Серия «Ветер перемен»

Ветер перемен. Часть 8

Николай сразу же всё понял, лишь увидел выражение лица жены, спустившейся рано утром со ступенек вагона.

Начало

-Что случилось? - тут же спросил он, забирая из её рук сумку.

-Давай не здесь, Николаша, ты на машине? Давай там поговорим,-быстро ответила мужу Аня, оглядываясь на толпу вокруг.

Пока муж рулил к дому, она успела вкратце рассказать ему о том, что произошло с дочерью.

-Думаю у Ивана попросить помощи,-закончила она, пряча намокший от её слез платок, в сумку.

-Эх, Полинка, Полинка, кто ж знал, что так всё обернётся,- вздохнул Николай,-врачи-то что говорят, выйдет она из комы или нет?

-Осторожничают, но это понятно, трудно прогнозировать, будем надеяться, что обойдётся,-ответила Аня, глядя на знакомые улицы, -давай к Ване заедем, он, наверное, уже в офисе своём, - предложила она. Холодный, стылый ноябрьский Курган был мрачен и хмур под стать её настроению.

-А от сына ты что хочешь? Он-то как помочь может? -спросил Николай, подруливая к стоянке возле офиса сына, который находился недалеко от вокзала.

-Денег хочу попросить, отдадим за дочь долг этим людям, иначе спокойной жизни никому из нас не видать.

-Ты с ума сошла? Такая прорва деньжищ, а если Поля умрёт, мы же просто выбросим их в трубу! А о сыне ты подумала? Он всё в бизнес вкладывает, нам, между прочим, помогает, а теперь, что всё коту под хвост?

-Коля, умоляю, замолчи! Полина и твоя дочь тоже, и она в беде! Как ты можешь так говорить?

-Могу! Её насильно денежки в унитаз спускать, играя, никто не заставлял! А нам теперь, что прикажешь делать? На старости лет в землянке жить, в обносках жить?

-Ну зачем такие крайности? Можно же в Елошное переехать, у мамы хороший дом, а наш продать. Вспомни, ты сам недавно говорил, что с удовольствием бы переехал в меньший дом.

-Не отрицаю, говорил, но при этом я знал, что у меня будут деньги от продажи нашего дома! А теперь ты предлагаешь продать наш дом и отдать деньги каким-то барыгам? Ты серьёзно?

-Серьезнее некуда, Николаша и если Ваня денег не даст, я так и сделаю! Дочь у нас одна и другой не будет! Не думала я, что ты такой…такой..- не подобрав от возмущения слов, женщина, открыв дверцу машины выскочила на улицу и вытирая слезы со своих щёк поспешила в офис сына. К счастью для неё он был на месте и выслушав мать долго молчал, рисуя на листочке бумаги непонятные загогулины.

-Сыночка, -робко позвала его Аня,-надо что-то решать, мы же не оставим Полю в беде?

-Я уже всё решил, мама, деньги я дам, повезу их сам и встречаться с кредиторами тоже буду я! Не спорь, ты не знаешь, как общаться с такими людьми, а я знаю! Как только ей станет легче, а я уверен, что сестрёнка выкарабкается, мы перевезём её сюда, в нашем Иллизаровском центре ещё и не таких на ноги поднимали!

И перестань плакать, ты же знаешь, я не переношу твоих слёз! Никакие деньги не станут для меня важнее человеческой жизни! Заработал один раз, заработаю ещё! Просто нужно подумать, как выдернуть их из оборота, моих накоплений явно не хватит.

-Иван Николаевич! –прервал его речь один из его сотрудников,-там вашему отцу плохо стало, -скорую я вызвал, но он прямо на глазах синеет, он там, в зале –выкрикнул он, срывая Аню и начальника со своих мест.

-Коля, -упавшая на колени возле лежавшего на полу мужа, Аня делала ему непрямой массаж сердца, подсказывая сыну, как правильно делать искусственное дыхание. Пот застилал её глаза, но она качала и качала, пытаясь запустить сердце мужа, не понимая, что уже слишком поздно.

Уже чуть позже, после девятого дня, она снова и снова вспоминала этот день, коря себя за то, что наговорила тогда мужу, не пытаясь его понять. Считала, что если бы скорая приехала вовремя, а она начала реанимацию раньше, то Николая можно было спасти и лишь Нюра сумела вправить ей мозги.
-У каждого своего срока и уж коли он пришёл, тут уж помогай не помогай, но из лап смерти ещё никому не удавалось вырваться, когда возвращались они с кладбища.

-Рано или поздно все там будем, так что прекрати себя поедом есть, да о дочери подумай!

Через несколько дней после этого разговора Аня с сыном рванули к Полине, чтобы там, на месте решить её проблемы.

Иван сидел за столиком в кафе, ожидая кредиторов сестры, назначившим встречу в этом пафосном заведении. Вот уже несколько дней он решает её проблемы, но они и с места не сдвинулись, ибо проценты по счетчику росли каждый раз с геометрической прогрессией и договориться с почуявшими наживу барыгами не удавалось.

Иван выжидал, тянул время, надеясь выйти из данной ситуации с наименьшими потерями. Он помешал чай, глотнул, поморщился, вода в чашке отгадывала мокрым веником. Кредиторы наглым образом опаздывали уже на сорок минут, но ему ничего не оставалось делать, как только ждать.

Помимо этой проблемы его волновал последний разговор с женой. Узнав о том, что он собирается выдернуть деньги из своего бизнеса для спасения сестры, она устроила мужу форменный скандал с классическим битьем посуды и слезами. Оглушенный смертью отца, он молча выслушал гневные слова жены и успокоил её хлесткой пощёчиной.

-Не смей так говорить о моей маме и сестре! Деньги мои, с какого перепуга ты вдруг заговорила о совместных, семейных деньгах? Ты понятия не имеешь, как ведётся бизнес и не имеешь права мне указывать, как я должен распоряжаться мною же заработанными деньгами!

А если такой расклад дел тебя не устраивает, вали, но сына я тебе не отдам, так и знай! –в бешенстве выкрикнул он тогда и ушёл, ударив дверью так, что спавший сын залился в своей кроватке громким плачем. Но даже этот плач, что он услышал на лестничной площадке не заставил его вернуться.

Теперь он жалел о том, что ударил жену и наговорил ей сгоряча лишнего, всё же она всегда была рядом, особенно в сложные периоды его жизни. И потом, у них есть ребёнок, его сын, негоже чтобы он с детства видел подобное.

-Вернусь, попрошу прощения у Оли,- подумал он, глядя как к столику подходят неприметные с виду мужчины.

-Иван Николаевич Вершинин? –спросил один из них, предъявляя удостоверение, -вам придётся пройти с нами, -сказал второй.

-В чём дело? Я просто пью чай! - возмутился Иван.

-Пройдёмте с нами, мы вас не задержим надолго, -попросил первый и Иван, поняв, что спорить бесполезно, покорно встал и вышел с ними из кафе. Через несколько часов ошарашенный Иван выскочил на морозную улицу и с наслаждением вдохнул воздух, изгоняя из себя запах казенного помещения. Не веря тому, что это происходит с ним, он подхватил горсть снега и растер его между ладонями. Бандиты, державшие игровой бизнес в этом городе были арестованы, их ждёт суд и его сестре ничего больше не угрожает.

Деньги, спрятанные в гостиничном номере, остались при нём, а это значит, что никаких существенных финансовых потерь он не понесёт. Найдя глазами телефон, он набрал номер квартиры, в которой сестра жила до случившегося, чтобы поговорить с матерью, которая должна была к этому времени вернуться из больницы.

-Сыночка,-откликнулась Аня, услышав его голос,-Полиночка очнулась,- сказала она.

В этот мир вернулась не та Полина, которую все знали. Удары по голове, кома серьезно повлияли на её здоровье. И если какие-то изначальные навыки в ходе первоначальной реабилитации удалось вернуть, то личность девушки-нет. Она не узнавала близких и даже маленькая Софочка, спешно привезённая Сергеем от своих родителей не вызвала в ней никаких эмоций.

Врачи только разводили руками, кивая на то, что они сделали всё, что смогли, остальное было в руках Бога. Не колеблясь Аня приняла решение везти дочь в Елошное, где в тишине и покое дать возможность Полине стать прежней. Софа поехала с ними, Сергей недолго сопротивлялся, обещая вскоре приехать, но дела службы задержали его надолго. Аня продала дом, в котором была так счастлива с Николаем, тратя деньги с его продажи на реабилитацию дочери.
Оля улыбнулась сыну и поправила на нем шапочку, защищающая ребенка от холодного весеннего ветра. Прогулка сегодня была чистым безумием, но сидение в четырех стенах убивало девушку. Холодок, возникший между ней и мужем, после того, как он её ударил, становился всё сильнее и сильнее. Нет, он извинился конечно и просил прощения после ещё несколько раз, заваливая её подарками, но внутри неё как будто что-надломилось и слепая, безудержная любовь к Ивану стала сходить на нет.

-Подумаешь, ударил разок, -пеняла ей мать, -бьёт, значит любит, так ещё бабка моя говорила! А ты поумнее будь, да под горячую руку мужику не суйся! Что брылы-то отвесила? Мать плохого не посоветует, живёшь, как сыр в масле катаешься, дом достраиваете, прислугу тебе муж нанял, денег ему девать некуда, какая сложность тебе посуду вымыть да полы протереть, не пойму? Не жила ты, девка, в лишениях.

Раньше мы с отцом тебя пестовали, теперь вон муж, а тебе всё не ладно. Оля отмолчалась тогда, а что скажешь, если мужики в деревне хлещут своих жён почём зря, особенно, когда напьются и храбрость в них пьяная просыпается. Для неё эта пощёчина, как первый звоночек был, ударил один раз и на второй рука поднимется.

Девушка поежилась от ветра и мыслей и покатила коляску за дом, там, где ветра не было. Все родные как с ума посходили пытаясь вылечить Полину. Иван мотался по стране, пытаясь найти нетрадиционные методы лечения, свекровь, уволившись с работы, целыми днями металась между матерью, дочерью и внучкой.

Оля всего лишь раз и видела Полину после приезда, но и этого хватило с лихвой. Смотреть на это мычащее существо из рта которого вываливается еда было свыше её сил, поэтому, навещая мать она под разными предлогами отказывалась пойти в дом Нюры. Суеверный, животный страх стать такой же отпугивал её и заставлял держаться подальше от больной.

-Оля,- мужской голос окликнул её по имени и обернувшись она увидела Сергея, мужа Полины и своего приятеля из далекой юности, сумевшего, наконец, вырваться к своей жене.

-Серёжка,-обрадовалась она,-а наши все в Елошном, -сказала Оля.

-Я знаю, просто там автобус отменили, а до следующего ещё долго, вот я и решил навестить тебя, чего время зря терять. Пустишь в гости?

-Ну конечно, идём скорее! Ты голодный? –засуетилась Оля, удивляясь собственной реакции на его приезд, -я помощницу отпустила сегодня, так что никто не помешает, наболтаемся всласть!

-А Иван не против будет?

-А он уехал, неделю уже как в Елошном обретается, говорит, что теперь он знает, как Полине помочь, только…-она махнула рукой и продолжила тихо,- только, я думаю, ей сейчас чудо способно помочь, не меньше. Сергей молча подхватил коляску и покатил её в сторону подъезда. Оля смотрела на него со стороны, отмечая про себя, что он словно не изменился, как будто для него время остановило свой бег.

Иван стукнул кулаком по бревенчатому боку бани и взвыл, запрыгав на месте от острой боли в руке. Дуя на окровавленные костяшки, он пытался успокоиться и взять себя в руки. Все усилия, что он прилагал для спасения сестры, были тщетны, а видимые улучшения были столь незначительны, что не внушали надежды.

Три лекаря, он, мать и бабушка пытались вернуть прежнюю Полину, но даже они были бессильны против судьбы, девушка так и останется беспомощным инвалидом, зависящим от них.

-Ванечка, - позвала его бабушка, с трудом вышедшая на крыльцо, -иди-ка, что-то скажу,-сказала она, щурясь от яркого солнца, внезапно выглянувшего из-за тучи.

-Ба, зачем ты вышла? Ветер холодный, застудишься! –заругался на неё Иван, помогая ей спуститься со ступенек и усаживая старушку на скамейку, на которую, для теплоты было брошено старое, синее в цветочек, ватное одеяло. Именно оно заставило вдруг его вспомнить своё детство, в носу защипало от подступивших слёз.

Однажды они с Полиной, стащили, тогда ещё новое одеяло для своих игр, на одном из огромных тополей, что росли за огородами, там сосед, по просьбе бабушку соорудил на его ветвях небольшой домик, совсем как настоящий, в нём были окна, двери и крыша.

Они бросали одеяло на щелястый пол и улегшись на него лицом к лицу болтали, болтали, пока полуденный, сладкий сон не смежал их веки. Над ними шумели, переговариваясь листья тополя, жужжали надоедливые маленькие мушки, одуряюще пахло высыхающей на жарком солнце степью и чуточку озерной тиной. Шаловливые солнечные лучи заглядывали сквозь дырчатую крышу, убаюкивая счастливых детей.

-Ба, я думаю, что настал край, Полине мы ничем больше не поможем! - отчаянно сказал он, незаметно пальцем снимая слезу со своей щеки и присаживаясь рядом с ней.

-А ты Ванечка об этом не думай, жива наша девочка и на том спасибо Богу.

-Как ты можешь так говорить! Какой она была и какой стала! Это же не Полина, а лишь оболочка от неё!

-Посмотри вокруг, мой мальчик, хорошенько посмотри и вокруг, видишь, как много вокруг вещей коричневого цвета? –спросила внезапно Нюра, прервав его речь, тот удивленно осмотрелся, примечая коричневые рамы в окнах бани, выцветшие на солнце светло-коричневые доски, голые ветки яблони под окном, коричневый забор.

-А теперь закрой глаза, -сказала Нюра,-закрой, закрой, не бойся и назови мне всё, что ты только что увидел, но только синего цвета.

-Ба, ну ты даёшь, я ж только коричневое рассматривал, ничего синего я не заметил!

-Вот! Открывай глаза, -скомандовала женщина, - посмотри сколько предметов синего цвета вокруг! Видишь?

-Ну - да, ставни синие и ведро у колодца, и небо, посмотри какое синее небо!

-Почему же ты сколько упустил, когда я попросила тебя осмотреться вокруг?

-Но ты же сказала мне искать коричневый цвет?

Нюра помолчала, потом тихонько погладила внука по руке.

-Именно это я тебе хотела показать, ты послушал меня и искал только коричневый цвет, не замечая другого. Также происходит и в нашей жизни, когда мы ищем и находим только плохое, упуская хорошее.

-Я понял, что ты мне хотела сказать, ба, не дурак. Что дальше?

-А дальше будем жить, надеяться, верить и помнить, что вокруг нас не только всё коричневое, есть и другие цвета. И Полиночка, наша девочка, она сильная, я вижу, как она старается и, если ничего не получится у неё, так тому и быть, судьба. Помоги-ка мне встать,-попросила его Нюра, -озябла я что-то, кровь студённая стала, не греет.

Внук осторожно подхватил её и бережно помог подняться по ступенькам, чувствуя какой худой стала её рука. Нюра всё чаще жаловалась на своё здоровье, мучилась бессонницей и мало ела, словно готовилась уже к переходу из этого мира в тот, вечный. Иван ещё постоял на крыльце, рассматривая разноцветные вещи вокруг и чуточку повеселев зашёл в дом.

Вечером, когда Оля проводила Сергея до автобуса, она долго лежала, глядя на потолок, словно хотела что-то на нём высмотреть, вспоминая сегодняшний день. Сначала они, совсем как в годы студенчества вместе готовили немудреный обед, потом укладывали спать Илью, а после, с чашкой чая, сидели на кухне, в тишине, каждый думая о своём. Сергей, украдкой рассматривая девушку видел перед собой всё ту же юную красавицу, которая когда-то покорила его сердце.

-Ты сегодня грустная очень, у тебя что-то случилось? –спросил он, ставя кружку на стол и осторожно беря её руку в свою.

-Да нет, Сережа,-ответила она, испытывая неловкость от того, что он поднес её ладонь к своим губам и начал её целовать. Странное, позабытое чувство неги и томления почувствовала вдруг она, вспоминая свои первые поцелуи с Иваном. Когда их отношения так успели испортиться? Ведь было всё и любовь, и страсть, и доверие. Перед отъездом в Елошное они сильно поругались, в гневе от того, что он опять уезжает она не сдержалась и сказала мужу всё, что думала о нём и его семье. Иван тогда выскочил из их квартиры, как ужаленный и с тех пор не появлялся.

-Не надо, Серёжа,-она вырвала ладонь из его рук и резко встав из-за стола отошла к раковине, -тебе пора на вокзал,-сказала она и добавила, -ты можешь опоздать на автобус.

Сергей согласно кивнул и молча вышел из комнаты. Она слышала, как щёлкнули замки на входной двери, гость ушёл.

-Дура! –обругала она себя, прижимая ладони к разалевшемуся лицу, -боже, какая же я дура! Девушка забрала со стола кружку из которой пил Сергей и тщательно вымыв убрала на полку.

Сейчас, мучаясь бессонницей, она думала о том, что произошло днём, чувствуя себя как на качелях. Сергей-это движение вверх, туда, где небо, высоко-высоко, так, что дыхание перехватывает от того, какой вид открывается вокруг. Иван- качели движутся вниз, к земле, где всё знакомо и понятно, где видно дверь в подъезд и замерзшие цветы на клумбе, стабильно, предсказуемо.

Оля знала, позови она Сергея, и он будет с ней, бросит всё и вся, но станет ли она от этого счастливее? Девушка перевернула подушку, прохладная сторона охладила щёку, но не мысли, горячие, как капли масла на раскаленной сковороде.

Муж в последнее время полностью поглощен своей семьей, на жену внимания не обращал, тешкая после работы сына. Она чувствовала себя забытой, ненужной и даже маленький Ильюшка не мог отвлечь её от грустных мыслей.

Разные обличия принимает грех, искушая человека его совершить. Придумывает разные оправдания, туманит мозг обманными картинками счастливого будущего. Сложно устоять против него, иной гнётся, гнётся, но не ломается, другой стоит твердо и прямо, а третий падает в его объятия.

Вот и Оля, засыпая размечталась и видела красивые, розовые сны, в которых она, гуляла, держась за руки, с Сергеем, по тихому осеннему парку, шуршали под ногами опавшие листья, носились в солнечном свете тонкие паутинки, манило синью небо, а они были так счастливы, что не видели вокруг себя ничего. И так манило её во сне это призрачное счастье, что, проснувшись утром она решила действовать.

На следующий день Оля была уже в Елошном. Наобнимавшись с родителями и оставив им сына, она поспешила в дом Нюры. Здесь многое изменилось с её последнего визита, всюду были излажены приспособы, перила, чтобы Полина могла самостоятельно передвигаться.

Вся семья обедала на кухне, за общим столом, здесь же был Сергей и Полина, в слюнявчике, как у маленького ребенка. Аня кормила девушку, потому что ложка выскальзывала из её рук, как, впрочем, и еда, которую мать засовывала ей прямо в рот.

-Оооляя –протянула Полина, увидев гостью и пытаясь махнуть, приветствуя гостью, плохо слушающейся рукой. Сделать это ей не удалось, и идиотская улыбка засияла на её лице. Остальные отреагировали на появление гостьи по -разному.

Если Иван и удивился, то не подал вида, а вот Сергей явно обрадовался, тут же вскочил с места, предлагая ей стул.

-Явилась не запылилась,-пробункала Нюра, сурово глядя на Олю, -а мы гостям нынче не рады! –продолжила она, ломая кусочек хлеба на крошки, чтобы добавить его в суп.
-Мам, ну какая же Оля гостья? – укоризненно сказала Аня, вытирая старым полотенцем, испачканный рот дочери, -она член нашей семьи, жена твоего внука, так что в нашем доме она не гостья, а полноправная хозяйка.

-Таких хозяек за ушко да на солнышко,-продолжала ворчать Нюра, но Оля, привыкшая к её бубнёжу не обращая на неё никакого внимания присела к столу. Трапеза продолжилась в полном молчании и только мычание Полины нарушало тишину. После того, как была выпита ни одна чашка чая, все разбрелись по дому, а у Оли и Ивана появилась минутка, чтобы поговорить.

-Зачем явилась? - спросил её муж, затолкнув в комнату, где он теперь ночевал, -сын у родителей?

-А где же ему ещё быть? –спокойно ответила Оля, давшая себе обещание перед приездом, молчать и не перечить мужу.

-Соскучилась и приехала, имею право, не к любовнику примчалась, к любимому мужу.

-Что так? Ты же говорила, что ноги твоей здесь не будет? Утверждала, что сестра безнадёжна и мы все зря тратим время? Помнится, в последний раз ты много чего мне сказала, интересного, что изменилось с тех пор?

-Людям свойственно ошибаться, Иван. Ты уехал, у меня было время подумать и вот я здесь, хочу тебе помочь, говори, как и я всё сделаю!

-Хорошо, если так! У Полины сводит руки, сделай массаж, ну как ты умеешь, самый простой, я думаю ей сразу станет легче.

-Сделаю! Когда приступать?

-Подожди, сейчас у неё послеобеденный сон, да и маме с бабушкой не мешало бы отдохнуть, так что у нас есть время. Соскучилась говоришь? Ну иди сюда моя тигрица, я тоже скучал. Тихие, боялись помешать остальным, стоны наполнили комнату. Хорошо знавшая мужа, она знала, что тот не устоит перед ней, а это значит, что всё шло по плану.

Продолжение следует...

Ветер перемен. Часть 7

В доме родителей также не спала и Оля. Мать, обеспокоенная внешним видом дочери, вернувшейся от сватов, отправив мужа присмотреть за уснувшим внуком зашла к ней в комнату.


Начало

-Что случилось, Оля и где Иван? - спросила она девушку, уткнувшуюся в подушку.

-Да что у вас стряслося? Беда какая?

-Беда! – вскинулась заплаканная Оля, -муж меня выгнал, сказал мне, уходи, видеть тебя не могу!

-Напугала,-облегченно выдохнула мать,-что вы там не поделили? Деньги не туда потратила или обещала борщ на ужин, а сама не сварила? – улыбаясь Светлана Ивановна приподняла дочь с подушки и прижала дочь к себе, -ох, уж горе горькоё, и чего вас мирна не берёт? Сами вон уже дитё родили, а всё ссоритесь, как дети!

-Мама, ты не понимаешь! Илья не сын Ивану! Я сегодня об этом рассказала мужу и теперь я не знаю, что делать, помоги!

-Как же это так? –ахнула мать, - неужто нагуляла? Ах, ты, профурсетка курганская! А ведь я ни сном, ни духом! Это что же теперича люди скажут, а?

-Мам, ну хоть ты не начинай, а! Какая разница кто и что скажет? И потом, не изменяла я Ивану, ЭКО я сделала, понимаешь, ЭКО! Он просто не может стать отцом, а я хотела, как лучше.

