Дамба была одним из центральных развлечений. Даже не сама дамба, а место, где ее каждый год намораживали.
Что такое, по сути, дамба? Просто длинная ледяная гряда с полупрозрачными, почти отвесными стенами. Ну, попрыгать с неё в сугробы можно. Ну, пройтись до дальнего конца, если не сдует по дороге. Наверху всегда гулял жуткий ветер, а держаться там, понятно, не за что. К новому году из дамбы выпиливали какое-то количество прозрачных ледяных блоков и строили из них детский городок рядом со школой.
Зато, рядом с дамбой всегда было интересно. Совсем недалеко располагалось эльдорадо всех местных пацанов: кладбище кораблей. А в километре стоял второй по своей привлекательности объект: брошенная алмазообрабатывающая фабрика, в простонародье - "алмазка".
На кладбище валялось несколько порезанных кораблей и старый портальный кран со стрелой, вывернутой вертикально вверх. Стоящий почти ровно пожарный корабль "Канопус". На самом его верху имелась площадка с намертво заклиненным пожарным стволом. Чтобы до нее добраться нужно было пройти с кормы на нос корабля по стальной рейке, шириной сантиметров в 15 - 20 на уровне палубы, держась за вторую такую же рейку на уровне глаз. Примерно треть корпуса пожарника, в самой середине, была вырезана, образуя зияющую дыру. Над этой дырой и приходилось переходить по рейкам: возможность постоять в высоте на пожарной площадке перекрывала страх навернуться вниз.
Рядом с Канопусом лежал ржавый скелет колесного пароходика, ходившего по Хатанге еще в 40-е годы. А в стороне громоздилась исполинская туша сухогруза. В его недоступном для пурги трюме жили и умирали одичалые собаки. В качестве испытания на смелость практиковалось следующее: нужно было с коробком спичек спустится на корме в нестерпимо воняющий дохлятиной трюм сухогруза, пройти через все переборки в нос и оттуда постучать.
Зимой на кладбище кораблей ходили редко. Корабли становились адски холодными и скользкими. Дорогу к ним сильно заметало, а из туши сухогруза жутко завывали мерзнущие псы.
Зимой ходили на "Алмазку". Половина первого этажа брошенной фабрики была завалена мешками с комбикормом. Комбикорм намок и слежался до состояния застывшего бетона. Вся алмазка пахла им даже в самые лютые морозы. Прямо сейчас пишу и в носу этот сладковато-солодовый запах. В комбикорме жили крысы и это было одной из прелестей алмазки. Крыс уничтожали как могли. В основном - стреляли из рогаток. На втором этаже стояли громадные кубические баки, заполненные идеальными зарядами для рогаток: стальными шариками, диаметром от 5 миллиметров до полуметра.

Второй прелестью алмазки был полурастащенный склад химикатов: несколько 20-литровых ёмкостей с ортофосфорной, концентрированной серной и фтористоводородистой кислотами. Как оказалось, кислоты - это тоже весело. Опытным путем мы выяснили, что стакан серной кислоты, разлитый на деревянные перекрытия третьего этажа прокапает до комбикорма примерно за двое суток. Стакан плавиковой кислоты дымился, попадая на дерево полов и справлялся с задачей за 12 часов. Дохлая крыса раскрашивала ортофосфорную кислоту в багряный и за сутки превращалась в красивый белый скелет грызуна.
И третьим фактором, делающим зимнюю алмазку неотразимой, была эстакада. Она тянулась с крыши фабрики прямой наклонной стрелой вниз, теряясь в сугробах на берегу миниатюрного озерца, метрах в 200 от стен здания. Развлечение, порождаемое эстакадой называлось "Экспресс". Суть в следующем: подбирался лист металлического сайдинга, которым была обшита фабрика, шириной в метр и длиной метров в 5-6. Передний край листа загибался. Лист затаскивали на крышу, усаживались на него впятером - вшестером и улетали вниз по обледенелой эстакаде. Невысокие её бортики не давали листу выскочить с трассы, а к финалу спуска лист набирал такую скорость, что зарывался в сугробы практически полностью со всеми пассажирами. Иногда кто-то из участников катапультировался на спуске и вылетал с эстакады, благо внизу всё было надёжно укрыто двухметровым слоем снега. Пожалуй, это было самым забавным: разгон, вопли, скорость, удар - и ты летишь с высоты 2-3 этажа в сугроб, куда помещаешься в полный рост, с головой.

Детство, в котором дамба занимает одну из важных реперных точек было ярким и насыщенным событиями. Мы строили крепости из снега, катались на самодельных плотах, скакали по льдинам, делали всевозможные бомбы, взрывпакеты, самострелы и ракеты. Жгли костры из ящиков, стреляли шариками из рогаток и стальными иголками с капсулями "жевело" на конце из трубок, играли в "Ножики" и "Ордена и медали". Разбирали двигатель портального крана, вытаскивали из него поршень с пальцем и шатуном и дарили его учителю математики. Ходили на лыжах и на них же носились по замёрзшей реке, зацепившись верёвкой за снегоход. Прыгали в сугробы, ползали в них, копали, заливали, трамбовали и перемещали. Катались с речного яра на санках. Катались на картонках, сайдинге, лыжах, досках, тазиках, нартах и просто на задницах зимой и катались там же на велосипедах летом. Ловили налимов закидушками. Прыгали с лодок в ледяную летнюю воду, бродили по тундре, пили воду из лужи талую воду из котелков. Ловили леммингов и чаек. Бросали в костёр патроны от СКС и баллоны с дихлофосом. Лазали по лиственницам, ловили петлями из обожжённой контровки куропаток и зайцев и собирали патроны и магазины из смытого рекой военного склада. Жгли костры везде, где было чего сжечь. Жгли порох чёрный, нитроцеллюлозный и охотничий бездымный. Жгли магний и жгли магниевые ракеты с алюминиевым порохом. Собирали мины из карбида и откалывали краны у баллонов со сжатым углеродом. Пилили напильником магниевые диски с упавшего Ан-12. Скакали на коровах, собирали оленьи рога, курили берёзовый веник и звонили ночью стационарными телефонами по незнакомым номерам.

Очень насыщенное было детство. Детство, в котором вместо смартфонов была роскошная ледяная дамба.