Берлинская зарисовка
(Описываемая история произошла в Берлине не так давно со мной лично)
Вернулся домой — приехал на час позже, чем планировал. Задерживаться в дороге не планировал, но Берлин хорош тем, что умеет удивлять.
Место действия — магазин Rewe (бывший Kaiser's) в центре Берлина (Französische Straße, прямо возле Чекпоинта Чарли). Rewe это что–то вроде ритейла уровнем чуть выше, чем обычный ритейл вроде Aldi, Lidl. На выходе Rewe–кафе, давно закрылось, но там никогда не убирают столики вплоть до закрытия самого Rewe. Там сидеть по идее в это время суток нельзя, ведь кафе закрыто (а уж тем более с алкогольными напитками нельзя) — но мы в Берлине, а тут главенствует принцип толерантности, который можно определить примерно так:
"Если нельзя, но очень хочется, то всё же можно, при главном и единственном условии — ведёшь себя прилично, не теряешь человеческого облика."
Я после сложного рабочего дня сделал там паузу по дороге домой, припарковал свой велосипед, взял в Rewe бутылку Sternburg и присел за столик в кафе, планировал минут на 5–10. И тут перед глазами начал разворачиваться настоящий Берлине во всей красе, во всех нюансах.
За соседними столиками расположились очень красочные берлинские персонажи — за одним группа типичных берлинских турецких пацанчиков, в количестве трёх штук. Рядом — группа немецких бабушек–одуванчиков, думаю, хорошо за 60, в том же количестве. Бабушки взяли себе по бутылке тёмного, пацанчики взяли бутылку фанты, бутылку водки Gorbatschow и 3 пластиковых стаканчика.
Бабушкам явно скучно. Альфа–бабушка пытается завязать разговор со мной, спрашивает, чего я такого пью. Хотя очевидно, что она прекрасно видит, что я пью. Это такой лёгкий подкат, заигрывание. Я улыбаюсь, предметно отвечаю, но развить разговор просто не могу, потому что надо дописать важный мейл, опускаю взгляд на телефон. Бабушки скучают дальше. Проходит 5 минут, а дальше такой диалог.
Постараюсь поточнее передать стилистические особенности диалога на немецком.
Альфа–бабушка (обращаясь к туркам): Чего пьёте, ребята? (ага, как будто она не видит — подкат, видимо, у неё всего один, на все случаи)
Альфа–турок: Да так, решили чёт под вечер немного водки хряпнуть с пацанами.
Альфа–бабушка: А какая марка водки?
Альфа–турок: Да я как–то даже не смотрел... чё там мы взяли, дай взгляну.. гоо–рбааа...тчччёёфф. Вроде так.
Альфа–бабушка: Хорошая, правильный выбор. Мы такую с мужем ещё в молодости употребляли. Хорошая... Пауза... Муж, правда, умер давно...
Альфа–турок: А что, она была раньше, такая водка? (вдруг резко меняется в лице) НЕТ–НЕТ, извините меня, я не хотел Вас обидеть! Никаких намёков на Ваш возраст, мы уважаем возраст, никаких намёков. Просто это ж вроде какой–то русский президент из последних времён, или типа того — Gorbatschow?
Альфа–бабушка: Да я сама не знаю, честно говоря, но была такая у нас, давно была. Вас, ребята, тогда не было ещё — а такая водка уже была.
Кореш альфа–турка, толкает того в плечо: Слышь, брат, wallah — я тут чё в Инете недавно нашёл, слышь, wallah, зацени, wallah. Это реально, wallah, круто. Так круто, что я, wallah–wallah, прямо ебал как круто... прямо еб... (тут на некультурном слове осёкся, покосился на бабок). Извините.
Альфа–бабушка: Ай да забей.
Кореш альфа–турка включает музло на телефоне. Начинает играть вот эта песенка берлинского рэпера Capital Bra, средней популярности есть у нас такой "певец ртом" (кстати, это парень с русскими корнями — его родители иммигрировали в Германию из России). Бабушки с большим интересом вслушиваются. Пацаны активно "восхищаются композицией", назовём это так. Прослушали всем скопом раза 3, в цикле.
Альфа–бабушка: Ребята... а что там в тексте такое повторяется bra..braten, ну или bratan. Что это значит? У меня внуки тоже говорят на молодёжном слэнге — но такого я не слышала.
Альфа–турок: Ну это что–то типа пацан, парень. Это из арабского языка что–то — у меня знакомые арабы так постоянно говорят. В турецком такого нет.
Тут я не выдержал:
Я: Неее, мужики — bratan, это точно не из арабского, гарантирую. Это из русского — так русские типа пацаны друг друга называют.
Турки, разом: Да? Охренеть, не знали. Расскажем арабским корешам — они, походу, сами не в курсе.
Пауза.
Альфа–бабушка: А там в этой вашей песне слышу такие слова — fick die AfD... fick die USA... und fick die bayrische etwas... (я ебал AfD, ебал США, ебал что-то баварское...) Правильно услышала?
Альфа–турок: Ну да... (немного смущённо)... Но мы не хотели никого обидеть, возраст мы уважаем... Извините.
Альфа–бабушка (уже так неплохо подпитая): Да я не к тому, забей. Просто чего–то молодость вспомнилась. Протест. У нас точно так было — да и идеи, в общем–то, те же. А вообще молодцы Вы ребята — несёте флаг глобального протеста дальше, так сказать.