-Это что ж за зверь такой, - растерялась Светлана Ивановна, -это пробирочный ребенок что-ли? Я по телевизору видела, там в пробирке что-то смешивают и дите получается. А Иван выходит не удалец-молодец? Слава Богу, а я уж про тебя подумала…

-Уж лучше б было то, что ты подумала, потому что я Ивана обманула, разрешение на процедуру от него подделала и зачала от донора, неизвестного мне мужика, так понятнее стало?

-Мне-то понятно, а вот Иван правильно поступил, что тебя прочь погнал!

-Мама!

-Вот тебе и мама, самое поганое, когда человеку веришь, а он за твоей спиной гадости разные делает. И что интересно, матери родной не рассказала, молчала, как на духу, а теперь мама помоги? Ты каким местом думала? Это хорошо, что малыш таким славным родился, здоровенький, хотя кто знает, что там впереди нас ждёт.

-Мама, ты сейчас не о том думаешь, я не знаю, что мне делать!

-А что делать? Ты вроде, как и сделала уже всё, ждать будем, что Иван решит. Коли бросит вас, ну что ж, судьба значит у тебя такая, вернёшься в село, с дитём мы подсобим пока сами могутные. Ну, а если простит, то тоже ничего хорошо поначалу не будет, не всякий такую обиду забыть враз в состоянии, всё будет попрекать да напоминать, а тебе каково с таким жить? Так что куда не глянь, всюду клин.

Ложись спать, дочь, утро вечера мудренее, авось и разрешится всё. Она погладила Олю по голове, шершавыми ладошками стирая слёзы с её щёк. Болело материнское сердце за родное дитя, словно огнём изнутри пекло, но по себе знала, только время всё расставит по местам.

Она поцеловала Олю в лоб и вышла из комнаты. В спальне, разметав ручонки, сжатые в кулачки, спал любимый внучек и ей сейчас совершенно неважно было каким путём он появился на этом свете.

Ночью приморозило и утром Елошное преобразилось, снежная мишура украсила заборы, деревья, кусты, превращая село в сказочную страну. Трубы дымились сладким березовым духом, золотыми бликами осыпалась снежная пыль, в лучах яркого солнца.

Аня и Нюра терпеливо сидели на свежевыбеленной кухне, ожидая, когда Иван проснётся.

-Как запуталось всё, -вздохнула Аня, выкладывая на блюдо пирожки, которые они приготовили рано утром.

-А нечё было путать, с тебя всё и началось, дорогуша! –невозмутимо сказала Нюра, откусывая пирожок, -почему Ивану сразу всё не рассказала? Зачем дала ситуации так далеко зайти? Вот теперь всем хлебать да не выхлебать!

-Ты права, сама пожалела уже раз сто! Ну что мне стоило тогда попытаться Олю уговорить или Ивану всё рассказать? Нет же, решила, что я умнее всех!

-Так не кори себя сейчас, сама знаешь, всё хорошо кончится, -сказала ей Нюра, присматривая на блюде второй пирожок.

-Ты что-то видела? Знаешь?

-Господь с тобой, почитай сколь годков не ведовствую, да ты и сама знаешь, чувствуешь, я права? Оттого и Ивану ничего не рассказала, да и Ольгу особо уговаривать не спешила.
-Чувствую, мама! Не так как ты, но иногда, во сне, как будто фильм смотрю, а проснусь, когда, ничего не помню, но знаю, что всё хорошо будет. Боюсь того, что увидеть не могу, неизвестность пугает. Вот почему так, мама? Судьбы чужих людей нам подвластны, а своих, родных, порою не видим. А так подстелить соломки, уберечь их хочется!

- Много хочешь, Анна, иди, Ивана буди, хватит ему прохлаждаться, пусть встаёт, завтракает и к сыну отправляется. Наш Ильюшка, нашим и останется! Эх, была бы жива сейчас моя мама, она живо бы мозги всем вправила!

-Так у тебя самой неплохо получается!

-Ты всё ещё не ушла? Иди, говорю, буди охальника, подлизулькина мамкина,-улыбаясь сказала Нюра, уминая очередной пирог.

Всё получилось, как и предсказала Нюра, Иван, не глядя на жену пробурчал, что от сына он отказываться не намерен и что если она собирается с ним и дальше жить, то пусть поскорее собирает вещи, потому что машину он уже нашёл и уезжает прямо сейчас в Курган.

Всплескивая руками и охая Светлана Ивановна, причитая, что они так быстро уезжают, на скорую руку собрала деревенских гостинцев, долго целовала внучка, обещая скоро приехать и виновато взглянув на зятя шепнула дочери:

-Ругайтесь, миритесь, но вместе ложитесь, хоть боком, хоть задом, но главное-рядом!

То ли напутствие её помогло, то ли Иван и взаправду любил жену, но их отношения, после возвращения из Елошного, поначалу буксовавшие и скрипевшие, как старая телега, потихоньку двигались вперед, хотя что-то в них было безнадежно утеряно и одному Богу было известно, как это утерянное можно вернуть.

Прошёл год.

Аня, не утерпев, видя мутные, страшные сны, сорвалась и уехала в гости к Полине и внучке, которых не видела очень давно. Чужой город встретил неласково, швырнув пригоршню мокрого снега в лицо. Женщину никто не встретил, хотя дочь клятвенно обещала, что будет на вокзале.

-Ничего страшного,-подумала Аня, с тоской оглядываясь на свои большие и тяжелые сумки, в которых она привезла зауральские вкусности.

-Анна Дмитриевна,-раздался за её спиной знакомый голос, она обернулась и увидела запыхавшегося, серого от усталости, Сергея, подбегавшего к ней.

-Простите, ради бога, думал успею, но на работе задержали, -он подошел к сумкам и взял их.

-Сережа, а Полина с Софочкой осталась, да? Ну и правильно, зачем морозиться? А мы на такси или на автобусе поедем?

-На автобусе, здесь рядом совсем, пара остановок,-сказал он шагая впереди.

-Серёженька, ну зачем автобус, сумки тяжеленые, вон смотри такси стоят, давай на машине поедем?

-Это дорого Анна Дмитриевна, её спутник покраснел от стыда, у него явно не было денег.

-Да ты не волнуйся, я заплачу, зато поедем с комфортом, так хочется поскорее Полиночку увидеть и Софу поцеловать.

-Боюсь не получится, Поля в больнице, а дочь я увёз к родителям, -не смотря ей в глаза ответил зять.

-В какой больнице? Мы же на днях с ней разговаривали? Серёжа, что случилось? –встревоженная Аня обогнала зятя и встала перед ним требовательно глядя на него.

-Давайте дома поговорим? -предложил он, огибая спутницу и направляясь к такси, -вы правы, на такси быстрее, едем. В машине они молчали, отчасти и потому, что молодой водитель громко включил приемник и даже пританцовывал телом в так музыке, выкручивая руль. Возле старой, пропахшей кошачьей мочой пятиэтажки машина остановилась и рассчитавшись с веселым водителем Аня замерла перед ней.

-Куда ты меня привёз, Сережа? Вы что сейчас живёте здесь? А что с вашей квартирой? –засыпала она зятя вопросами, теряясь в догадках о том, что произошло в их жизни.

-Идёмте, Анна Дмитриевна, мы на первом этаже живём, дома всё узнаете. В темном подъезде к запаху кошачьей мочи добавились другие: где-то жарили картошку, пахло луком, мокрым, несвежим бельем, но над всеми запахами властвовал один –человеческих экскрементов.
Женщина, прижав к носу надушенную перчатку не заметив, проскочила несколько ступеней и нырнула в такой же темный коридор их квартиры. Под потолком вспыхнула тусклая лампочка, освещая унылый коридорчик с ободранными, старыми обоями. Только шагнув за порог, гостья сразу почувствовала, в доме живет болезнь. Сильная, иссушающая тело, изъедающая его изнутри и судя по тому, как выглядел зять, болела дочь.

-Проходите на кухню,-сказал Сергей, ставя сумки в единственной комнате, -кроме чая ничего не предложу, у нас даже сахара нет,-извиняясь произнес он.

-Без сахара даже лучше, - ответила ему Аня, сбрасывая легкую, турецкую дубленку в кресло, стоящего у стены. Собственно, кроме него в комнате стоял ещё небольшой столик, продавленный диван и старый палас на полу.

Она прошла на малюсенькую кухню, где мебели было ещё меньше, стол, два табурета, плита и старый, пузатый холодильник, который гремел всеми частями своего корпуса. Хозяин квартиры поставил на плиту новенький ярко-красный чайник, видимо из прошлой жизни, так резко диссонирующий со всей этой убогой обстановкой и насыпал заварку из желтой пачки прямо в железные кружки, темные изнутри из-за долгого употребления.

-Не надо чая, рассказывай! - не выдержав приказала Аня, падая на табурет возле колченого стола.

В этот год, пока молодые тешкались со своим первенцем и строили планы на будущее в их городе, как грибы после дождя выросли вдруг ночные клубы с игровыми автоматами внутри. В некоторые целые залы были отведены под покер и рулетку, и кое-кто находился здесь до тех пор, пока не заканчивались деньги.

Проходя мимо таких увеселительных заведений Сергей и Полина презрительно хмыкали пока однажды, чисто по приколу не решили отдать «однорукому бандиту», стоящему прямо на улице свой первый пятачок. То ли день был тогда счастливым, то ли просто повезло, но автомат, мигая лампочками выдал вместо него пригоршню монет, они выиграли. Если бы Сергей знал к чему это приведёт, он обошел бы тогда этот автомат через три улицы. Быстрый выигрыш словно сломал в его жене что-то, у неё появилась тяга к азартным играм.

Днём, пока он был на работе, она отдавала дочь соседке, молодой мамочке, сидящей в декрете и убегала к игровым автоматам. Смешные обезьянки, фермеры, пингвины улыбались ей с экранов, обещая баснословные выигрыши. Поначалу она играла осторожно, на мелких ставках и проигрывая по чуть-чуть, так, чтобы муж не заметил бреши в семейном бюджете, но потом, войдя в раж, по полной влезла в семейную кубышку, тратя деньги, отложенные на отдых.

Вокруг дамочки с азартом делающей ставки быстро организовалась такая же зависимая компашка и они вместе плавно перетекали из клуба в клуб играя, выигрывая и проигрывая. Авторитетная, выигрывающая Поля получила среди них кличку Белка, как та, что в известной сказке добывала богатсво своему хозяину грызя орешки и распевая песенки.

-Дошло до того, что Полина стала уходить ночью, убаюкав дочь и дождавшись, когда я усну. Софа у нас спокойный ребенок, ночью не просыпается, а я на плацу так устану, что сплю без задних ног, вот она и ускользала потихоньку, чтобы к утру вернуться как ни в чем не бывало.

-Что ж ты молчал? Надо было давно всё рассказать! –возмущенно сказала Аня, вытирая слезы, которые полились из глаз сами собой.

-Думал, что справлюсь, не верил, что всё так далеко зашло, -ответил зять, тяжело вздыхая.

-Как-сам-то узнал?

-Как-то ночью проснулся от того, что Софа громко плачет, окликнул Полину, тишина. Включил ночник, рядом её не было, на кухне, в туалете-пусто. У дочери температура, горит вся, вызвал скорую, поставили укол, сказали наблюдать, если станет хуже, снова их вызывать, повезут в больницу. А я по квартире хожу, дочку убаюкиваю и всё думаю, где же Полина?

На дворе ночь, а её дома нет, сюр какой-то. Под утро дочке легче стало, уснула, тут и мама наша явилась, как мышка прошмыгнула, а как меня увидела, заюлила, замела хвостом. Не выдержал я, ударил, каюсь, но она мне всё, как на духу выложила и про автоматы эти чертовы и компашку свою. Плакала, в ногах валялась, говорила, что всё, больше в клуб ни ногой, а я, как дурак поверил!

Месяц примерно тихо и спокойно меж нами было, как раньше, я и успокоился да видно зря. В командировку меня отправили, когда провожала клялась, что всё хорошо будет, я со спокойным сердцем уехал. А когда вернулся, в квартире голым голо и дочь у соседки, той самой, живёт. Она и рассказала, как всё было. Только я за порог, Полька дитё ей отдала, заплатила щедро и в клуб убежала. Проигралась в пух и прах, денег заняла у владельца одной их этих богаделен, там её уже как облупленную знали, сразу крупную сумму дали, потом ещё и ещё, она думала, что вот-вот отыграется, сорвёт крупный куш, но всё проигрывала и проигрывала.

Моя жена связалась не с теми людьми, когда они попросили свои деньги назад она, запаниковала, быстро распродала часть вещей, чтобы отдать хоть немного и переселилась сюда, чтобы её не нашли кредиторы. Догадалась дать денег соседки и дочь сюда, с собой не взяла, оставив для меня адрес. Я вернулся к руинам. В той квартире жить было нельзя, её постоянно ищут, уже пытались и меня припугнуть, пришлось Софу у родителей моих спрятать, а Полина…Полина очень изменилась…
-Дай угадаю, - остановила его гостья, -она начала тратить последние деньги, даже те, что предназначались для ребенка? Утверждала, что её увлечение –это не глупость, а серьёзный способ заработка?

-Да, она постоянно говорила о каких-то выигрышных комбинациях и способах привлечения удачи, могла целый день ходить в одних шортах, утверждая, что они счастливые, повесила на люстру свои красные трусики и везде наставила денежных жаб.

-А ещё она стала невыносимо тревожной, раздражительной и агрессивной, у неё нарушился сон, и она совсем перестала есть,- подсказала Аня, понимая, что её дочь стала лудоманом.

Лудомания –зависимость от азартных игр стала визитной карточкой того времени. Сотни людей разорялись, теряли свой бизнес, квартиры, семьи, не в силах справиться с тягой к легкому богатству.

-Как же так, моя сильная девочка и вдруг такая зависимость? Откуда?

Сергей молчал, а что он мог сказать? Полину он не любил и, хотя делал всё, чтобы она не узнала об этом, но, возможно, она что-то почувствовала?

-Ну,а сейчас –то она почему в больнице? Как она туда попала? Она заболела?

-Полину избили, -мрачно сказал Сергей, -несколько дней назад, в понедельник, прямо возле подъезда той квартиры, где мы жили раньше. Я не знаю зачем она туда пошла, но её выследили и прямо на глазах людей несколько раз ударили кастетом по голове.

-Господи, она же пошла, чтобы мне позвонить, мы каждый день с ней созванивались, была веселая, сказала, что Софочка спит и быстро отключилась. Я успела напомнить, что приезжаю в четверг, а она меня ещё уговаривала не ездить, мол холодно, простыну. Как она, Серёжа? Что говорят врачи? Почему мы сразу к ней не поехали! Аня всполошено вскочила, стремясь куда-то бежать, но была остановлена словами зятя:

-Анна Дмитриевна, никуда ехать не нужно, вас не пустят в реанимацию сейчас, кроме того, Полина в коме. Я пробовал пробиться, не пускают!

-Боже мой, моя девочка, кровиночка моя, да что же это делается? Она расплакалась, Сергей попытался её утешить, но ему это плохо удавалось, материнское горе простыми словами не прикроешь, не залатаешь кровоточащие раны. Спустя какое-то время, успокоившись гостья сказала:

-Мне нужен телефон, срочно!

Не знаю правда это или нет, но поговаривают, что существует тайная организация врачей, некий канал, по которому они общаются между собой, изучая новые методики, находят специалистов для своих пациентов и помогают друг другу. Во всяком случае, телефонный разговор помог Ане и уже на следующий день она сидела возле кровати дочери, сжимая её руку в своей.

Сергея не пустили, да и ей повезло, если бы не её мединское прошлое, вряд ли бы она попала в эту палату. Голова девушки была обмотана бинтом, она перенесла тяжелейшую операцию на мозге, по лицу и телу разливались, отцвечивая багрово-красным и фиолетовым синяки.

-Ничего, моя хорошая, я знаю, ты выкарабкаешься, ты у меня сильная, слышишь, дочка, иди на мой голос, девочка, возвращайся ко мне! –шептала Аня, целуя её ладошку.

-Врач сказал, что с тобой нужно разговаривать, вот я и буду, столько новостей накопилось, сейчас про всех расскажу, а ты иди, иди на голос мой, иди к свету, милая! Через три дня без сна, если можно считать таковым короткий сон возле кровати на табурете, измотанная Аня вышла из больницы. Она бы осталась ещё, но сердитый лечащий врач дочери выгнал её отдохнуть.

-Выспитесь хорошенько, коллега, -приказал он, -заболев вы мало чем поможете своей дочери. Тяжело переставляя усталые ноги, женщина побрела к остановке, чтобы добраться до новой, неуютной квартиры зятя и дочери.

-Слышь, тётка,-окликнули её двое молодых, мордатых парня у больничных ворот, ты что ли мамкой Белки приходишься?

-Какой ещё такой Белки? -удивилась Аня, оглядываясь по сторонам, кругом, как назло было безлюдно.

-Ты дуру-то не включай, - огрызнулся один из парней, обидно натянув её же шапку прямо на глаза, - спрашивают, отвечай!

-Как я вам отвечу, если не понимаю, о чем идёт речь? –сердитая Аня поправила головной убор и взглянула на парочку.
-Мы о Полине говорим, вашей дочери, -спокойно объяснил второй парень, жестом останавливая друга, намеривавшего повторить трюк с шапкой.

-Ну так бы сразу и сказали, а то заладили, как попугаи, Белка, Белка! Что хотите от меня?

-Ты, мамашка, язык свой придержи, не быкуй,- вступил в разговор первый,-дочь твоя нашему шефу денег должна, сумма приличная, неделю тебе даём на возвращение.

-Она же в коме! Откуда мне знать, что вы говорите правду? Я не про какие деньги ничего не знаю!

-А вы зятя своего расспросите, -посоветовал второй, -он вам всё и расскажет! У вас внучка, кажется имеется? Не будет денег, не будет и её! Идём, -приказ он второму и тот, уходя, не утерпел, сорвал с неё шапку и смяв выбросил в сугроб.

-Тебе она скоро не понадобится,- ухмыляясь сказал он, -мертвые не мерзнут! Она не помнила, как добралась до дома и закрыв за собой дверь квартиры, ещё долго прислушивалась к шагам на лестничной площадке, опасаясь, что недавние собеседники её выследили.

-Надо ехать в Курган,-подумала она, стаскивая с ног сапоги,- к Ивану, он поможет.

Продолжение следует...

Ветер перемен. Часть 6.

Для одних рождение ребёнка радость неземная, для других –мука, особенно, когда появился он обманным путем. Оля души не чаяла в своем сыне, но подспудный страх о том, что её обман раскроется не давал ей спокойно жить.

Начало

Измученная, она похудела, подурнела и вовсе была не похожа на счастливую женщину, недавно ставшую матерью. Иван продолжал её оберегать и от этого ей становилось только хуже. Стараясь избавиться от чувства вины, она часами мыла квартиру, протирала малейшую пылинку, найденную на полках. Унитазы и раковины сияли белизной, а с пола можно было есть.
Анна, периодически забегавшая в гости, понимала, что Оле нужна помощь хорошего специалиста, налицо были все признаки нервного стресса и послеродовой депрессии до кучи. Невестка была чрезмерно подавлена, плаксива без причины, раздражительна тревожна. Её раздражала любая мелочь, будь то февральские вьюги, зарядившие с первого дня месяца, или вот свекровь, подхватившая полугодовалого внука на руки.

-Илюшеньке не нравится, когда его так берут,-сказала Оля, забирая сына из рук гостьи, -и вообще, я просила вас помыть руки, вы же с улицы пришли,-сделала она замечание, унося ребенка в детскую.

-Ты же видела, я помыла, как только пришла,-крикнула ей вслед Анна, всматриваясь в безупречную чистоту вокруг.

-Ничего страшного, если помоете ещё раз, -ответила Оля, возвращаясь из детской комнаты без ребенка, - малышу лучше одному побыть сейчас, -сказала она, не предлагая гость не присесть, ни чаю.

-Так, -подумала про себя Аня, -пора действовать, иначе она себя уморит, и Иван с Илюшей тоже пострадают, достанет всех со своей чистотой. Что там мама говорила про черный венец? Душит он человека, радости жизни лишает, надо с ней посоветоваться, вот только Олю она на дух не переносит, может и отказать в помощи. Да и откуда ей силы взять? Самой бы до нужника дойти и то хорошо.

Стоп, я же сама знаю, что делать! Ну и что, что не практиковалась много лет, знания-то никуда не делись, во мне живут. Значит решено, ищу специалиста, и сама подключаюсь, а пока отправлю их с внуком в Елошное, к родителям Оли, говорят, что родные стены лечат. А мы поглядим пока, надо и Ваньку отправить, а то зеленый уже со своим бизнесом, пусть отоспится, отъестся за тещиных блинах.

-Олюшка, а не съездить ли вам всем вместе, семьёй, в Елошное?

-Это ещё зачем?

-Ну как же? А свежий воздух? Пусть Илюшка подышит деревенским, к тому же оттепель обещали, погуляете, напитаетесь так сказать витамином Д, мама твоя, небось уже пельменей налепила да наморозила, ты ведь ее с каши не видела? –соблазняла невестку Аня.

-Опять же, подружки твои деревенские сына не видели, да и Ивану неплохо бы было отдохнуть, загонит себя бизнесом своим, парню совеем ничего, а он, как старый дед, тухлый- тараторила гостья, не давая невестке подумать.

-А что, может вы и правы? С Илюшкой мама поводится, а я к девчонкам сбегаю, а то, как родила, так и не выбралась никуда ни разу, в Елошном-то всяко-разно заразы разной меньше, значит и безопаснее, -начала рассуждать девушка, -людей в селе мало, все свои, посторонние редко приезжают, значит риск заболеть минимальный.

Анна отвернулась, чтобы скрыть улыбку, внук пока все детские болячки не переберет не остановится, не будешь же его всю жизнь в скафандре держать, чтобы не заразился. Хотя с невестки станется, такая и за бетонную стену спрячет ребенка, чтобы уберечь от болячек людских. Вот ведь с малого вранья начинаются большие проблемы. Ну что стоило рассказать им всё Ивану, а теперь разгребать и разгребать, а проблемы только шириться да углубляться будут.

-Николай вас отвезет и обратно за вами приедет, думаю, что отдых вам всем на пользу пойдёт –сказала гостья, натягивая на себя шубу и сапоги,- значит в пятницу и поедете, а с Иваном я сама договорюсь, не переживай! Она выскочила из квартиры так, словно за ней гналась тысяча чертей. Тяжел черный венец, особливо, когда и над тобой самой он светится.
Иван с наслаждением вдохнул в себя свежий, чуточку морозный воздух, эх, хорошо! Мать оказалась права, к выходным в Зауралье пришла оттепель, столбики термометров дружно показывали 0 градусов и в воздухе уже чувствовалась весна, хотя до календарной была ещё неделя. Пока жена обнималась с родителями, он с отцом быстро занес в дом вещи и выскочил назад, помогая ей занести ребенка.

