CreepyStory

Часть 1
Часть 2
Часть 3

Часть 5
Часть 6

Недалеко от города, время неизвестно, ориентировочно 11-12 часов дня
Иван на всякий случай еще раз щелкнул рычажком рации. Никакого ответа. Нахмурившись, летчик посмотрел на меня.
Я к этому времени отчаянно цеплялся за холодный металл вышки, пальцы свело от холода, еще немного – и вниз полечу. Ветер был настолько сильный, что оторваться от железных балок хотя бы на пару сантиметров означало бы чистой воды самоубийство. Поняв напарника без слов, я аккуратно, скользя перчатками по железу, буквально пополз вниз. Уже около самой земли ветер, словно издеваясь над нами, прекратился, и вскоре вышка выглядела уже совершенно безобидно, хоть сейчас бери да лезь.
Ивану повезло чуть меньше, потому что уже на последних метрах он поскользнулся и сорвался прямо на снег. Кажется, обошлось без переломов, хотя сам летчик выглядел крайне недовольным.
- Странно. Ничего не понимаю, - сказал он, оттряхивая штаны.
- Что, сигнала нет?
- Вообще никакого. Поле, значит, работает еще.
- А твой этот товарищ не мог…
- Не мог, – резко оборвал меня Иван. Я примиряюще поднял руки.
- Ладно, ладно, я просто предположил.
- Вот и не надо так больше предполагать, - буркнул тот. – Я Сашку знаю давно и хорошо, до роли крысы он бы никогда не опустился.
- И что теперь делать будем? – я осмотрел окрестности. Да, любой мало-мальски квалифицированный следопыт вычислит нас в два счета, дай только заметить вышку.
Летчик не ответил, продолжая крутить рычажок рации.

- Нос болит, - ныл Петухов. У Пашки начинало самопроизвольно дергаться веко, и даже невозмутимый финн, идущий впереди, постепенно терял терпение. Они шли по следу беглецов примерно час, и большую часть этого времени они потеряли именно из-за Петухова. Бывший начальник охраны «Берега» за время пути совсем раскис, шел по снегу кое-как, дважды останавливался передохнуть. Пашка периодически подгонял Петухова легкими пинками, вызывая этим новую порцию жалоб.
- Господин Петухов, это некрасиво, - пробормотал Матти сквозь сжатые зубы. – Я считаю, что человек на вашей должности должен быть более… компетентным.
Последнее слово финн сказал зря, потому что в мозгу у Петухова щелкнул некий триггер, на секунду он замолчал, а потом поднатужился и воспроизвел на свет неимоверно мощнейший залп словесного поноса по поводу его, Петухова, компетентности и значимости. Опешившие Пашка и Матти даже остановились. Если начиналась речь еще более-менее складно, то под конец пошел такой поток сознания, что Пашка, не вытерпев, приблизился, чтобы хорошенько ударить спутника. Однако Петухов, внезапно обретя некое сверхъестественное чутье, моментально заткнулся.
Немного переждав, группа продолжила путь.
- Далеко уйти они не могли, - Пашка потирал подбородки толстыми, похожими на сардельки пальцами, - карты у них, наверное, нет. Значит, они будут идти, ориентируясь на выдающиеся объекты.
Троица остановилась, глядя на абсолютно однообразный зимний лес вокруг себя. Особой необычностью он не отличался, не было ни пригорка, ни самой захудалой хижины. Последним ориентиром, который Пашка помнил, являлась метеостанция.
- Что у нас тут есть… - вслух подумал Пашка. Матти пожал плечами.
- Вы же знаете, это не моя территория. Я, кроме станции, на объектах не бывал. Предлагаю вызвать помощь.
- Тут есть трасса неподалеку – раздался пронзительный голос со стороны сугроба, - электрические вышки, а потом небольшая гора, если еще километра два на северо-запад идти.
Пашка присвистнул.
- Ты-то откуда знаешь?
- Я карты изучал. Я же знал, куда меня направят, и основательно подготовился, - бывший начальник охраны сиял, как медный грош, от осознания того, что хоть раз он оказался кому-то полезным. И Пашка, и финн одобрительно покачали головами.
- Вот уж от кого, а от тебя не ожидал. Пошли тогда в ту сторону, проверим.
Петухов бодро затрусил во главе колонны.

