Епископ города Лозанны, убедившись, что с помощью дьявола кудесники и чародеи превратили многих людей в червей, саранчу, жаб, майских жуков и т. д., которые причинили массу вреда окрестным крестьянам, трижды обращался с епископской кафедры со словами и убеждения и угрозы к этим страшным паразитам, требуя, чтобы они предстали в Вифлисбурге на суд - собственной персоной или через представителей. Саранча и черви возбудили, однако, дело против епископа. Им был дан защитник, однако епископ выиграл дело, и во имя бога отца, сына и святого духа лозаннские черви были навеки прокляты. Но сила дьявола была так велика, что не помогло даже епископское проклятие: через год Лозанна подверглась тому же несчастью - к великому позору церкви, оказавшейся слабее дьявола. И архиепископу вормскому Адельберту пришлось убедиться в слабости церкви в ее борьбе с дьяволом: в пасхальные дни 1065 г. архиепископ излечил одного больного, но дьявол не пожелал с этим считаться, и больной скончался.

Чтобы не зависеть от светских судов, церковь, в значительной мере подчинившая государство, создала новый церковно-полицейский институт, - инквизицию, которая, не взирая на средства, призвана была справляться с отщепенцами, на которых не оказывали влияние ни доводы схоластической теологии, ни нравственные увещевания.

Впрочем, несмотря на все козни дьявола, первые 60-70 лет своего существования святая инквизиция продолжала бороться с ересью и только лишь с ересью. Лишь в середине XIII века Фома Аквинский установил тот взгляд, что дьявольская магия возможна и приравнял колдунов к еретикам.

Инквизиция во Франции, намеревавшаяся истребить последние остатки еретических сект, приняла к сведению эту мысль - и начались обвинения как в ереси, так и в чародействе. Когда с еретиками было покончено окончательно продолжались преследования одних ведьм; таким образом, процессы о ведьмах процветали во Франции до 1390 г. Однако потом они пошли на убыль, чего не скажешь о Германии. Там серьезные преследования ведьм начались только с 1448 года, когда два доминиканца Иаков Шпренгер и Генрих Инститор получили от папы Иннокентия VIII буллу "summis desiderantes", дававшую им полномочие преследовать и искоренять ведьм. Последний из этой парочки прославился в свое время тем, что нанял женщину, которая пряталась в печи и в ключевой момент допроса ведьмы подавала голос, изображая дьявола, оклеветав таким образом многих невинных подсудимых. За эту и подобные проделки епископ Бликсенский выслал Инститориса из своей области, однако после того, как в соавторстве с Шпренгером Инститорис написал пособие по распознанию, изобличению и наказанию колдуний и колдунов под названием "Молот ведьм", за ним, тем не менее, утвердилась слава человека необыкновенно честного, мудрого и сведущего в демонологии.

ведьмы и их молот

"Молот ведьм" был опубликован в 1486 году, стал настоящим бестселлером, выдержав к 1520 году не меньше тринадцати переизданий, и был переведен на французский, английский и итальянский языки. До сих пор являясь одним из самых страшных произведений человеческой мысли, труд этот недаром был назван "совершенным орудием законного убийства".

В первой части этого труда авторы, призвав на помощь всю свою ученость, богатое воображение и схоластические ухищрения, многословно и совершенно непреложно доказывали факт существования ведьм, их многочисленность и несомненный вред, который они приносили народному хозяйству. Ведьмы признавались существами намного худшими, чем сам сатана. Последний отпал от бога во времена стародавние, не зная, чем грозит бунт против Творца, ведьмы же пошли на отступничество по доброй воле, движимие лишь алчностью и похотью отторгнув таинство крещения и жертву Спасителя Иисуса Христа. Не только они сами заслуживали страшной казни, но и все, кто сомневался в существовании ведьм, должны были признаваться еретиками и нести соответствующее наказание. Точкой отправления мысли инквизиторов служила библейская фраза "Ворожеи не оставляй в живых", едва ли не единственное место в Библии, которое можно было бы счесть руководство к действиям по этому вопросу. Основываясь на этом постулате они и приходили к выводу о необходиости карать ведьмовство средствами, превосходящими по жестокости все установленные в то время наказание.

Вторая часть книги подробно описывала все злодеяния, которые совершали ведьмы, включая способы, которыми они предавались духовно и телесно демонам и вступали с ними в сожительство, наводили порчу на скот и губили урожай. В этой же части предлагались некоторые средства врачевания для тех, кто был околдован ведьмами.