-Сама на себя не похожа,-выговаривала дочери хозяйка дома Светлана Ивановна, -в гроб и то краше кладут, -продолжала она ругать дочь.

-Мам, ты руки помыла? –спросила её Оля, когда та начала раздевать внука, но та так на неё посмотрела, что у гостьи слова застряли в горле.

-Не учи, учёная, сколько их у меня перебывало? Не один десяток! Мама Оли всю жизнь проработала на одном месте воспитателем в местном детском саду.

-Чего ты его укутала-то так, теплынь на улице, -ворчала она, доставая Илью из мехового комбинезона. Да кто тут такой сладенький! –принялась она его целовать в тугие щечки, -да кто тут у нас холосенький такой! Оля хотела по привычке забрать малыша, но мать не позволила и даже прикрикнула:

-Иди вон, сама руки мой, да за стол садись, накрыто всё, остыло уж! Ну конечно, она лукавила и мясо с картошкой, и жаренный гусь был выше всяческих похвал. Иван ей так, словно сроду вкуснее ничего не едал, а Светлана Ивановна, передав внука деду, только и успевала подкладывать ему в тарелку новые порции.

-Исхудал-то как! –жалостливо приговаривала она, гладя гостя по голове,-Олька, ты не кормишь его совсем что-ли?

-Накормишь его, ты лучше спроси во сколько он домой является? По сто раз греть приходится, словно я прислуга какая-то!

-А ну, цыц! Светлана Ивановна хлопнула ладошкой по столу, маленький Илюшка скривил губы, собираясь заплакать, но она ловко отвлекла его внимание, сунув в руку игрушку.

-Нет, а ты как хотела, милая,-продолжила она разговор,-чтобы деньги были и муж рядом? Парень колготится целыми днями, зарабатывает, а ты губы дуешь? Он что, тебе совсем не помогает по хозяйству?

-Помогает, -ответила Оля, пытаясь ещё хорохориться.

-Ах помогает, -протянула Светлана Ивановна, -ну ты, милая моя, заелась. Тебе бы коровы штуки три, столько же поросят, курей не один десяток да пару огородов в придачу, вот тогда бы я на тебя посмотрела!

-Знаешь, как я с ребёнком устаю!

-Уставать ты всю жизнь будешь дорогая, сначала одни проблемы навалятся, потом другие и так по кругу день за днём. Все так живут и знаешь ничего, счастливы, понимаешь? Нет таких людей, у которых всё хорошо и идеально, а если и говорят они, что это так, то я не верю, врут!

Так что ты нытьё своё мне тут завязывай, корми ребенка давай, проголодался, маленький. Оля, не ожидавшая от кроткой и милой мамы столь жёсткой отповеди, молча взяла сына и ушла с ним в другую комнату.

-Ну а ты, мил человек, коли мужем стал, так тяни совместную семейную лямку. Ольку ты конечно распустил, но ничего, девочка у меня славная, умненькая, наладиться у вас всё потихоньку. Какие планы у тебя? –спросила Светлана Ивановна у зятя.

-Сегодня или в целом? –уточнил он, невозмутимо пережевывая кусочек гуся.

-Давай с сегодняшних начнём.

-До бабы Нюры прогуляюсь, мы с отцом тут кое-что привезли для неё, потом сюда вернусь. Пап, ты готов, поехали? Николай, молча отобедавший со всеми, тещу сына одобрял, Ольге давно ремня надо было дать, по его мнению, а то, что не день то капризы. Он встал из-за стола, поблагодарил хлебосольных хозяев и вышел вслед за сыном.

Баба Нюра дремала в кресле. В углу тихонько бубнил телевизор, толстый кот лежавший у неё в ногах недовольно мяукнул и распушил хвост, увидев гостей.

-Касатики мои приехали, а я дура старая, растележилась и не слышу ничего, как же так, я и не готовилась даже, чем же я вас кормить-то буду? –расстроено говорила она, проснувшись и выйдя навстречу гостям. Она подошла к холодильнику и распахнула его дверцу, пытаясь высмотреть угощение для дорогих гостей.
В морозилке одиноко скучала замороженная рыбина минтая, коту. В последнее время для неё готовила жена Андрея, принося понемногу каждый день. Ела Нюра сейчас мало, и большая часть принесенной Таней еды отправлялась в миску хвостатому, который был вовсе не против.

-Бабуль, мы сытые, поели у Олиных родителей, -сказал Иван, выгружая на стол гостинцы, ты лучше посмотри, что мы тебе привезли! Нюра всплеснула руками:

-Да куда ж столько-то? Тут ведь цельный магазин! Мне и не съесть столько!

-Аня приедет погостить к тебе через пару деньков,-пояснил Николай, -вот и выслала с нами, чтобы на себе не тащить.

-Радость-то какая и вас увидела, и доченька приедет! Слезы у старых людей совсем рядом, вот и Нюра не выдержала, расплакалась.

-Ба, ну чего ты плачешь? Хорошо же всё! Мы с Олькой тоже здесь гостим, хочешь придём в гости?

-Ты с Ильюшкой приходи, а этой и делать нечего! –слезы у Нюры высохли сами собой, словно кто-то невидимый перекрыл где-то краник,-глаза бы мои её не видели!

-Баб Нюр, но нельзя же так! Ну сболтнула она глупость не подумав, обидела тебя конкретно, но ведь ты сама учила не копить обиды! Помнишь, про камни в мешке, обиды, которые носит на себе человек и нести тяжело и не каждый их сбросить может! Так зачем ты сейчас это камень на себя взвалила и тащишь?

-Всё-таки ты наш, Иван,- тихо сказала Нюра и заплакала, - и дар в тебе есть, - говорить о нём вслух она не боялась, Николай вышел к машине и их никто не слышал.

-Конечно ваш, чей же ещё, не соседа же? –попытался отшутиться Иван.

-Приходите с Олей, я буду ждать,- Нюра обняла внука, и он её тоже, ощущая под своими руками худенькое тельце любимой бабушки. В носу защипало, как в детстве, когда саднила раненая коленка, разбитая при падении с велосипеда.

-Развели мы тут с тобой болото, Ванечка, давай сгружай гостинцы в холодильник,- смущенно засуетилась Нюра, стараясь не смотреть на мокрые глаза внука.

-А ну, ирод царя небесного, брысь отсюда! –шуганула она кота, подбиравшегося к колбасе, в забытой сумке на полу. Тот надменно посмотрел на Ивана, неуловимо сделав презрительное «ха, не очень-то и хотелось», дернув хвостом скрылся за дверью горницы.

К выходным в Елошное приехала Аня, долго обнимала мать и даже толстый кот был удостоен её поцелуя в мохнатую морду.

-Что не говори, а дома хорошо, мама. Вот вроде я сама мать и дом имеется, а как ни крути, всё равно сюда тянет. Что ж, мамулечка, начнем, пожалуй, генеральную уборку, пока Иван да Ольга здесь, перетряхнём пожитки, побелим, вымоем.

-Да ты сдурела что -ли? Зима на дворе! -возмутилась Нюра, -да и не надо мне уже ничего, чистенько и ладно!

-А вот и не ладно и потом, весна на пороге, мамочка, понимаешь, весна! Ты посмотри какой день солнечный, теплый, как по заказу, нет, решено, завтра и начнём, только детей предупрежу.

Как удалось уговорить Ивану жену, тёща ли подсобила, но рано утром они были у Нюры. Та, по-стариковски привычке встала рано и дочь подняла, к приходу гостей были уже приготовлены оладушки и несколько раз вскипячен чай. Но не вкусная еда, ни горячий чай, который Анна щедро добавляла всем в кружки не могли разрядить грозовую обстановку, повисшую над столом.

Чувствуя эмоции других Иван предложил:

-Может начнём работать? И все радостно согласились, разойдясь по разным углам дома. Для начала сняли со стен ковры, паласы с пола, чтобы выхлопать их на улице, туда же отправились подушки, одеяла и перина, которую Нюра называла приданской и не за что не разрешала выбрасывать. После Анна начала белить потолок, Иван на подмоге, Оля затирала свежие известковые потёки с пола, потом будет поздно, засохшую побелку сложно отмыть. Нюра руководила процессом, зорко следя за тем, чтобы не оставалось темных полос на свеже -побеленном потолке. Хотя с её зрением, этот контроль был полной фикцией, все это понимали и улыбались про себя, когда она раздавала указания командирским голосом. В целом обстановка оставалась напряженная, Оле было стыдно за свой выпад на каше, Нюра местами вредничала, указывая на огрехи в побелке, но совместная работа заставила их помириться, сразу после того, как девушка опрокинула ведерко с грязной водой, стоявшее на её пути. Грязные потоки начали расползаться в разные стороны все три женщины одновременно подхватили тряпки и наклонились, стукнувшись головами, чтобы их подтереть.

-Во как! Кокушку съели! - рассмеялись они разом, держась за свои головы.

Случайно столкнуться лбами считалось плохой приметой — оба человека могли заболеть, а тут сразу три! Чтобы этого не произошло, согласно правилу, нужно было осторожно стукнуться головами еще раз, что собственно они и сделали, рассмеявшись. Анна выловила кота из лужи на полу, брезгливо перебирающего лапками, тот растопорщился, зашипел, что вызвало новый виток смеха.

-Баба Нюра, простите меня, - вырвалось у Оли, - я не хотела вас тогда обидеть. Понимаете, на меня нашло что-то, почудилось вдруг, что вы мне и моему ребенку зла желаете.

-Тяжело разумной быть, когда над тобой черный венец колыхается, я давно уж простила,-сказала Нюра, забирая шипящего кота из рук дочери,-ну-ну, успокойся, -она погладила его по хребту и животное мигом затихло, - кто обиды в себе носит долго не живёт. А приходи-ка ты, Оленька, к нам сегодня в баньку, вечерком, -продолжила она без перехода.

-Это ты хорошо придумала, мама! –подговорилась Анна, до этого советовавшаяся с ней о том как помочь невестке, -устроим девичник!

-Скорее уж старичник, мы-то с тобой явно не девушки уже, -не утерпела и съехидничала Нюра, перешагнувшая за восьмидесятилетний рубеж.

-Да какие ж мы с тобой старушки, ты же у меня ещё ого-го, может и замуж ещё соберешься! – смех женщин, словно серебряные бубенцы прозвенел в комнате, ломая лёд прошлых обид и недомолвок. Иван, зашедший с улицы так и ничего и не понял и остановленный этим смехом замер на пороге.

-А что здесь происходит и почему у вас так весело?

-Секрет, -выкрикнули все три одновременно и снова рассмеялись.
-Давайте заканчивать, девочки,-скомандовала Анна,-ещё чуть-чуть осталось. Никто и внимания не обратил на кота, замершего над отверстием, через которое он попадал в подпол. Привычно распушив хвост и шипя, он загонял в неё серую, хныкающую обиду, которой очень хотелось остаться в этом доме, но ей больше здесь не было места.

Вечером Анна и Оля отправились в баню, где Нюра заранее всё приготовила для нужного ритуала. Сама баня была небольшой, свежевыбеленной с широким полком и лавками, где стояли ведра с холодной водой. Был при ней и предбанничек, которым пользовались только летом, зимой оставляя одежду прямо в бане. Из одежды особо и не брали ничего, мужики покряхтывая бежали обратно в одних трусах, прикрываясь полотенцами, женщины прикрывались сверху платками. Разгоряченное паром тело не чувствовало ни мороза, ни холодного ветра.

Если Оля и заметила какие-то странности в поведении свекрови, то сделала вид, что всё нормально. Та что –то шептала, бросала в печь пучки трав, а воду в которой Оля мыла голову выплеснула на снег.

-Мама Аня, а что собственно говоря происходит? –не выдержала девушка, после того, как свекровь, отрезав с её головы прядь волос бросила её в печь.

-Не обращай на меня внимания, дочка, вспомнила старинные заговоры, которые ещё моя бабка проводила, захотелось повторить, чтобы оградить вашу семью от всего дурного.

-А почему на мне вы их проводите? Не на Иване, например?

-Ты жена, мать, женское начало в семье, Иван голова, а ты шея, куда тебе нужно, туда и голова поворачиваться будет. Испокон веков в нашей семье всё на бабах держалось. Сколько пережить им пришлось и в революцию, и в войну, а ведь выжили и семьи сохранили и детей своих. Теперь и ты в наших рядах, девочка моя, знаю, ты сильная, ты справишься! Да ты не бойся, никогда в жизни я худого не сделаю матери моего внука! Но Ивану нужно рассказать про обман, иначе как бы хуже не стало.

-Нет! Ни за что! – рассердившись Оля начала натягивать на мокрое тело одежду, рукава путались, ткань прилипала, словно вторая кожа.

-Послушай меня! Кому говорю! – голая Анна схватила полуодетую, гневную девушку и прижала к себе, -ты можешь потерять Илью,-выкрикнула она, сжимая в своих объятьях невестку, -пойми, так надо! Но вырвавшаяся из её рук Оля выскочила из бани и как есть, простоволосая, в валенках на босую ногу побежала в дом. Анна не торопясь оделась, обернув руку полотенцем выкрутила лампочку за окном бани и также не спеша пошла к дому матери, не видя, как за её спиной из банной печи повалил вдруг черный дым. Громко мяукая к бане промчался кот, Аня недоуменно обернулась вслед ему и испуганно охнула, увидев дым.

-Слава тебе Господи, - прошептала она и неумело перекрестилась, -черный венец невестки ушел с дымом и бесследно растаял в высоком звездном небе.

-Получилось? –сразу же спросила Нюра, как только она вошла в дом. Аня кивнула и та, посветлев лицом сказала заплаканной Оле, сидевшей на полу, прямо у её ног:

-Ну, вот, самое страшное позади, осталось малое, всё рассказать мужу.

-Он никогда! Никогда меня не простит! –отчаянно сказала она, вытирая платочком, распухший от слез нос.

-Если любит, а он любит, то обязательно простит-утешила её баба Нюра глазами показывая дочери, чтобы та ставила чайник.

-Ты не поверишь, деточка, но люди многое умеют прощать. Не все научены этому, но наш Иван не из числа.

-А что Иван? –раздался веселый голос парня, пришедшего за женой.

-Вот те раз, днем смеялись дружно, а теперь слёзы льём? Что случилось? Оля медленно понялась с пола, умоляющие глядя на бабу Нюру, но та, ласково подтолкнув её к мужу сказала дочери:

-А не пойти ли нам, Анечка в горницу? Оле нужно кое-что рассказать мужу, боюсь мы тут с тобой будем только мешать.

-Ба, куда ты собралась? Почему ты нам можешь помешать? Ничего не понимаю-растерялся Иван, но ему никто не ответил, Нюра тяжело поднялась со стула, на котором сидела и опираясь на руку дочери ушла в другую комнату, плотно прикрыв за собой филёнчатые двери.

-Ваня, сядь, пожалуйста,-тихо попросила Оля, стоя у стола и снимая закипевший чайник с огня.
-Будешь чай? -спросила она, стараясь не смотреть на мужа.

-Какой к чёрту чай! Что здесь произошло? Почему ты плачешь и что, чёрт, побери, ты должна мне рассказать!?

-Не ругайся, пожалуйста, и сядь, нам нужно поговорить-попросила девушка, голос её дрожал, и она в волнение сжимала и разжимала пальцы.

-Помнишь мы как-то сдавали анализы, а потом я долго не могла забеременеть?

-Помню и что? Это когда было-то и почему ты именно сейчас об этом вспомнила?

-Я умолчала тогда, но твои анализы показали, что ты не можешь быть отцом, понимаешь, твоя мама потом мне всё объяснила, я не знаю всех этих медицинских терминов, ты же знаешь у меня память не очень хорошая, но в общем Илья не твой сын,- решилась она. В комнате повисла зловещая тишина, казалось, что она внезапно уменьшилась в размерах и выбеленные утром стены начали давить со всех сторон. Муж долго молчал, потом хриплым голосом выдавил из себя:

-Кто отец моего сына,-в этом месте он запнулся и поправился,-Ильи, кто отец Ильи?

-Никто, я сама не знаю, я сделала ЭКО, пока ты был заграницей, разрешение твоё я подделала, что касается донора, то я выбрала максимально похожего на тебя. Я не знаю его имени, фамилии, откуда он и где работает. Я не знаю о нём ничего!

-Вот как значит! –Иван обхватил голову руками, качаясь на стуле, -мама знала? –спросил он внезапно, Оля кивнула.

-Уходи! –резко сказал он.

-Иван, я…-попыталась сказать девушка.

-Уходи я сказал! –в бешенстве выкрикнул он и та, напуганная ненавистью в его голосе, схватила с вешалки свою шубку, накинула на ещё мокрую голову платок, сунула ноги в сапоги и заплакав выскочила из дома.

-Мама! –заорал Иван, -мама! –он застучал кулаком по столу, но вместо Ани на кухню выползла маленькая, худенькая, суровая Нюра.

-Чего разбазлался на всю Ивановскую? Не глухие чай, слышим! –осадила она внука, мелкими шажками передвигаясь к любимому стулу.

-Чаю лучше налей! –скомандовала она.

-Ты ж не пьёшь его на ночь? -удивился Иван, берясь за кружку и наливая душистый чай, запах которого немедленно попал в его ноздри и заставил успокоиться.

-И то верно, голова садовая, Аня, иди к нам, он остыл.

-Я и не горячился! -огрызнулся парень.

-Мам, что за дела? –спросил он мать, появившуюся на кухне.

-А вот такие дела, сыночек! Хочешь ложкой хлебай, хочешь пой, хочешь танцуй.

-Да уж, не до танцев мне теперь, как же так! Не понимаю!

-А неча и понимать, Ванечка, на обман жена твоя пошла из-за великой любви к тебе, заметь, могла бы просто гульнуть и всё, а она решила вот так родить, -сказала Нюра, поправляя волосы под платком.

-Обманула, да,-вступила в разговор Аня, -но ведь ради тебя сыночка. И потом, разве ты не успел полюбить сына? Какая разница кто его биологический отец, настоящим для него навсегда ты останешься, если захочешь, конечно.

-А она сильная у тебя, с черным венцом, а сумела выкрутиться, не смог он на дурное её соблазнить, худо тогда бы всем нам было. Знаю не видел ты венца над её головой, не дано нам близких ни лечить, ни видеть, я, видать, к могиле поближе чем ты, сумела рассмотреть, а мать твоя вовремя от него избавиться. Теперь дело за тобой, как решишь, так и будет,-вздохнула Нюра, тут мы тебе не советчики.

-А на мне такой венец есть? –спросил Иван,-я ж людей убивал, там в Чечне.

-Был, Ванечка, как не было, только рождение сына твоего помогло от него избавиться, так что Илюшенька наш, можно сказать твой спаситель. Идем, Аня спать, устала я сегодня. Ты Иван в горнице на диване ложись, мать постелет тебе-ответила ему Нюра.

Хоть и пытался он заснуть, но сон всё не шел, думы одолевали. С улицы пришел холодный кот, по-хозяйски прошелся по нему, обмурлыкивая мордочкой его лицо и улегся на груди, громко тарахтя в ночной тишине. Гладя его за ухом Иван, наконец принял решение и забылся тяжелым, беспокойным сном.

Читать далее

Ветер перемен. Часть 5

Ночью Ольга долго ворочалась в постели, не могла уснуть. То подушка казалась ей комковатой, хотя была набита нежным гусиным пухом, то было слишком жарко, но на самом деле девушке не давали уснуть мысли.

Начало

Сергей был отличным кандидатом, чтобы стать отцом её ребенка: красив, здоров и с ним будет не так противно, как с чужим мужчиной, ведь она знает его сто лет. О Полине и Иване она старалась не думать, убеждая себя, что ничего страшного не произойдёт и никто не узнает её тайны.

Мысли о Сергее она пыталась спрятать поглубже, ведь ей предстояло его соблазнить и склонить к греху, но желание родить перевешивало все разумные доводы, которые нет-нет да всплывали в её голове. «Будь что будет!» -решила она и провалилась, наконец, в беспокойный сон, в котором продолжала спорить сама с собой. Утром, спешно позавтракав, она поспешила в дом Нюры, чтобы начать действовать.

Неугомонная, в нарядном платке по случаю приезда гостей, она сидела на скамейке возле дома, чтобы дать возможность молодым хорошенько выспаться. В теплой кофте с геометрическими узорами и валенках, несмотря на жару с утра. Кровь не грела старое тело и она постоянно мёрзла.

-Оля,-обрадовалась она гостье, а ты всё хорошеешь, настоящая красавица! –проговорила она, всплеснув руками от радости.

-Так уж и красавица,- улыбнулась гостья, присаживаясь рядом.

-Вот доживешь до моих лет и узнаешь, как прекрасна молодость. Я в твои годы ого-го была! Жаль, не понимала тогда, как коротка жизнь, всё обиды копила да грехи, теперь бы обратно туда, да с нынешними мозгами, уж я всё по-другому сделала. Я тогда казалось, что одна я такая умная и сама всё знаю. Да ты не стой, присаживайся рядом, эти-то, лёжени городские ещё не скоро встанут, потягаться больно долго любят.

-Так в отпуске же, имеют право,-ответила гостья, осторожно присаживаясь на скамью. С бабой Нюрой всегда было интересно поговорить, хотя тут как наткнёшься, иной раз она сама приветливость, а в другой сущая мегера, бункает и бункает, невозможно слушать. Но сегодня радостная от того, что в доме гости ворковала она словно голубка перед голубем.

-Давно вы с Иваном не заглядывали,-попрекнула она Олю, как он с отцом поругался, так и не бывал боле, словно чужая я ему стала, а я и не при делах вовсе и зятю не указ.

-Занят он очень баба Нюра, спит через раз, всё крутится, магазины дело не простое.

-Магазины,-передразнила её хозяйка,-вот помру и не узнаете! Разве ж дело старуху не навещать? Хотя, чего это я? Сама-то тоже хороша была…Вижу, Оля, смурная ты, а вот тут,- она повела сухонькой рукой над головой гостьи словно черное облако колыхается, куды ты, туда и оно стелется. Ничего рассказать мне не хочешь, может чем пособлю? Оля не ответила ей, лишь отрицательно покачала головой, вглядываясь вдаль, где по дороге шли люди.

-Дело конечно твоё, но уж я видала таких облаков видимо-невидимо. Появляется оно, когда человек худое задумал. Нет, ещё не совершил, но уже в думах весь. Плохим это всё кончается, черный венец над ним появляется, словно помечен он самим дияволом или бесом.

-А если черные мысли из головы выбросить? –спросила её Оля, наслышанная о былых возможностях этой семьи.

-Широкая дорога пред ним появляется. Не скажу, что гладкая да ровная, по-всякому бывает, но всегда светлая, словно вечный день наступил.

-Глупости всё это, бабкины сказки, -решительно сказала гостья, просто вы баба Нюра с возрастом плохо видеть стали, вот и мерещится вам разное, нет надо мною никакого облака, тень от забора падает, вот и блазнится вам.

