"Братишка" из 487 - го...
Часть 1. Часть 09. Часть 17. Часть 25.
Часть 2. Часть 10. Часть 18. Часть 26.
Часть 3. Часть 11. Часть 19. Часть 27.
Часть 4. Часть 12. Часть 20. Часть 28.
Часть 5. Часть 13. Часть 21. Часть 29.
Часть 6. Часть 14. Часть 22. Часть 30.
Часть 7. Часть 15. Часть 23. Часть 31.
Часть 8. Часть 16. Часть 24.
Одним сентябрьским днем меня вызвал к себе командир полка. По прибытии поставил мне задачу:
- Вот что, площадка «Гизель» тебе хорошо известна. Командованием 58-й армии решено разместить здесь вертолетный отряд в составе ОГВ(с). Тебе, Сергей, задача: доставляешь передовую команду» размещаешься и приступаешь к работе под управлением отдела авиации 58-й армии. Район ты хорошо изучил, ты там как рыба в воде, так что оформляйся, готовься и вперед. Дней через десять прибудут и остальные.
Так я вновь оказался во Владикавказе. Но пока был один со своим экипажем и полутора десятками человек технического и тылового состава, которые сразу же приступили к подготовке условий для размещения здесь вертолетного отряда. Вникнув в обстановку и ознакомившись с развединформацией, я понял, что спокойной и вальяжной жизни нам здесь не видать. Боевики вовсю использовали перевалы Ингушетии и Северной Осетии для обеспечения своих бандформировании оружием и боеприпасами, а также пополнения и ротации живой силы. С целью борьбы и ограничения действий боевиков на этом направлении и решено было разместить здесь вертолетный отряд.
По прибытии экипажу не дали прохлаждаться, и задания стали поступать в огромном количестве. Пока это были транспортные задачи: перевезти, обеспечить, доставить, изредка выполнить разведку в том или ином районе, а вот с прибытием 294 отряда спецназначения под командованием майора Гены Горожанова (позывной «Карлсон») работа закипела.
В начале октября меня и экипажи пары прикрытия майора Анатолия Симонова и капитана Александра Носкова вызвали на КП авиации 58-й армии. Встретил нас начальник отдела авиации полковник Сахабутдинов и, не теряя времени даром ввел нас в курс предстоящих Действий на данном направлении.
- В общем, так, Сергей, тебе и еще одному экипажу, он придет из Ханкалы, предстоит десантировать завтра подразделение «спецов» в количестве ста десяти человек на высоты с отметками 1842 (гора Кейлелам) и 1542 (гора Барахчи). И само собой, забросить на высоты средства усиления, боеприпасы и грузы различного назначения, в общей сложности это около семи с половиной тонн. Работать придется весь день. «Спецы» оседлают высоты с целью не пропустить здесь боевиков, ну и на последующие дни готовься работать там же. Авианаводчик из вашего полка, лейтенант Виктор Кучоха, - и он указал на сидевшего на стуле в углу высокого смуглого паренька, - установите связь и договоритесь о сигналах взаимодействия, вам вместе долго работать. Симонов, вашей паре быть готовыми к сопровождению и обеспечению действий десантных вертолетов, а также уничтожению выявленных огневых точек противника. Готовность к вылету в восемь часов утра. Очень прошу соблюдать меры безопасности при полетах в горах, внимательно оценивать площадки, работать без спешки. Там вроде бы все тихо и боевики активности не проявляют. Задача ясна, вопросы есть? - спросил полковник, заканчивая постановку задачи и выключая магнитофон.
Вопросов у нас было огромное количество, но они были не для записи на ленту. В общем, работы на завтра было валом. Экипажи убыли готовиться к заданию: делать расчеты, считать загрузку и еще много чего, что нужно было сделать перед вылетом. Необходимо было также познакомиться с командиром десанта и установить визуальное взаимодействие, лучше всего, когда знаешь друг друга.
