srg8

Зинаида Гиппиус когда-то сказала: «Если надо объяснять, то не надо объяснять». Но это правило действует для любви. Для тех, кто умеет любить.

Тем, кто хочет ненавидеть, объяснять, наверное, надо…

Я – русская. После 16 января почувствовала себя экстремисткой. После 20 февраля – отчетливо – бандеровкой. И давно, еще с косы Тузлы – украинкой.

Я не знаю, как так получилось, что после затонувшей Атлантиды – СССР, в душе появилось и разрослось это чуть болезненное, тревожное и сладкое тоже ощущение: жила-была страна, а оказалось – Родина.

Украина – моя родина. Русский язык – мой родной язык. И пусть меня спасает Пушкин. И освобождает от печалей и волнений тоже – Пушкин. Пушкин, а не Путин.

Я – русская украинка, экстремистка, бандеровка и националистка.

И мой - уже не теоретический - интерес заключается в том, с каким чувством будет стрелять в меня российский солдат.

С чувством выполненного долга? Глубокого удовлетворения? Печали о том, что я предала великую Россию? Будет стрелять и плакать?

Прости, Россия, и я прощаю тебя в это воскресенье. Прости за то, что писала на русском книги, читала лекции и любила тоже на русском. Прости за то, что и дальше буду мечтать, думать и тревожиться на русском языке. А твой солдат придет и избавит меня от тревог.

Это, наверное, трудно – убивать тех, кто говорит с тобой на одном языке.
Уникальный шанс попробовать это на вкус сейчас есть.

Прости, Россия, но к нам не придут бандеровцы. Они не пришли, чтобы мстить и после войны. Они умирали там, в Западной Украине, за свою землю, за свой язык, за свое право быть свободными. И почти все они умерли. Кто-то от пуль, кто-то от старости. Бандеровцев уже нет.

И убивать придется нас. И русских украинцев, и тех, кто сегодня кричит: «Россия, Россия» - тоже. Пуля – дура, штык – молодец. Саперная лопатка – вообще дама с интеллектом. Если в надежных руках…

У тебя надежные руки и ты придешь к нам с саперной лопаткой? Принудишь нас к братству? (меня, если что, лучше к сестринству). Ты сделаешь нам Осетию. И, ура, нас признает республика Науру? Жить будем с огородов, а читать станем, как у Аверченко, буквы, созданные виселицами? Рай…

Знаешь, я дружу с разными людьми. Среди них есть настоящие урки и настоящие академики, гении и карьеристы, городские сумасшедшие и буржуи. С национальностями тоже – колоритно. Мои друзья порой сами не знают, какую кровь объявить в себе главной.

Ты не поверишь, но урки Донецка готовы идти в партизанские отряды, чтобы воевать за Украину.

А буржуи, последний день которых еще не пришел, собираются закупать оружие. Кстати, ворованное. У россиян.

Мне жаль, что многие из тех, кем я дорожу, нарядили души в бескозырки и, выпив законные двести, орут на улицах: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг».

Не сдается, да. Он – сознательно топится.

Прости меня, Россия, но я не понимаю, зачем ты хочешь утопить свой «Варяг» в степях Украины, взяв на борт моих и своих соотечественников.

Мне трудно тебе объяснить, но Донецк – это мой город, Украина – моя страна. И если ты хочешь убить меня за это, то кто тогда будет говорить с тобой на русском языке?

Прости меня, Россия. И я прощаю тебя в это воскресенье. Потому что знаю: российский народ – это не резиновые пупсы из Совета Федерации. Это Люди, которых ты не видишь точно также, как не видишь Украину.

Не видеть Украину – это болезнь. Спроси у Януковича, чем она заканчивается.

И вот еще что: я ходила сегодня на митинг за свою страну и против войны. Он был немногочисленный. Во всяком случае, уступающий по боевой и тактической подготовке тому, что украсил себя твоими, Россия, флагами. Флагами и почему-то водкой.

Твои ряженые матросы кричали нам: «Вон из страны». И, конечно, «Россия! Россия!». Пару раз обещали убить.

Но есть такой правило Майдана: когда не знаешь, что делать, когда тебе страшно, когда опускаются руки, пой гимн. Гимн Украины очень хорошо отгоняет бесов. Попробуй. Средство верное: «Ще не вмерла Україна, і слава, і воля….»

Елена Стяжкина, для "Пикабу"

Мы очень долго сидели и думали, когда же падет режим Владимира Путина и как это может случиться. Сегодня Владимир Владимирович дал нам исчерпывающий ответ на этот вопрос.

Я только что прибыл с совещания института судебной психиатрии им. Сербского, где мы с коллегами провели оценку происходящих событий. Мы поставили Владимиру Путину диагноз — гипертоксическая шизофрения. По психотипу он параноик, человек оборонительного сознания. Но под влиянием внешних сложных событий параноик может стать шизофреником. Путин действительно решил, что он великий человек и может вершить судьбу истории. Он не глупый, в человеческом плане я его уважаю, и больше меня его, наверное, не уважает никто. Но внешний импульс оказал на психику этого человека неизгладимое впечаление. Как говорилось в песне группы «Ноль», «человеку бедному мозг больной свело». Этим переломным событием была сочинская Олимпиада. Путин настолько верил и ждал, что стадион «Фишт» обрушится во время церемонии открытия или закрытия —или что Россия проиграет Олимпиаду, что когда этого не случилось, он решил, что способен на все. В психиатрической литературе этот феномен описан как кесарево безумие: когда человека ничто не ограничивает, он перестает отдавать себе отчет в том, что он делает. Это синдром, очень близкий гипертоксической шизофрении. Жена Путина еще как-то удерживала его безумие, но он с ней развелся.

И вот мы имеем идею ввести войска в Украину. Утопить российский Черноморский флот можно двумя-тремя ракетами Пятого флота США, который находится в Бахрейне. Для этого даже не надо вводить Пятый флот в Черноморский бассейн, надо просто нажать кнопочку и запустить ракету. Мне очень интересно узнать, где завтра будут Владимир Жириновский и Геннадий Зюганов — главные бляди российской политики. Поскольку блядство — занятие профессиональное, а не любительское, как только они поймут, что Путину конец, они «заболеют». Посмотрим, где они будут завтра, — это очень важный индикатор.

У меня есть предположение, что вот-вот все кончится. Проблема в одном: что придет на смену всему? Это гораздо более важный и трагический вопрос, чем падение Владимира Путина, который наконец подписал свой смертный приговор. Которого, кстати, у него никто не просил.