7Купальники, плот и амбалы⁠⁠

Начало: https://pikabu.ru/@p.ingvin

Три плюс одна Глава 7 Купальники, плот и амбалы

Утро началось с того, что девчонки искали купальники. Вечером их оставили сушиться на палатках. От ругани покраснели бы грузчики, особенно доставалось парням – подозрения в первую очередь падали на них.

– Если сейчас же не вернете… – несся угрожающий голос Риты из-за палаток.

– Да, отдавайте, пока мы добрые, – вторила Фаня, бродившая где-то рядом с Ритой, – или включу злопамятность на максимум, а фантазию выставлю на половину. Кто меня знает, поймет, что это больше, чем может вынести вменяемая особь, если имеет интерес остаться вменяемой.

Оленька чуть не плакала:

– Пошутили, и хватит. Ну пожалуйста!

Из небогатой семьи, она, видимо, основательно вложилась в эту деталь туалета и теперь в трансе поджаривалась на внутреннем огне.

– Может, ветром унесло? – успокаивал Бизончик.

– Везде смотрели, всю округу обошли!

– Тогда соседи утащили.

Нику показалось, что Бизончик в курсе событий. Или допускает некую возможность, влезать в которую не жаждет. Если так, то в деле однозначно замешан Толик.

Ник поглядел на соседей. Мирон спросонья тер глаза, Аскер разминался – крутимый ногами «велосипед» едва не сносил полог палатки.

– Соседи нас по дружбе едой завалили, – донесся голос Анфисы.

– Наверное, не просто так, – отозвался Бизончик. – С чего вдруг такой страстью к нам воспылали?

– Не к вам, а к нам, – отбрила Фаня.

– Или чтобы туда, куда им надо, налегке идти, – деловито дополнила Рита.

– А по пути чужое прихватили, – не успокоился Бизончик, – в качестве компенсации. Чтобы было, что вспомнить.

Всех заткнула Анфиса:

– Соседям будет, что вспомнить. За подарки я с ними расплатилась.

Над лагерем повисла тишина.

– Каждый думает в меру собственной распущенности. – Анфиса расхохоталась. – А я лишь обменяла панем на цирцензес.

– Чего? – не поняла Оленька.

– «Хлеба и зрелищ» – два единственных требования римского плебса, – пояснила Рита.

– Господа патриции и патрицианки, а может, с купальниками – как с шампурами? – предположил Юрец.

Ухмылявшийся тон позволил думать именно на него. Но что с него взять? Пока не сознается, взятки гладки. Даже если найти искомое в его вещах, скажет – подбросили. Скользкий тип, и связываться – себе дороже.

– Шампуры нашлись в поле, – рассказала Фаня.

– Вот и ответ, где искать, – закрыл вопрос Юрец.

Или утащил невидимка, которого сбила Луиза. Ник не исключал и такое. Тогда искать купальники нужно так: разбить поле на квадраты и детально прочесать каждый. Хотелось подбить народ на эту авантюру, вдруг получится еще раз наткнуться на невидимку? Если что-то видят или ощущают несколько человек, вероятность глюка снижается. Но перекрывается знанием, что в мире много непонятного. Сколько не ищи ответы на необъяснимое, все упрется в древнее «Я знаю, что ничего не знаю».

Дальнейшее размышление на эту тему вызывало мороз на коже. Доказательство существования невидимки – первая ступень больших событий. Логика говорит, что он вряд ли единственный в своем роде. Где один, там и другие. От такого знания на душе становилось неуютно. Вот почему ученые отрицают летающие тарелки, а историки – факты, что не влезают в принятую канву. Со стороны похоже на ребенка с измазанным в шоколаде лицом, который упорно твердит, что не лазил в шкаф за конфетами. Ученые вмиг перестанут быть учеными. Признание одного факта допустит существование остальных, это сдвинет лавину, которая погребет под собой все научное сообщество.

Итог неутешителен. Нужно либо сомневаться в собственном рассудке и не верить глазам, либо признать наличие иного мира, который вмешивается в дела нашего. И неважно, инопланетяне это окажутся, параллельная человечеству цивилизация или известная по сказкам нечисть. Кстати, как ни хотелось верить во что-то высшее, пропажу шашлыков и купальников объясняла только версия про нечистую силу. Фольклорная нечисть, как известно, любит пошалить.