На площадке к нам подошел командир отряда - крепкий парень, в угловатых движениях которого угадывалась подготовка «спеца». Мы познакомились и обсудили всевозможные действия и варианты загрузки на вылеты, как будем действовать при десантировании и возможном боестолкновении. А дальше разговорились по душам - кто, откуда. Моему удивлению не было предела, когда я понял, что передо мной сидит друг детства и постоянный соперник по пионерскому лагерю на базе школы № 39 города Ашхабад. Перед глазами всплыла картина, как шестеро сорванцов на детской площадке уселись на крутящуюся вокруг своей оси карусель и, на спор - кто последний останется, тот и круче всех - начали крутить ее руками, перебирая по железному ободу. Вскоре не выдержал один, за ним другой, третьего вырвало, четвертому стало плохо, и он сполз с карусели на землю. Остались двое, в голове сумбур, перед глазами все плывет, в животе муторно, а к горлу подкатывает комок, но никто не хочет уступать. Узнав друг друга и рассмеявшись, мы еще с час вспоминали беззаботное детство и то, как воспитатели сняли нас, чуть ли не лишившихся чувств, с карусели, которая крутилась на спор уже слабеющими детскими руками.
На следующий день к восьми часам на грунтовую полоску площадки прибыла «восьмерка» с братского Кореновского полка, из которой вывалился улыбающийся майор Валерий Чухванцев (впоследствии удостоен звания Героя России).
- Что, Серега, говорят, не справляешься, помощь потребовалась, а? - спросил меня в шутку Чухванцев.
- Ну а как же без тебя-то, кто же на перевозку пайков и продуктов? Там, где сладко, там и ты, - ответил я, улыбаясь и обнимая его.
- А что таскать будем? - спросил он.
- Как что? - деланно удивляясь, воскликнуля. - «Маслята», «огурцы», «подносы» с особыми блюдами и много чего другого. А ты что думал, мед, что ли? Небось уже и губенку раскатал, авось что перепадет?
Пошутив еще немного, экипажи присоединились к погрузке десанта и минут через пятнадцать были готовы к вылету на высоту Кейлелам - ее предстояло оседлать первой.
Спустя двадцать минут после взлета вертолетная группа, поманеврировав в предгорьях с набором высоты, вышла в район десантирования. Вот и точка высадки - площадка со скальной породой, заросшая высокой травой, с валунами через всю неровную поверхность резко обрывалась с южной стороны, с других сторон ее склоны также уходили вниз. Пройдя над площадкой, мой экипаж сбросил на нее дымовую шашку. Майор Чухванцев, идущий за мной, сориентировавшись по дыму и довернув против ветра, решил зайти на площадку с ходу, предупредив ведущего:
- Дым наблюдаю, захожу на посадку.
Я выполнил разворот и стал строить заход за ним. И в этот самый момент по медленно подходившей к подобранной площадке «восьмерке» ударили огненные трассы боевиков, как раз оказавшихся вблизи высоты. Эфир разрезала тревожная фраза:
- По мне «работают», вертолет поврежден, сажусь, - и летчик приземлил машину на грунт высоты, спецназовцы моментально покинули вертушку, занимая оборону и вступая в бой.
- Взлететь сможешь? - вышел я в эфир.
- Сейчас попробую, - ответил Чухванцев, отрывая машину и переводя ее в разгон. Теперь моему экипажу предстояло сесть в этот огонь. На высоте, уже четко было видно, шел бой. Внизу что-то взорвалось, а вот грохнуло на высоте, и загорелась трава, «двадцатьчетверки» вмиг оценили ситуацию и «отработали» по склону высоты, там тоже вспыхнула трава.