Если две первые части были в основном посвящены вопросам идеологическим, то в третьей части Инститор и Шпренгер переходили непосредственно к практике. Черпая сведения в своем бездонном практическом опыте, эти достойные законники подробно рассказывали, как возбудить дело против ведьмы, как собирать факты и как получить от обвиняемой необходимое признание, без которого не мог быть вынесен приговор. Поражает ненависть к женщинам, которая переполняет каждый абзац страшной книги. Вот лишь некоторые цитаты, которые вполне иллюстрируют отношение авторов к женскому полу:

"Женщина более алчет плотских наслаждений, чем мужчина, что видно из всей той плотской скверны, которой женщины предаются. Уже при сотворении первой женщины эти ее недостатки были указаны тем, что она была взята из кривого ребра, а именно - из грудного ребра, которое как бы отклоняется от мужчины. Из этого недостатка вытекает и то, что женщина всегда обманывает, так как она лишь несовершенное животное", "Женщина скверна по своей природе, так как она скорее сомневается и скорее отрицает веру, а это образует основу для занятий чародейством",


"Из-за ненасытности женщин к плотским наслаждениям человеческая жизнь подвержена неисчислимому вреду",

"По природе женщина лжива".


Читая этот труд поневоле задаешься вопросом, почему же весь гнев церкви обрушился на слабых женщин. Однозначного ответа на этот вопрос нет до сих пор, однако версий выдвигается множество - от сугубо феминистических, до историко-материалистических. Однако не подлежит сомнению следующее: церковь изначально относилась к женщине как к существу второго сорта, ведь не даром авторы "Молота ведьм" с таким удовольствием цитируют то место Писания, где говорится, что Ева была создана из ребра Адама. Однако еще более значим психологический аспект ненависти к женщине: ведь в отличие от православного уклада, который предписывает безбрачие только монашеству, в католицизме на целомудрие обречены не только монахи, но и священники всех рангов. Неудовлетворенная сексуальная потребность часто трансформировалась в обостренное религиозное чувство, однако не менее часто принимала она и другие формы: садизм - половое извращение, характеризующееся страстью к жестокостям, мучительству, к получению наслаждения от созерцания чужих страданий - явно был свойственен и самим инквизиторам, и их приспешникам-палачам.

Однако в поход против женщин пустилась не только церковь, но и простые обыватели. Ведь прежде всего для начала процесса был необходим донос - донос, без которого инквизиторы не имели права начать дознание. И церковь сделала все, чтобы создать благоприятную почву для доносительства: никогда, ни при каких обстоятельствах, включая даже полное оправдание, что было делом редчайшим, жертва не могла узнать имя обвинителя. Доносы полились рекой - и рекой грязной. Все темные людские страсти всколыхнулись. Зависть к красивому, умному и удачливому, ненависть к сопернице-разлучнице, даже муки совести, ибо что может быть естественнее, чем ожидать колдовской мести от безвинно тобой обиженного... Охота на ведьм превратилась в общечеловеческое бедствие, в геноцид против женщин, масштабы которого потрясают даже видавших виды людей двадцать первого века.

Ничто не могло спасти от обвинения. Первыми под удар попали старухи - они традиционно наиболее полно отвечали образу злой колдуньи. Но молодость и красота тоже не гарантировали безопасность. Так в 1629 г. была сожжена на костре девятнадцатилетняя Барбара Гобель, которая в списке палача значилась как "Самая святая дева Вурцбурга". Инквизиторам, не верившим в женскую добродетель, красота и набожность казались лишь маскировкой, с помощью которой Сатана помогал нечестивицам спасаться от суда.

Ну а поводом для того, чтобы отправиться в застенок могло послужить что угодно. Старуха такая-то замечена в том, что подбирает конский помет, наверное, чтобы околдовать хозяина этого коня, докладывали доброжелатели. Старуху такую-то соседи видели во время сильной грозы стоявшей у себя на дворе. Такого-то соседа обыватели подозревали в сношениях с нечистыми потому, что у него "уж очень подходящий для этого цвет лица"; другого - потому, что он ходит скучный; третьего - потому, что у него в доме постоянно случаются несчастия и дети болеют какими-то странными болезнями; четвертого, напротив, потому, что все ему уж чересчур удается, и он богатеет, тогда как другие люди так же работают, а ничего нажить не могут. В одной женщине отмечали как очень подозрительную вещь, что прежде она была веселого нрава, а после казни одной ее приятельницы, сожженной за ведьмовство, она сразу совсем притихла; в другой - что она приходит в ужас, когда ребята на улице показывают на нее пальцами. И каждое дело разрасталось как снежный ком.

Так, например, в городке Герольцгофен один поденщик у себя в погребе ночью накрыл четырех старух и отправил их в суд. На суде они признались, что они ведьмы и дали показание: "Во всем Герольцгофеском судебном округе, - говорили они, - вряд ли найдется человек 60 старше семилетнего возраста, которые не были бы совсем причастны к колдовству". По их указанию было арестовано сначала три женщины. За этими тремя последовало пять, потом еще десять, потом было арестовано еще 14 человек, в том числе трое мужчин. Все заподозренные кончили на костре. Затем сразу было арестовано 26 человек, которых постигла та же участь. Так как лю

Охота на ведьм

Как видно, потребность мучить заложена в самой человеческой природе. Все мы охотники и дичь, жестокие мучители и невинные жертвы. Но, к счастью для человечества, эти скрытые в глубине души, подавленные потребности нечасто вырываются на свободу, нечасто делаются заразными, нечасто превращаются в массовое безумие, национальное бедствие, демографическую катастрофу наконец.