- Вот такая вот фигня получается, - я сидел, опершись спиной о бетонный блок опоры ЛЭП, и нервно ковырял снег носком ботинка. – Сигнала нет, пищи нет, и никакой надежды тоже нет.
Летчик не ответил. Он обхватил голову руками и напряженно о чем-то думал. Я решил оставить его в покое – авось и найдет выход из ситуации – и, в который уже раз, от нечего делать посмотрел на далекое свинцовое небо.
Вот уж где точно ничего не меняется. Едва заметные облака лениво катились по низкому, туманному небу, а солнце все так же ярко светило, создавая этим самым необычный контраст. Подумать только, какие-то два дня назад я точно так же сидел и любовался северной природой из окна своего дома. Будто все это происходило в другой жизни, далекой и непонятной, где не было ни медицинских экспериментов, ни непонятных заговоров, да и город был не призраком, а вполне нормальным, человеческим местом. Мои бывшие друзья, знакомые, да и просто случайные горожане – очень не хотелось думать, что на самом деле они официально мертвы, а фактически являются лишь пешками в чужой, великой и хитроумной игре. В игре, смысл, правила и результат которой я упорно не мог понять.
Хорошо, допустим, мы сможем каким-то чудом вырваться из этих мест. Что дальше? Без пищи и воды до цивилизации мы не доберемся. Попробовать поиграть в Рэмбо и захватить операционную? Во-первых, не получится – если Ивану и удалось переиграть персонал станции, в большей степени это произошло лишь благодаря чистому везению, слишком много случайных факторов слились воедино, чтобы ему помочь. Тут же охрана изрешетит нас еще на подходах к операционной, или, что хуже, захватит живыми. Я поёжился.
А почему, собственно, здесь при лоботомии получается такой результат? Насколько я помню, вегетативное состояние являлось скорее побочным эффектом, который проявлялся лишь у малого количества прооперированных. Один из американцев, перенесших операцию, впоследствии даже книжку был в состоянии написать, так что именно этот побочный эффект лоботомии, приведение человека в состояние амебы, видимо, и являлся целью всего местного процесса. Но зачем? Вряд ли создание целого городка как научной площадки для опытов оправдывается только лишь интересом посмотреть на забавных подопытных, впавших в пассивное безумие. Нет, что-то тут не то, все эти цифры, про которые упоминал Иван...
Иван, кстати, все так же сидел и думал. Наконец, он расправил плечи, зачерпнул ладонью пригоршню снега и хорошенько протер снегом лицо.
- Значит так, Семён, - голос звучал глухо, Иван не отрывал от лица руку, - с вышкой мы облажались, и это факт. Уйти просто так мы не сможем чисто физически. За нами охотятся и не выпустят наружу. Думаю, поле на «береге» они уже восстановили. Так что остается нам только попробовать передать сигнал непосредственно из города.
- Мы не сможем. Ведь по периметру стоят…
- Глушилки, да, знаю. Но вспомни-ка, в городе есть радиостанция?
- Конечно, по утрам радио передает новости, музыку… ну, еще фигню всякую.
Иван слегка приободрился.
- Если проникнуть внутрь и настроить все передатчики на необходимую частоту, может быть, нам удастся прорвать поле помех. Имей в виду, шансы крайне невелики, я бы даже сказал, совершенно призрачны, но это, наверное, единственное, что мы можем вообще сделать в такой ситуации…
- Да, пожалуй ты прав, - я оттряхнул рукав куртки и спросил Ивана, уже понимая, каким будет его ответ, - а почему ты замялся?
Летчик нахмурился, не глядя на меня.
- Понимаешь, после событий на станции, после того, как я засветился с вертолетом… в общем, боюсь, что в город тебе придется идти одному. Ты знаешь планировку, знаешь, как можно относительно незаметно дойти до радиостанции. Я, похоже, уже нахожусь в розыске, и каждый человек в состоянии меня опознать и сообщить, куда следует, тогда шансов не останется совсем. Понимаешь, я не вправе тебя заставлять, понимаю, что задание практически невыполнимо, но…
- Согласен, - коротко ответил я. – Все равно рано или поздно мне пришлось бы туда возвратиться. Не знаю даже, как это объяснить, просто чувствую.
- Гляди. Вот аварийная частота, - он начертил на снегу цифры, дал немного времени, чтобы я их запомнил, потом стер, - вот это – частота моей рации. Как только выдастся возможность, переключи аппаратуру на аварийную. Просто переключи, ничего больше делать не надо, это создаст необходимый канал. Как только сделаешь, бегом возвращайся сюда, вот именно на это самое место. Я поброжу пока по окрестностям, попытаюсь поймать сигнал. Если не получится, все равно возвращайся сюда, что-нибудь придумаем. Если получится, попробуй выйти на связь через мою частоту. Не думаю, что они глушат собственное оборудование.
- А если на это уйдет больше времени? День, два?
- Боюсь, столько времени у нас просто не будет. И так уже засекли, забыл?
- Да нет, не забыл, - я на секунду закрыл глаза. Было не страшно, нет, было чувство непонятной усталости. – Тогда я пошел.
Иван молча протянул мне руку, я, сжав зубы, крепко ее пожал, развернулся и пошел по искрящемуся снегу прочь.
- Удачи, - бросил летчик.
- Взаимно, - ответил я.
*
Спустя ровно одиннадцать минут после предыдущей сцены
- Следы, - Матти указал на цепочку следов, ведущую от старой ЛЭП в лес. Другая цепочка, чуть поменьше размером, уходила по направлению к городу.
Рация на поясе Пашки забарахлила, толстяк отошел в сторону и принялся отвечать.
- Да. Нашли, похоже, они разделились. Кто второй, не знаю, один из них точно наш пилот. Так. Все, понял, конец связи, - Пашка высморкался в перчатку, обтер ее о штаны,
- идем в лес, а о втором позаботятся уже без нас.