- Заходим, всем внимательно, - предупредил я экипаж. Накрыв площадку, стал снижать вертушку, опуская «шаг-газ». Дым стлался по высоте, разрываемый потоком от винтов. Вдруг машина резко провалилась, посадка получилась грубоватой. Не сразу поняв, в чем дело, я огляделся. Оказалось, что высота травы была около полутора метров, спецназовцы, высыпавшие из вертушки, почти сразу скрывались в ней. Поток от винтов гнал волну травы, а рядом шел бой с отходившими «духами». Огонь разгорался, правда, ветер шел от площадки, ох парням и досталось бы, если б огонь шел сюда, на высоту. Разгрузившись, «восьмерка» двинулась в обратный путь на полевой аэродромчик. Приземлившись дома, узнали, что машина Чухванцева серьезно повреждена и моему экипажу придется перетягивать остальных бойцов одному. Помощи ждать было не откуда, все вертушки группировки были заняты. Следующей была высота Барахчи, а «духи» отходили как раз в ее направлении. Решили загрузить четырнадцать бойцов, миномет, боеприпасы, чтобы смогли продержаться, пока мой экипаж не привезет остальных. Вышли в район, чтобы не рисковать, «двадцатьчетверки» прочесали подходы вблизи высоты - помогло, на заходе никто по нам не стрелял, но, как только борта отошли, десант принял бой. И началась карусель Посадка на точке, загрузка, посадка на площадке, домой, очередная загрузка - и так весь день. Уже в сумерках, выгрузив крайних бойцов и пожелав парням удачи, мы ушли домой. Заглушив вертушку, откинувшись от усталости назад, я спросил у летчика-штурмана старшего лейтенанта Володи Корнилова:
- Мы сколько сегодня ходок напахали, а то я потерялся?
- Это девятнадцатая, командир, - произнес после некоторых подсчетов Володя.
В голове гудело, за день получилось около сорока посадок, и первые были под огнем; потом «духи», получив отпор, отошли от высот, но, как оказалось, ненадолго. Для тех, кто остался на высотах, все только начиналось. Под покровом ночи и используя ухудшавшуюся погоду, а также дымку от сгоревшей травы «духи», хорошо ориентировавшиеся на местности, попытались сбросить десант с высоты Барахчи. Они предприняли атаку, но были отброшены благодаря слаженной боевой работе парней на высоте. Но бой не бывает без крови. Несколько спецназовцев получили ранения, трое хлопцев были ранены тяжело. Их нужно было срочно доставить в госпиталь во Владикавказ на стол к хирургам. Летчики и техники уже загружались в запоздавший, задержавшийся в пробках городских улиц и трассы автобус, который доставлял всех в казарму военного городка под Владикавказом. Прибежал дежурный и вызвал:
- Майор Палагин, Вас к телефону.
Взяв протянутую мне трубку у дежурного телефониста, я услышал полковника Сахабутдинова:
- Сергей, я знаю, что вы устали, день был очень насыщенным и уже фактически ночь, но сейчас на командующего вышел «Карлсон» и доложил, что у него на высоте 1514 трое «тяжелых», очень тяжелых, их надо в госпиталь. Он попросил передать тебе, что очень нужно и вся надежда на тебя и твой экипаж. Приказать не могу, решай сам. Попытайся забрать их, если не получится, возвращайся, опыту тебя есть, поэтому и посылаю тебя. Будь все время на связи и докладывай обстановку, внимательно оценивай погоду и, прошу, без фанатизма. Взлет по готовности и удачи вам.
Отъезд задерживался, нам расшвартовали и подготовили к очередному вылету вертушку, и экипаж взлетел в ночное небо. Внизу проплыл ярко освещенный и многолюдный Владикавказ, живший обыденной мирной жизнью. Набрали высоту под нижний край, около двух тысяч двухсот метров, все дальше облака, не очень комфортно.