-Может оно и так, молодые своим умом живут, но послушай, что расскажу. То-ли сказка какая, от своей матери слыхала в детстве, а та, соответственно от своей.

Жил в одном селе старик, славный мастер, золотые руки. Мог подкову изладить, а мог и кружево деревянное замастрячить. Особливо получались у него красивые, нигде не сыщешь таких, игрушки из бересты, которые он раздавал деревенским ребятишкам. А береста-то что? Хрупкая она, ломается быстро, вот и игрушки у детей быстро в негодность приходили.
Они в рёв да к старику, а он им новые подаёт и опять из бересты. Не выдержали односельчане-то, родители тех детишек и пришли к нему на разговор, дескать зачем ты детям хрупкие игрушки делаешь, нельзя, что-ли из прочного дуба их выточить, сносу бы им не было? А мастер-то не так прост оказался и отвечает им:

-Пойдёт совсем немного лет и дети ваши станут взрослыми и случится так, что кто-то подарит им своё сердце. Может быть мои игрушки уже сейчас научат их обращаться с этим бесценным даром хоть немного аккуратнее? Если не ценить свои и чужие вещи, милая, что вообще ты сама можешь оценить и сберечь? Вот так-то…-не успела закончить она, из калитки выскочила проснувшаяся Полинка и увидев Олю увела ту в малуху посекретничать.

На скамейке осталась одна Нюра. Опираясь двумя руками на батожок смотрела она задумчиво на озеро, мелькавшее за домами и думала о хрупкости бренной человеческой жизни. Не всякий умеет хрупкость эту сохранить, у иного вся жизнь ломается, как те берестяные игрушки.

-Не хотела вчера при Серёжке говорить, но мне нужна твоя помощь, Оля! – Полинка выглянула в приоткрытое окно, чтобы убедиться, что её никто не слышит, -хочу на мамусином дне рождении объявить о своей беременности,- не замечая, как ахнула подруга за её спиной и покачнулась словно её, ударили внезапно под дых.

-Что с тобой? –удивленно спросила она, повернувшись к Оле, после того, как закрыла окно,-почему ты плачешь? И девушка, не выдержав напряжения последних месяцев выложила ей и про неспособность Ивана иметь детей и про то, что сама мечтает о ребёнке, умолчав, конечно, про то, что хотела соблазнить её мужа.

-Вот так дела, -растеряно сказала Полина, обнимая её,-ты меня прости, я же не знала, что у вас вот так вот всё! Ещё я выпала тут со своей беременностью!

-Ты то здесь при чем? -возразила ей гостья, -у вас своя жизнь, у нас своя и я рада, что вы станете мамой и папой, -она некрасиво шмыгнула носом, пытаясь успокоиться, но это мало помогло, слёзы как будто не кончались.

-Подожди, -Полинка выскочила в дверь и через несколько минут вернулась с холодным квасом.

-Пей, -приказала она, -бабулин квас он всё лечит! Оля глотнула из кружки, квасные пузырьки шибанули в нос, заставляя её, морщится, жидкость пронеслась по пищеводу и упала в желудок, вызывая икоту. Плакать и икать то ещё занятие и слёзы у девушки сами собой тут же высохли.

-Ну, вот – довольная Полинка, забрав из её рук кружку, усадила подругу на маленький диван и смеясь сказала:

-Повторяй за мной, икота, икота сойди на Федота, с Федота на Якова с Якова на всякого, а со всякого и с Федота, и с Якова уходи ты икота, к себе на болота, поклонись ты тине, в глубокой трясине. А ты знаешь, что в старину икающих людей изгоняли в лес, чтобы там они от неё избавлялись? Считалось при этом в них вселялся бес и люди боялись икающего.

-Баба Нюра тоже сегодня про беса говорила, сговорились вы с ней что-ли? – сердито спросила Оля, повторив за подругой известную с детства фразу.

-Я бы посоветовала тебе к ней прислушаться, -Полина серьезно посмотрела на подругу и свою невестку, -обычно, если отбросить её постоянный гундёжь она важные вещи говорит. Хотя после того, как Лесееича похоронила порою и заговаривается. Иной раз голову сломаешь, стараясь понять, что она сказать хотела. Я пока за квасом ходила и тебя успокаивала вот что подумала. Ты знаешь где я работаю?

-Свекровь говорила, что в бухгалтерии в центре каком-то –ответила Оля, перестав икать.

-Каком-то…Узнаю свою мамочку, та ещё конспираторша, вообще-то я в медицинском центре работаю. Ты что-нибудь про ЭКО слышала?

-Нет, а что это?

-Вы в Кургане, как в тундре живёте, телевизор совсем не смотрите? А мама? Она же медик! Не рассказывала?

-Нет-растеряно ответила Оля.

-Интересно почему? Она, как я поняла в курсе всего?

Гостья кивнула.

-Ладно, разберемся, короче, слушай, -Полина спокойно и подробно, рассказала всё, что знала об этой процедуре, -вот он твой шанс! –закончила она рассказ.
- Сейчас таких четыре клиники есть, две в Москве они поближе, поговори с Иваном, расскажи ему правду и сделай ЭКО! Дорого, понятное дело, но для ребенка не жаль.

-Я всё поняла, но Иван он, у него –Оля, не приученная обсуждать интимные вопросы с другими людьми замялась, но подруга догадалась сама.

-В клиниках есть запас сп@рмы, можно подобрать донора максимально похожего на Ивана, никто даже и не подумает, что он не отец! Эй, подожди! Куда ты понеслась? Оля! - Полина попыталась остановить гостью, ну куда там, там рванула прочь так, что пятки засверкали. Баба Нюра, всё также сидевшая на скамейке возле дома улыбнулась вслед ей, темное облачко над её головой не исчезло, но изрядно посветлело.

Уже в обед того же дня Оля, забыв про Сергея, спешно уехала в город.

Домой она сразу не пошла, Иван всё равно пока в своём магазине пропадает, решила доехать до свекрови, чтобы узнать почему она не рассказала ей про ЭКО.

Свекра дома не было, он возился в гараже, полируя свою ласточку, новую машину, которую Вершинины недавно купили. Аня, словно, не замечая нервозного состояния невестки усадила ту за стол, поставив перед ней чашку горячего чая и пододвинув тарелку с домашними булочками, которые она испекла утром.

-Как там мама? Не болеет? - спросила она, отойдя от стола к раковине, в которой чистила картошку.

-Бодра и весела,- ответила ей Оля, не притрагиваясь к угощению.

-А мы с Колей в Елошное собрались, заодно и Полинку с Серёжей заберем, чего им на автобусе тащиться?

- Анна Дмитриевна, почему вы не рассказали мне, что можно сделать ЭКО и забеременеть? – срывающим голосом спросила Оля, стараясь не расплакаться, - вы же знали о этой процедуре? Нож, выпавший из рук Ани, звякнул о раковину, она обернулась, посмотрела на побледневшую невестку и молча вернулась к столу, сев напротив неё.

-Процедура эта новая, только-только применять начали, информации мало о ней, откуда узнала?

-Полина ваша рассказала,-девушка всё-таки не сдержалась и расплакалась.

-Я на такое была готова…мужу изменить хотела! –сквозь слёзы сказала она, а вы….

-А что я? ЭКО, между прочим, процедура высочайшего риска. Да! И не кивай головой, лучше послушай! Во-первых, на первом этапе, тебя будут стимулировать огромными дозами гормонов, чтобы твои яичники вырастили не одну яйцеклетку, а несколько. На следующем этапе твои яйцеклетки извлекут иглой через влагалище, отбракуют незрелые, и оставят только те, которые подходят для оплодотворения. К этому времени уже должны быть готовы сперматозоиды, Иван, как ты понимаешь, отпадает, значит донор. Ты готова родить от незнакомого мужика? Хорошо! Идём дальше!

Допустим ты согласна на донора, в лаборатории проведут процедуру зачатия, здесь останавливаться не буду, не маленькая, сама понимаешь, что там и как, далее, оплодотворенные яйцеклетки сразу подсадят тебе в матку. Представила? А ведь твоё тело не готово к беременности, твоя репродуктивная система до этого была выключена гормонами для стимуляции суперовуляции. Значит, что? Правильно! Тебе снова пропишут гормональные препараты, которые помогут искусственным образом воссоздать в матке подходящие условия для подсадки эмбрионов.

Иногда из них выживает несколько, а тебе нужен только один ребенок, значит будет назначена процедура редукции плода, лишние эмбрионы из тебя уберут, твой малыш с зачатия окажется в информационном поле смерти.

И да, для информации процент удачных беременностей в результате ЭКО составляет 30% и только 5% зачатых таким образом детей доходят до рождения. Ты пойми, в результате ЭКО ты полностью собьёшь свою гормональную систему, которую потом придётся очень долго восстанавливать. А ещё очень часто детки рождаются с какими-нибудь аномалиями в здоровье и в развитии –выдвинула последний аргумент свекровь.

-Всё равно! Я хочу ребёнка! –выкрикнула Оля, -и готова рисковать! - добавила она чуть тише.

-А Иван? Мой сын готов к тому, что отцом его ребёнка станет какой-то там донор? –спросила Аня, поднимаясь со стула.

-А мы ему ничего не скажем! Я уеду в Москву, скажем на переквалификацию, на работе я договорюсь, он ничего не узнает!

-Ну а денег ты где возьмёшь? Процедура не из дешевых прямо скажем,- Аня вернулась к раковине, чтобы продолжать чистить картошку.

-Найду! Займу, если что! - Оля вскочила, табуретка с грохотом упала на пол, -главное вы ничего Ване не говорите!

-Ну уж нет! Ты кашу завариваешь, а хлебать нам всем придётся! Или ты всё рассказываешь мужу или я сама ему расскажу! -решительно сказала Аня, сердито бросая нож в раковину.
-Правда? Рискнёте сказать, что подделали результаты его анализов, скрыли, что он стерильный? Как думаете сможет Иван вас простить за это? Сейчас он спокоен, считает, что дело во мне и я не знаю, как он поведёт себя узнав правду, возможно перестанет с вами общаться навсегда, с отцом вон третий год даже словом не перекинулся! –дерзко ответила ей Оля, сама не понимая откуда взялась у неё эта решимость.

-Я мать! Сын всегда простит родную мать! –Аня вернулась к столу и обессилено присела на табурет.

-А Николай Фёдорович отец и что-то ему это никак не помогло! –парировала Оля.

-Делай, как знаешь! Вижу, что я тебя не убедила, об одном прошу, сто раз подумай, возможно ты сейчас свою жизнь ломаешь. Вон и облако над тобой повисло, черное.

-С ума с вами сойдёшь, то бабе Нюре, то вам всё какие-то облака мерещатся!

-Мама тебе о нем говорила? Значит в разуме была, остались ещё силенки-то, хотя нам они сейчас вряд ли помогут, чувствую и надо мной такое облако витает, -тихо сказала Аня, глядя на закрытую за ушедшей гостьей дверь.

Вернувшись домой Оля на скорую руку приготовила ужин и как только Иван появился на пороге повисла на его шее, целуя.

-Ты же хотела у родителей погостить, а сама вернулась? –удивился он, снимая её руки с шеи и наклоняясь, чтобы снять кроссовки.

-Соскучилась! Подумала, чего зря отгулы в Елошном терять, когда можно провести их с тобой?

-Со мной не получится, котенок, это даже хорошо, что ты так рано вернулась, не придётся ехать в село, хотя бабу Нюру увидеть бы хотелось. Понимаешь, малыш, тут одно выгодное дельце подвернулось и мне придётся уехать.

-Надолго?

-Пока не знаю, возможно на полгода, за границу, но они быстро пролетят, не успеешь заметить-заторопился он, видя, как она нахмурилась,-в нашем деле нужно идти вперед, компьютеры совершенствуются, всё больше людей начинают ими пользоваться, вот партнеры и пригласили меня на стажировку. Зато вернусь и купим тебе машину, станешь у меня автоледи, а пока учиться будешь водить, сдашь на права. Я тоже по тебе успел соскучиться, идём в спальню? Он приобнял её за плечи и поцеловал.

-Представляешь, а вдруг произойдёт чудо, и ты сегодня забеременеешь? Я вернусь, а ты с пузиком –шепнул Иван.

-Ты главное в своей этой командировке другое пузико не заделай –ответила ему Оля, увлекая мужа в спальню. Словно сам вершитель судеб услышал её и открыл по шире дверь для её желаний.

Через несколько дней в доме Вершининых собралась большая компания, отмечали день рождения хозяйки дома. Каким-то чудом Полине удалось уговорить брата помириться с отцом и теперь он сидел за праздничным столом рядом с женой. Правда он особо не веселился и был натянут, как стрела, но только один факт, что он здесь был вселял у Анны надежду.

Когда дошло дело до поздравлений именинницы, Полина внесла в комнату большую коробку, укутанную в несколько слоёв бумаги, заставив мать её разворачивать. Внутри коробки лежали другие, поменьше с разными приятными пустячками, а в самой маленькой, которой Аня развернула последней –тест на беременность. Она сразу всё поняла и разревелась, как девчонка, от счастья.

-Отец, -позвала она мужа,-посмотри-ка, скоро мы станем с тобой бабушкой и дедушкой.

-Никогда не пойму, в чем прикол показывать всем обсосанную полоску, -не сдержался и громко сказал Иван. К счастью его услышала только Оля, сжавшая ладошкой его руку под столом.

-Вот вернешься, а я беременна -шепнула она ему, - мы с тобой придумаем что-то поинтересней, чем какие-то коробки.

-Думаешь?

-Знаю! -твердо сказала девушка, ещё раз мысленно убедив себя, что она всё правильно делает. Весь вечер она не отходила от мужа, стараясь не сталкиваться с Сергеем, который, словно нарочно всё время оказывался рядом. Улучив минутку, когда Иван отвлёкся на разговор с Полиной, он поймал Олю, вышедшую подышать, во дворе дома.

-Ты меня избегаешь? –спросил он её, хватая за руку.

-С чего ты взял, Серёжа? –делано удивилась она, стараясь освободить свою ладонь из его железных пальцев.

-С того и взял, что ты даже не смотришь в мою сторону,-ответил он.
-А зачем мне смотреть на тебя, Серёжа? Для этих целей у меня муж имеется, я, кстати, не поздравила тебя. Поздравляю! Ты будешь отличным отцом! Она вырвала свою ладонь из его рук и быстро прошла обратно в дом, оставив стоять собеседника стоять во дворе.

Призрачные огромные лопасти судьбоносной мельницы закрутились со страшной силой. Старинные жернова с привычным хрустом начали перемалывать судьбы людей, чтобы из получившейся муки вершитель судеб мог испечь новые жизненные пути. Облака над головами некоторых людей сменились чёрными венцами, а это означало одно, темные дела творились вокруг.

Через месяц Иван уехал, а Оля связалась с одной из клиник в Москве. Узнав сумму процедуры начала метаться в поисках денег. Основу составили деньги, оставленные мужем ей на пропитание, кое-что заняли друзья и родители, но денег всё равно катастрофически не хватало. Переселив себя, она пришла на поклон к свёкрам, зная, что кое-что они сумели скопить на старость.
-Я всё верну, -шмыгала она носом, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слёзы, разговаривая с Анной, -вот Иван вернётся, и мы отдадим.
-Маленькая ложь за собой большую ведёт,-вздохнув ответила ей свекровь,- наворотишь дел, всю жизнь расхлёбывать будешь, стоит ли ребёнок этого? Подумай ещё раз, в конце концов можно отказное дитя взять, тут я помогу, выберем здорового ребёночка.
-От детей просто так не отказываются, мало ли что там у него по генетике! Неизвестно, что из него вырастет! –непримиримо ответила ей Оля.
-На минуточку, ты от донора рожать собралась, его генетика не беспокоит?
-Вы просто скажите мне, дадите денег или нет? А отговаривать меня не нужно, я уже всё решила!
-Оля, мы же не враги тебе, ты пойми, процесс ЭКО не быстрый, если всё получится, как ты объяснишь свою беременность Ивану, ведь срок совсем небольшой будет? Он не дурак и считать умеет?
-Там придумаем что-нибудь, давайте решать проблемы по мере их поступления! Значит я на вас могу рассчитывать?
-Да-тихо ответила ей Анна.
Замечали ли вы тот факт, что когда человек замысливает дурное, перед ним словно все двери открываются? Вот и Оля, собрав нужную сумму уехала в Москву, чтобы начать подготовку к процедуре. Тут во всякое поверишь и в происки дьявола в том числе, иначе как объяснить тот факт, что Ивану удалось вырваться на несколько дней домой перед финальной процедурой ЭКО. Не иначе сам вершитель судеб свою руку приложил, но всё прошло, как по маслу, эмбрион был подсажен, прижился и вернувшегося из командировки Ивана встречала уже беременная жена. Ни тени сомнения не возникло у него, лишь бесконечная радость плескалась в его глазах, заставляя работать больше, расширять бизнес, чтобы создать небольшую империю для будущего наследника. Сын. Такое короткое слово, всего три буквы, казалось бы, но как много значат они для отдельного человека. Он окружил Олю бесконечной заботой, не давая ей делать ничего, словно была она вазой из тонкого стекла, которая легко могла разбиться от малейшего ветерка. Нося ребёнка Оля расцвела, налилась женской силой, как краснобокое, сладкое яблочко на зеленой ветке. Анна, оберегая её покой про деньги, данные ей на ЭКО не напоминала, а после и вовсе простила долг, считая, что рождение внука дороже всяких денег. Казалось бы, жизнь налаживается, Полина дохаживала последние дни перед родами, страна, потихоньку, отряхивая свои колени, поднималась и распрямлялась в полный рост.
В начале декабря 1999 года Полина родила здоровую, щекастую девочку, которую назвали Софией. Новоиспеченная бабушка переселилась к дочери, чтобы помочь с ребенком на первых порах. Анна, словно снова вернулась в то время, когда на свет появился Иван, с умилением она смотрела на крохотные пальчики внучки и с упоением целовала её розовые пяточки.

-Может и правильно, что я Оле помогла, родится малыш, семья станет крепче только,-утешала она саму себя, всё ещё переживая за обман сына. Впервые Новый год встретили они не большой компанией, как обычно, а врозь, Николай в одиночестве, Иван и Оля вдвоем, Нюра в компании соседок, а Анна с дочерью и зятем. Новый, 2000 год сулил надежды, встречали его на эмоциональном подъёме, верилось, что дальше всё будет хорошо. Лишь один Иван был задумчив, видения, приходившие во снах, были не радужными. Весь 1999 год он провел, как в аду, видел во снах взрыв грузовика в Буйнакске рядом с пятиэтажным жилым домом, в котором проживали семьи военнослужащих, не обошли его во снах и взрывы в Москве и Волгодонске и всюду среди погибших были дети, дети, дети. Он просыпался в поту и долго лежал с открытыми глазами, пытаясь вернуться в реальность. Страх поселился в его жизни, страх потерять долгожданное дитя и лишь нащупав рукой тихо спящую рядом Олю и её живот, он успокаивался.
-Не бойся, маленький, я сумею тебя уберечь,- шептал он, веря, что сын его слышит. Тонкая нить любви связала его с ещё не рождённым сыном и ничто не могло её разорвать.
В июне 2000 года в своем родном отделении Анна лично приняла своего первого внука. Не совсем своего, конечно, но всё равно облегченно выдохнула, узнав, что Илья, так назвали его родители, полностью здоров. Жил в ней подспудный страх, боялась она даже, будучи медиком, процедуры ЭКО, не верилось в то, что человек решился вмешаться в богоугодные дела. Целый месяц суеверная Оля никому не показывала сына, боясь, что сглазят. Иван над ней подсмеивался, но уступил желанию жены, чтобы лишний раз не волновать, погрузившись с головой в новый проект - компьютерные клубы в городе. Через сорок дней по настоянию свекрови Оля организовала «кашу» для самых близких, привезли даже бабу Нюру из Елошного. Сухонькая старушка, завернула мальчика в вывернутый шерстью наружу кожух и обнесла по квартире, приучая малыша, таким образом, к семейному очагу. Оля всё порывалась забрать у неё ребёнка, боялась, что слабые, старые руки его уронят, но удерживая мужем смирилась.
-Ничего с Ильюшкой не случится, не бойся! -шепнул ей на ушко муж, успокаивающе гладя её по спине. После обхода Нюра достала младенчика из кожуха и положила в кроватку приспособив рядом с ним новенький молоток.
-Это ещё зачем? –рванулась к ребенку мать,- на нём же одни микробы! -выкрикнула она, стараясь подавить в себе начинающуюся истерику. Её раздражали все эти улыбающиеся вокруг люди, ей хотелось спрятать, укрыть сына ото всех.
-Экая ты беспокойная, -с укоризной сказала Нюра, качая головой, -этак ты свихнешься быстро, если как наседка над ним кудахтать начнёшь. Ничего с мальцом не случится, ежели рядом с ним молоток мой полежит, традиция такая есть, ложить рядом с ребенком инструмент какой, чтобы счастливую судьбу привлечь. И прабабка так делала и мать моя, да и я тоже.
-То-то и видно счастье ваше, раз вы единственную дочь свою на мать кинули ради штанов,- выплюнула из себя Оля, беря сына на руки. Повисла неловкая тишина, ошарашенные гости не знали, что сказать и лишь переглядывались между собой. Ситуацию попыталась исправить Анна, деланно засмеялась, словно услышала самую веселую шутку на свете, засуетилась, захлопотала, приглашая гостей к столу, накрытому в соседней комнате.
-Постой-ка, девка,- остановила Нюра Олю, которая хотела уйти вслед остальным, - чужие грехи под очами, а свои за плечами, да? Думаешь всё шито-крыто у тебя? Нет милая, прежде чем других судить, на себя погляди, в венце ты черном девка, за всё ответ держать придётся, - сказала она и громко, девушка не ожидала такого звука из уст хрупкой на вид старухи, крикнула:
-Коля! –и добавила, когда он пришел:
-Отвези-ка меня взад, в Елошное, душно мне здесь, продыху не хватает, задыхаюся. Ни просьбы дочери, ни запоздалые извинения Оли и её родителей не могли умаслить суровую старуху. Поджав губы и пригрозив пальцем Анне, она уехала. После её отъезда праздник как-то не задался и все быстро разбежались по домам, оставив молодым родителям щедрые подарки для новорожденного.
-Что на тебя сегодня нашло? –спросил её Иван, проводив последнего гостя, -чего ты к бабе Нюре моей прицепилась, старый же человек, могла бы и потерпеть.
-Никого я терпеть не собираюсь! –шёпотом огрызнулась Оля, укачивающая малыша в люльке, -если бы ты знал, как мне достался этот ребёнок, ты бы вёл себя иначе!
-В смысле достался? Оля, тысячи женщин ходили беременными, рожали и ничего! В том и предназначение женщины, выносить и родить дитя или я чего-то не понимаю?
-Ничего ты не понимаешь!
-Так объясни, Оля! –потребовал Иван, но она, вымученно посмотрев на него, вышла. Тот подошел к ребенку, Илюшка спал, голубые венки просвечивали на его веках, маленький ротик недовольно морщился, малыш видел сны.
-Сладких снов тебе, малышок! –прошептал мужчина, приглушая свет настольной лампы.
В темную ночь августа 2000 года Иван, спавший теперь отдельно от жены, проснулся, увидев один из самых страшных своих снов. Он был настолько реалистичным, что ему показалось на миг, что он почувствовал над собой многокилометровую толщу воды, спертый воздух и ужас, охвативший людей.
-Да что это такое! Господи, избавь меня от этих ведений, не могу я больше с этим жить! Дай знак мне, что я должен с ними делать? Что ты хочешь от меня? Он опустил ноги с дивана, шатаясь встал и шаркая ногами прошёл на кухню. Сунув голову под кран с холодной водой, постоял так несколько минут, чувствуя, как стекают струйки без того влажной спине под шелковой пижамой. Под ногами мигом образовалась маленькая лужица, не обращая на неё внимания, он закрутил кран и отошёл от раковины.
Мягко чмокнул дверцей большой, импортный холодильник освещая его мокрое от воды лицо, рука сама собой потянулась к темной бутылке с виски, которую он почему-то хранил здесь, а не в баре. Иван налил пахучую жидкость в стеклянный, низкий бокал и подошел с ним к окну. На улице было темно. Одинокие фонари перемигивались друг с другом, где-то вдалеке шумел никогда не спящий перекрёсток. Он прислонился лбом к холодному стеклу, отдавая ему свою боль. Тихо капала вода из неплотно прикрытого им крана, зеленым цветом светились электронные часы на стене. Утром из новостей он узнает, что 12 августа 2000 года, произошла самая страшная катастрофа в истории российского подводного флота — в Баренцевом море погибла атомная подводная лодка К-141 «Курск». По главной версии, озвученной позже, на крейсере взорвалась торпеда, однако почему это произошло — никому было неизвестно.
Продолжение следует...