Отбрасываем глупую версию «привиделось», и что остается? Существование чего-то, о чем науке ничего неизвестно. Либо она старательно эти сведения замалчивает. Если Ник боялся рассказать об увиденном даже лучшим друзьям, от которых не зависел ни карьерой, ни зарплатой, чтобы не засмеяли и не приняли за двинувшегося крышей – что говорить про ученых, когда им на стол попадают не укладывавшиеся в принятую логику факты?

Получается, что даже найденный и представленный миру невидимка будет официально отрицаться, а нашедшие объявлены фальсификаторами или умалишенными. И так до тех пор, пока неизученные сущности не натворят чего-то ахового по типу того, что показывает Голливуд.

Но ведь не натворили? Сколько поколений они живут рядом с людьми, никак не проявляя себя? Время идет, а ничего страшного не произошло. Пусть невидимка – представитель иной цивилизации, с которой человечество никак не пересекалось. Однозначно, что он не один. И никто о них ничего не знает?! Отсюда ответ всем тревогам: привидевшееся – скорее всего выдумка мозга или разовое явление природы. А в случае принятия самой невероятной гипотезы угрозу несут не невидимки человечеству, а наоборот. Как и произошло с конкретным представителем, решившим, что в поле, где сельскохозяйственная техника не появится до весны, люди его не достанут.

В общем, опасаться нечего. Только не расслабляться и хорошенько смотреть по сторонам.

Ник потянулся и вылез наружу.

Образовавшийся под утро туман рассеивался, лагерь в голом поле выглядел тускло и неряшливо. От воды несло холодом, вчерашнее купание Анфисы воспринималось вымыслом из той же серии невероятностей, что и невидимое нечто, бродившее по округе и катавшееся на верхнем багажнике машины.

Внедорожника не было. Толик с Луизой укатили под утро – звук взрыкнувшего мотора и удалившееся шуршание шин разбудило всю компанию. Каждый приоткрыл глаза и вновь закрыл, бессильно или равнодушно.

Купальники не нашлись. Завтрак прошел скомкано, доедали вчерашнее мясо, закусывали помидорами. Запивать пришлось колой. Анфиса заикнулась о чае-кофе, но для этого нужно греть воду, для чего, требуется костер, а для него, в свою очередь, необходимы дрова. Не было даже углей, вчера использовали подчистую.

Анфиса сидела так, чтобы Юрец был на противоположной стороне от разложенных на пакетах продуктов. Выходит, что так и не поладили. Она куталась в наглухо застегнутую блузку, он старательно располагался к ней боком, чтобы не пересекаться взглядом даже случайно.

Оставшаяся без купальника Оленька форсила в белой майке бой-френда, доходившей до середины бедра – с утра выяснилось, что ее собственная одежда, с начала поездки засунутая в один из пакетов, насквозь промокла. Бизончик накачанным торсом гордился, утренней прохлады не боялся, и временно верхняя часть его одежды заменила Оленьке платье. На девушке рассчитанная на могучие плечи майка-"алкоголичка" смотрелась пикантно, в проемы постоянно что-то выглядывало. Да и ткань не скрывала чувственных свидетельств, что выпирали более, чем провокационно. Ни Бизончика, ни саму Оленьку это не смущало.

Ник тоже старался не краснеть, когда что-то ненужное било по глазам. Так же уводили взоры Мирон и Аскер. Бизончик криво посмеивался. Создалось ощущение, что аттракцион устроен намеренно, чтобы расшевелить скромников-умников или подвигнуть на что-то. Если эта мысль оправданна, то она странная и бессмысленная. У них была Луиза. Остальным тоже не удивишь, интернет имелся у каждого.

Туман исчез полностью, и стало видно, что соседний лагерь исчез – ни палаток, ни костра, голый берег. Ушли. Все с облегчением вздохнули.

Мысли о Луизе не покидали. Хотелось спросить, когда она и Толик вернутся.

Глупо. Уйти домой? Еще глупее. Пешком это займет несколько часов, а там все равно сидеть, тупо глядя в стену, и представлять, что здесь происходит.

В курсе происходящего оказался Бизончик. Когда все позавтракали, и последующее брожение за палатки закончилось, он сообщил:

– Толик сказал, что мелкота и пустота надоели, поэтому поедем на Верхнее.

– «Поедем»? – Фанин палец выразительно покрутил у виска.