Ну ничего, бывало и хуже. Володя Корнилов уверенно прокладывал маршрут, и вскоре «восьмерка» уже была над десантом. Из-за дымов от пожара ущелье затянуло густой дымкой, видимость подсела, но все же позволяла обнаружить площадку и выполнить посадку, Там борт уже ждали. Авианаводчик Виктор Кучоха грамотно обозначил площадку и подсветил ее ракетой. Экипаж выполнил заход на уже знакомую поверхность и, включив фары, попытался выполнить посадку. Но не тут-то было - на луч фары в борт снизу ударила очередь от боевиков. Пришлось отойти от площадки; заметив вспышки снизу, я развернулся и в двух заходах засыпал район нахождения боевиков «НАРами». Сам же построил заход с юга в направлении обрывистой скалы. Заход был очень неудобный, я не наблюдал края обрыва, поэтому Витька, оценив положение вертолета, просто зажег два факела и, держа их в руках, стоял на краю обрыва. Стоял продуваемый всеми ветрами и видимый отовсюду, как тот самый Данко с огнем в руке. Через его голову мы и зашли на посадку, зависнув под прикрытием огромного валуна. Бортовой техник старший лейтенант Сергей Рюмин принял и разместил раненых на борту. Взлет, и через полчаса раненые уже были переданы в руки врачей, которые забрали их у вертолетчиков на площадке и доставили в госпиталь к хирургам.
Осмотрев вертушку, которая получила повреждения, пришли к выводу, что ей требуются запчасти, и еще два дня ждали из-за испортившейся погоды новые блоки, чтобы продолжить дальнейшую работу. Вот тебе и «боевики не проявляют активности в данном районе».
Конец июня, площадка «Гизель». Я был назначен командиром отдельного вертолетного отряда из состава группировки авиации ОГВ (с) на западе боевых действий. Каждый день мы выполняли боевые задачи, в общем, работали в уже привычном ритме, который стал обыденностью для личного состава полка. Рано утром двадцать первого июня меня пригласили к телефону.
- Командир, у нас тут шторм: ливень, град, ураган, я антенны на СКП опустил, но их все равно погнуло, крыши и стекла градом побило, летное поле - сплошное озеро воды, - докладывал майор Олег Ногамов, - у соседей борта перевернуло - в общем, шторм. Я уже приступил к ремонту и устранению повреждений, жду вашего прибытия.
Я выглянул в окно, горы были полностью закрыты облаками и туманом, и шел ливень. Река, проходившая через город, вспухла и с ревом несла свои мутные потоки, достигая краев защитных дамб и сооружений. Стихийное бедствие. Оно пронеслось по территории нескольких краев и областей. За несколько часов выпала трехмесячная норма осадков. Местное население и отдыхавшие нуждались в помощи и экстренной эвакуации; и единственным средством обеспечения сообщения, а порой и связи, могли стать вертолеты моего отряда. Командование группировки и 58-й армии и непосредственно начальник штаба армии генерал-майор В. Чиркин, на тот момент, временно исполняющий обязанности командующего, сразу же поставили множество задач перед летчиками отряда.
На аэродром прибыли заместитель министра МЧС Республики Северная Осетия и начальник отряда центра спасения. Мы представились друг другу, согласовали маршрут полета и - в воздух. Погода была почти нелетная, горные районы закрыты облаками, порой приходилось лавировать между ними, чтобы пройти до нужной точки. В горных районах селями и обвалами были разрушены дороги, мосты, пути сообщения, повреждены линии электропередачи. Населенные пункты, базы отдыха, пионерские лагеря были отрезаны от внешнего мира, а некоторые поселки Содон, Галон, Фиагдон разрушены селями. На одном из равнинных участков я обратил внимание на несущее полотно пролета моста, в бурных потоках реки оно, как кораблик, медленно плыло по течению. Буйство природы и водной стихии. Оценив ситуацию, решили сосредоточить усилия на эвакуации из пострадавших районов раненых, больных, детей, попутно доставляя в горы медикаменты, продукты, средства связи и генераторы электроэнергии. Вместе с капитаном Дмитрием Светушковым включились в работу. В день мы выполняли по десять - четырнадцать полетов в пострадавшие районы.
