Нас, допризывников с последнего курса художественного училища, наши педагоги и военрук уговаривали съездить в военно-спортивный лагерь (там военная форма, устав почти армейский, занятия по НВП целый день. Всё было максимально по-армейски, только обувь разрешалось носить свою).

Мы повозмущались немного, но потом решили так. Скоро мы и так все разбежимся кто куда, а тут такой шанс повеселиться напоследок вместе. Съездим в этот лагерь, ладно. Компания у нас крепкая и веселая, а терять нам нечего. И мы поехали.

Нам в лагере было очень весело и решительно похуй на всё. Мы просто веселились, превращая любые занятия в балаган. В конце концов нас сослали «служить» с глаз долой в вагончик при воротах, где мы охраняли автомобили «комсостава» и пили то, что нам приносили в качестве взяток те, кто хотел в неурочный час пробраться к сыночке-корзиночке.

И вот в лагере объявлен Конкурс строя и песни. Все отряды начали маршировать и петь. Мы продолжали морально разлагаться.

Вообще-то мы и не сомневались, что наша распиздяйская компания победит в этом конкурсе. Поэтому даже не готовились к нему. Другие отряды репетировали, маршировали, пели красивые героические песни и упорно готовились. А мы развлекались, пили пиво и позорили нашего военрука полным отсутствием дисциплины. А военрук только сдержанно улыбался, будто понимал, чем это кончится.

Наступил день Конкурса строя и песни. Все отряды безукоризненно маршировали в отутюженной одежде и пели строевые песни с мрачным старанием. Мы пили пиво. Между прочим, форма одежды наша была так себе. Из положенных по форме пилоток была только одна на командире (его потому и выбрали командиром, остальные за пилотками не пошли). Помню, я был вообще босой — внезапно вырос из кроссовок, бывает.

Наша очередь в этом конкурсе была последней. Выйдя на исходную позицию, мы начали выбирать песню. Остальные участники конкурса роптали. Миша вспомнил единственную строчку из строевой песни: «Нам бы кралю хоть одну». Хорошая песня, нам как раз подходит. Погнали. Одной строчки нам, распиздяям, хватит. Даже не вопрос.

Мы смело пошли вперед, чеканя шаг (я просто громко шлепал босыми ногами). И завели песню, из которой знали только одну вышеназванную строку. Сейчас это смешно вспоминать, но мы прошли блестяще, громогласно и отрешенно вопя:

«Нам бы крааа-лю, нам бы кралю! Нам бы крааалю хоть одну!
Нам бы крааа-лю, нам бы кралю! Нам бы крааалю хоть одну!
Нам бы крааа-лю, нам бы кралю! Нам бы крааалю хоть одну!
Нам бы крааа-лю, нам бы кралю! Нам бы крааалю хоть одну!
Нам бы крааа-лю, нам бы кралю! Нам бы крааалю хоть одну!
Нам бы крааа-лю, нам бы кралю! Нам бы крааалю хоть одну!
Нам бы крааа-лю, нам бы кралю! Нам бы крааалю хоть одну!
Нам бы крааа-лю, нам бы кралю! Нам бы крааалю хоть одну!»

Восемь раз. Это я запомнил. Офицеры (они там были постоянно пьяные, конечно — все-таки на отдыхе) открыто ржали буквально до слез и дружно аплодировали нам. Главный (не помню звания) отдавал нам знак воинской чести, тряся пузом от смеха. Наше выступление было совершенно неотразимым. Остальные участники конкурса пребывали в немом отрицании происходящего.

Как там до нас ни старались остальные отряды, в конкурсе однозначно победили все-таки мы, хоть и сорвали его, если честно. Наша отчаянная харизма была неотразима. Нам тогда подарили торт из маргарина, а лично мне — кирзовые сапоги.

Спасибо, парни, за этот день!