Часть 1
Часть 2

Часть 4
Часть 5
Часть 6
Вниз уходила очень узенькая железная лестница.
- Пошел! Давай вниз! – прикрикнул я, на всякий случай держась от человека на приличном расстоянии.
- Как я полезу, там же света нет? – огрызнулся тот. Интересно, но он не выглядел особенно испуганным. Скорее… раздраженным, что ли.
- Пошел, сказано тебе! – я легонько ткнул ему в спину стволом пистолета. Тихо выматерившись, тот осторожно пошел в темноту. Я, освещая путь при помощи почти сдохшего мобильного телефона, последовал за ним, стараясь не споткнуться на скользких ступеньках.
Спуск был недолгим – метра на два. Резко повеяло сырой землей. Человек, все так же держа руки за головой, стоял в центре небольшого, явно наспех вырытого подвальчика с кустарными металлическими стенами. Я осмотрелся.
В подвале ничего не было.
Я на секунду прикрыл глаза – резко заболела голова, - потом спохватился, но человек и не думал убегать или прятаться. Напротив, он с явным удивлением таращился куда-то вдаль. Невольно проследив за его взглядом, я заметил в углу небольшой эмалированный таз. И всё.
- Таз? Просто таз? Это что, издевательство? – вырвалось у меня. – Это что…
Я осекся, потому что человек внезапно изменился в лице. Глаза заблестели красным, зубы заострились, а кожа стала похожей на какую-то чешую. От неожиданности я отшатнулся назад, резко развернулся – и увидел, что нет ни лестницы, ни выхода. Просто стена.
Лицо человека вдруг стало опять нормальным, он ухмыльнулся и тонко зашипел. Я попытался нажать на курок, но пальцы были словно ватные, не желающие подчиняться сигналам мозга, голова закружилась, и почему-то сильно захотелось спать.
Всё вокруг стало черным. Перед глазами начали мелькать странные видения. Радужный калейдоскоп с треугольными стеклышками. Пейзажи Харбина и китайцы, состоящие из хурмы. Отец в своей шинели, жонглирующий опасной бритвой и как-то подозрительно хитро покашливающий. Человек, похожий на петуха, пытающийся запихнуть внутрь себя ящик сгущенки. Потом видения начали соединяться друг с другом, образуя настоящий цветной водоворот, он крутился всё сильнее и сильнее, потом цвет пропал, но чувство головокружения осталось, сильно мутило, совсем как в тот раз, когда я на спор выпил две бутылки водки. А потом я ощутил резкую свежесть и очнулся – лицом в снегу.
Я кое-как привстал. Рядом сидел тот самый мужик и с озабоченностью вглядывался в моё лицо.
- Ну, очнулся? – беззлобно спросил мужик, почесывая подбородок.
«Блин, а ведь я в него пистолетом тыкал», вяло подумал я. Стало слегка стыдно, и надо было хоть что-нибудь сказать.
- Эм… спасибо, например, - неуверенно сказал я, и тут же меня обильно вырвало.