Часов в одиннадцать спасателям поступило тревожное известие из населенного пункта Хариджин. Поселок располагался на дне горного ущелья на высоте тысяча семьсот метров, и через него прошла лавина селевого потока. Многие дома пострадали, некоторые были разрушены. Одна из женщин была сметена селевым потоком прямо из своего дома и с тяжелейшими повреждениями вынесена на берег. Ей срочно нужна была эвакуация в больницу. Начальник Владикавказского отряда спасения МЧС Олег Ганиев вместе со своей группой загрузился на борт вертолета. Мне была поставлена задача: доставить группу в пострадавший поселок и эвакуировать раненую. Прорвавшись через горы, забитые облаками, почти вслепую мы вышли к поселку. Всюду разрушения, а ущелье забито облаками, зайти по идее невозможно - ветер с долины. Что делать? И здесь я выполняю маневр, рискованнейший по исполнению. Вертолет завис в долине на выходе из ущелья, а затем с постоянным набором высоты начинал проходить к поселку. Выполнял этот полет на перемещении назад, то есть рулевым винтом вперед, удерживая вертолет против ветра, соблюдая хоть какой-то минимум безопасности. Накрыв поселок, выполнил зависание, а бортовой техник старший лейтенант Сергей Рюмин высадил одного за другим спасателей, используя трос спасательной лебедки. Те, продвигавшись через завалы и разрушения к раненой женщине, закрепили её на носилках. Далее подъем на борт. Очень сильно мешали порывистый ветер и дождь, пришлось держать машину над спасателями около сорока минут. После подъема женщины и всех спасателей на борт благополучно вернулись на аэродром и передали ее врачам.
Не успели мы перевести дух, как следует новая задача: выполнить полет в район детского лагеря и за несколько вылетов эвакуировать младшие группы детей на аэродром. Дмитрий Светушков был занят на Транскаме. Очередной вылет. В этот раз ко мне на борт приказом командующего поместили корреспондентов СМИ, им нужно было освещать события в пострадавших районах. Опять прорвались на пределе дозволенного в горный район, нашли детский лагерь, выполнили посадку. Детишки были напутаны случившимся, но, увидев вертолет вблизи, с неподдельным интересом стали его рассматривать. Их было много, даже очень. Потребовалось бы выполнить с десяток вылетов, а время поджимало. В полет можно брать не более четырнадцати человек согласно требованиям руководящих документов. Однако весят они очень мало, и я решил брать их по двадцать пять, включая сопровождавших - перегруза не было.
Мотаясь весь день туда и обратно, доставляли грузы в район, а на обратном пути детей, уменьшив количество топлива, в крайнем полете взяли тридцать человек. Корреспонденты, разместившиеся на борту, вели съемку в полете, не предупредив меня, а после посадки попрощались и, пожелав всего самого наилучшего, уехали. Представитель МЧС, находившийся на аэродроме, записал каждого прибывшего и подвел итоги эвакуации. Получалось очень много, и поэтому я в своей докладной был вынужден урезать количество вполовину. Закончив работу, подготовив технику к следующему дню, мы убыли с аэродрома. Как только добрались до казармы, меня вызвали к телефону, на проводе был начальник отдела армейской авиации. Не успел я и слова молвить, как тут же получил нагоняи за нарушение мер безопасности полетов. Пытался оправдать свои действия сложившейся обстановкой, но без толку. Получив нагоняй, я недоумевал, откуда об этом стало известно на командном пункте. Но, посмотрев репортажи корреспондентов из зоны бедствия по телевизору увидел всех, кого перевозил в крайнем вылете. Для простых зрителей лицо перебинтованного малыша и детей в грузовой кабине было просто интересной картинкой, а вот авиационному специалисту сразу же бросилось в глаза их количество. Завтра к нам вылетал генерал Уколов с проверкой моих действий и организации летной работы. Да, ситуация...