Ночевка в одежде сказалась на ее белом костюме не лучшим образом. На самой девушке тоже, но внешняя помятость и естественность, не замаскированная утренним стоянием у зеркала с тюбиками и пузырьками, не мешали ей чувствовать себя великолепно. Или, если Ник правильно понимал, делать такой вид. Осанка с подачей груди как на подносе, блеск в глазах и волосы, скрепленные в дерзкие хвостики по бокам, создавали ощущение, что ей море по колено, а на душе не пасется стайка испуганных скунсов.

– Не поедем, а поплывем, – поправила она. – Или он пропуск раздобудет?

Бизончик пожал плечами:

– Мое дело передать, а понимайте как хотите.

Брода на озере не было, рыбаки давно все промерили. До середины мелко, а дальше только вплавь.

И разрешение на въезд – дело неслыханное, забор ставили именно от постороннего транспорта. Какой бы вес в городе ни имели родители Толика, а таких пропусков не давалось никому, слишком много ведомств и инстанций задействовано.

Тогда что – плыть? Без плавок и купальников? Не вариант. Остается один путь – домой из этой развеселой компашки.

Бизончик продолжил:

– Нам оставлен фронт работ. – «Фронт работ», выражение не из собственного лексикона, он выделил особо, оно явно понравилось. – Собрать палатки и начать строить плот. Полуторки и пятилитровки нужно скреплять в жесткие конструкции, которые потом свяжем и обобьем досками.

– Досками? – Ник выразительно указал на окружающую пустоту.

– Будут, – заверил Бизончик.

– А чем скреплять?

– Показываю.

Держа прозрачную бутылку в левой руке, правой Бизончик вонзил в нее нож у горлышка и принялся прокручивать с отступом в несколько миллиметров. Пластик нарезался тонкой спиралью. Полученной нитью – неровной, но очень прочной – вполне можно соединять емкости, только узлы вязать трудновато.

– Есть еще нож. – Бизончик воткнул его в землю рядом с собой. – Остальные будут связывать.

Нож схватил сидевший ближе всех Юрец. Или Бизончик специально так бросил.

– У меня свой. – Аскер снял сбоку с пояса небольшой складной ножик, державшийся на спортивных штанах с помощью защелки.

Работа закипела. Девчонки стали выбирать одинаковые по размеру емкости и вязать подаваемыми лентами, а Ник с Мироном взялись за разборку палаток. Большая разобралась легко, на этот раз проблему создали маленькие. Всей имевшейся смекалки едва хватило для упаковки трехмерных конструкций в двухмерные так, чтобы ничего не сломать. 

Пространственное мышление подсказало решение, и к большому неудовольствию Бизончика, уже державшего на языке что-то язвительное, все получилось: большие окружности, в которые палатки превратились на первом этапе, свернули восьмеркой, затем верх соединили с низом, и пирамиды в два движения стали небольшими сложенными пружинками. От раскрытия теперь их удерживал надетый чехол. Ник восхитился: просто и гениально. Вот бы так же со строительством жилья что-то придумали.

Через пару часов взгляды среагировали на далекое движение. Обрисовавшийся на горизонте внедорожник едва просматривался под гроздьями новых емкостей. Верхний багажник занимали длинные доски – Толик успел съездить в магазин или договорился на какой-нибудь стройке. От вчерашней грязи на бортах не осталось следа – машина побывала и в мойке. Яркая и обвешанная пустой тарой, она напоминала продавца воздушных шариков.

Кстати. Если емкости наполнить гелием… нет, не потянет, лучше водородом, – их можно не только тащить над собой на привязи, но и переправить воздушным путем через озеро что-то или кого-то. Ник улыбнулся. А еще так можно улететь отсюда, чтобы больше никогда не видеть Толика.

Но тогда Ник не увидит и Луизу.

Вскоре машина медленно прокатилась вокруг лагеря и замерла у береговой черты. Народ поднялся на разгрузку. Доски большей частью оказались тонкие и длинные, не забыты были молоток и коробка гвоздей. Бутылки и емкости, ради которых, Ник не сомневался, перелопатили десятки мусорных мешков и баков, находились не только снаружи, но и внутри. В салоне также обнаружился моток синтетического жгута – теперь дело увязывания тары между собой пойдет быстрее.

На Толике теперь были джинсы и ковбойская клетчатая рубаха навыпуск. Ноги – в охотничьих коричневых ботах. Когда переоделся? Вывод единственный: они с Луизой ездили к нему домой. Поэтому отсутствовали долго. Об остальном можно только догадываться.