Собственно массовые преследования ведьм начались только в XIII веке. До этого святейшей церкви было чем заняться - сначала еще свежи были раны от страданий первых христиан, жестоко преследовавшихся в Римской империи, потом началась борьба за власть, потом пришло время христианских сект, которые и были уничтожены практически полностью, и только после всего этого всевидящие очи церковных иерархов обратились к крамоле, свившей гнездышко практически под боком католической церкви - ведьмовству и колдовству во всех их проявлениях. В 1275 году в Тулузе произошло первое сожжение ведьм, а к середине XIV века мясорубка уже крутилась вовсю. В 1320-1350 гг. в Каркасоне сожгли около 200 женщин, а в Тулузе - около 400. Отныне никто не мог чувствовать себя в безопасности: женщины богатые и бедные, красивые и уродливые, умные и глупые - все шли одной узкой тропкой, которая рано или поздно приводила их к костру.

испокон веков

Феномен ведьмовства имеет долгую историю и уходит корнями в далекое прошлое. Вера в то, что некоторые люди могут общаться с духами природы и вследствие этого приобретают сверхъестественные силы вошла в коллективное бессознательное еще во времена первобытно-общинного строя, когда успехи племени напрямую связывались с искусством шамана, проделала вместе с человечеством путь в несколько тысячелетий и сохраняется даже в современном просвещенном обществе.

Испокон веков на земле жили колдуны и колдуньи, ведьмаки и ведьмы, маги, знахари и шаманы, обладающие способностями, превосходящими обычные - или способные убедить в их существовании окружающих. Однако столь же древним было и разделение магов по половому признаку. Если мужчины-колдуны в основном были своего рода исследователями и вступали в сношения со сверхъестественными существами для того, чтобы умножить свои знания и силы, превзойти могуществом остальных существ мужского пола и сравняться с течением времени с богами, то женщины использовали магию в практических целях, как благих (например для лечения людей и скота), так и злодейских (порча, сглаз и причинение разнообразного вреда здоровью и имуществу). Мужской магией была наука, женской - непознанное. Эти две силы могли сосуществовать в древнем обществе, могли и противоречить друг другу. Впрочем, языческие религии не знали христианского разделения добра и зла, поэтому колдовство считалось светлым, если приносило благо, и злым - если приносило вред. Только после рождения Христа мир разделился на две части - все, что шло от Бога признавалось благом, все остальное каралось, причем колдуны преследовались не столько за совершенные преступления, сколько за саму принадлежность к стану общего врага добропорядочных христиан - дьявола.

Однако, как ни странно, в самые темные, жестокие и невежественные века Средневековья, последовавшие за падением Римской империи, к колдунам и ведьмам относились вполне терпимо, во всяком случае, наказания, которые постигали зловредных магов не шли ни в какое сравнение с теми пытками и казнями, которые учиняли друг над другом более просвещенные люди эпохи Гуманизма. В средние века отцы церкви порицали народную веру в стриг и ламий, которые согласно преданиям летали на метлах и высасывали человеческие внутренности, а самые просвещенные из церковных иерархов и вовсе отрицали любую магию, кроме чудес, явленных Господом богом. Не смотря на все это простой люд, разумеется, твердо верил не только в стриг и ламий, но и во всех остальных таинственных персонажей, унаследованных Западной Европой у языческих времен, однако столь же твердо невежественные крестьяне верили в необоримое превосходство новой христианской веры - а значит, и дьявол, и все его приспешники легко изгонялись крестным знамением, брызгами святой воды, да простой молитвой. Конечно, кое-кто продолжал практиковать магические обряды и ритуалы, связанные с древними, еще дохристианскими верованиями.

Церковь, стремившаяся к единоличному господству над умами и душами своих прихожан, не одобряла этих действ, но светская власть до поры не признавала магические действия уголовным преступлением, если, само собой, не было доказано, что именно эти действия стали причиной смерти, тяжелых телесных повреждений или ущерба имуществу. Так, например, в 580 г. были казнены колдуньи, которые вызвали смерть трех королевских сыновей. В этом преступлении заподозрили епископа, который под пыткой признался, что получил от неких колдуний мазь и напитки с целью удержать милость короля и королевы. Однако сам епископ за это преступление был лишь сослан, в то время как женщины, признавшие себя ведьмами, подверглись колесованию и сожжению. В то время подобные случаи были еще редки, однако с течением времени их становится все больше и больше, и в одиннадцатом веке ведьм уже вовсю топят, сбрасывают с крепостных стен и колесуют.