- Таз? Это что, издевательство? – раздался громкий голос сзади. Иван вполне мог себе представить разочарование, написанное на лице паренька. «Интересно, а что он хотел тут найти?», подумал он, еще раз оглядывая «таз», а на самом деле – нечто, очень напоминающее небольшой локатор.
Тишину теперь нарушало только едва слышное шипение. «Он что, с ума сошел, что ли, что шипеть начал?» - Иван развернулся. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому источник странного звука летчик засек почти сразу – в стене, аккурат рядом с пацаном, была вентиляционная решетка.
Иван всё понял. Парнишка захрипел и повалился навзничь, но Иван уже мчался к выходу, подхватив его по пути. «Только бы не успеть надышаться этой дрянью», - думал летчик, пытаясь как можно быстрее вскарабкаться вверх по ступенькам, чувствуя головокружение и нехорошее покалывание в груди. В операционной он задерживаться не стал, а вместо этого рванул сразу на улицу, жадно дыша чистым морозным воздухом.
- Ништяк, - прошептал Иван, чувствуя, как легкое отравление газом сходит на нет. Тут он вспомнил о невольном напарнике и, особо не церемонясь, сбросил его аккурат мордой в снег. Пускай отдохнет.
Потом летчик быстренько освежил в памяти недавние события. Парень каким-то образом устроил засаду возле операционной, вооруженный пистолетом, явно пытающийся что-то узнать. Это занимательно и полезно, потому что Иван тоже очень хотел бы что-то узнать. Хотя бы то, почему один-единственный радиолокатор в здании находился в подвале, почему он охранялся при помощи галлюциногенного газа, почему тут вообще нет никакой охраны, что тут вообще вокруг за чертовщина происходит, а главное - почему на столах в операционной был выгравирован один и тот же знак – заштрихованные ромб и круг.

- Блин, - я вытер рот рукавом, попытался встать. Ноги держали плохо, и я невольно шлепнулся на пятую точку прямо в снег. Мужик хохотнул.
- Ну ты даешь. Приличную дозу хапнул, а теперь пытаешься ходить как ни в чем не бывало. Ты в следующий раз, когда с жизнью покончить захочешь, сразу нос в вентиляцию суй.
- Я же не знал, - всё еще слегка подташнивало, но, вроде, общее состояние становилось получше. – Нельзя тут сидеть, охрана придет.
- Как она выглядит?
- Хрен его знает, я ни разу не видел. А вот Захар явно с ними встречался, - человек был настроен явно дружелюбно, так что скрывать от него правду смысла не было.
- Хм, Захар, значит… Видел я недавно одного человека с таким именем… - пробормотал незнакомец. – Странно, когда я сюда заходил, никакой охраны не было видно. Ни следа.
- Действительно, странно, - прошло минут пять, но никаких проблем до сих пор не возникло.
- Что ты тут делаешь, кстати? Просто интересно, - я заметил, что на лице у человека красовались свежие ссадины, словно он буквально только что с кем-то дрался.
- Долго объяснять.
- Тебе еще все равно проветриться надо, - пожал плечами человек, - а я пока посмотрю, чтобы никто не подошел незамеченным. Ты, если стрелять не умеешь, пистолет мне отдай, на всякий случай.
Я так и сделал.
- Семён.
- Иван. Будем знакомы, - Иван пожал протянутую руку. – Ну а теперь, Семён, расскажи все-таки, что это за место.
- Ну ладно. В общем, как-то раз зашел я…