Если б не обстоятельства, на Луизу было бы приятно смотреть. Рост будто стал выше, подбородок вздернут, плечи расправлены. Взгляд под очками, вчера постоянно смущенный, сегодня горел вызовом. Не стесняясь, Луиза принимала объятия Толика и сама с удовольствием касалась его при любой возможности. Пока ее парень, как уже смело можно назвать Толика, оставлял инструкции Бизончику и Юрцу, она прошла к Нику и приятелям, которые после укладки палаток подключились к общему делу.

– Привет, – раздалось нежно. – Простите, что не предупредила. Все получилось так спонтанно.

– Ничего, мы понимаем. – Мирон старательно не встречался с ней взглядом.

А Луиза искала их взглядов.

– Мальчики, мы же все еще друзья?

– Для нас ничего не изменилось, – за всех ответил Ник.

Как бы хотелось, чтоб было так. Но он врал. Изменилось многое и сильно. Теперь они не «три плюс одна» с возможностью выделения счастливой пары, а нечто непонятное. Возможно, что общим уравнением им больше не быть.

– Спасибо, Иваник. Мир. Аскер. Вы самые лучшие.

Раздавшийся зов утянул ее обратно к машине. С сияющим лицом Луиза впрыгнула на место пассажира, и красный монстр вновь упылил в сторону трассы.

– Умники, – обратился Юрец сразу ко всем троим оставшимся из этой категории, – что-то скучно у нас. Расскажите что-нибудь умное. Вот вам строчка из библии: «Я есть альфа и омега»… Чего это Бог посреди нормальных слов по-гречески заговорил? Если потому что наша церковь – Византийская, в смысле греческая, то библию вообще переводить не следовало. Сделали бы как у католиков, которые молятся на латыни, поскольку Бог, как они думают, другого языка не понимает.

– Они так не думают, – сказал Мирон и умолк.

– А называть церковь греческой по меньшей мере неправильно, в России она полностью русская, причем слово «русский» я употребляю здесь в собирательном смысле, по аналогии с не так давно появившимся «россиянином», – сказал Аскер. – Кстати, в архиерейской присяге еще при Иване Грозном оставалось обещание «не принимать греков ни на метрополичью, ни на архиерейские кафедры», и вычеркнули это лишь при Годунове. Это вам повод для размышления – что откуда и почему.

– Где ты это вычитал? – не поверила Рита.

Общими усилиями будущий плот рос в размерах, но ничего путного пока не напоминал. Тройка умников даже в работе оказалась в оппозиции мажорам – вязали емкости с другой стороны и с остальной компанией пересекались только взглядами.

– Хочешь в чем-то разобраться, – сказал Аскер, – ищи первоисточники. Вот, к примеру, другой повод задуматься: откуда на православных крестах полумесяц? Или: что значит: «Аминь»? Считается, что от греческого «Воистину». Но это же слово есть у мусульман и даже у буддистов. Тоже из греческого взяли? Можете продолжать думать так. А по-тюркски «Аминь» – «Защищен, нахожусь в безопасности». И никто не может объяснить, почему часть архивов Московской патриархии написана арабской вязью. А как вам такое: в конце девятнадцатого века церковь публично заявила об отречении Аллаха от православия, на эту тему выпустили массу просветительской литературы. Если что-то сделано – значит было зачем? И, к примеру, именно в тюркской языковой традиции добавление к слову буквы «и» значило «следуй за». Ясно, почему первоначальное Исус превратилось в Иисус?

– А вот повод подумать в другом направлении, – продолжил Мирон, пока собеседники на противоположном краю осознавали сказанное. – Главные слова в христианстве – вера, крест и другие – не греческие, а латинские. Слово «церковь» созвучно латинскому «круг верующих», а не греческому «экклесия», а ведь даже во Франции производное греческого! Далее. По-гречески – иерей, по-русски – поп, от Римского папы.

– Или наоборот, – все же не удержался и втиснул Ник.

Мирон пожал плечами и продолжил:

– Пост у греков – нестейя, а у русских созвучно с латинским и его производными в других западных языках. Вера – латинская «истина», а не греческая докса. Алтарь – от латинского алтариум, а не греческого бомос. Ладан – вещество для церковного каждения – это старославянское аданум от латинского же аданум, а у греков – либанос. Язычник раньше назывался поганин, опять от латинского, а не от греческого этникос. Вино, которое используется для причащения, тоже от латинского винум, а не греческое ойнос. На какую мысль это наводит?