Ветер перемен. Часть 4.

Спустя два года после свадьбы молодую, цветущую Олю было не узнать, пожухла, как осенняя трава, полностью растворившись в Иване и семейной жизни. Есть такие женщины, забывающие о себе, живут они заботами своих мужей, детей и по-своему счастливы, ибо каждый человек понимает своё счастье по-разному.

Начало

Жили молодые в доме Вершининых, так решили родители мужа, выделившие им отдельную, большую, светлую комнату. Свекровь пропадала на дежурстве в больнице, свёкр всё также мотался по стране, закупая для своего небольшого магазинчика товар, так что были они предоставлены самим себе, и никто не мешал им выстраивать их отношения.

Оля устроилась работать в небольшую фирму, коих развелось, как грибов после дождя, Иван работал на местном заводе во вновь созданной охране. Вечером они чаще всего смотрели телевизор в большой комнате, редко куда-либо выбирались и больше были похожи на старых, умудренных опытом супругов, проживших в браке не один год, чем молодую, влюбленную пару. Впрочем, Оля всё же нашла для себя отдушину и закончив курсы кройки и шиться с удовольствием шила, выпросив у свекрови старенькую швейную машинку.

У девушки был вкус и из её рук выходили милые вещички, не уступающие по качеству иностранным вещам. Полинка, сестра мужа с удовольствием наряжалась в обновки, красуясь перед своим мужем. Через полгода, как брат женился, выскочила она замуж за Сергея, с гордостью нося его фамилию. Жила семья в общежитии, наотрез отказавшись селиться в доме родителей, хотя те и предлагали, и находились, как говорится «на чемоданах», ожидая назначения Сергея в воинскую часть.

-Я за ним на край света готова пойти, вот скажут мне, например, отдай свою жизнь за мужа, я отдам! –щебетала Полина, крутясь возле зеркала в новой, сшитой Олей юбочке.

-Посмотри, вот здесь не морщит? –без перехода спросила она.

-Дай посмотрю,- девушка, нагнулась над подолом юбки, переметывая подол прямо на Полине.

-Не понимаю, что вы с ребёнком всё тянете? Мама давно внука хочет или внучку, мы сейчас о ребенке даже думать не в состоянии, неизвестно где служить будем, а вам сам Бог велел! –тараторила она, не замечая, как потемнело лицо подруги. Ещё бы, умудрилась она с неуклюжестью медведя в посудной лавке задать вопрос, который был очень неприятен собеседнице.

Вокруг все как с ума сошли, даже её родители требовали поскорее родить, а что могла ответить им все она? Да ничего. Не получалось у неё забеременеть, хоть тресни. Оля уж тайком в поликлинику сбегала, думая, что проблема в ней, но нет-здорова. Иван на днях медосмотр проходил –в порядке, и любовь у них есть и достаток, а ребёнок так и не получается, словно заколдовал кто.

-Ой, а у нас, когда всё устаканится, я непременно рожу Сережке мальчика, он так мечтает о сыне, даже имя ему придумал –Даня, Даниил. Я ему говорю, ну что за имя такое дурацкое, давай Алёшкой назовём, а он уперся и всё тут, хотя оно кажется необычно так переводится с древнееврейского, «Бог-мой судья» что-ли.

-Странные вы, имя для не рождённого выбираете, а если девочка будет? –спросила Оля, отрезая ножницами нитку.

-Ну что ты! У Сергея только сыновья будут! -убежденно ответила ей Полина, он у меня знаешь какой? Во! –она сжала руку в кулак, показывая Оле каким, по её словам, был муж.

-Слушай, не моё, конечно дело, но Ванька снова пить начал, да? Просто я видела его тут в пивбаре на Советской. Он навеселе выходил и меня не заметил. Оля лишь вздохнула в ответ. Что есть, то есть, выпивает муж. Немного, правда, но каждый день.

Счастье, что они в доме его родителей живут, он пока отца побаивается и остерегается в открытую пить, но эти ежедневные его возлияния очень её нервировали. Пробовала она поговорить с ним тихонько, пыталась увещевать, плакать, но ничего не помогало, он исхитрялся так прятать спиртное, что найти его было невозможно, зато лавровые листочки, чтобы перебить запах лежали везде, даже в прикроватной тумбочке.

-Ну всё, готово, можешь лететь на крыльях любви к мужу,-сказала она, поправляя на Полине юбку.
-Ну ты просто волшебница! -чмокнула её в щеку Полина и крутанулась вокруг себя, -фирма! Девчонки обзавидуются! Побежала я, Сергунька заждался! Маме, папе-привет! Ваньке-воздушный поцелуй! -выкрикнула она на прощание. Оля иногда завидовала подруге, ей так не хватало поддержки Сергея, который продолжал её избегать, придумывая разные способы, чтобы лишний раз c ней не видеться.

Вечером в доме Вершининых, на кухне, за поздним ужином разгорелся спор между Иваном и отцом, тот, подкопил деньжат и хотел положить их в банк. Сын же считал, деньги нужно перевести в доллары и держать при себе, дома.

-Ты на Ельцина посмотри, -убеждал он отца,-ему же верить нельзя, он в любой момент может что угодно придумать, и ты лишишься всего! Посмотри на него, он же вечно пьяный!

-Как и ты! Думаешь мы с матерью не знаем, что ты к бутылке постоянно прикладываешься? -сердито сказал отец, не обращая внимание на умоляющий взгляд жены, -деньги у матери постоянно клянчишь, всё думаете, что я слепой и ничего не замечаю!

-Прикладываюсь и что? Имею право! Воевал так-то, вас покой защищал! –окрысился тут же Иван, -не на твои пью, если что, зарабатываю так-то!

-Хоть сейчас –то не ври! Уволили тебя давно за пьянку, кто такого охранника держать будет? –Николай был вне себя от злости.

-Ваня, это правда? –Оля не верила тому, что услышала, о том, что муж теперь безработный она не знала.

-Кривда –огрызнулся муж,- разве это работа, пропуска на проходной проверять? Платили сущие копейки, а требований на миллион!

-Конечно, зачем тебе деньги,- прервал его отец, - живёшь на всём готовом, я оплачиваю твои завтраки и ужины, плачу за коммуналку, мать на винишко подкидывает, жена шмотки покупает! Хорошо устроился, ещё и пьёшь! И пока ты живёшь с нами изволь подчиняться правилам этого дома! Я не пью, и ты не будешь! – завёлся Николай, не замечая, что разговор накалился до предела.

-Я всё ждал, когда ты меня попрекать начнёшь, дождался! Ноги моей больше здесь не будет! Оля, собирайся, мы уезжаем!

-Ваня, ну куда вы собрались, ночь на дворе? –умоляюще сказала Аня, -успокойся! Отец, ну хоть ты скажи! - обратилась она к мужу.

-Ольга пусть остается, а тот пусть валит на все четыре стороны!

-Ты со мной? –обратился взбешенный Иван к жене, та лишь кивнула и вышла из комнаты, чтобы собрать вещи.

Первую ночь они провели на скамейке в остановке, после сняли комнату в доме на улице Климова, расположенной на берегу Тобола. Маленький, покосившийся домишко, вросший окнами в землю, состоял из комнаты и кухни, где жила сама хозяйка, старенькая тетя Глаша, сдававшая студенткам жилье.

Комнаты была чистенькой, с кроватью у стены и диваном возле окна, за которым были видно только ноги проходивших мимо людей. Для умывания был предназначен умывальник, для ночных нужд – ведро. При доме имелся небольшой огородик и нужник у забора. Во дворе, под яблоней стоял старый, деревянный столик и пара скамеек.

Сама хозяйка оказалась компанейской старушкой, с которой Оля быстро подружилась. Возвращаясь с работы, она всегда приносила для неё небольшой гостинчик, стараясь порадовать Глафиру Ивановну. Та, в свою очередь, к её приходу не забывала согреть чайник и иногда даже жарила небольшую порцию картошки на маленькой сковородочке специально для неё.

Ивана хозяйка особо не жаловала, ибо дома он находился редко, устроившись работать экспедитором колесил по стране, не, мало не заботясь о том, как живёт его жена в доме без удобств. Прибегающая в гости Полинка и заглядывающая иногда Аня жалели девушку, предлагали той разные варианты, но она занявшая позу жертвы, в которой ей было комфортно покорно ждала мужа.

Август 1998 год выдался сложным, один дефолт чего стоил, вся денежная масса в России обесценилась в несколько раз, рубль обвалился мгновенно в полтора раза, а к осени –более чем в три раза. Утром, 17 августа банки в городе не открылись, как обычно и Николай, не прислушавшийся к совету сына, не смог снять свои сбережения, обесценившиеся в один миг.
-Как же так? –растеряно спешивал он у жены, -Ельцин же обещал, что дефолта не будет, мол ляжет на рельсы ежели чего? Это же всё, что мы заработали за последние годы, я же внукам хотел, себе на старость, а теперь что?

-Николаша,-успокаивала его Аня,- выживем потихоньку, вон картошки сколько накопали, тушенка имеется, перебьемся как-нибудь, а там, глядишь снова на ноги встанем, не одни мы такие, люди вон целые бизнесы свои теряют, а мы магазинчик только потеряли, зато жильё сохранили, есть где жить, что есть, выкарабкаемся.

В иной ситуации всякое случается, кто-то теряет всё, а кто-то только богаче становится. Вот и те, что накопления свои в долларах держали и на ноги встали и доходы свои преумножили, среди них, как ни странно оказался и Иван.

Уход из дома родителей сподвиг его на изменения в собственной жизни. Новая работа дала возможность наладить нужные контакты, позволившие ему в условиях экономического кризиса начать зарабатывать. Он всё также мотался по всей стране, закупая и продавая то тут, то там, постепенно создавая условия для своего будущего бизнеса.

В теплое, солнечное воскресенье Полина с упоением мыла окна, отличное настроение заставляло девушку улыбаться и шустрее двигать руками, впереди длинные майские праздники, и впервые за три года, как они приехали в этот город муж, проведет их вместе с ней.

Обычно в такие дни он был занят на дежурстве или каких-нибудь учениях, либо отправляли его в командировки. А теперь поднакопились у него и неё не отгулянные отпуска и отгулы плюс праздничные дни, можно, наконец, съездить к родным.

Она придумала целую программу, во-первых, нужно съездить в Курган, к родителям, у которых они давно не были, хочется повидать брата и Олю, судя по телефонным рассказам мамы Иван круто поднялся на продаже компьютеров и даже открыл пару собственных магазинов.

Хотелось и в Елошное скататься, к бабе Нюре, которая несмотря на почтенный возраст ни в какую не соглашалась переехать жить к дочери. Держала по-прежнему курочек, пару грядок обязательно делала и засаживала целую лиху картошкой. Понятно, что без помощи не обходилось, благо Андрей жил рядом и помогал.

Ещё неплохо бы повидаться с родными Сергея, которых она видела в последний раз на своей свадьбе. Родители мужа жили в небольшом, провинциальном городке в центральной части России и всё общение с ними сводилось к телефонным разговорам. Свекровь уже неоднократно намекала о внуках, и девушка надеялась на то, что она очень обрадуется, когда Полина расскажет о своей беременности.

Пока же она хранила эту тайну в себе, не делясь даже с Сергеем. Ей хотелось увидеть его реакцию, когда она расскажет всем об этом. Не то чтобы муж не хотел детей, напротив, но всё просил подождать немного, чтобы они смогли встать на ноги и хоть что-то накопить для будущего. А здесь и повод хороший есть, день рождения мамы. Соберется вся их семья, тут и Полина со своей новостью нарисуется, то-то радости у именинницы будет.

Полинка не выдержала и соскочила с подоконника, чтобы ещё раз рассмотреть подарочки, которые она приготовила каждому, мысленно представляя, как они обрадуются, здесь, в далёком городе, так и не ставшим ей близким она очень скучала по ним. Вечером она долго не могла уснуть в предвкушении этой поездки, всё крутилась в одинокой постели, Сергей, как всегда был на дежурстве, и мысленно представляла, как всё будет.

В это же время в далёком Кургане не спала Оля, стоя у темного окна пальчиком вырисовывала фигуры на запотевшем от её дыхания окне. Во дворе от порывов ветра раскачивался фонарь, отбрасывая причудливые тени, гнулись и скрипели старые тополя, каждый год, заваливавшие город своим пухом.

Позади неё, на кровати, раскинув руки похрапывал муж, а ей всё никак не спалось. Казалось бы, у неё всё есть чтобы чувствовать себя счастливой: любящий муж, своё собственное жильё, работа, друзья, но почему же тогда ей так грустно сейчас и хочется плакать?

Эти три года были достаточно тяжелыми. Иван, поднимавшийся с нуля, много работал и почти не бывал в маленьком домике на Климова, где жили они у Глафиры Ивановны, снимая комнату. Он много ездил по стране, налаживая контакты и ей оставалось только ждать и верить в то, что у него всё получится. Когда говорят о успехе человека, обычно завидуют этой его успешности, считая, что всё ему досталось легко и просто, не зная при этом, как недосыпал он ночами, питался манкой на воде, потому что другой еды не было, донашивал старые ботинки, подвязывая веревкой отвалившиеся подошвы.

Со стороны кажется, что иному всё легко даётся, магазины сами собой открываются, деньги падают прямо с неба, остаётся только богатеть и здравствовать. Лишь она знала, как уставал муж на первых порах, как исчезали, как в бездонной бочке деньги, раздаваемые им в разные инстанции при открытии первого магазина. Как билась от невыносимой усталости жилка на его виске, когда рассматривала она его исхудавшее лицо при свете ночной лампы. Как срывался муж в отчаяние, когда что-то у него не получалось и от этого он начинал паниковать.
Но она всегда была рядом, не давая сложить руки и вселяя надежду на то, что всё будет хорошо. И вот у них получилось, срослось, сбылось и лишь одно волновало её в данный момент, отсутствие детей. Иван постоянно заводил разговоры о том, что мечтает о сыне, которому передаст в будущем свой бизнес, но она, знающая истинную причину почему их не может быть, молчала.

С её стороны по здоровью всё было в порядке, а вот у мужа были проблемы, о которых он не знал. Это была тайна, её и свекрови, которая пользуясь своими знакомствами в медицинской среде организовала их обследование и убедила Олю молчать, подделав результаты анализов сына. Иван не мог иметь детей. Так бывает, но от этого ей было не легче, ведь муж, бросивший пить три года назад опять начал заглядывать в бутылку.

-Так роди от другого,- посоветовала ей Глафира Ивановна, с которой она поделилась своей тайной. Она изредка навещала хрупкую старушку, которая поддерживала её добрым словом в трудные времена.

-Не могу, как представлю чужие руки, запах, сразу с души воротит, -ответила ей Оля, выкладывая купленные для неё продукты на стол.

-Значит уходи, разведись –старушка покрутила в руках коробочку с сыром, пытаясь прочитать мелкие буквы,-надо же, не пробовала такой, вкусный? -спросила она.

-Вкусный, на хлебушек намажете, вот вам и бутерброд,- гостья села на стул возле кухонного стола, взяв в руки кружку с чаем, который успела налить хозяйка.

-Не хочу мужа обманывать,- сказала она,-осторожно отпивая из кружки,- с детства знаю, всё тайное рано или поздно становится явью.

-Ну пока суд да дело, ребёнок родится, Иван его полюбит, а когда раскроется всё, там видно будет. Сколько мужиков не своих детей воспитывают, многие так и не знают ничего, живут себе. Ты подумай, каждый из них о наследнике мечтает, вроде как о продолжении рода, а ты мужу сказала, что причина в тебе, не заметишь, как другую найдёт, здоровую, а ты на бобах останешься. Вот так вот. Вот и думай теперь.

Сказанные Глафирой Ивановной слова прочно засели в её голове. Внутренне она ещё сопротивлялась им, но для себя всё уже решила, осталось только найти подходящего партнёра.

В родительском доме всё было по-прежнему, в её комнате все вещи остались на своих местах, словно Полина не выходила замуж. Наскучавшаяся мама всё пыталась её накормить, считая, что она похудела и каждый день стряпала то булочки, то пироги, радуя дорогих гостей.

-Мамусь, ты меня как гуся откармливаешь, я скоро в двери проходить не буду,- шутя выговаривала она, поджидая удобного момента, чтобы сообщить о своей беременности.

-Мы завтра в Елошное собрались, к бабушке, а то потом некогда будет, ты же знаешь, какая она у нас обидчивая, до смерти вспоминать будет, что были у вас, а к ней не заехали! –сказала она, откусывая крепкими, белыми зубами яблоко, подсунутое матерью.

-Ну и правильно! Погостите несколько денечков, ей за радость только будет, где-то по хозяйству подсобите и то хорошо. Май-то нынче какой, словно уже июнь на дворе, жарища стоит невыносимая, как летом- сказала Аня, обмахиваясь газетой, сложенной гармошкой наподобие веера, -Андрей говорит купаются уже вовсю, но ты купаться даже не вздумай, вода холодная ещё!

-Не буду, мама,-пообещала Полина, прижимаясь к теплому материнскому боку.

В Елошном время словно замерло, всё тот же заросший травой храм с облезлой крышей, тополя на берегу озера, куда привела мужа Полина в первый же вечер, после того, как на обнимавшись с бабушкой и перекусив, они отправились гулять. Тихая гладь озера была тиха и неподвижна, в воздухе тонко звенели комары и одуряюще пахло сиренью. Полинка в лицах изображала друзей детства, рассказывая мужу о том, как они с Иваном проводили здесь всё лето.

-Ванька в Олю уже тогда влюбился, хвостом за ней ходил, как щенок – делилась она подробностями, - а потом каждое лето сюда приезжал, как привязанный. Мама тогда путевку достала в лагерь, крутой какой-то, на юге, так он не поехал, представляешь? Уперся, как баран и ни в какую, пришлось мне ехать, знаешь, как там здорово было!
Жаль, что он с отцом до сих пор не помирился, давно уже пора, но вот такие они, упрямые, ни тот, ни другой уступить не хотят. Ты знаешь, а я тут подумала, а что если нам их помирить, а? Ну правда, давай попробуем? Мама будет очень рада, тем более у неё скоро день рождения, прямо отличный подарок для неё, сын и муж за одним столом!

-А может не стоит? –задумчиво ответил ей муж,-взрослые люди, пусть сами разбираются. Как говорится, не делай добра, не получишь зла! Раз они за три года так и не помирились, может так и надо?

-Серёжа, как ты не понимаешь! Они и не помирятся, если им не помочь! Вот только нужно придумать, как это сделать? И знаешь, что? Пошли домой, эти комары меня просто живьём съели, посмотри, какие волдыри на руках появились! Они не спеша пошли по тихой улице, наслаждаясь деревенской тишиной и покоем.

На следующий день Сергей помогал Андрею, дяде жены, закрывать крышу нового гаража. Стоял жаркий день и к вечеру непривыкшая Полина, которая находилась рядом с ними на солнце заработала тепловой удар. К вечеру у неё разболелась голова, затошнило и она прочно обосновалась в темной комнате бабушкиного дома с мокрой тряпкой на голове.

-Как ты, милая? –спросил Сергей, заглянув к ней после того, как поужинал в одиночестве.

-Голова очень болит,-простонала девушка, придерживая руками тряпку на лбу, -мама сказала полежать нужно, а ты пока отдохни, устал, наверное, сегодня?

-Есть немного,-признался муж,-я, пожалуй, дойду до озера, искупнусь, сразу легче станет.

-Может не стоит? Вода холодная ещё, простынешь,- возразила ему жена.

-Ребятишки целый день бразгались, думаю и мне ничего не будет, я быстро, -ответил ей Сергей, снимая со спинки стула полотенце.

Всё та же тишина стояла над озером. Ребятишки, загнанные матерями, домой смотрели телевизор, молодежь постарше только собиралась на прогулку, поэтому на берегу никого не было. Сергей быстро стянул с себя трико и разбежавшись нырнул в прохладное водное нутро. Отфыркиваясь он сделал несколько заплывов и вышел на берег, вытряхивая воду из ушей.

-Здравствуй, Серёжа, -услышал он удивительно знакомый голос, обернувшись на звук, увидел Олю.

Она изменилась, стала взрослее, строже, но всё также красива, как тогда, когда встретил он её плачущую на остановке. Сергей вырос в строгой, можно сказать пуританской семье, где были не приняты объятия и нежности.

Мать, работающая инспектором по делам несовершеннолетних целыми сутками, пропадала на работе, разыскивая своих подопечных в притонах, на вокзалах и рынках. Вернувшись домой бессильно валилась на старенький диван и мгновенно засыпала.

Отец, работающий в милиции был суров и склонен к обучению ремнем, а не словом. Сергея и его младшую сестру никогда не целовали на ночь и не рассказывали им сказки, детские проблемы казались родителям глупыми и на все обиды они отвечали одинаково:

-Сам разбирайся, не маленький! Вот и научился он всему самостоятельно и сестренку научил. Он рано начал готовить, умел заплетать косички и пришивать вечно отрывающиеся пуговицы. Он укрывал мать одеялом и снимал ботинки с уставшего отца, заснувшего прямо за столом. Этакий маленький хозяин, мужичок с ноготок слишком рано ставший взрослым.