Например, в 1090 году женщин, заподозренных в колдовстве, несколько раз публично подвергали испытанием плетьми, и, поскольку они упорно отрицали свою вину, в конце концов сожгли живьем на берегу реки Изара. Подобный случай произошел и в 1128 году во Фландрии, где по подозрению в колдовстве сожгли женщину, преступление которой заключалось в том, что она брызнула водой на одного графа, каковой граф после этого случая заболел сердцем и почками и вскоре умер. В Зоэсте примерно в это же время был сожжен молодой священник, обвиненный в колдовстве красивой женщиной, которой он, после долгих неудачных попыток, овладел при помощи якобы колдовских средств. В те времена колдовство действительно широко практиковалось и самой церковью. Так, в частности, многие папы признавались не только колдунами (как Лев III или Бенедикт VIII), но считались даже авторами магических книг (как например Гонориус III). Что касается таких владык католической церкви как папы Сильвестр II и Бонифаций VI, то было общеизвестно, что каждый из них для того, чтобы получить папство продал душу дьяволу. Однако время, отпущенное колдунам и ведьмам, было на исходе. К четырнадцатому веку католическая церковь успешно разобралась со всеми внешними врагами и конкурирующими ересями. Чтобы окончательно утвердить свое господство над сердцами и умами прихожан церкви оставалось только одно: найти врага внутреннего.

гуманизм

Вопреки расхожему представлению, охота на ведьм приняла массовые формы не в средние века, а лишь незадолго до эпохи Великих географических открытий, почти одновременно с открытием Америки Колумбом. Именно тогда в традиционный, не менявшийся столетиями уклад жизни Западной Европы ворвались новые цивилизации, невиданные животные, далекие загадочные страны. Не в силах бороться с пришествием нового извне, традиционное общество обрушило все свою ярость на тех людей, которые отличались от общепринятого стандарта - красотой или уродством, умом или глупостью, богатством или бедностью. Церковь лишь умело направила народный страх, обратив его на своих собственных врагов.

Как ни странно, любой охоте на ведьм, примеров коей с мрачных веков господства Инквизиции и по нынешний день история накопила предостаточно, требуются все признаки законности, разработанная судебная система и даже видимость полного согласия с гласом народа. Католическая церковь была церковью воинствующей, но карающей до поры не была, даже не имела юридического права на то, чтобы самостоятельно казнить малефиков, то есть ведьм и колдунов, и была вынуждена предавать их на светский суд, который, не имея веских доказательств преступных деяний злодеев, зачастую относился к ним весьма лояльно.

Но, кроме создания юридической базы, обстоятельства требовали от церкви и гораздо более сложного логического упражнения. Заключалось оно не в чем ином, как в доказательстве самого существования ведьм. Причем доказать этот факт требовалось так, чтобы не уронить авторитета отцов церкви с Блаженным Августином во главе, которые в свое время не признавали ни народной магии, ни левитации, ни даже возможности совокупления человека с дьяволом и появления плодов этого сожительства. Из затруднительного положения церковь вышла с блеском, создав даже для своих замысловатых целей целую науку - схоластику, при помощи каковой и принялась настойчиво убеждать неграмотную поголовно общественность в существовании демонов, произошедших от сожительства человека с дьяволом, и злонамеренных колдуний, которые, вступив в сговор с самим Люцифером губят людей, приносят женщинам бесплодие, а мужчинам - импотенцию, наводят порчу на скот и посевы, а также травят достопочтенных граждан разнообразными ядами.

Неискушенные в схоластике европейцы не могли ничего противопоставить бредням, заполняющим церкви и площади, дворцы и лачуги. Опасения перед таинственными силами колдунов выросли в панический страх перед знакомыми, соседями и просто встречными - любой из них мог оказаться слугой дьявола, заговорить, сглазить, навести порчу. Дьявол стал реальностью и мог скрываться рядом. Суеверный ужас становился причиной массового психоза, многие действительно верили, что одержимы бесом или обладают магическими способностями, другие не могли устоять перед соблазном сбежать в волшебный мир от неустроенности и непредсказуемости жизни, воспользоваться хоть раз волшебными мазями и зельями, от которых так настойчиво предостерегали проповедники, и которые они описывали в таких подробностях. Волна истерии захлестнула единичных ворожей и знахарей. С многократно умноженной силой к церкви вернулось суеверие, порожденное ей самой, и она, стремившаяся всего лишь подавить вольнодумцев, оказалась перед лицом могущественного врага, который некогда бросил вызов самому Богу, а теперь грозил смести с земли его сподвижников.

Епископ города Лозанны, убедившись,