Сидевший на корточках Аскер покачал головой:

– Говоришь – латинские? Не все. Многие слова, которые все считают латинскими, например, ересь, католичество, орден, упомянутое аминь – исконно тюркские.

Назревала новая война о недоказуемом, где каждый со своей колокольни с накопленным багажом аргументов доказывал свою версию. У Ника тоже было, что сказать, но на тему религий он предпочитал молчать. Любая версия имеет право на существование, у него тоже была собственная, которую он считал правильной. И всегда найдутся факты, подтверждающие ту или другую. Даже так: найдутся факты, которые подтверждают ВСЕ версии. Один мудрец сказал: «Если твоя религия не единственная, то ее истинность снижается». Как можно спорить об истине в религиях, ссылаясь на исторические и библейские факты, если никого не смущает простейший – вера в то, что люди произошли от Адама и Евы, у которых было три сына.

Ник считал себя православным – по рождению, как Аскер – мусульманином. И что? Зачем выискивать и доказывать то, что разъединяет?

– Вернемся к альфе и омеге, – очень своевременно предложила Рита, усевшаяся передохнуть на блок из шестнадцати скрученных воедино пятилитровок.

Ник поглядел на нее с благодарностью.

– Алфавит, по легенде, греки переняли от дракона, заморского царя, – сказал он. – Альфа, бета, гамма, дельта… и далее до упомянутой омеги. По-гречески это ничего не значит.

– А с тюркского, – Аскер воодушевился, оседлав любимого конька, – легко переводится. Альфа, бета, гамма, дельта… Подправим бессмыслицу, и получим: алп бити гамаг делте – «Священное писание божественного героя излагай без изъятий»…

Встряла Фаня, по примеру Риты присев на такой же блок емкостей:

– У евреев звучит очень созвучно – алеф, бет, гимель, далет… Бог создал мир десятью речениями, и буквы считаются проявлением Его сущности.

Народ заволновался. Как же легко возбудить толпу, показав, какие все разные. В любой дискуссии Мирон всегда потянет одеяло на запад, Аскер – на восток, остальные еще куда-нибудь, пока не порвут или не подерутся. Ник сдвинул тему в сторону, интересовавшую большинство присутствующих:

– У русских тоже была азбука, в которой каждая буква несла смысл и переводилась. Аз буки веди глагол добро живите зело земля иже како люди мыслете… Смысловой перевод в одном из толкований такой: «Я буквы ведаю, это достояние. Трудитесь усердно на земле, как подобает разумным людям, постигайте мироздание. Несите слово убежденно, знание – дар божий. Дерзайте, вникайте, чтобы сущего свет постичь».

Бизончик тупо моргнул и посмотрел на Ника, словно только увидел.

– Правда, что ли?

Его эмоции в более изысканном виде озвучила Анфиса:

– Вот азбучные истины в прямом и переносном смысле!

Для работы она закатала джинсы до колен, рукава – выше локтей, а расстегнутый верх блузки по-прежнему демонстрировал, что лишнего девушка носить не любит. Видимо, в отместку за ночь, проведенную не так, как ей хотелось, Анфиса, когда наклонялась, делала это исключительно в сторону Ника. И сейчас тоже, показательно накручивая шнур на очередное горлышко.

– Еще раз, как там в конце? – переспросила она.

– Знание – дар божий. – Ник перевел взгляд на то, что делали собственные руки – на молоток и гвоздь, надолго зависшие над доской без действия. – Дерзайте, вникайте, чтобы сущего свет постичь.

– Это вам не ветхозаветное «плодитесь и размножайтесь». – Анфиса выпрямилась и до хруста в суставах потянулась – после долгого наклона ее жизнелюбивое тело требовало свободы и раздолья. – Получается, азбука, если говорить о морали, круче библии!

Ее рыжая шевелюра многозначительно качнулась.

– Их нельзя сравнивать, – тихо, но твердо произнес Ник.

Его не услышали, сознание у большинства еще переваривало новые факты.

– Азбуку отменили, – сказала Оленька, крутившаяся сейчас возле Бизончика, а до того бегавшая к Нику и обратно, когда кому-то из них требовался молоток. – А что означает новое слово «букварь»?

Никто не ответил, поскольку головы одновременно повернулись на шум: внедорожник возвращался.

Подрулив к месту строительства, Толик с Луизой вывалили последнюю партию тары и подключились к общей работе. Луиза светилась, щеки розовели, глаза сияли счастьем. С прежними приятелями не было произнесено ни слова.

Возможно, что к лучшему.

(продолжение следует)