Я нацелил личный состав на предстоящую проверку и дальнейшую работу. Осадки не прекращались. С утра работа пошла своим ходом, все так же носились по предгорьям и горам, эвакуировали людей, доставляли грузы. В середине дня к нам прибыл генерал Уколов. Проверил организацию летной работы, ведение документации, подготовку летчиков, работу подразделения обеспечения - одним словом, все. Замечания были, но несущественные, в основном за нарушения при выполнении полетов. Я оправдывался, как мог, приводил примеры, расчеты в доказательства того, что все полеты выполняются не наобум и не с кондачка. Уколов остался недоволен, но понял, что парой вертолетов здесь все не обхватить, тем более, что стихия затронула и другие области и районы, там тоже требовалась помощь. Вскоре ко мне прибыли на усиление экипажи капитана Евгения Поминова и капитана Влада Гуревича. Они без раскачки включились в работу, при этом никто не снимал с отряда выполнения задач в районе боевых действий. Приходилось чередовать боевую работу со спасательной. Я очень часто вылетал в новые районы первым и, уже оценив условия работы, посылал туда другие экипажи.
Во всех населенных пунктах - Фиагдон, Горная Карца, Содон, Голон, Гусара, Мизур и т. д. - нас встречали с благодарностью, кидались к вертолету, окружая со всех сторон. Привезенная гуманитарная помощь была доставлена вовремя, ведь население пострадавших районов осталось без воды, электричества, газа, хлеба и продуктов. Нужна была эвакуация, но, к сожалению, взять всех желающих сразу невозможно. Тяжело было объяснять людям, не поместившимся на борту, что сейчас их забрать не могут, вертолет перегружен, но что за ними обязательно вернутся, что о них не забудут. И люди, поверив и успокоившись, с нетерпением ждали следующего рейса.
В день я с экипажем совершал до десяти - четырнадцати вылетов, порой меняя машину.
Как-то после очередного полета ко мне подошел дежурный офицер и подал записку, она была от майора Гены Горожанова. Развернув ее, я прочитал: «Серега, очень жаль, что не застал тебя в Гизели. Хотелось повидаться, поговорить в нормальной, мирной обстановке. Думал добраться до Торгима, но, наверное, решу свои проблемы во Владикавказе. Приехал по поводу своих раненых, которых ты вытаскивал. Огромное спасибо тебе и всему вашему экипажу от всего нашего отряда за ребят, которых вы вывезли. У раненых все нормально, двоих скоро уже выпишут, только один еще тяжел (тот, которого ранило в голову). Врачи заверили, что у него тоже будет все нормально. Только благодаря вам они еще живы. С большим приветом и массой наилучших пожеланий. 294 отряд спецназначения. «Карлсон».
Я сложил записку и спрятал ее в карман. Жаль, не удалось еще раз увидеться с другом детства.
В один из вечеров селевой поток обрушился на населенный пункт Горная Карца, став причиной огромных разрушении. Спокойная маленькая горная речка превратилась в клокочущий поток, сметающий все на своем пути. Одна из семей оказалась в центре этого потока. Они могли погибнуть, и местные обратились в структуры МЧС с просьбой о спасении. Те вышли на командующего армией, и вскоре мне поставили задачу: с глубоким анализом метеообстановки, обязательным соблюдением мер безопасности своим решением выполнить эвакуацию погибавших людей.
Ко мне прибыл Олег Ганиев:
- Что будем делать, какое решение, командир? Мои готовы.
Мы одновременно обернулись и посмотрели в направлении гор.
В районе предстоявшей задачи было темно и сверкали засветки молний, там шел проливной дождь, облака цеплялись за предгорья, и что там дальше, было неизвестно.
Ганиев ждал, с ним прибыла телевизионная группа Первого канала, их по приказу нужно было взять на борт. Я, получив пару дней назад нагоняй от генерала, понимал, что, если соглашусь на этот вылет, меня ждет очередной разнос. Но на другой чаше весов была жизнь людей - семьи, и в центре бурного селевого потока находились и дети.
- Ладно, будь, что будет, всем в вертолет, готовимся работать. Сергей, Рюмин, готовь лебедку, чувствую, она понадобится. Гончарук, Илья, сможешь нас вывести в этом бедламе погоды точно на место в обход всех ущелий? - обратился я к летчику-штурману.
