- Садитесь пожалуйста! - Нет, спасибо, уж лучше вы к нам! Часть XI
Итак, хотел бы побыстрей закончить эту историю и̶ ̶р̶а̶с̶с̶к̶а̶з̶а̶т̶ь̶ ̶н̶о̶в̶у̶ю̶, но она всё никак не хочет кончаться. Ответа на вопрос "Сколько будет частей?" у меня нет, поэтому продолжу, а это уже один шаг к получению на него ответа.
Глава одиннадцатая «Обиженный»
Наступило утро нового дня. Подсудимов открыл глаза и огляделся, не сразу поняв, где находится. Цыган с Поэтом, уже с самого утра, прессовали Рыжего, но не так, как вчера, а теперь с задействием местной библиотеки. Тот, по прежнему молчал, за что и получал удар за ударом книгой по затылку и ушам.
- «Я тебе ночью карандаш в ухо воткну, сука! Говори блять за что сидишь!» - не громко рычал Цыган, нанося очередной удар книгой.
- «Ребят, что вы его долбите то опять? Ну не хочет он рассказывать» - вступился Фёдор.
- «Федь, не знаешь кого защищаешь! Тут не принято молчать! Сука он ментовская» - не унимался Цыган.
- «А если нет?» - спросил Фёдор.
- «Сегодня придёт смотрящий, он всё тут знает, он и рассудит нас» - огрызнулся Цыган «А будешь лезть не в своё дело… мы и за тебя возьмёмся, понял? Жили были два петуха, одного ебли до обеда, а другого после обеда, кому было хуже?»
- «Да отстань ты от Феди, он вроде нормальный пацанчик, тем более законов наших ещё не знает» - вступился Пушкин «На это, Федь, надо отвечать - У кого уже тому и хуже, запоминай»
Фёдор перевернулся на спину и молча пролежал несколько часов раздумывая о происходящем беспределе.
Скрипнул засов окна-кормушки и из-за двери послышался голос вертухая: «На прогулку идём?» Подсудимов вопросительно посмотрел на сокамерников. Пушкин молча кивнул в сторону Фёдора и добавил: «Иди, если хочешь»
- «Я пойду!» - обрадовался Федя, а все остальные молча отказались. Открылась дверь и Подсудимов, накинув куртку, вышел в длинный коридор, встал лицом к стене и положил руки за спину. Его отвели в помещение для прогулок, размером примерно пять на три метра, а сверху всю площадь закрывала небрежно сваренная решётка. По центру располагалась деревянная, на металлических ногах, скамейка, засыпанная снегом. С периодичностью в пять минут вверху проходил охранник. Одиночная прогулка продолжалась около часа…
По возвращению в камеру парень увидел, сидящего на корточках у дальняка, Рыжего. Цыган оживился: «Ну что, Федя, я же говорил, что он стукачёк, пидор он засухареный. Он в обижняке сидел неделю назад сука. Его к нам менты стучать перевели»
- «А как вы узнали?» - удивился Федя.
- «Малява пришла вот как!» - Цыган указал на маленькую смятую бумажку, лежащую на столе.
- «А откуда она взялась?» - Фёдор не понимал, как бумажка могла оказаться в камере, ведь не мог же охранник её передать.
- «Словились с малолеткой, позже всё узнаешь, а ты сука рыжая чтоб сидел у параши и не вставал. Спать там же будешь, пидор!» - прорычал Цыган.
Фёдору было жаль Рыжего, но сделать он ничего не мог. Это был совсем другой мир в котором ему придётся учится жить заново…
В обеденное время, как обычно, прикатил баландёр и выдал всем по миске супа. Обиженный последним получил свой паёк и приказом Цыгана отправился обратно, в угол к дальняку, где ему и пришлось есть свой обед. Вдруг Фёдор услышал два глухих удара по стене из соседней камеры.
- «Пушкнин, на шухер» - скомандовал Циган, и схватив газету, начал её скручивать в конусообразную тонкую трубочку, затем добавлял ещё лист за листом, пока не получилась длинная палочка, сужающаяся к концу. Поэт-рецидивист в это время стоял у двери, прислонившись к ней ухом и внимательно слушал не подходит ли вертухай. Цыган с газетной удочкой вскочил на шконку Подсудимова, к окну, высунул её через решётку и железные реснички на улицу, в сторону соседней камеры
- «Федя! Стукни один раз по стене, быстрей» - прохрипел он.
Фёдор подбежал к шконке Пушкина, за которой находилась стена, разделяющая камеры и, без особой силы, ударил по ней кулаком. Через несколько секунд Цыган втащил обратно удочку, на которой болталась белая нитка с небольшим бумажным шариком обвёрнутым плёнкой. – «Всё, Пушкин, смывай удочку в очко!» - суетливо сказал рыбак, отрывая шарик от нитки. Пока Поэт занимался уничтожением улик, Цыган развернул шарик и на всеуслышание заявил - «Этого пидара переведут от нас завтра, обратно в обижняк. Хотел засухариться, сука ментовская? Тут не прокатит! Смотрящий к нам не придёт, смысла нет, всё уже и так выяснили» Цыган слегка улыбался, оголив золотые коронки зубов, он был доволен раскрытием и переводом стукача.
На следующий день, утром, забрали Рыжего и, как казалось Фёдору, жизнь должна была пойти спокойно…