Он сбежал из дома, как только получил аттестат, решив стать военным. Курган он выбрал не случайно, подальше от родного дома и лежа на казенной койке жалел только об одном, младшая сестра осталась с родителями. Оля очень её напоминала, такая же нежная, как былинка на морозе, но в то же время твердая, что твой алмаз.

Он влюбился в неё мгновенно, лишь увидев её беззащитно-трогательную, всю в слезах, на остановке. Она была не похожа на его родителей, при разговоре она старалась дотронуться до него рукой, поглаживая пальцами его руки, ворошила короткий ёжик на голове, встречая и провожая целовала в щёку. В этот момент, не привыкший к подобному, он млел, ощущая, как сердце начинается учащенно биться, словно стремясь вырваться из его тела.

В своих мечтах он видел уютную квартиру, желтый, приглушенный свет лампы на столе, диван, на котором лежит он, головой на коленях Оли, нежно перебирающей его волосы.

-Устал, мой хороший? -шепчет она и от её рук разливается по телу приятное тепло. В реальности же всё было по-другому. Он служил подушкой для слёз, которое проливала она, рассказывая о своих ссорах с Иваном, был просто другом и утешителем, не надеясь на иное. Когда они поженились он резко прекратил с ней всякое общение, полагая, что поступает правильно.

-Вот нигде мы встретиться не могли, как только в Елошном,- грустно сказала Оля, приехавшая навестить родителей. Нет, она знала о том, что Полина с мужем должна приехать, но специально встреч не искала и эта была совершенно случайной.

По приезду в село, после того, как славно отужинали, мать, как всегда завела свою волынку про детей и Оля, не выдержав, ушла прогуляться. Ноги сами принесли её к озеру, с которым было связано много счастливых мгновений в той, юношеской жизни. Здесь она впервые увидела Ивана и здесь же они поцеловались первый раз.

Она подошла к Сергею и привычно погладила его по руке:

-А ты изменился, Серёжа, прямо настоящий офицер! Надолго в Елошное?

-Да нет, на несколько дней. А ты как? Как Иван? -спросил он, быстро натягивая на мокрое тело шорты и майку.

-Всё хорошо, я думаю Полина тебе рассказывала? –сказала Оля и отошла к столику и скамейкам, стоявшим под тополями, на берегу.

-Ну- да, -Сергей, чуть замешкавшись от того, что не знал, что делать, но после пошел следом за ней. Они сели по разные стороны стола, чувствуя неловкость от встречи. Оле было стыдно за мысли, возникшие в её голове, когда она увидела его, ему за то, что украдкой, как тать, рассматривает её.

-Расскажи о себе, как служба? Тебе нравится? -тихо попросила она, глядя на озерную синь.

-Да особо нечего рассказывать, служба она и есть служба, часть хорошая, командиры адекватные, подчиненные тоже, даже не знаю, что тебе ещё рассказать.

-А помнишь, как мы с тобой шкаф в комнате нашего общежития двигали? Там ещё полка выпала и ударила тебя по голове, а ты, покачнувшись схватился за полку и обвалил все продукты, что на ней стояли на себя –улыбаясь сказала Оля.
-Да уж, такое не забудется, я потом целую неделю муку и кетчуп из волос выковыривал, а ты мне всю одежду постирала тогда, и я в женском халате до самого вечера сидел, пока она сохла.

-Да! Хорошо, что тепло было и она быстро высохла, а то пришлось бы тебе прямо в халате в училище ехать. Совместные воспоминания согрели, сняли напряжение, возникшее между ними, и они начали, перебивая друг друга вспоминать забавные случаи из того времени.

Небо над озером постепенно темнело, в Елошное торопливо входила прохладная ночь. Оля зябко повела плечами, от озера несло сыростью, нагревшаяся за день вода отдавала тепло туману, наползавшему с того берега.

-Замёрзла? –спросил Сергей и подсев к ней на скамейку обнял рукой плечи девушки.

-А ты всё такой же, заботливый,- тихо заметила Оля, прижимаясь к его теплому телу.

- А ты такая же красивая, -ответил ей Сергей и замолчал. Молчала и Оля. Они просто сидели, смотрели на озеро, в камышах возились какие-то птахи, плескалась на мелководье рыба и тонкий месяц лукаво выглядывал сквозь туман.

Проснувшаяся Полина обыскалась мужа, ни в доме, ни во дворе его не было.

-Ба, ты Серёжку не видела? –растормошила она задремавшую в кресле Нюру. Та, хлопая глазами, как сова, ослепленная светом, лишь покачала головой, а окончательно проснувшись сердито сказала:

-Я в охранники к нему не нанималась! Привезла, следи сама! А то взяли моду, спят порознь, да под разными одеялами, по дому в трусах ходют, словно в бане какой-разворчалась она, называя трусами короткие шорты, которые любили носить гости.

-Ба, не ворчи, тебе не идёт, вместе спать жарко, да и кровать у тебя узковата, так что Сережке и на полу неплохо спится, пойду до озера прогуляюсь и к дяде Андрею заскочу может он там? Она натянула на себя тонкую кофточку и надела трико, уж очень не хотелось вновь испытать на себе укусы комаров и вышла из дома.

Они встретились у озера, обрадованная Полинка обнимая подругу, засыпала ту вопросами, и сама трещала не умолкая, не замечая, как при свете фонаря смотрят друг на друга Сергей и Ольга.

Иван хлопнул посильнее дверью, закрывая на ночь свой магазин. Усталость навалилась на его плечи, нагибая, словно бетонная плита к земле. Добравшись до дома, он поставил чайник на газовую плиту и поплелся в душ, надеясь, что горячая вода придаст ему силы. Сквозь шум воды он еле расслышал звонок и расплескивая вокруг себя воду поспешил в коридор, где стоял телефон. В столь позднее время звонок мог быть важным.

-Сынок,-сказала трубка голосом мамы, и он обреченно вздохнул, это надолго, -сынок, ты не звонил уже два дня, у тебя всё в порядке?

-Да, всё хорошо! –ответил он, мокрой рукой протирая запотевшее зеркало, из которого на него смотрел смертельно уставший человек-он сам.

-Ты обедал?

-Мам, я завтракал, обедал и ужинал! –в его голосе начали появляться злые нотки. Та, словно не замечая продолжала задавать глупые, на его взгляд, вопросы, заставляя его злость расти и множится.

-Он ждёт тебя,-услышал Иван её последние слова, отвлекшись на то, чтобы успокоится.

-Кто ждёт? –спросил он, возвращаясь в разговор.

-Отец, Ваня. Сколько можно дуться друг на друга? Он переживает за тебя очень.

-На минуточку, а ведь именно он выгнал меня из дома! Забыла? –притихшая было злоба вновь всколыхнулась в нём и поднялась на дыбы.

-Выгнал и даже не поморщился, а теперь значит ждёт? Знать его не знаю, поняла! –выкрикнул он и шмякнул трубку на рычаг. Тяжело дыша он схватился за полку, потому что голову внезапно обнесло, а в глубине зеркала, в которое он смотрелся появился белый туман, мелькали в нём фигуры, мужчина и женщина, обнявшись кружились в танце, держа между собой ребёнка, слышался знакомый женский смех.

-Оля? –Иван мучительно вглядывался в зеркало, но видение исчезло также быстро, как и появилось. Он покачнулся от внезапно обрушившейся на него боли и шатаясь побрёл в спальню, где, бессильно рухнув на кровать мгновенно уснул.
Даже под пытками он не смог бы сказать любит он жену или нет. У каждого любовь своя. Кто-то просто любит за изгиб брови, курносый нос и славную улыбку, иной за кроткий нрав и умение готовить, но чаще всего люди словно прорастают друг в друге, составляя единое целое, когда при расставании каждый кусок отрывается прямо с мясом и с болью.

Любовь ли это? Безусловно, да, но вынести такую не под силу каждому. Дается она лишь некоторым, которые до старости не мыслят жизни друг без друга.

Внешне Иван был суров и невнимателен, нежность его таилась глубоко внутри, пряча беззащитное своё брюшко от людей, но врос он в Ольгу так, что оторви и вмиг изойдёт кровью его раненое сердце. От того и стеснялся он своих чувств, хорошенько их скрывая.

Продолжение следует...

Ветер перемен. Часть 3

Анна, сидевшая в одиночестве в ординаторской, помешивала ложкой чай. Из кружки поднимался пар, пахнувший смородиной и мятой, травяной сбор она привезла от матери, впрочем, как и остальные продукты: овощи, яйца, варенье, соленья.

Зарплату задерживали вот уже полгода, приходилось выкручиваться. Выручала рыба, которую ловил Николай, ягоды, которые они собирали летом и сдавали в заготконтору, кое-что продавали на рынке в Кургане, стыдливо отворачиваясь от покупателей, боясь, что встретят знакомых.

Спасала и запасливая Нюра, прикупившая в своё время сахар, мыло, спички, муку. Всю зиму она пекла хлеб и замораживала калачи в сенках, чтобы он не портился, сушила сухари, много сухарей, которые они ели вместо хлеба. В ход шло и домашнее повидло, и варенье, сушенные ягоды и яблоки. Вспомнили они и вкус парёнок и первой, нежной крапивы в супе.

Крутились, пытаясь сэкономить, Аня, например, сердилась на сына, если он в магазине, покупая сыпучие продукты, не использовал мешочки из дома, а он стеснялся этого и покупал. Так жили большинство людей, наблюдая, как пытается выжить вместе с ними разваленная страна.

Женщина сделала глоток, размышляя о том, как можно помочь коллеге, Лидочке, та находилась в худшем положении чем Вершинины и выживала лишь тем, что с горем пополам, занимая деньги, покупала у бабушек на рынке по пол-литра молока, разбавляла его наполовину водой из-под крана добавляла туда немного крупинок манки, этим и кормила своих детей. Сама она гордая, помощи никогда не попросит, да и не возьмёт, и Анна голову сломала, как ей помочь.

Да и собственные мысли не отпускали. Николай занялся перепродажами: закупал на складе в Москве запчасти к лодкам и мотоциклам и привозил на продажу в Курган. Мотался туда обратно, а Аня очень боялась за него, могли убить. Вон у коллеги так отца убили и забрали деньги, на которые он собирался закупать товар. Искали они его, искали, да только нашли труп, в лесу, через два года. Лампочка под потолком мигнула и погасла, сейчас так часто бывало, свет надолго выключали, но у них всё же больница как никак, главврач где-то добыл старенький генератор, на котором они пока и держались.

Да что там говорить, теперь это не больница, одно название, лекарств чуть-чуть, а остального: расходников, постельного белья, питания, посуды, горячей воды- ноль. Роженицы приезжали с полным списком, привозя с собой всё, от лекарств до пелёнок. А тем, у кого ничего не было, собирали всем миром, кто шприцем поделится, кто таблеткой какой, кто кружку подаст, ложку, тарелку, одним словом помогали друг другу как могли.

Одна беременная, молоденькая совсем, пешком в роддом пришла, не было денег даже на проезд на городском автобусе. Бедная девочка, студентка, скрывшая от родителей свою беременность. Очередная дурочка, поверившая городскому парню, который добившись своего, тут же её бросил. Как она плакала, убивалась, когда писала отказную на свою доченьку, ушла, а через несколько дней вернулась, да не одна, с родителями.

Со слезами на глазах смотрела из окна им Анна вслед, глядя на то, как бережно несёт огрубевшими, изработанными руками свою внучку молодой дед. Эти добрые воспоминания отогнали дурные мысли, согрели её лучше всякого чая.

-Ну и чего ты тут сидишь? – это Ляля, для своих, Ольга Александровна- для пациентов, врач, нарушила её покой.

-Беги скорее в приёмный покой, помнишь у нас Березина рожала, ну та, у которой муж птицефабрикой заведует? Роды ещё сложными были? Он, в благодарность нам курей привёз, представляешь, там уже всё распределили, по паре штучек на человека, так что беги скорее, свою долю забери, пока никто на неё не покусился.

Аня поблагодарила и вышла в коридор, кажется Бог услышал её молитвы и своих курей она отдаст Лиде, а их семья и на картошке проживёт, справится. Благим намерениям путь всегда открыт и делая доброе дело, знай, когда-нибудь оно вернется тебе сторицей.
После того, как в марте прозвучало известие о том, что в подъезде дома был убит известный журналист, Иван поверил в то, что он кое-что может, но по-прежнему избегал даже мысли о своём даре. Да некогда ему было особо, ибо появился у его Оли кавалер оказывающей ей знаки внимания.

Познакомились они случайно, в городе. Она, получив пенсию приехала в город пробежаться по магазинам, вернее на местный рынок, где можно было купить модные джинсы, косметику или футболки «Шанель». Невелика стипендия, 50 рублей, но и с неё она умудрилась сэкономить, чтобы купить подарок на день рождения Ивана. Она хотела найти что-то особенное, чтобы он ахнул от удивления и обрадовался по-настоящему.

В последнее время между ними всё расклеилось и отношения стали вялыми, блеклыми, словно засыхающий букет в вазе. Иван с детства был непредсказуем, мог спрыгнуть с тарзанки, подраться с мальчиками или увести их в дальний поход, да так, что родители потом искали их с милицией. Ему вечно хотелось какого-то экстрима, движения, драйва, а Оля была домашней девочкой, любящей спокойные вечера, когда вечером собирается на ужин вся семья и тихо бубнит телевизор, а над тарелками поднимается ароматный парок и в вазочке ждут своего часа конфеты. Они не совпадали, но их очень тянуло друг к другу, видимо потому, что противоположности сходятся?

Она шагала между торговыми рядами, погруженная в свои мысли не замечая, как одна женщина неотступно следует за ней, выжидая удобного момента. Секунда, лезвием по сумке и заветный Олин кошелёк оказался в её кармане, оглянувшись, не видел ли её кто-нибудь вокруг, она развернулась и быстрым шагом пошла прочь.

Наконец-то Оля нашла то, что искала, красивые, кожаные портмоне то, что Ивану точно понравится. Милая продавщица в перчатках с обрезанными пальцами запаковала подарок в тонкую бумагу, девушка решила достать кошелёк и обомлела, сбоку сумки зияла дыра.

-Как же так? –она беспомощно посмотрела на продавщицу.

-Украли? Ворья развелось жуть, -сказала она, доставая из бумаги портмоне обратно и не удержавшись от того, что продажа не состоялась, грубо добавила:

-Получше за деньгами нужно смотреть, девушка!

Потерянная Оля, враз оставшаяся без копейки денег, поспешила на остановку, в надежде встретить знакомых студентов и перезанять у них хотя бы на дорогу. Как назло, уезжавшие люди все были незнакомыми. Она просидела в уголочке, на остановке до самого вечера, голодная, замёрзшая, но так и не решившаяся попросить денег на проезд у прохожих. Не выдержав, она расплакалась, остался последний автобус до Лесниково, вот тут-то и появился он, Сергей, курсант военного училища.

Небольшого роста, крепенький, скромный, он переселил себя и подошёл к девушке, чтобы узнать причину её слёз. Вот так они познакомились и чуть позже сдружились. В отличии от Ивана, Сергей был молчалив, предпочитая больше слушать, чем говорить, но именно он заметил прохудившиеся сапожки на ногах девушки и купил ей новые. Он умел различать все оттенки её настроения, знал название её любимых духов, помнил про её день рождения. Он был из тех, кто приготовит уставшей жене ужин, уложит детей и нальёт воды в ванную, чтобы она расслабилась.

Оля это понимала разумом, но чаще всего человеком правит сердце, а оно целиком и полностью принадлежало Ивану. А тот, узнав о их дружбе, сделал вид, что ничего не происходит, но завалив вторую сессию назло Оле, был исключен из академии и загремел в армию.

После полугодовой учебки в батальоне оперативного назначения он с товарищами был отправлен в Грозный. Горячие, необдуманные они тогда все писали прошения, чтобы их направили в район боевых действий, а иные, как единственный ребенок в семье, вообще спокойно могли отказаться, но всё равно поехали. Внутренние терзания, обида на любимую, поиск своего я не давали парню покоя даже здесь. В начале мая новобранцы прибыли в горы к северо-западу от Гудермеса, на южную оконечность Барагунского хребта. Отсюда держали они под прицелом железнодорожный мост через Сунжу, а вокруг царили горы и весна.
Погода была не пойми, что, то жара, то ливень, а то возьмет и снег ночью выпадет. А утром глянь, всё тает, а днем — опять Африка. Иван всё горами любовался, там вдалеке, покрытые снежными шапками, которые никогда не тают, всё мечтал увидеть их поближе.

А вообще ему даже не верилось, что идут бои, кругом была красота и стояла тишина. Судьба пока баловала парня, не видел он своими глазами смерть и разрушения, что несёт с собой всякая война. Они с друзьями ловили рыбу в реке, он, помня уроки бабушки собирал в округе чабрец и заваривал для товарищей чай, не зная, что она с матерью сходят с ума от беспокойства за него.

Анна, не выдержав напряжения приехала к матери, та, утратившая с возрастом силу помочь в полную меру не могла, но знания, полученные ею в детстве, никуда не делись. Ранним утром, когда даже солнце изволило ещё почитать, достала Нюра маленькую иконку, доставшуюся ей от матери, чтобы прочесть материнскую молитву-наказ, защищающую детей там где бы они не были. Поставив её в красный угол, встав на голени зашептали они нужные слова:

«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистой Твоей Матери услышь меня, грешную и недостойную рабу Твою (имя). Господи, в милости Твоей власти чадо мое (имя), помилуй и спаси его имени Твоего ради.
Господи, прости ему вся согрешения, вольные и невольные, совершенные им пред Тобой.
Господи, наставь его на истинный путь заповедей Твоих и вразуми его и просвети светом Твоим Христовым во спасение души и исцеление тела. Господи, благослови его в доме, около дома, в поле, работе и в дороге, и на каждом месте Твоего владения.
Господи, сохрани его под покровом Твоим Святым от летящей пули, стрелы, ножа, меча, яда, огня, потопа, от смертоносной язвы и от напрасной смерти.
Господи, огради его от видимых и невидимых врагов, от всяких бед, зол и несчастий.
Господи, исцели его от всяких болезней, очисти от всякой скверны и облегчи его душевные страдания.
Господи, даруй ему благодать Святого Духа на многие лета жизни и здравия, целомудрия.
Господи, дай ему Свое благословение на благочестивую семейную жизнь и благочестивое деторождение. Господи, даруй и мне, недостойной и грешной рабе Твоей, родительское благословение на чадо мое в наступающие утра, дни, вечера и ночи имени Твоего ради, ибо Царствие Твое вечно, всесильно и всемогуще. Аминь. Господи, помилуй"

Сильна материнская молитва, но и она, порою, не в состоянии уберечь дитя, если попадает он в кровавую мясорубку войны. К августу 1996 года Иван уже не видел красоты гор, долин и рек, находившихся вокруг. В его памяти навечно впечатались раненные и умирающие друзья, разрушения, взрывы, смерть.

Была у него такая особенность, за которую уважали его сослуживцы, умел он каким –то образом предчувствовать засады, атаки о чём и предупреждал всех заранее, за что и получил позывной «Оракул». Он и сама не знал, как это у него получалась, включалась ли его интуиция или помогал дар, но благодаря ему многие остались живы.

Часть его в это время находилась в районе аэропорта «Северный», что находился в Грозном, весь гарнизон которого состоял из 6000 человек из состава внутренних войск и МВД, и 10000 военнослужащих Минобороны сосредоточенных в Ханкале. Непосредственно в городе было развернуто 22 КПП, 5 комендатур и 2 комендантских участка.

Иван понимал, Грозный был достаточно большим городом, к которому стекалось больше ста дорог и контролировать каждую из них было невозможно. Здесь он чувствовал опасность, но не знал, как объяснить свою тревожность командиру. Город в эти дни жил мирной жизнью, во дворах играли дети, женщины готовили обеды, но он чувствовал, видел, в усталых лицах командиров, кривоватых улыбках разведчиков, возвращающихся «оттуда», в замершем мареве жаркого августа, что что-то надвигается.

Поговаривали, что боевики планируют захватить Грозный и райцентры. Слухам не верили, ведь с весны 1995 года шли эти разговоры, пока остававшиеся только слухами. Те же, переодевшись в гражданскую одежду, просачивались в город, оставаясь на ночлег у родственников, проносили с собой оружие и боеприпасы, делали во дворах схроны, внимательно следили за поведением российских военных и сообщали об этом своим полевым командирам. Выжидали, терпели, едва сдерживая ярость, ведь получили приказ - огня не открывать, не провоцировать военных, а главное, усыпить их бдительность и ждать сигнала к атаке.

Каждую ночь Иван видел один и тот же сон, огромное поле ярко-красных маков. Нежные лепестки колышутся на ветру, склоняя головки друг к другу. Он идёт по полю, над ним бездонное, выцветшее небо, а вокруг, до самого горизонта красные маковые волны. Иван останавливается, срывает цветок и в ужасе отбрасывает в сторону, ибо стебель цветка кровоточит как живое существо. Каждый раз он, резко просыпаясь, сразу же выходил на свежий воздух, чтобы прийти в себя, в одну из таких ночей следом выскочил его друг, Сашка, с которым Иван успел съесть ни один пуд соли.

-Что опять маки? –спросил он, закуривая и с наслаждением затягиваясь дымом.

-Да,- коротко ответил Иван, пытаясь понять, что пытается сказать ему его подсознание.

-А я говорил тебе, не пей много воды на ночь! - назидательно сказал друг, ежась от прохладного, ночного ветра,- мочевой пузырь давит, отсюда и сны твои дурацкие. Сам подумай, ну какие маки? Они уж отцвели давно, да и не видел я их здесь. Ты вот лучше скажи, что делать планируешь после того, как отсюда вернёмся?

-Восстановлюсь в академии, женюсь, -ответил ему Иван, прислушиваясь к ночным звукам.

-Тю, жениться, вот ещё! Я, например, ещё не нагулялся! Девчонок вокруг пруд пруди, только успевай, выбирай! У меня в соседях знаешь какая чувиха живёт? Во! - он обрисовал руками фигуру, -и тут, во и там -во! Вернёмся, познакомлю! Уверен, тебе она понравится.

-Не надо, у меня Оля есть, -твердо сказал Иван.

-Подумаеееешь, Оля-протянул Сашка, - ты ж ещё соседку мою не видел!

-Что-то готовится, Саня, надо быть готовыми ко всему, - ответил ему Иван, вглядываясь в темноту, - мы здесь чужие, город просто наша дислокация, а для боевиков он дом родной. Они здесь все лазейки знают, это их территория.

- Ну что, ты каркаешь, как ворона, заладил одно и тоже, я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму, с тобой каши не сваришь, идём тогда спать что-ли, скоро утро, -позвал его Александр, возвращаясь в здание. Иван ещё постоял немного прислушиваясь и поспешил за ним вслед.

