Богатство бедных и богатых⁠⁠

Богатство бедных – это их дети, а богатых – их родители.
Я редко работаю в людных местах. Меня сбивают пустые разговоры c жалобами на липкую жару, ленивых мужей и тупых чиновников, внезапные кофе-машины и музыка, которой самое место в тренажерном зале. Но сегодня особый случай. Рядом со мной четыре скромное одетые девушки-волонтерки, обсуждающие одну неблагополучную семью. У женщины шестеро детей и муж-бомж, как я поняла, отец годовалого карапуза. Дети пухнут от голода и в доме невозможно найти даже хлебной крошки. Сломан унитаз, немытые годами окна и нет постельного белья. Волонтерки по очереди и за свои деньги покупают продукты, штопают гору колготок и читают «Федорино горе». Папаша в синей майке-алкоголичке слоняется без дела, хлопает дверцей холодильника и требует жрать. Мама, разминая пустые груди, пытается накормить младшего. А сегодня девушки узнали, что она ждет седьмого ребенка!
В моем селе, в старенькой хате-мазанке, живет семья. Родители с заплывшими лицами и глазами, будто прорезанными лезвием, и полный двор детей. Их моют по большим праздникам, одевают в гнилую одежду и стригут садовыми ножницами. Кормят редко, поэтому те обносят соседские сады, огороды, воруют в магазинах чипсы и попрошайничают. Однажды мы угостили их ватрушками. Самый старший схватил корзинку и поспешил в песочницу; там остальные как раз строили гараж. Споткнулся, ватрушки рассыпались и обвалялись в песке. Дети набросились на сдобу, и я до сих пор слышу, как хрустит песок на зубах.
Помню подругу, хвастающуюся коллекцией новых платьев и одноклассницу, не сносившую до выпускного класса ни одного. Помню парня, вынужденного идти на школьный бал в свадебном костюме своего отца и в его же подростковых туфлях. Помню детей из детского дома. Мы ездили к ним на пятом курсе университета, а те терпеливо висели в окнах и высматривали своих горе-мам. Страдали от вшей и рыдали, когда им брили головы. Стирали в ржавой воде свои одежки и прятали за пазухой хлеб.
Кто-то просит ребенка у Стены Плача или в Почаевском монастыре, а у других они рождаются, как котята. Одни дети рассматривают море на картинке, обводя пальчиком гребень волны, а другие надувают губы, зарывают в песок мушмулу и вопят: «Как мне осточертел этот Крит».
Получается, у каждого свой путь и свое стартовое место? Определенная ниша, в зависимости от того, как закончилось предыдущее воплощение и свой личный этаж? Собственный ад и рай? Осознанный выбор родиться именно у такой мамы и в такой неформатной семье или же не родиться, потому что в прошлой жизни у женщины была дюжина детей и в нынешней ей следует отдохнуть? Эту великую философию не постичь человеческим мозгом. Этот сложный ребус, шараду, китайскую шкатулку не разгадать даже с помощью высшей математики. Слишком много игреков и иксов. Каждый решает свою систему уравнений сам, просто иногда нет никаких сил смотреть на эти «домашние задания».