Авторский рассказ про раскопки 2 часть
Преподаватель взял идола из моих рук и осмотрел его. Я заметил, что его обычно спокойное и строгое лицо на миг дрогнуло. Он что-то прошептал, но я не успел расслышать.
— Ладно, ребята, это серьезно, — наконец сказал он. — Этот артефакт действительно древний и, возможно, связан с ритуалами того племени. Мы отвезем его в институт.
Однако никто из нас, студентов, не хотел снова приближаться к идолу. Я видел, как Лена сжала кулаки, стараясь справиться с волнением, но взгляд её был прикован к выходу из палатки, будто она искала способ сбежать. В тот момент преподаватель бросил на нас странный, почти жалостливый взгляд.
— Я понимаю, что вы чувствуете, — сказал он. — Но древние вещи иногда просто пугают своим возрастом. Главное — не поддаваться страхам.
Тем не менее, в его голосе что-то насторожило меня. Пока мы собирались, я заметил, что преподаватель то и дело украдкой поглядывает на идола, словно что-то вспоминая или прикидывая. В какой-то момент он совсем перестал разговаривать и был так сосредоточен, что казалось, нас вокруг него не существовало.
Вскоре мы вышли на тропинку, ведущую к дороге. Уходя, я ещё раз обернулся, чтобы взглянуть на место, где стоял наш лагерь. Впервые за всё время меня пронзило чувство, что мы здесь нежеланные гости.
В тот вечер, когда мы вернулись в общежитие, я снова попытался заснуть, но не мог. Постоянно перед глазами вставало искаженное лицо идола, его пустые глаза и застывший в муке рот. Я знал, что это просто воображение, но что-то во мне шептало, что за этим образом скрывается нечто более мрачное. И тут я услышал шаги в коридоре.
Я вышел в коридор и увидел Лену. Она стояла напротив двери преподавателя, пытаясь выглянуть в щель. Я осторожно подошел к ней и шепнул:
— Что ты тут делаешь?
Она вздрогнула и оглянулась.
— Я… не знаю, — прошептала она. — Не могла заснуть. Идол… он словно зовет меня.
Я понимал, о чем она говорила. Было что-то в этом артефакте, что не отпускало. Мы стояли в коридоре, когда из-за двери до нас донесся странный звук, словно шепот. Я быстро приложил ухо к двери и услышал голос преподавателя. Он что-то бормотал, но слова были нечёткими, будто произносил их не на нашем языке.
Вдруг наступила тишина, и Лена инстинктивно сделала шаг назад. Дверь приоткрылась, и наш преподаватель посмотрел на нас с каким-то ошеломленным видом, будто очнулся от сна.
— Что вы здесь делаете? — спросил он, хмурясь.
— Извините, — пробормотала Лена. — Просто… Мы не могли уснуть.
Он посмотрел на нас несколько секунд, потом кивнул.
— Понимаю, — сказал он. — Завтра утром встретимся в лаборатории. Нам предстоит обсудить этот артефакт.
Этой ночью мне наконец удалось уснуть, но сон был беспокойным. Я видел лицо идола, его глазницы, из которых струилась черная жидкость, словно слезы, и его рот, издающий едва слышимый шепот, как будто пытающийся предостеречь нас от чего-то.
На следующее утро мы все собрались в лаборатории. Преподаватель открыл дверь, и на столе перед нами снова лежал идол. Он выглядел еще более зловеще в ярком свете, и что-то в его чертах казалось мне изменившимся.
— Этот артефакт… — начал преподаватель, делая паузу и обводя нас взглядом, — больше, чем просто древняя находка. Он связан с мифами о местных духах-хранителях, которых нельзя беспокоить.
Мы переглянулись, и мне показалось, что я снова почувствовал тот странный холод. В лаборатории было тихо, но тишина эта давила, как будто что-то невидимое находилось рядом, наблюдало за нами.
Внезапно лампы замигали. Лена вскрикнула, а преподаватель, прижав руку к груди, выдохнул, будто от боли. Казалось, что из глубины идола вновь доносился едва различимый шепот.
Шепот становился всё громче. Словно какой-то голос звучал в самой глубине нашего сознания, заглушая мысли. Преподаватель вдруг побледнел, его лицо исказилось от ужаса. Он уставился на идола, а его губы беззвучно шевелились, словно он пытался что-то сказать, но слова не шли.
Мы с Леной инстинктивно отступили назад, чувствуя, как в воздухе повисло напряжение. Я бросил взгляд на идола, и мне показалось, что его черты вновь изменились: глаза стали глубже, чернее, и в них угадывалось какое-то знание, древнее и непостижимое. Это были глаза существа, которое прожило множество жизней, пережило смерть и рождение снова, века страданий и забвения.
— Не подходите к нему, — резко произнес преподаватель, отрываясь от гипнотического взгляда идола. Он встал и медленно подошел к шкафу, где хранились инструменты. — Нужно положить его обратно, вернуть туда, где мы нашли его.
Но я уже не мог оторвать взгляда от идола. Меня захватило ощущение, будто он звал меня, пытался передать что-то важное. Перед глазами возникли образы: тёмный лес, древние костры, силуэты в танце, звуки бубнов, эхом отражающиеся в ночной тишине. Мне стало страшно и холодно, как будто я оказался среди тех древних людей, в самом сердце их ритуала.
— Что ты видишь? — услышал я Ленино шёпотом и понял, что она тоже смотрит на идола, зачарованная его присутствием.
Преподаватель, видя наше состояние, шагнул к нам и, схватив меня за плечо, резко встряхнул.
— Эй! Проснись! Идол пробуждает древние силы, которые играют с нашим разумом. Мы должны освободить себя от его влияния, пока не стало слишком поздно.
Я моргнул, пытаясь стряхнуть наваждение. Пальцы дрожали, сердце колотилось в груди, но я вновь почувствовал себя в реальности. Лена тоже, наконец, смогла отвести взгляд, хотя её руки всё еще дрожали.
Преподаватель взял идола и, не выпуская его из рук, произнес странные слова, звучащие, как древнее заклинание. Лампы в лаборатории снова замигали, и в этот момент я почувствовал, как нечто тяжелое и угрожающее исчезло из комнаты, будто мы выпустили его наружу.
— Завтра мы вернём его туда, — сказал преподаватель, глядя на нас серьёзно. — И больше не будем вмешиваться в то, чего не понимаем.
---
На следующее утро, почти не говоря друг другу ни слова, мы с преподавателем и Леной вернулись на место раскопок. С каждым шагом я ощущал, как груз на душе становился тяжелее. Ощущение, что мы вторглись в чужой мир, покидало нас медленно и неохотно.
Преподаватель вновь произнёс несколько непонятных слов и осторожно положил идола обратно в землю, там, где он был найден. Внезапно вокруг нас поднялся ветер, словно лес ожил, и мы услышали тихий, убаюкивающий шепот — возможно, тот же, что звучал в наших мыслях. Только теперь он был мирным, как благодарность.
Вернувшись, я чувствовал себя совершенно истощённым, словно мы прошли испытание, которое изменило нас навсегда. Это была наша последняя практика — раскопки в том месте больше не возобновлялись. Наука так и не узнала об этом странном артефакте и о том, что мы пережили.
Но иногда, в тишине ночи, я по-прежнему слышу этот шепот.