Акции
Бессмертным классикам посвящается.
Ночью, около двенадцати, по проспекту Республики шли два друга. Один — красавец, высокий брюнет, в стильной, приталенной рубашке и джинсах, второй — рыжий, невысокий парень, в старенькой, застиранной футболке и шортах. Шли молча, без разговоров. Брюнет напевал негромко что-то про «чумачечую весну», а его приятель сплевывал тягучую слюну прямо на асфальт.
— Посидим? — спросил брюнет, когда приятели добрели до пересечения Кенесары и Республики, туда, где под фонарями расположилась огромная шахматная доска с фигурами.
Рыжий кивнул, и оба присели на лавочку.
— Тут такое дело, Серый, — сказал брюнет. — Займи тысяч пятнадцать, на неделю?
Рыжий молчал.
— Да не, ты чё, мне реально надо. Лажанулся я сегодня. Жена дала цепочку, в ломард заложить — сегодня надо по ипотеке платить. Я заложил и вот, сегодня при тебе в автоматах эти деньги и оставил...
Рыжий сплюнул на асфальт.
— Тварь ты, Марат. — сказал он, покривив губами. — Тварь. Какого рожна ты играл в автоматы, если денег своих нет? Тварь и слабак. Не, ты помолчи, я тебе скажу сейчас... Прибарахлился опять, джинсы прикупил? Модник, твою мать — ни работы, ни денег. Сидишь на шее у жены, по десятке выпрашиваешь то на штаны, то на туфли. Связи, знакомства... Типа и того знаешь, и с тем дела имел — понты одни. Ты сегодня понтовался перед людьми, а мне за тебя стыдно было. А уж когда слюну пускать на эти автоматы начинаешь — так и дал бы в рожу...
— Серый, ты чего? Серый...
— Да фиг с ним, я все пойму, если что... Но не понимаю, зачем ты сейчас в автоматах скандал поднял, мол, свет моргнул, а у тебя стрит был до туза? Позорище.
Марат покраснел, как рак, начал что-то горячо говорить. Серый стоял на своем. Постепенно оба устали и замолчали.
— Облажался я, — сказал брюнет после паузы. — Пойми... Вшатал денег прилично, чужих, долгов сделал, теперь кранты мне... Я ж как на иголках сейчас, как на иголках... По уши в дерьме... А от этого и еще больше косячить начинаю, по-черному косячу. Вот выиграл бы сегодня — все бы бросил, заново бы начал жить... Не наезжай, сам вспомни Ваську Корейца...
— Помню я твоего Корейца, — перебил рыжий. — Помню... Наворовал чужого, набил мошну, а когда прихватили — рыдать начал. Пока воровал — не рыдал. Стыдно должно быть... Не будь у него родственников, выгородивших его, не было бы этого Корейца сейчас. А потом пристроили за дочку важняка, все — как у Христа за пазухой. Вот так у вас всегда, у альфонсов...
Сергей вскочил и начал жестикулировать.
— Жена твоя, например... И хозяйка, и с карьерой... Зачем ты ей? Что она нашла в тебе? Ты сегодня троих молодух глазами раздел, у одной даже телефон выпросил. Тебе дали, альфонсу, а я всю жизнь пашу, честно — и хоть бы хны! А помнишь, ведь свадьбу играть собирались мы с твоей женой, пока с тобой я её не познакомил... И все, пропала моя Жанна.
— Опять ревнуешь? — засмеялся брюнет. — Не знал, что ты до сих пор нозишь по этому поводу!
Сергея вдруг как накрыло. Автоматически, на злости он выбросил руку вперед — и двинул ей в челюсть приятеля. Глухо ударилась о брусчатку сотка брюнета и разлетелась на части. Все произошло разом, в один миг, глупо, нелепо. Рыжему сразу стало стыдно. Он повернулся — и зашагал прочь. Дойдя до украинского посольства, он оглянулся, подождал чего-то — а потом, вдруг пошел дальше.
Марат долго сидел молча, не двигаясь. Мимо прошел патруль, проверил его документы. Марат продемонстрировал им свое удостоверение — и пошел домой.
«Щас начнет нудеть Жанка, — думал он, поднимаясь на лифте. — Нудеть за деньги. Разноется, развоняется... Овца... Скажу, что ограбили...»
Дверь открыла теща. Улыбающаяся.
— Поздравляю! — радостно улыбалась она.
— С чем?
— А щас узнаешь! Проходи.
Марат покачал головой и зашел в спальню. На кровати сидела его жена, Жанна, миниатюрная брюнетка с химией на голове. Увидев мужа, она вскочила и бросилась ему на шею.
— Маратик! — закричала она. — Повезло! Ты не представляешь, я чуть умерла от радости... Смотри!
Она подскочила к кровати, схватила с неё газету.
— Ну, читай же! Мои акции «Народного IPO» выросли! У нас теперь куча денег, ведь у меня есть акции... Я просто их спрятала, потому что ты бы их продал... А Сергей мне их подарил, когда мы собирались жениться, а потом назад не взял... Мы теперь богаты, Марат, ты теперь исправишься, все будет хорошо... Ты же мне изменял и играл на деньги только от безысходности, от бедности... Я же понимаю. Ты на самом деле умный, хороший...
Жанна запрыгала на кровати.
— Неожиданно, да? Я грустила сидела, ненавидела себя, а потом прочитала газету — и вижу! Всех обзвонила уже... Все поздравляют! Марат, ты куда?
Марат заглянул в газету. Ошеломленный, потерянный, молча, стоял посреди комнаты. Потом повернулся и с газетой в руках вышел из квартиры.
— До «Китайской стены», пятьсот! — крикнул он в окошко остановившейся старенькой иномарки, с шымкентскими номерами.
Приехал по адресу. Никого.
«На работе, видать, — подумал он, — а потом с подружками зависла... Подожду...»
И он встал у подъезда. Прошло полчаса, час. Пробило уже три ночи — усталый, он потихоньку двинулся на выход, в арку со двора. И тут у самой арки, он встретился в высокой, худой блондинкой в коротком платьице. Блондинка шла в сопровождении крепкого, спортивного парня.
— Поговорим, Настя? — обратился Марат к ней.
Спортивный парень насупился и стал напирать на Марата.
— Я щас, — сказал блондинка парню и отошла с Маратом в сторонку. — Что нужно?
— Я к тебе, Настюш... По делу... — начал заикаться Марат. — Жаль, что ты не одна, мы бы...
— Давай быстрее, мне некогда!
— Нового хахаля завела? Некогда? Почему ты выгнала меня? Почему не захотела жить вместе? Потому... Потому что денег я тебе мало давал? Вот и облом, представь себе... Да-да! Помнишь, я тебе дарил акции «Народного IPO». На, читай! Это теперь миллионы!
Блондинка взяла газету в руки и жадными глазами стала пробегать строчки первой страницы.
А в то же время другие глаза, опухшие от слез, безумные от горя и несчастий, глядели в ящик трюмо и искали акции «Народного IPO». Всю ночь напролет. Акции были украдены — и Жанна знала, кто их украл.
Сергей так и не заснул в ту ночь. Ему было стыдно за тот удар, нанесенный Марату.