Спустя полчаса
- Ну и как мы теперь туда полезем? – задумчиво пробормотал Семён, косясь на черный зев люка. Перед тем, как вернуться в операционную, они еще немного подождали в засаде, только чтобы еще раз удостовериться, что охрана действительно куда-то запропастилась. Иван, правда, предложил прочесать всё здание, но Семен категорически не захотел идти на второй этаж. Из его слов летчик понял только что-то про странные кровати и бесконечный коридор, ничего не понял, но из солидарности промолчал.
По пути Иван вкратце рассказал, как интересно прошел его первый день на новой работе. Парень слушал внимательно, правда, когда речь дошла до Захара, как-то изменился в лице и поник. Более-менее пришел в себя он только когда оказался в ярко освещенной подземной комнате.
- Думаю, за это время всё должно было выветриться, - предположил Иван, изо всех сил вспоминая армейский курс РХБЗ. Семён тем временем осматривал одиноко лежащий у стены ноутбук.
- Разрядился, гад, - он подошел к хромированному столу, постучал пальцем по вытравленному кислотой клейму. – Блин, что же это значит, никак не могу понять.
- Похоже на бразильский флаг. Только там круг в ромбе, а тут наоборот.
- И при чем тут бразильский флаг?
- Понятия не имею. Просто озвучил идею, - Иван взял со стола кюретку, взвесил на руке, положил обратно. – Серьезное оборудование. Я, правда, в хирургии ничего не смыслю…
- Вот чем они лоботомию делают, - Семён показал ему новенький, сверкающий длинный инструмент, похожий на ножичек для колки льда. – Орбитокласт называется.

Я положил орбитокласт в нагрудный карман куртки. Авось пригодится, все же нож как-никак, сойдет за оружие.
- Ну, я пошел, - сказал летчик, направляясь к люку. – В случае чего, отстреливайся. Ты лучше к двери поближе подойди и сбоку встань, у стены, тогда первых входящих точно положишь. А я проверю, остался ли внизу газ. Кажется, на меня он не особо действует, не то что на тебя.
Я выполнил приказ. Минуты через две раздался приглушенный голос:
- Всё чисто, залазь.

Семён молча смотрел на «таз». Больше в подвале действительно ничего интересного не было, не считая злосчастной вентиляционной решетки.
- И что это?
Летчик внимательно осматривал предмет.
- Знаешь, это очень, очень похоже на пеленгатор. Так… хотя нет, не пеленгатор… А ну-ка, дай мне пистолет.
Получив желаемое, Иван аккуратно прицелился.
- Ты бы подальше отошел, рикошет, мало ли.
Парень быстро смекнул и исчез в темноте. Иван нажал на спусковой крючок. Предосторожность оказалась лишней, потому что пуля застряла в «тазе». Иван подобрал гильзу, подошел к предмету и достал из кармана брюк скальпель, предусмотрительно позаимствованный ранее в операционной. Наблюдающий за процессом Семён хмыкнул.
- А что? Ты вон тоже себе трофей забрал, - летчик принялся ковырять электронную начинку прибора. – Ага, посвети сюда.
Семен поднес мобильный телефон вплотную к прибору. Какие-то проводки, платы, реле.
- Это точно не пеленгатор. Видишь, строение совсем другое. Хотя, может это какой-то тип другой… Стоп, покажи экран!

Экран телефона светил тускло.
- Странно, он уже давно как должен разрядиться, еще когда я пришел сюда, аккумулятор был почти севший.
- Ты говорил, что, пока ты сюда из города шел, связь не ловила. Вообще. Так?
- Ну.
- А теперь?
Напротив значка в виде антенны горело две полоски, которые то и дело гасли вновь.
- Стоп. То есть это…
- Глушитель – в унисон произнесли мы. Иван посмотрел мне в глаза.
- А если сам глушитель находится в подвале, значит, он связан с антенной. А если есть антенна, значит, она покрывает большую площадь. А если она покрывает большую площадь и вдруг внезапно отключается…

Часть 1

Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
- Значит, боевой опыт имеется? – человек напротив Ивана Павловича перебирал тонкими пальцами листы анкеты. Иван Павлович несколько смутился.
- Ну… напрямую, конечно, ни в кого не стрелял… Но людей из-под пуль вывозил, это факт.
- Хорошо, очень хорошо, - задумчиво кивал человек, делая пометки в ежедневнике. – Ну, не считая небольшого пятнышка в биографии, ну, насчет вашего брата, - Иван Павлович чуть дернулся, человек это заметил и продолжил немного мягче, - в остальном вы подходите идеально. Хоть завтра начинай работу. Но вы должны будете дать подписку о неразглашении, это обязательно.
- Да, Степан говорил об этом. Я готов.
- Великолепно, - человек поднялся из кресла, одернул пиджак, - тогда зайдите, пожалуйста, завтра, когда мы оформим все документы. Считайте, что вы наняты, - он обменялся рукопожатием с Иваном Павловичем.
Уже на улице, Иван вдруг вспомнил, что забыл в кабинете пакет с формой. Он наскоро вбежал по ступенькам в тесный коридор, распахнул дверь. Человек все еще был за столом и перебирал документы. Он отреагировал на вторжение лишь вопросительно поднятой бровью.
- Пакет забыл, - извинился Иван, ища взглядом свои вещи. Ага, вот они, рядом со стулом. Он чуть нагнулся, подхватил пакет и машинально посмотрел на листок, лежавший на столе. На полях листка был начерчен круг, внутри которого был заштрихованный ромбик.
Иван еще раз извинился и вышел из здания. Холодный воздух дул в спину. Иван поёжился, засунул руки в карманы пальто и пошагал к себе, в гостиничный номер.

