном была под стать моему настроению: слякоть, грязь, мерзость. Всё это и успокаивало меня и не давало отвлечься от мыслей.
Тут, к остановке подбежал мелкий парень, он явно собирался сесть к нам в маршрутку, но ждал кого-то. Следом, медленно подходила пожилая женщина, выглядела она отлично: не то, чтобы она была красавицей, или вообще хорошо сохранилась, но на её лице была милая улыбка, которая очень сильно её красила. Она подошла к пареньку, что-то ему сказала, обняла, рассмеялась и посмотрела в мою сторону. Я чуть поднял руку и прошептал губами:"Здравствуйте". Я её узнал.
Когда-то, эта женщина, еще будучи не в преклонном возрасте, помогала моей матери. Помогала очень сильно. Помогала вытаскивать меня со, что называется, "того света". Она была обычной мед сестрой, работавшей с моим прекрасным врачем-педиатром. У них я лечился вплоть до 13, но не до конца понимал, что эти люди для меня сделали.
Я родился больным мальчиком. Став самым желанным ребенком в семье, по крайней мере для отца, я так же с рождения стал и самым проблемным, родившись и невовремя и очень больным. Сначала, вместе с мамой, старались городские врачи, потом, не потеряв надежду на моё существование, старались уже "местные". Меня "выходили" годам к трём. Хотя и этого, пока было мало.
Когда нам нечего было есть, для Тёмы всегда находились нужные продукты и лекарства. Сестры, которые, вероятно, и ревностно относились ко вниманию, уделяемому мне,(в силу их юного возраста) со мной вели себя как еще две матери. Отец работал, не покладая рук, стараясь обеспечить нас, насколько это возможно. Наши доктора и мед сестры, так же работали, как могли, предпринимая всё, на что хватало сил. Я не должен был жить.
Помню, я только лет в одиннадцать узнал, что по уму, мне нельзя было заниматься спортом. Тогда я уже занимался несколькими видами и был, практически лучшим спортсменом в школе. Мать приняла волевое решение, дать мне заниматься тем, чем я хочу, увидев, что это, поначалу, благостно влияло на меня, не смотря на запреты врачей. Я осудил бы её девяносто девять раз из ста, услышав такое решение сейчас, потому что я верю врачам..но этот случай оказался именно тем, сотым.
- Я здоровый малый.. Мне третий десяток, а я убиваюсь по каким-то мелким, житейским проблемам. Долги, работа, квартира..Херня ведь всё, разгребёмся. Я ведь не просто так живу. Нет...
*
Я присел на край кровати. Грустное выражение лица матери постепенно сменялось улыбкой. Я приобнял её:
- Я такой придурок у тебя, мам.
*
Размазаный по дивану - я закурил. Бутылка самого дешевого виски оставляла еще горечь во рту, но не особо добавляла тепла. Окно было открыто, а на фоне играла самая плаксивая музыка, которую я только смог у себя найти.
- Что за херня творится? - идиотские вопросы не выходили из моей головы, а скорее наоборот, повторялись снова и снова, пытаясь поставить меня перед ними в тупиковое положение, уже окончательно.
- Как ты любишь все-таки это, Тём, искать подходы, чтобы еще сильнее себя утоптать. - я уже и забыл, о чем я сокрушаюсь, но от этого давил на себя не меньше, чем когда помнил.
Я энергично открыл дверь, вскочил в квартиру и поприветствовал мать. Быстро разувшись пробежал в комнату, что все равно, в этом доме - остаётся моей, сколько бы лет не прошло. Быстро уселся за компьютер и выдохнул.
Мать улыбаясь заглянула, я тоже постарался натянуть улыбку, которая врядли закрыла собой и мои чувства, и тем более, запах дешевого алкоголя, разносящийся по половине нашего квартала. Но мы продолжали улыбаться, перекинулись парой фраз, узнали как друг у друга идут дела и занялись своими заботами. Это не слишком много, конечно, за пару недель, но поделилсь хоть чем-то.
Я прикрутил лампочку в коридор, заменил прокладки в кране и мне уже было пора. От матери на работу мне ездить не слишком удобно. Да и вообще я чувствую себя некомфортно в своём селе. Пора было уезжать.
- Шеф, сколько еще стоять будем? Пока не наберёмся?
- Шесть минут.
Я воткнул в уши наушники и уселся ждать. Погода за окном была под стать моему настроению: слякоть, грязь, мерзость. Всё это и успокаивало меня и не давало отвлечься от мыслей.
Тут, к остановке подбежал мелкий парень, он явно собирался сесть к нам в маршрутку, но ждал кого-то. Следом, медленно подходила пожилая женщина, выглядела она отлично: не то, чтобы она была красавицей, или вообще хорошо сохранилась, но на её лице была милая улыбка, которая очень сильно её красила. Она подошла к пареньку, что-то ему сказала, обняла, рассмеялась и посмотрела в мою сторону. Я чуть поднял руку и прошептал губами:"Здравствуйте". Я её узнал.
Когда-то, эта женщина, еще будучи не в преклонном возрасте, помогала моей матери. Помогала очень сильно. Помогала вытаскивать меня со, что называется, "того света". Она была обычной мед сестрой, работавшей с моим прекрасным врачем-педиатром. У них я лечился вплоть до 13, но не до конца понимал, что эти люди для меня сделали.
Я родился больным мальчиком. Став самым желанным ребенком в семье, по крайней мере для отца, я так же с рождения стал и самым проблемным, родившись и невовремя и очень больным. Сначала, вместе с мамой, старались городские врачи, потом, не потеряв надежду на моё существование, старались уже "местные". Меня "выходили" годам к трём. Хотя и этого, пока было мало.
Когда нам нечего было есть, для Тёмы всегда находились нужные продукты и лекарства. Сестры, которые, вероятно, и ревностно относились ко вниманию, уделяемому мне,(в силу их юного возраста) со мной вели себя как еще две матери. Отец работал, не покладая рук, стараясь обеспечить нас, насколько это возможно. Наши доктора и мед сестры, так же работали, как могли, предпринимая всё, на что хватало сил. Я не должен был жить.
Помню, я только лет в одиннадцать узнал, что по уму, мне нельзя было заниматься спортом. Тогда я уже занимался несколькими видами и был, практически лучшим спортсменом в школе. Мать приняла волевое решение, дать мне заниматься тем, чем я хочу, увидев, что это, поначалу, благостно влияло на меня, не смотря на запреты врачей. Я осудил бы её девяносто девять раз из ста, услышав такое решение сейчас, потому что я верю врачам..но этот случай оказался именно тем, сотым.
- Я здоровый малый.. Мне третий десяток, а я убиваюсь по каким-то мелким, житейским проблемам. Долги, работа, квартира..Херня ведь всё, разгребёмся. Я ведь не просто так живу. Нет...
*
Я присел на край кровати. Грустное выражение лица матери постепенно сменялось улыбкой. Я приобнял её:
- Я такой придурок у тебя, мам.
*