Небольшая пауза, никто не знает, что сказать — неежедневная ситуация.
Альфа–бабушка, перенимает инициативу: А теперь что... дети разъехались, скучновато на пенсии. Днём подрабатываю в школе, провожу факультативы, а вечером в Кайзерсе вот сидим с подругами. А вы, ребята, чем занимаетесь?
Альфа–турок: Ну я вот только пошёл на KFZ–механика учиться, а пацаны — ну у них батяня фирму свою имеет, кафе и 2 ресторана в Берлине. Батяне помогают — там всегда рабочие руки нужны.
Альфа–бабушка: Понятно. Молодцы вы ребята, молодцы. Простите, что выражаюсь "некульно" — как сейчас "молодцы" на вашем языке?
Пауза. Пацаны не понимают, стёб это, или серьёзно — потому что удивлены, при всей моей любви к Берлину каждый день тут такого не бывает, это просто факт. Разговор вроде как заглох. Бабушки начинают прощаться с турками, тепло, собираются уходить. Тут я подумал, что срочно надо это — такое! — продлить:
Я: Послушайте, мне тоже уже пора — а давайте на прощанье вашей водки Горбачёв выпьем все вместе. Я когда на вас смотрю — мне прямо жить хочется. Вот за это выпьем. Давайте?
Турки двумя руками за, бабушки не против. Сходили, взяли ещё 4 стаканчика, разливаем. Бабушки причитают "ну нам мини, мини... нам много нельзя... и фанты этой побольше". Бабушки пока шапки натягивали — вообще захмелели, разомлели.
Альфа–бабушка: Ребята, а можно прямой вопрос ещё. А вам пить можно разве? У вас же религия.
Альфа–турок (немного смущённо): Это у кого как. Мы не напиваемся. Да и у меня лично, как Вы говорите, этой самой религии как–то особо нет. У пацанов вроде тоже (те активно кивают).
Альфа–бабушка: Хорошо вам, ребята. А у меня в своё время были те ещё проблемы. С некошерной пищей, правда, в основном — у меня родители иудеи, строгие. Были. А я свинину любила, до сих пор люблю... Ну как свинину — просто протест, не любила я свинину никогда... Пришлось из дома уйти — много лет с родителями не разговаривала. Теперь жалею, честно говоря — мало времени вместе провели, теперь уже поздно, умерли давно. Да мне и самой скоро пора в гроб.
Альфа–турок (с явным восхищением на лице): Ай да бросьте Вы! Я на Вас вот смотрю — Вы меня переживёте, точно говорю!
Альфа–бабушка (уже вдрызг пьяная): А вот что нас, ребята, с вами объединяет? Вот как так получилось, что мы тут с вами разговариваем? Нам ведь и поговорить–то не о чем... что нас сближает в этой странной, больной стране, больном городе?
Тут я совсем не выдержал, говорю:
Я: Да бросьте Вы, уважаемая!!! Больной город, больная страна? Да Вы на себя посмотрите, послушайте! Дай Бог каждому городу так болеть! И, кстати, я даже знаю нечто, что всех тут точно роднит.
Все смотрят вопросительно.
Я: А вот Вы знали, что берлинский парламент позавчера принял закон, что у нас со следующего года 8 марта — праздник. Нигде в Европе такого нет, да и в Германии нигде — только Берлин.
Бабушки в восторге (получается, не знали), переспрашивают меня, правда ли, не шучу ли. Турки зыркают глазами непонимающе.
Я (туркам): Ну это, пацаны, День женщин. У этого праздника социалистические корни. На "крайнем Западе" такого не примут, и не воспримут, а у нас вот так. А мне вот нравится. Что плохого?
Альфа–турок: День женщин? Ничего плохого — женщин мы уважаем, возраст тоже уважаем.
Я: Да что тебя на возрасте клинит–то настолько, братан! Эти бабки нас ещё переживут!
Альфа–турок: А я о чём! Точно переживут.
Посмеялись все вместе, ещё выпили немного, расстались друзьями, мы с бабушками ушли, турки остались выпивать. Настроение подняли мне надолго. Единственное, о чём жалею — что телефонов не взял. Но они там, видимо, часто — а я тоже постоянно проезжаю мимо. Думаю, ещё свидимся.
P.S. Предположительно, не всем в описанное будет легко поверить. Ну, точнее, берлинцам не слишком сложно должно быть — это достаточно очевидный берлинский "флэр". Ну что могу сказать — приезжайте в Берлин + не сидите в Берлине в гетто — и всё сами увидите.
P.P.S. Справедливости ради — у нас не все турки такие, у нас не все пенсионеры такие. Далеко не все! Эти — реально круты, а очень много всевозможных уродов, разных сортов. Очень показательно, что это успешный район. А жаль, что не везде так, очень жаль.
P.P.P.S. На КДПВ фотография, которую я отснял сразу же, как вышел оттуда. По идее, мне надо было ехать на велосипеде домой — но что–то как–то не ехалось совсем, всё больше шлось, думалось. Это американский пограничник, на обратной стороне — советский. Это туристическое место. Раньше прямо по этому месту проходила граница западного и восточного Берлина. Фотографии этих военных — символика былого.