Иван Павлович Вольнов мог похвастаться довольно любопытной биографией. Еще совсем молодым пацаном он попал на первую чеченскую войну. Каким образом человека, едва закончившего школу и не обладающим вообще никакими техническими навыками, поставили пилотировать вертолет, Иван и сам не понимал. Впрочем, уже через полгода он впервые совершил свой подвиг – вытащил из засады, устроенной боевиками около горной деревушки, подразделение российской армии. Правда, медаль он так и не получил – «потерялась» где-то по пути.
К концу войны Иван был уже вполне матерым пилотом. Вернувшись на гражданку, он с удивлением отметил, что его брат Валера, не попавший в армию по состоянию здоровья, стал еще более бледным и дёрганым. Причину такого поведения Иван понял быстро – Валера успел крепко сесть на иглу, и теперь тащил из общей квартиры всё, что мог.
Взяться за воспитание брата толком Иван не успел – началась вторая война в Чечне. На этот раз вертолетчикам работы практически не досталось, и Иван довольствовался тренировочными вылетами. Потом он, довольный, направлялся домой в Москву, и был очень удивлен, когда узнал, что квартира ему уже не принадлежит. Оказалось, что за время отсутствия брата Валера, дабы раздобыть денег на очередную дозу, попытался обчистить соседей. Попытка не удалась, и вскоре Валерий Павлович Вольнов отправился в исправительную колонию ИК-450, куда-то в Иркутскую область, да там и пропал. Пустующую квартиру заняли какие-то бомжи, пожили несколько дней, да и сожгли её вместе с собой – нечаянно, конечно.
В итоге Иван остался без средств к существованию. Жил, перебиваясь на случайных работах, а недавно, убирая офис, познакомился с респектабельного вида человеком по имени Степан. Тот, узнав о летном прошлом Ивана, моментально зацепился за эту деталь и посоветовал тотчас же направиться на собеседование к его знакомому, которому вот как раз срочно нужен пилот. Иван слегка удивился, но отказываться не стал.
- Работа будет непростая, но оплатим мы ее щедро, будьте уверены, - говорил человек в пиджаке, постукивая кончиком карандаша по деревянному столу. – Мы тесно сотрудничаем с военными, и обязуемся поддерживать их полярную станцию на небольшом острове. Однако пилота пока что у нас нет – мы наняли человека в Финляндии, прибудет он не скоро, так что его роль пока что займете вы. Перегоните вертолет на остров, привезете припасы. Немного побудете на самой станции, поможете персоналу. В принципе, ничего особо трудного. Метеоусловия там, сами понимаете, не ахти, постоянные снежные бури, но вы, как понимаю, и не с таким сталкивались. В общем, подпишите вот эту бумагу, и контракт будет заключен.
Ну и Иван подписал. Хорошая работа, а что? По крайней мере, будут деньги.

