А мы пингвинчики
В комментариях с легким сарказмом спросили, смогла бы я работать в холоде?
Работала.
В пять утра подъем. Дома дубак. Тогда ещё не было газового котла и температура в доме зависела от того насколько рано встанет отец, чтобы растопить печь в кочегарке.
По-быстрому чаёк в эмалированной кружке согреть маленьким кипятильником. Это уже потом, когда появилась возможность, я купила электрический чайник.
Бутерброд: хлеб, масло, сыр. Масло с сыром всегда дома были. Мама мастер-сыродел, брала с разрешения завода готовую продукцию по сниженным ценам.
Бегу на вокзал. На улице мороз. Тогда зимы были снежные, холодные. Снег в свете фонарей искрится, переливается. Белые плотные облачка пара от горячего дыхания особенно хорошо видны на фоне тёмного ночного неба. В небе сверкают звёзды. Словно и там свои снег и фонари.
Забегаю в здание вокзала. Тепло…
Но долго в нем нельзя сидеть, разморит - уснёшь. Пропустишь автобус.
Автобус - ПАЗик. Только с гаража, ещё не прогретый. Сиденья из коричневого твёрдого от мороза дермантина. Я старалась садиться ближе к проходу или назад «на горочку». Потому что от большого стекла автобусного окошка так тащит холодом, что едва разогревающиеся батареи под ним не справляются. А у прохода, хоть и толкают тебя проходящие заходящие и выходящие, но все же теплее. Только ноги мерзнут.
Было дело, засыпала в автобусе. Нахохлишься, воротник шубы поднимешь - хоть и искусственная, но все равно мягко, пушисто, относительно тепло - глаза закроешь на минуточку, а просыпаешься от чувства падения. Как-то чуть, действительно, в проход не свалилась. Хорошо, добрый человек с другой стороны поддержал. Не дал ушибиться.
Ехать приходилось по-разному. Когда полчаса. Когда час. Дороги до деревень по большаку прямые и ровные, а дальше извилистые и тряские. Там уж не уснёшь.
Если место у окна освободилось, пересаживаюсь. В автобусе уже совсем тепло. Прогрелся наконец-то. Смотрю в окно как свет автобусных фар прыгает по сугробам. В голове тихо, спокойно. Как за окном.
Выходить на морозную улицу не хочется от слова совсем. Но надо. Работа.
Деревня ещё спит. Большинство окон темные. Прохожу мимо под звонкий лай собак и звон цепей. Стараются, охранники. Отрабатывают еду.
Нахожу магазин. Естественно, закрыт. Поперёк двери планка железная, большой амбарный замок. Время на часах семь утра. Ещё час ждать.
Обычно я ходила кругами вокруг магазина, вытаптывала причудливые дорожки в снегу. Любовалась звёздами. Наблюдала как пробуждается деревня. Короче, занимала себя этот час как могла.
Приходил продавец. Охал, ахал. Как же, проверка приехала, а у неё в магазине бардак и в долговой книге на десять страниц записей.
В магазине холодрыга жуткая. В бутылках лимонада плавает лёд. Первым делом топим стояк - большую серую трубу-печь. Такие почти во всех деревенских магазинах. В первые часы, пока не разогрелось, тепло только возле стояка. Его можно обнять руками, прижаться грудью и это чувство… так тепло, словно маму обнимаешь) хоть вообще не отпускай. Но надо работать.
От ледяного прилавка, на котором разложены документы, замерзает паста в ручке. Приходится каждые несколько минут зажимать ее в кулаке, отогревая. Пофиг, пишем!
Продавец явно нервничает. Я совсем молоденькая, не знаешь что ждать. Сможет договориться по долгам или уволят? Обычно мы договаривались. Писали товаром. Долги обычное дело, люди жили от зарплаты до зарплаты. Но бывало, что продавцы оказывались на «особом» контроле. Пьющие, к примеру. У них мы записывали как есть, а долговую тетрадь забирали в контору.
Магазины были маленькие. Товару мало. К обеду чаще всего заканчивали. Так вот и работала. Да.