Ни тот, ни другой, в тот момент, не знали, что под покровом этой ночи несколько колонн боевиков по второстепенным дорогам незаметно войдут в Грозный. К ним тут же присоединятся группы боевиков, которые здесь скрывались. Группировка в 2000 тысячи человек окружат все блокпосты, комендатуры, военные части и с криками «Аллах Акбар!" начнут ожесточенный обстрел из автоматического оружия и гранатометов. Это быдет первая волна боевиков, отряды блокирования.

После них в Грозный станут подтягиваться основные отряды, общая численность группировки будет насчитывать около 7000 боевиков. Это будет чуть позже, а пока у них будет чуточку времени, чтобы ещё немного поспать и возможно помечтать, каждому о своём.

Анна была на ночном дежурстве, ночь была спокойной, и врач отпустила её подремать на диванчике в ординаторской. Вот уже несколько дней ей было тревожно и беспокойно, в левой стороне груди словно раскаленной иглой жгло. Сна не было ни в одном глазу, она просто лежала, вспоминала каким забавным был Иван, будучи маленьким.

Однажды она приболела, Николай был в командировке, они остались с сыном вдвоём, и эта болезнь была вовсе некстати. Кое-как отработав и забрав его из детского сада, она, вернувшись домой, без сил рухнула на кровать в каком-то то -ли сне, то-ли полузабытьи, чувствуя страшный озноб во всём теле. Очнувшись через несколько минут, увидела лежащим возле себя сына, тот, прижавшись к ней маленьким тельцем изо всех сил обнимал её пытаясь согреть.

Под утро, Аня забылась, прикемарила, но тут же открыла глаза и села, задыхаясь на диване, горячая игла болью прошила её сердце.

- Ваня! –выдохнула она и упав на колени неистово начала молиться, чуя материнским сердцем беду.

Нелепо махнув руками упал, заливаясь кровью Сашка, который уже никогда не познакомит своего друга с фигуристой соседкой. Воздух вокруг Ивана наполнился запахом пороха и гари, пот застил глаза, а сердце частило в такт автомату. Стреляли все и, казалось, везде, казалось весь Грозный и пригороды полыхали в зареве пожаров, а свинец насытил воздух смертью. Были окружены Дом правительства, здание МВД, здание ФСБ, Центр, и общежитие для сотрудников.

Каждое здание мгновенно становилось очагом обороны, но боевики не пытались их брать штурмом, лишь посылали ультиматумы, с предложением сдаться в плен и вели перестрелку, казалось, что они чего-то ждали. Ждали поддержки из Ханкалы и наши бойцы, но Иван этого уже не увидит, в одном из таких боёв он будет тяжело ранен и в бессознательном состоянии доставлен в военный госпиталь, где и узнает, чуть позже, что в результате переговоров, 31 августа 1996 года будет подписано мирное соглашение и федеральная группировка российских войск покинет Чечню.

Известие о том, что Иван находится в госпитале в Москве, Вершинины получили из военкомата. Аня и Николай тут же, собравшись, улетели, оставив дом на дочь. Полина к этому времени стала настоящей красавицей. Тоненькая, большеглазая, с копной золотисто-рыжеватых волос, пушистым облаком окружающим её лицо.

В отличии от брата она выросла спокойной, рассудительной, училась в ВУЗе, получала профессию и несмотря на эффектную внешность была настоящей «заучкой», предпочитая библиотеку шумным вечеринкам. В этот день она, расстроенная известиями о брате, спешила с занятий на автобус, когда заметила знакомое лицо в окне городского кафе.

Это была Оля, с которой они не виделись с тех пор, как Иван ушёл в армию. Девушка сидела за столиком и над чем-то смеялась, видимо её собеседник был весёлым человеком. Полина не выдержала и в гневе рванула дверь кафе. Подлетев к их столику, она выпалила:

-Как не стыдно! Иван в госпитале, а ты здесь, с этим чаи распиваешь! –она махнула рукой в сторону Олиного собеседника и случайно задела чашку, стоявшую возле него. Та перевернулась, окатив Сергея, а это был он, чаем.

-Как в госпитале? –растерялась Оля, - что случилось? Я ничего не знала! Что с ним? Не молчи, говори! –она вскочила и затрясла Полину за плечи, посетители за соседними столиками начали на них оглядываться. Сергей быстро промокнул чай, попавший на брюки салфетками и встав заставил обеих девушек сесть за столик.

-Успокойся,- сказал он Оле и добавил, обращаясь к Полине:

-А ты рассказывай, что случилось?

-Вот ещё! – грубо ответила та, разозленная их свиданием,- ты вообще кто такой, чтобы мне приказывать?

-Поля, успокойся, пожалуйста, Сергей мой друг, умоляю тебя, расскажи, что с Ванечкой?

-Ранен он, - неохотно пояснила та, - в госпитале сейчас, родители к нему поехали, подробности пока не знаю.

-Серёжа, что делать? –расплакалась Оля.

-Для начала успокоиться-ответил ей тот, подавая салфетки,- и пойти умыться, у тебя тушь потекла, раз в госпитале, значит жив, это уже хорошо! Сходи, припудри носик –предложил он Оле.

-А ты выкладывай, всё, что ты знаешь, - потребовал он у Полины, когда та ушла. Та вроде как взбрыкнула, но взглянув в его строгие, серые глаза послушно выложила всё что знала.

-Оле ни слова, предупредил Сергей, видя, как та возвращается. После, прошел к прилавку, купив ещё чая и пирожные.

-Налегайте на сладенькое –сказал он, ставя на стол кружки с горячим чаем. Полина во все глаза рассматривала Сергея, которого не видела раньше. Невысокого роста, но повыше её, плотный, коренастый, в нём явно чувствовалась мужская сила и уверенность. А его красивые глаза вдруг заставили сердце девушки биться чаще.

-Нужно дождаться, когда вернутся родители Ивана, -продолжил он, -только после этого, ты поедешь в Москву. О деньгах не беспокойся, я помогу,-он жестом остановил пытающуюся возражать Олю, -пей чай, а то остынет,- добавил он.

Это была странная троица, шедшая по улице. Две девушки, одна неприметная, серенькая, заплаканная мышь, другая, взъерошенная красавица, бросающаяся гневные взгляды на сопровождающего их курсанта.


Тихий день августа клонился к вечеру, прохладный ветер гнал бумажки по тротуару, а в небольшом провинциальном городке нарождался настоящий любовный четырёхугольник и судьбе было непонятно, как это всё теперь разрулить.


После той случайной встречи в кафе Полина зачастила к Оле в общежитие, каждый раз надеясь увидеть Сергея, что в принципе было маловероятным, ведь он был подчинен строгим правилам военного училища и мог появиться лишь на выходные дни.

Со стороны казалось, что былая детская дружба девушек, разбившаяся вдребезги, когда они стали постарше, вновь расцвела, но это только казалось, ведь иногда за внешней, радужной оболочкой скрывается мрачная истина. Чем больше Полина узнавала Сергея, тем больше он ей нравился, с ним хотелось бродить по тихим улочкам и целоваться на заднем ряду кинотеатра, тем более, после возвращения Ивана из госпиталя, всё внимание, родителей и Оли было сосредоточено на нём.

Правда Сергей был с девушкой вежлив, корректен и никак не проявлял своё заинтересованности, хотя она предпринимала разные попытки, приглашала в гости, когда дома никого не было, носила короткие юбки и пыталась поразить кавалера своим интеллектом. В жизни так бывает, один человек любит, другой –позволяет себя любить и Полине тут не повезло, потому что Сергей, в которого она влюбилась так, что если отрывать, то прямо с кожей, как раз был вторым. За переживаниями своими она как-то упустила момент возвращения брата из госпиталя, который стал вдруг каким-то чужим и непонятным.

Восстанавливался Иван тяжело и Аню беспокоило не столько его физическое состояние, хотя швы после операции заживали плохо и постоянно воспалялись, а его душевная сумятица. Сын был замкнут в себе, не разговорчив и что самое страшное для неё

начал прикладываться к бутылке, сначала по чуть-чуть, но какая мать не заметит этого?

-Ой, бяда,-разводила руками Нюра,- помню, как Антип, муж твоей тётки, таким с войны вернулся, смурной, нелюдимый совсем. Бабушка твоя, покойная головушка долго с ним возёкалась, лечила всё, травами отхаживала. В голову-то к человеку не заглянешь, неузнато, что там твориться, вот брательник мой, к примеру, с войны домой так и не вернулся, по стране бражничал, а потом пристроился к одной, сына заделал, Андрейку- то. Пить начал, когда та померла, обратно в село вернулся, да ты помнить его должна, безрукий он был! Помнишь?

Нюра в последнее время всё воспоминаниями занималась, кто не зайдёт по делу ли или просто в гости каждый раз вываливала на человека всё что помнила. И что интересно, то, что давным-давно было помнила она очень хорошо, могла даже назвать что за узор был на вышитых матерью полотенцах, а что поближе, помнила плохо, иной раз собственное имя забывала, шутка-ли семьдесят шестой год пошёл. Растеряла к старости и знания свои, словно кто выдул их из головы, молитвы кой-какие помнила, из трав могла чай заварить, а так всё, ни лечения тебе, ни помощи, самой бы кто помог.

-Помню, конечно, мама, помню,-прервала её Аня, приехавшая в Елошное посоветоваться и десятый раз по кругу выслушавшая её воспоминания, ты мне лучше скажи, что делать-то что?

-Жанить парня надо! –ответила ей Нюра, недовольно поджимая губы от того, что ей не дали до рассказать. Старый человек, что малый, всяк обидеть норовит.

-Как женить? –опешила дочь, ожидая от её другого ответа. Она рассчитывала, что мать поделится тем, как бабушка в своё время боролось с военным синдромом зятя, а там, глядишь и травы какие есть, заговоры. Сама-то она давно всё перезабывала, только простецкую простуду могла вылечить, да головные боли снять, хотя нет-нет, да и приходили к ней вещие сны, да всплывали в голове иногда обрывки знаний, что передавала ей бабушка, да мать.

-Очень просто, вон Ольку в жёны пусть берёт, девка справная, нашенская, там, глядишь дети пойдут, смысл в жизни появится, мирным трудом жить начнёт, к жизни воротится. Глядишь и я правнуков потешкать успею, чую недолог мой век.

-Почему я бабушку не слушала, а? Вот ведь говорила она мне, что нельзя отказываться от того, что свыше нам дано, но я же сама знаю, как лучше для меня! Вот и тебе и лучше, собственному сыну помочь не могу, - воскликнула в сердцах Аня.

-А ты на Бога положись,- сказала ей Нюра, укутывая плечи теплой шалью.

-Придётся,- с горечью ответила ей дочь, подумав про себя, что консультация опытного врача для сына ей не помешает.

Оля действительно любила Ивана и окружила его своей заботой, не замечая, порою, его равнодушия к себе. Девушке пришлось нелегко, Сергей несколько раз предостерегал её о том, чтобы она не растворялась так в любимом.

-Почему он сейчас не здесь? - спрашивал он её, помогая переставлять шкаф ей и девчонкам, задумавшим перестановку в их комнате.

-Он ещё плохо чувствует себя, -оправдала Ивана девушка,-девчонки, вы бы до магазина сходили, чем помощника угощать будем,-предложила она соседкам, когда шкаф был почти на месте.

-Год прошёл, а он всё также себя «плохо чувствует», конечно, столько лежать на диване! Хоть у кого спина устанет! –продолжил разговор гость, когда дверь за подругами Оли закрылась.

-Ты не понимаешь, он там такое видел! Ему очень тяжело! – с жаром сказала Оля.

-Да, я не понимаю! Почему он не встретил тебя на автовокзале, в прошлые выходные, когда ты тащила на себе тяжелые сумки? Не переломился бы до общежития тебя довезти! Я бы приехал, в увольнительную не отпустили.

-Серёжа, ты только не злись, я знаю, ты добрый, только Ивану сейчас очень тяжело, я это знаю, чувствую! Ты расскажи лучше, как там у вас с Полиной? Хорошо всё?

-Хорошо,-отдуваясь отвечал он, ворочая тяжелый шкаф, - так хорошо, что волком выть хочется, душит она меня своей любовью, сил нет! Ты надел шарфик, милый- смешным голосом передразнил он Полину, -какой шарфик, если мы на плацу целый день маршировали?

-Это называется забота, Серёжа, цени, что у тебя есть тот, кто о тебе заботится! –весело ответила Оля, мысленно представляя их разговор по телефону, Полина нырнула в любовь, как в воду, с закрытыми глазами и готова была ради неё пойти на всё. В этом она так напоминала саму Олю, что иногда ей казалось, что они не подруги вовсе, а родные сёстры.

-Повезло тебе, Серёжка, Полинка классная девчонка! –сказала девушка, вешая в шкаф, перемещенный на новое место, свою одежду, разложенную на кровати.

-А тебе? Тебе повезло? Когда о тебе заботиться начнут? - спросил он, глядя ей прямо в глаза.

-У меня всё хорошо, Серёжа,- враз посерьезнев сказала она и отвела взгляд. Ей досталась та же участь, что и Полине - любить. Любить беззаветно, преданно, как умеют иные женщины, не ожидая многого взамен. Сергей прав, Иван был скуп на ласку, порою невнимателен, недавно вот забыл про её день рождения и пока его мама не напомнила, даже не вспомнил.

Было стыдно за него, когда за общим столом, утром, когда она осталась в их доме с ночевкой, его родители начали её поздравлять, а он растерялся и что-то там промямлил, пообещав купить подарок позже, но так ничего и не подарил. Его постоянно бросало из крайности в крайность, то он был через чур весёлым, то становился вдруг нежным и ласковым, то замыкался в себе.

С ним было сложно и ей казалось, что так будет всегда, но стоило ему улыбнуться, прижать её к себе, шепнуть на ушко милые слова и мир переставал существовать. Все вокруг интересовались, когда они поженятся, спрашивали её родители, его, не удержалась от вопроса и баба Нюра и они уже подали заявление, а она всё не знала, как сказать ему об этом.

-Сереж, а полку повесишь? -вынырнула она из своих невеселых мыслей, старательно улыбаясь ему, но он, хорошо знавший все оттенки её настроения видел, как плескалась, разливаясь вокруг грусть в её глазах.

-Ну что там у тебя стряслось, выкладывай! –потребовал он, берясь за молоток.

-Может быть чаю? –предложила девушка, страшась предстоящего разговора.

Их свадьба была скромной. Проводили её в доме Вершининых, вынеся лишнюю мебель под сарай. За столом собралась родня, одногруппники, друзья, не было лишь Сергея, тот узнав, что Оля выходит замуж прекратил с ней всякое общение и старался избегать встреч, как ни пыталась Полина их организовать.

-Горько! –выкрикнул вскочивший, подвыпивший Андрей, дядя Ивана и грузно осел на стул рядом с женой.
-Горько! Горько! -закричали гости, звенели рюмки, хрипло пел магнитофон, стараясь перекричать гул, стоящий в комнате. У Оли болела голова, нога, натертая новой туфлей и щеки от бесконечной, натянутой улыбки.

-Ну что, жёнушка, горько кричат, надо целоваться- сказал её новоиспеченный муж, -как ты, не жалеешь, что замуж за меня пошла?

-Нет! - твердо ответила Оля, принимая его поцелуй.

На Нюру, сидевшую сбоку вдруг снизошло видение, внезапно, как бывало раньше. Она охнула и схватилась пальцами за край стола.

-Что, мама? Что плохо тебе? - встревожено спросила её дочь, сидевшая рядом.

-Ничего, дочка, голову обкружнуло –ответила она, вытирая ладонью мокрый лоб, -душно тут, -добавила Нюра, глядя на молодых. Трудна и непредсказуема их будущая жизнь и она уже, увы, ничем помочь им не в состоянии.

-Анечка, ты проводи меня до спальни, что-то устала я сегодня,-попросила она дочь и перекрестив молодых тихонько ушла.

Продолжение следует...

Ветер перемен. Часть 2. (продолжение "Аннушки")

Вернувшийся под утро с гулянки Иван не спал, крутился на ставшей горячей постели, всё думал о Оле и о том, каким чудесным был день, проведенный с ней. Чуть забрежило, а он уже на ногах, торопливо одевшись выскочил в палисадник, где у бабушки цветочное великолепие имелось, неумело, обрывая и вырывая растения с корнем, составил букетик и отнес на крыльцо дома, где жила Оля.


Начало

Но незамеченным его дело не осталось Нюра, как и её мать, когда –то, мучавшаяся бессонницей, внука высмотрела и поджидала на скамейке возле дома.

-Что ж ты, как тать цветы рвешь, стебли обрываешь? Попросил бы мать, она тебе собрала, лентой перевязала или ты думаешь, что мне жалко? - строго спросила она у вернувшегося внука.

-И когда ты своей головой думать научишься? Всё делаешь спеша, не обдумав хорошенько! Вот садись-ка рядышком, да послушай, что бабка твоя скажет:

-Всему живому на земле есть свой срок, человеку, животному, да вот хоть цветочек возьми, или нашего Ваську ишь отъелся, блохастый на хозяйских харчах,- она подхватила на руки своего кота, вздумавшего приласкаться в этот момент, -все живут, кому сколько положено, потомство после себя оставляют или след какой. В этом предназначение всего живого.

Возьмём к примеру цветок, ты скажешь, что здесь особенного, вот у тебя в садчике сколько их! И будешь прав! И на лугах, и в лесах, и в степи тысячи растений, если все их пересчитать да каждого человека, живущего на земле разделить, так ему столько достанется, что в руках не унести. Вот скажем ромашка, - говоря, она вытащила цветочек, застрявший в петельке его ветровки,-люди по ней гадают, узнают любит или нет их человек, да разве ж растению это ведомо? А вот с прыщами твоими она запросто справится, словно и не было их никогда!

-Что же теперь и цветка не сорвать? -сердито спросил её Ваня.

-Отчего же не сорвать? Но делать это с умом, по надобности. Лист подорожника, например, можно к ране приложить, а не вырывать весь куст без нужды, ты вот куст георгиновый вырвал, цветы обломал и бросил, не подумавши, а у него основа-клубень, его осенью выкапывают и в подполе хранят, а сейчас он засохнет и на следующий год таких цветов уже не будет. А так получается вроде как ты доброе дело сделал, цветы подарил, а после себя, в палисаднике, хаос и разруху оставил.

-Надоело! Все меня учат, учат, словно я дитё малое! –недовольный Ваня, соскочил со скамьи и сердито начал ходить возле неё туда-сюда.

- Юным всякий бывал и в грехах живал, родненький, думаешь я всегда хорошей была? Куда там! И с матерью спорила и дела разные творила! А как же? Человек на своих ошибках учится!

-Почему ты никогда не говорила мне, что в травах разбираешься? Тарантиха сказала, что ты многим жизнь спасла! - возмущенно спросил внук.

-Хвастлива собака была, да волки съели. Собой не хвастают дают наперед похвалить себя людям. Да и не делала я ничего особенного, чему мать в своё время научила, то и применяла. Вот она сильна была, хочешь расскажу о ней немного? Ты присядь, не мельтеши перед глазами, словно осенняя муха, надоедливая, да послушай.

Тихим утром сидели на скамье возле дома бабушка и внук, склонив к друг другу головы шептались о своём. Испокон веков так было, от матери и бабки, от отца и деда передавались из поколения в поколение простые истины и правила в виде наставлений и рассказов. Воспитывались в уважении, добре, милосердии дети, передавая истину своим уже отпрыскам. Ведь пока сильна эта традиция, сильна не только семья, но и государство.

Говорят, что вода камень точит, а нужные слова душу питают, взращивают и заставляют цвести, оставляя после себя сладкий плод. Так и Иван, сорванец и немножко хулиган сам того не замечая создавал с помощью хороших людей, в себе твердый стержень, опору, которая поможет ему в дальнейшей жизни.
Ближе к августу, ночи стали холоднее, звезды ярче и ближе, любовь слаще. Марина, дочь Андрея и Тани, наконец- то дождалась приезда из военного госпиталя своего жениха Вити Захарова. Молодые люди запоговаривали о свадьбе, а Иван купался в первой любви, словно воробей в мартовский луже, только брызги летели. У влюбленных весь мир по-другому смотрится, хочется всех обнять и расцеловать вот и запотимил Ванька свести вместе Нюру и Дмитрия Лексееича.

А что? Живут в соседях, одиноки и тысячу лет знают друг друга. То, что упрямы, как мулы, ну так что ж, так даже интереснее. Молодость отчасти глупа и как говорится людьми «Благими намерениями выстелена дорога в ад», но подростки, подключив к делу Полину и Марину приступили к выполнению своего плана. Поначалу они долго спорили между собой, и Марина, которая была всех их старше сразу предупредила, что дело не выгорит, но её слова только раззадорили заговорщиков.

Однажды утром к Лексееичу прибежала запыхавшаяся Полинка:

-Дядя Дима бежим скорее бабушка в сарае упала, а мы с Ваней поднять её не можем. Тот, бросив на плите закипающую ушицу и придерживая старенькие, ставшие большими брюки, руками, забыв про ремень, поспешил к соседям. Ваня, в это самое же время заманил бабушку в сарай под надуманным предлогом, а когда все они оказались на месте, дети просто выскочили из помещения, оставив взрослых одних.

Где-то умненькая Оля вычитала, что люди, долгое время находившиеся в закрытом помещении начинали вдруг испытывать к друг другу симпатию и интерес. Именно на это подростки сделали ставку, не учли правда они характер Нюры.

-Чего-й-то? –удивился Алексееич, видя её на ногах и в добром здравии,- а Полинка сказала, будто ты ногу сломала?

-Как видишь, жива-здорова! – отбрила его женщина, пытаясь открыть дверь.

-Что стоишь, как вкопанный? Пособляй! Или ты тут до вечера куковать собрался? Ну, Ванька, дай только доберусь до тебя! Уж всыплю по первое число! Замыслили что-то, пакостники! А, ну, открывай, громыхнула она кулаком по двери, кому говорят! - крикнула она в дверную щель, но ответом ей была тишина.

-Ты лучше сюда посмотри, тут же целая поляна накрыта, глянь! - восхитился старик, разглядывая угощения, оставленные детьми на перевернутой к верху дном, бочке. На стене он нашёл тонкую веревку и подвязал штаны, чтобы они не спадали с него.

-А тебе главное жратва, -заторощилась Нюра, бегло оглядывая импровизированный стол. Ушлые детки принесли из её запасов всего понемногу и украсили бочку вышитой наволочкой для красоты.

-Хватить егозить ногами, присядь лучше рядом, да вот сюда,- Алексееич показал на табуретку, стоявшую у бочки,-ноги-то чай не казенные, посидим, покумекаем что тут да как.

-Вот ведь черти,- рассмеялась, наконец, Нюра, усаживаясь на табурет,- они ведь нас свести задумали!

-А что здесь такого? –задумчиво ответил ей Алексееич, осторожно откусывая от куска хлеба с салом, ты одна, и я один вдвоём-то всяко-разно теплее спать!

-Иди ты,-замахнулась на собеседника Нюра,- чтобы я, да с таким как ты сошлась, да не жисть!