- Постараюсь командир, - ответил молодой лейтенант.
- Ну что, тогда по коням и вперед, на грозу, чтоб ей пусто было. Через полчаса мы уже добрались до поселка, продираясь сквозь ущелья. Рядом сверкали молнии, ветер, болтанка и надвигавшаяся на смену уходившим сумеркам темнота. Выйдя к поселку, увидели огромные разрушения, оставленные селевым потоком. Как в этой обстановке найти тех, кого нужно спасти, непонятно. Олег Ганиев связался по телефону с землей и, знаками, наконец, смог вывести нас к нужной точке. Обнаружили небольшой островок, на котором ютилась семья, а вокруг беснуется сель. Выполнили зависание над семьей, луч света фар скользил в темноте, высвечивая потоки воды, зацепиться взглядом почти не получалось, клокочущий поток - вот, что было видно внизу, выдерживал место только следуя командам бортового техника старшего лейтенанта Рюмина. Вниз спустился сам командир Владикавказского поисково-спасательного отряда Олег Ганиев, больше он никого не пустил. «Высота работы, тысяча пятьсот шестьдесят метров командир», - констатировал Илья Гончарук. Серега Рюмин начинал подъем людей на борт, все это снимал телеоператор, а корреспондент под гул винтов освещал события, для них это очень эффектный репортаж. Они снимают всю обстановку вокруг борта. Мне было не до них, я удерживал вертолет на месте в горной стремнине, любая ошибка грозила катастрофой или гибелью спасателя. В конце произошла заминка. Ганиев уже отправил наверх двоих взрослых и двух детей, внизу остались девочка и старушка, которая ни в какую не хотела подниматься на борт. «Куда я поеду, здесь мой старик лежит, здесь мои предки, и я здесь умру, забирай внучку и улетай!» - требовала она. Но Олег давил на психологию: «Значит, все сейчас умрем, и внучка тоже, если вы не подниметесь первой». Поток и, правда, прибывал и грозил вот-вот захлестнуть небольшой островок. Но все окончилось благополучно - бабка сдалась, и ее, перепуганную, под свет камеры приняли в салон грузовой кабины. В течение сорока пяти минут была эвакуирована семья из шести человек, из них трое детей. Экипаж вернулся на аэродром ночью. После посадки выплеснули эмоции, проводили к докторам спасенных. Дальше все как обычно - подготовка к следующему дню. А вечером очередной разнос от командования за несоблюдение мер безопасности при выполнении полетного задания. Корреспонденты на всю страну по Первому каналу, сгущая краски, рассказали про мужественные действия спасателей, но при этом, как и обещали, ни словом не обмолвились об экипаже. Но, глядя на работу вертушки в грозу, ночью, при проливном дожде, все специалисты от авиации понимали, в каких условиях работал экипаж. Опять досталось на орехи, но семья была спасена.
Вскоре погода нормализовалась, пострадавшие районы стали зализывать полученные раны, подсчитывать убытки. Решили отметить работу личного состава. Представили отличившихся к наградам. Мне сообщили, что командованием полка я представлен к медали «За спасение погибавших» - достойная награда за достойный труд. Но через некоторое время пришло известие, что и это представление легло под сукно. Наверху ему не дали хода, так как мои действия шли вразрез с требованиями безопасности полетов.
Как-то к нам на аэродром приехал митрополит Ставропольский и Владикавказский Гедеон. Владыка общался с людьми, которых доставляли из зоны бедствия. Видя, с каким напряжением работают летчики, он дал им благословение на труды ратные. Может, поэтому с нами ничего не случилось и все вылеты заканчивались благополучно. А узнав о несправедливом отношении командования к летчикам, митрополит ходатайствовал перед Патриархом Алексием о награждении меня и Дмитрия Светушкова орденом Русской православной церкви Святого Преподобного Сергия Радонежского.