На самом деле молодым только кажется, что в старости всё тихо да гладко и жизнь на болото похожа, иногда под замершей ряской такие страсти кипят, что диву даёшься! Это тело стареет, дряхлеет, а душа она вечно молода.

-Ты ить Лексееич ходок, а я таких не люблю -пояснила Нюра, осторожно беря в руки варенное яйцо, - и когда они их сварить успели? – бункнула она, -всё время на глазах были! -сказала женщина, очищая скорлупу.

-Так отходил я своё, похоже, Нюрочка, пора и честь знать, сколь можно? Если бы ты тогда, в юности мне не отказала, может я и гулять –то от жены не стал! Жили бы мы сейчас, да и не тужили! Жаль, ребятня твоей наливочки не догадались принести, уж очень она хороша!

-Ой-ой, посмотрите на него, какой жених выискался, всё бы да бы, да вот только бы мешает! - снова рассердилась Нюра,-только одно на уме, бабы да выпивка! –поднялась она с табурета и подходя к двери.

- Вставай, старый, чего расселся! Дел невпроворот, а он тут языком чешет! Открывай дверь! Мужик ты или не мужик?
-Нашлась мне тоже! Командир, красные сапожки! А мне и здесь хорошо, полежу, отдохну, еды опять же полно! – ответил ей старик, беря со стола недоеденное ею яйцо.

-Тьфу! Глаза бы мои на тебя не смотрели! –сердитая Нюра снова села на табурет, -ну рассказывай тогда, чем утром занимался? Спал небось допоздна?

-Отчего же? Раным-рано на рыбалку сходил, пару карасиков добыл, почистил и в ушицу отправил. Аккурат варил её, когда внучка твоя, заполошная прибежала.

-И? –вдруг заинтересовалась Нюра.

-А что и? Прибежал, вот сижу тута-ответил ей Алексееич, отправляя в рот перо зеленого лука, которое он обмакнул в соль.

-А ушица? –коварно спросила его собеседница, с удовольствием наблюдая, как до него доходит её вопрос.

-Ёк, макарёк, на плите осталась! – старик ударил ладонями по коленям, заматерился, вскочил.

-Так это…Бежать надо! Сгорит кастрюля-то, да и до пожара недалеко! –засуетился он.

-Вот! А я о чём тебе талдычу целый час уже! А ты, всё заладил «отдохну, посижу» -передразнила она его, -делай уже что-то!

К счастью для старика ничего делать ему не пришлось, Марина, которая каждый день забегала в гости, услышав их голоса в сарае открыла дверь. Поддерживая руками спадающие штаны, Алексееич умчался спасать уху, а Нюра отправилась разыскивать детей.

Именно после этого случая и началась настоящая дружба между Иваном и Олей, которая, кстати, варила яйца для стариков, переросшая чуть позже в нечто большее. Говорят, что первая любовь редко бывает удачной, всё же юность порою толкает на необдуманные поступки, но эту парочку словно кто-то охранял, присматривал, уводя от обидных ссор и слов. Иван каждое лето проводил в Елошном, а став постарше и вовсе каждые выходные приезжал к бабушке, хотя правильнее было сказать к Оле.

К восемнадцати годам она не стала совершенной красавицей с точеными чертами и лица и большими глазами, внешне –обычная девчонка, про таких ещё говорят – «пучок за пяточек в базарный день», но рядом с нею он становился нежнее, добрее, смелее и каждая минута, проведенная в разлуке, казалась им часом. Родители их дружбе не противились и отчасти были рады, ведь жены в этих семействах были знакомы с детства. А вот Нюре девушка совершенно не нравилась, хотя внешне она этого не показывала, была при встречах мила и ласкова, но нет-нет да выговаривала дочери, что внук выбрал себе свиристелку.

-Ой, мама, перестаньте, теперь такое поколение выросло, сами всё решают и к родительскому мнению не прислушиваются. Да и мы такими же были, вспомни, тебе и Таня у Андрея не нравилась вроде-как, а они уж сколько лет душа в душу живут, девчонок вон каких вырастили, сами уж дедом и бабушкой стали!

А свести вместе стариков всё-таки удалось, правда справились они сами, без посторонней помощи. Осенью Лесееич сильно расхворался, харчел так сильно, что в соседнем доме было слыхать. Вот Нюра не утерпела и отправилась его лечить. Женское сердце мягчеет, особенно если видит перед собой несчастного и больного человека. После своего выздоровления «дорогой Димочка» перебрался в дом Нюры, отрастил усы и брюшко и совершенно точно бросил пить, хотя это, конечно не точно, ведь, как говорится в народе, «не пойман, не вор».

После окончания школы молодые люди поступили в местную сельскохозяйственную академию в селе Лесниково, что находилось недалеко от Кургана. Совсем рядом, в поселке Увале находилось военное авиационно-техническое училище.

В училище велась подготовка по специальности «военно- политическая авиационная», с присвоением квалификации «офицер с высшим военно-политическим образованием-преподаватель истории и обществоведения». Срок обучения составлял четыре года и выпускникам после его окончания присваивалось воинское звание лейтенант. Поэтому в городе или городском транспорте нередко можно было встретить курсанта в увольнительной.

Иван, поступив на инженерный факультет, жил дома с родителями и на занятия приезжал на городском автобусе, а Оля поселилась в комнате общежитии экономического факультета с такими же как она деревенскими девчонками.

Широко и вольготно раскинулась в Лесниково сельскохозяйственная академия, имея в своём арсенале просторные учебные корпуса, лаборатории, опытные поля, дворец культуры, столовую и конечно же общежития.

В отличии от городских общаг, где пропускная система хромала, здесь существовал строгий порядок: запись в журнал, вход по пропускам.

В целом же здание общежития было типичным: обычная пятиэтажка с длинными коридорами и небольшими комнатами, в которые заселяли по четыре человека. Имелись комнаты и для двух человек, но попасть в них было сложно, только по большой дружбе с комендантом.

В комнате Оли жили девчонки из разных районов области, а одна приехала с севера. Алла отличалась от других дорогой одеждой и наличием денег, которые неустанно высылали ей родители. Первоначально, заехав в общежитие все они сбросились на разные мелочи, новые обои, шторы, посуду, но северянка участия в складчине не приняла, утверждая, что комфорт для них должно создать само учебное заведение. Почему-то она сразу невзлюбила Олю, считая ту занудой и зубрилкой и постоянно высмеивала её стремление учиться. А после того как увидела Ивана и вовсе обозлилась.

Ей казалось, что серая, некрасивая зубрилка не может иметь такого красивого и перспективного парня, учившегося на престижном факультете. Как и всякая уверенная в себе женщина она попробовала использовать свою красоту и деньги для его привлечения и после первой и последней неудачной попытки затаилась, ожидая благоприятного времени, когда может она её повторить.

Так как комнаты, в которых раньше находились кухни отдали семейным парам под жильё, студенты питались либо в столовой, либо готовили прямо в комнате, выделив уголок для кухонных принадлежностей. Оля, наученная готовить своей мамой частенько баловала соседок разными блюдами, хотя особого разносола не было, готовили из того, что привозили из дома и это были вовсе не изыски, простые овощи, мясо.

Имеющая деньги Алла питалась исключительно в столовой и покупала для себя продукты отдельно, нередко мучаясь от болей в желудке и несварением, но пробовать еду соседки по комнате отказывалась. Зато, как только аппетитные запахи от приготовленных Олей блюд начинали просачиваться из их комнаты, голодные парни набивались в их комнату, как рыба в бочки.

Нередко они приносили девчонкам продукты, прося тех приготовить им еду. Поэтому очень быстро все девчонки обросли кавалерами и лишь одна Алла, всё выбирала и выбирала, и морщила свой хорошенький носик при виде местных кавалеров. Так и жили, учась, играя в КВН и посещая кружки в местном дворце культуры.

Группа Оли была большой, тридцать человек, все быстро между собой передружились и частенько устраивали мини походы к Тоболу, где были красивейшие места. И всё было хорошо, на первый взгляд, но беспокоил девушку Иван, нырнувший в студенческую жизнь словно в темный и опасный омут. И хотя он жил в родительском доме, успевал и на дискотеках отплясывать и по балконам, минуя вахтера, пробираться в общежитие к Оле. Одним словом, гарствовал.

Девушке не нравился его несерьезный подход к учёбе, но парень отмахивался от её доводов, смеясь над страхами любимой. Правда первая же сессия всё расставила по местам и ему пришлось покрутиться, чтобы избавиться от «хвостов», появившихся в результате его пофигистского поведения.

Оля, сдавшая все предметы на отлично уехала домой, в Елошное, Иван остался досдавать экзамены. Аллу он встретил случайно, забежав в столовую перекусить. Та, больше занимающаяся поиском женихов чем учёбой завалила парочку экзаменов и грустно водила вилкой по тарелке пытаясь поймать одинокую макаронину, вредный старикашка преподаватель пошёл красными пятнами услышав её ответ на экзамене и с позором погнал прочь.
Увидев Ивана, она обрадовалась и тут же подсела за его столик. Беседа не заладилась, парень злился на себя за то, что опять не сдал экзамен, а это значит, что поездка в Елошное откладывается. Алла напрасно томно закатывала глаза, надувала губы и хлопала ресницами пытаясь привлечь его внимание. Парень не обращал на её ужимки никакого внимания и сосредоточено жевал котлету. Но она была бы не она, если бы не добилась своего.

-Ванечка, а ты мне не поможешь? Там у нас в комнате кровать твоей Оли сломалась, я села на неё и представляешь, провалилась. Она вернется, а спать не сможет, но ты же не оставишь любимую девушку без помощи? Там дел на пять минут!

Она с таким трудом выпросила у комендантши для нас новые кровати и очень огорчится, если узнает, что они такие некачественные –тараторила она, не давая возможности парню подумать и задать разумные вопросы, например, почему бы не попросить отремонтировать кровать, раз она уж так печется об удобстве соседки, парней с этажа.

Но Иван, занятый своими мыслями, особо не слушал, уловив только из её речи, что кровать Оли сломана. Через полчаса они были уже в комнате, где он приступил к ремонту, а Алла куда-то быстро испарилась. Девчонки все разъехались и в комнате она осталась совершенно одна, что собственно было ей сейчас на руку. Быстро обкупнувшись в душе на первом этаже, который на удивление был свободным, она, натянув на мокрое и голое тело халатик, поспешила к Ивану.

Тот, подняв матрас на кровати разбирался с выпавшими креплениями и думал о том, как признаться родителем, что первую сессию он по сути завалил. В комнате было жарко, душно, у него вдруг разболелась голова, поэтому на вернувшуюся Аллу он глянул мельком, продолжая вкручивать крепления на место. Девушка же, скинув халатик, подошла к нему со спины и обняла и прижалась к нему.

-Я думаю мы найдём занятие получше, мой сладкий,-промурлыкала она и рассмеялась русалочьим, завлекательным смехом, когда он, обернулся.

-Ну, как я тебе? –лукаво спросила она, кружась перед ним и оглаживая своё тело,- конфетка просто, да? Парень сглотнул слюну, заполнившую рот, в виски словно вонзилась раскаленная стрела и он вдруг увидел перед собой Аллу, но не эту, голую, а толстую, старую, с обвисшими щеками и огромным пузом, торгующей на рынке мясом.

От былой красоты её не осталось ни следа, сожженные перекисью редкие волосы торчали из- под дурацкого платка, грязной рукою с обкусанными ногтями она плюхала на весы куски мяса и кричала хриплым голосом:

-Налетай, разбирай! Подешевело! Картинка была столь явственной, что Иван почувствовал запах мяса и тошнотворный запах её потного тела. Хлюпнув носом он, потеряв сознание, рухнул на собранную им кровать. Очнулся от холодной воды, льющейся ему на лицо. Испуганная Алла с тревогой смотрела на него:

-Уф,-облегченно сказала она,-а я уже собиралась вызывать скорую,-что это было?

-Где? –Иван попытался сесть, голова сильно болела и кружилась.

-Ты грохнулся в обморок, испугался голого тела? –съехидничала она, быстро натягивая на себя джинсы, чтобы больше не провоцировать гостя.

-Слабенький ты какой-то, с@ську увидел и сознание потерял, шёл бы ты отсюда, случись что, мне отвечать придётся! Нет уж, пусть с тобой твоя Олечка нянькается, вы похоже с ней, одного поля ягода! Пошатываясь и хватаясь руками за стены, парень вышел из комнаты, прошел длинным коридором, спустился по лестнице и выйдя на крыльцо вздохнул полной грудью морозный воздух, стало немного легче, но боль всё ещё сидела в его голове и сжимала виски огненным обручем. Загребая снег ногами, он побрёл к автобусной остановке, чтобы поехать домой.

Мать была дома, возилась на кухне, откуда доносились звуки льющейся воды и звяканье ложечки в кружке. Внезапно все звуки стали для него четкими и не видя мать, он каким-то шестым чувством угадал, что она сейчас варит куриный суп и одновременно пьет чай из своей любимой, с розочками, чашки. Курица, привезенная из Елошного, тощая и жилистая и совсем не даёт бульона, и мама думает о том, что лучше добавить в суп, чтобы он стал понаваристее.
-Да что со мной! –он упал на пуфик, стоящий в маленькой прихожей и обхватил голову руками и застонал.

-Ванечка,-теплые материнские руки пробежались, поглаживая по его щекам, сняв шапку взъерошили волосы на голове.

-Что с тобой, сыночка, ты вроде как сам не свой, случилось что? – с тревогой спросила она, глядя на белое лицо сына.

-Голова болит, да? Как истинная дочь Нюры и внучка Анны она сразу почувствовала сыновью боль.

-Давай, я помогу, -она наклонилась, чтобы помочь снять ему ботинки, стянула с плеч пуховик.

-Пойдём, сынок- сказала она, подхватывая его одной рукой за талию, а другой открывая дверь в его комнату.

Яркий дневной свет резал глаза, звук капель воды ударяющихся по кухонной раковине раздражал, а кот очень громко точил когти об диван.

-Мам, похоже я заболел, -сказал он, ложась на диван.

-Ничего, сыночка, ничего, сейчас папа с работы вернется и поедет за бабушкой в Елошное, -успокаивающе сказала она сыну, понимая, что причины того, что происходит с ним сейчас это вовсе не болезнь.

Испуганная поздним приездом зятя Нюра как всполошенная курица металась по дому, собирая необходимое.

-Надо Андрею сказать, чтобы курей завтра покормил, да печь протопил, -говорила она Николая, собирая в сумку какие-то баночки и мешочки. Тот пожал плечами, желание жены привезти немедленно мать казалось ему блажью, а головная боль сына ничем иным, как притворством, но возражать он не смел, знал горячий нрав Анны и тещи.

-Всё что ль собрала? –лишь спросил он, подхватывая рукой многочисленные сумки, наспех собранные Нюрой.

-Всё. Куда оглашенный! А на дорожку присесть? Чай путь не близкий! –прикрикнула она, присаживаясь на табурет. Николай хмыкнул, сто километров, как говорится для «бешенной собаки семь верст –не крюк», но редко выбирающаяся за пределы Елошного Нюра, поездки на машине не любила, у неё разом начинала болеть голова и всё, что можно.

Тем не менее волнение за внука оказалось сильнее, ведь она знала, что дочь просто так вызывать её на ночь глядя не будет, поэтому она покорно уселась рядом с Николаем в машину и всю дорогу молчала, думая о том какая напасть приключилась с Иваном.

Встревоженная Аня встречала их в прихожей. Увидев мать тотчас же бросилась к ней и не давая снять с ног бурки и повесить старую, потертую шубу потащила в комнату к сыну. Дверь закрылась прямо перед носом Николая, и он поплёлся на кухню, в общей суматохе он забыл поесть перед поездкой.

Иван лежал на диване, закрыв глаза и тихонько постанывал. Нюра скинула шубу в кресло, потерла, согревая холодные руки и дотронувшись ими до его головы, обернувшись сурово приказала дочери:

-Иди к мужу, ты здесь пока не нужна!

-Но мама! Пыталась возразить ей дочь.

-Не мамкай мне! Если бы ты умения свои по делу использовала, моя помощь и вовсе бы не понадобилась! Не видишь разве? Дар к нему пришёл! Аня ахнула, прикрыв ладошкой рот и выдавила из себя:

-Разве наш дар по мужской линии передаётся? Баба Анна она всегда же говорила, что в нашем роду только женщины способны видеть будущее, а здесь, получается у мужчины он проявился? Как же так, мама? Зачем он Ивану, парень мечтает стать инженером, а теперь что, вся нормальная жизнь, как у вас с бабкой, по боку?

-Это мы ещё посмотрим, а ты шагай куда шла и пока не позову в комнату не заходи!

Сквозь кровавую пелену, мелькавшую перед его глазами Иван вдруг увидел неясный свет и почувствовал, как распадается на куски обруч, сжимавший его виски под воздействием сильных пальцев, массирующих его голову.

-Вот и славно! - услышал он родной голос бабушки и поднапрягши смог открыть глаза.

-Вижу легче тебе стало? Вон и порозовел чуток, касатик мой! А ну, пробуй, может и сесть получится? – сказала она, помогая внуку подняться. Голова ещё кружилась, но клочки тумана быстро расползались, давая парню хорошенько рассмотреть морщинистое лицо Нюры.

-Бабуль, ты то как здесь оказалась? – спросил он, мысленно проверяя своё состояние.

-А на ковре-самолёте прилетела! – грустно улыбаясь ответила она и тут же посерьезнев добавила:

-Как видно вовремя подоспела. Давай рассказывай всё, да без утайки, не юли, знаю я тебя! Что произошло? И Иван, сам того не зная рассказал и про сессию, и про Аллу, и про то, что произошло в комнате. Выслушав, женщина безоговорочно поверила внуку.

Да и как не поверишь, когда сама прошла через подобное, правда с ней это случилось чуть раньше и тоже внезапно, помнится, тогда сводная сестра Настя, царство ей небесное, померла недавно, рассказала о том, что выходит замуж за парня, в которого Нюра была влюблена. В тот день она тоже потеряла сознание, а очнувшись была посвящена матерью в тайну, сопровождающую их род.

-То, что я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами. Ни Оля твоя, ни отец о разговоре этом знать не должны! Доверять ты можешь мне и матери своей, больше никому! Люди боятся неизвестного и необычного, сторонятся его и нередко мстят тому, кто им обладает.

Прабабку свою ты конечно помнишь смутно, тебе лет шесть было, когда она умерла. Что говорить, досталось ей с лихвой, да ещё дар этот…
-Что за дар? –перебил её Иван, она как Кашпировский руками перед телевизорами лечила?

-А ты слушай и не перебивай! –рассердилась Нюра, -да многое она могла, но главное видела будущее. Иногда ясно, как собственную руку, иногда словно в тумане, одни лишь очертания.

-Ни фига себе! У нас в семье собственная Ванга была? Ну и что она там напредсказывала? Вот, например, сколько я проживу? -развеселился парень.

-Шалопут, как есть шалопут, эх, похоже не тому наш дар достался! Да твоя бабка Анна через него стольким людям помогла, а тебе всё хихоньки да хаханьки!

-Мракобесие какое! Мы космос покорили, ледоколы, как ножом сквозь льды пробираются, самолёты летают, машины, а тут какое –то средневековье. Даже слушать ничего не хочу! Ну ладно ты, но мама-то медик, она –то как во всё это верит? -возмущенно сказал он.

-Мне и маме твоей этот дар был дан свыше, только я и она, вот как ты сейчас, решили, что мы поумнее твоей прабабушки и свою жизнь сами выстроим, без дара. Вот только не скрыться, не спрятаться от того, что нам свыше дадено. Разве что жизни себя лишить, по-другому от него не избавиться.

-И что я теперь могу узнать, что меня впереди ждёт, предугадать наперёд и подготовиться? –спросил Иван.

-Боюсь, что нет, не всё так просто. Зачастую картинка будущего мутная, лишь одни предчувствия, как будто сполохи грозы, озарит и исчезнет, а бывает до того ясная, что тошно становится и думаешь, как бы её развидеть и забыть. Тебе решать, хочешь ты такой жизни или нет? Помнишь я тебе в детстве всё травы показывала и рассказывала про них?

Пришло время тебе их по –настоящему изучить, всё что знаю сама, тебе передам, а там мать подсобит, она тоже обучена. Пыталась я как-то и Маринку приобщить к этому делу, но нет в ней искры какой, что наше дело ведёт, вроде знания есть, а всё равно одна ерунда получается. Ну, как? Полегче тебе? –спросила она, забирая с кресла доху.

Иван повертел головой, боль ушла, словно и не было её, зато появился зверский голод.

-Я бы сейчас быка съел,- признался он бабушке.

-Так идём на кухню, там и поешь, только помни, при отце ни слова! –предупредила внука Нюра, идя следом за ним.

Аня сидела на табурете и вскочила, как только они вошли. Молча и вопросительно она посмотрела на мать, та, качнув головой, сказала:

-Ваш олух царя небесного экзамены не сдал, от вас скрывал, переволновался, вот и голова заболела.

-А я говорил, - на ровном месте завёлся Николай, -на хрен ему учёба эта? Шёл бы на завод, рабочую профессию получал! Я содержать оболтуса не намерен!

-А может и не придётся! - оборвала его Нюра и добавила сердито:

-Ты бы поменьше на борщ налегал, Николай, гляди, скоро в двери не войдёшь!

Не сказать, чтобы с этого вечера жизнь Ивана как-то особо изменилась. Вскоре из Елошного вернулась Оля, он сумел сдать все свои «хвосты» вовремя, правда для этого пришлось ему изрядно потрудиться и внешне всё было тихо и гладко, но чувствовал он изменения, что происходили внутри него, менявшие привычный устой его жизни.

Январь 1995 года начался с боевых действий в Чечне, сводки новостей были пугающими, становилось ясно, что страна расползается по швам, словно старые, изношенные штаны. Как-то незаметно перестали давать зарплату, и родители Ивана враз оказались за чертой бедности, спасаясь лишь тем, что привозили продукты из Елошного.

Повсюду проходили забастовки, бомжи и беспризорники появились не только в крупных городах, но и в Кургане. Но для студентов словно и не происходило ничего вокруг, всё также сидели они на лекциях, бегали на дискотеки и создавали пары, несмотря на то, что творилось вокруг.

Эта февральская ночь была особенно темной, за окном выла вьюга, швыряясь колючим снегом в окна, в доме Вершининых было прохладно, родители экономили дрова, и Иван спал под двумя теплыми одеялами, под которыми ему быстро стало жарко.

Возможно именно это повлияло на то, что он увидел во сне, весна, большой город, подъезд, усатый мужчина неловко падает на пол. Иван почувствовал запах крови и подъезда и усилием воли заставил себя проснуться.

Мокрый, как мышь, он испуганно выскочил из кровати и затрясся, как заяц, в прохладе комнаты. Хоть он и не поверил Нюре в прошлый раз и старался больше не думать о разговоре с ней, но этот сон его напугал, ведь совершенно точно знал этого мужчину.

Продолжение следует...