Где-то около побережья Карского моря, шесть дней спустя
- И это – вертолет? – Иван с недоверием смотрел на одноместную машину, сиротливо приютившуюся за голой скалой. – Как вы его сюда приволокли?
- Как-как, на тягаче, - огрызнулся Степан, кутаясь в пальто. Это, впрочем, не спасало его от пронизывающего ветра и мокрого снега. – Тут его хотя бы не засыплет.
- Он заправлен?
- А то. Груз уже на борту. Короче, я замерз, вот, держи карту, - Степан протянул бумажный сверток, промокший по краям, - в случае чего, там в кабине рация есть, наша волна указана на полях карты. Как прилетишь, ты карту отдай Мишане, он там за главного.
- Понял.
- Финна мы через пару недель привезем, так что придется вам на автономке немного пожить. Ничего, припасов хватит. Да, кстати, на острове нельзя выходить на связь. Вообще.
- Это еще почему? – удивился Иван.
- Так надо. Военные нас по головке не погладят, там очень секретный пункт. Проводят подводные лодки. Если что-нибудь нужно будет, поднимайся на вертолете в воздух, отлетай от острова и только тогда включай рацию. На острове все равно не получится, работает глушилка.
- Ну ладно, - Иван поправил меховой воротник и уверенно зашагал по направлению к вертолету. Тот казался маленькой черной точкой среди белой безжизненной пустоши. Степан подождал, пока к нему подъедет джип-внедорожник, уселся внутрь.
Водителем был тот самый человек, который принимал Ивана на собеседовании. Степан развалился на заднем сидении, закурил.
- У него родственников точно нет?
- В анкете написано, что нет. Наверное, правда. Он ведь ничего не заподозрил.
- Ну, тогда хорошо. Ты ребят предупредил?
- Матти предупредит. Пусть пока ведут себя естественно.
Степан докурил, выкинул окурок в окно. Машина тронулась.

Часом позже, над Северным Ледовитым океаном, точное местоположение неизвестно
Небольшой транспортный вертолет медленно летел над свинцовыми водами северного океана. Иван был доволен – машинка, хоть и выглядела ужасно старой, держалась молодцом, хоть сейчас на выставку. Правда, он никак не мог понять, почему военные расположили свою станцию так далеко от берега – топлива на полет ему хватало, а вот на возвращение – уже нет. Хотя, если они пригонят новый вертолет с новым пилотом, дозаправиться получится уже от него.
Судя по карте, островок был совсем небольшим, буквально пара километров в диаметре. Каплевидной формы, изрезан утесами. База занимает центральную часть, там же и посадочная площадка.
Еще через полтора часа полета бесконечная водная гладь сменилась на снежную поверхность. Архипелаг необитаемых островов, чуть дальше находится цель. Иван зевнул, протерев глаза рукавом. Теперь надо аккуратно снизиться, не напоровшись на скалы, и не пропустить нужный остров.
Но с нахождением цели проблем не возникло. Вот она, площадка, ровное белое поле, рядом проржавевшие бочки, а дальше – ряд низеньких одноэтажных зданий. На площадке уже собрались машущие люди. Иван вывернул штурвал и пошел на посадку.

- Ну, здорОво, - пожал руку крепкий бородатый мужик, одетый в драный ватник. – Я – Михаил, можно просто Мишаня. Припасы привез, да?
- Ага, - кивнул Иван, здороваясь с остальными. Всего на станции было четыре человека, не считая Мишани. Сутулый Лёха, вечно шмыгающий простывшим носом, тихий Игорь, безобразно жирный Пашка, и то ли эвенк, то ли якут, имя которого, как Иван не старался, так и не смог запомнить. Люди выглядели слегка утомленными, но довольными.
- Ты устал, небось. Проходи, поспи, мы пока припасы разгрузим. Воон туда иди, где лампочка над входом – указал Мишаня, повернулся к зимовщикам и начал деловито отдавать приказы.
Иван спать не хотел. Гораздо сильнее хотелось изучить окружающую обстановку. База состояла из семи строений, высокой металлической мачты и полузасыпанных снегом палаток. В одном из зданий была столовая, в другом что-то вроде бани, остальные, как понял Иван, были жилыми, за исключением одной – там на двери висел примороженный замок.
- Что там такое? – Иван спросил за обедом у Пашки. Пашка ел борщ. Вернее, он вытащил прямо руками из кастрюли мозговую косточку и обсасывал ее толстыми губами, капая жиром на стол.
- Там? А, там приборы.
- Какие приборы?
- Ну, обычные приборы. Ты что, приборов никогда не видел?
- Но для чего они… - рядом сел Мишаня и вмешался в разговор.
- Эхолот, радиомаяк, в общем, всё, что надо для проводки лодок. Пашка просто в технике совсем не разбирается. Давай чайку выпьем.
- Давай, - Иван отхлебнул обжигающе горячий чай из большой жестяной кружки с помятыми краями. У него появилось странное ощущение, будто Пашка знал, что там внутри, но намеренно об этом не говорил.
*

Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6

Я живу на севере. Провинциальный городок, находящийся почти за полярным кругом. Мы с отцом переехали сюда четырнадцать лет назад, сразу после смерти матери. Отец - кадровый офицер, и назначение на новое место службы он принял беспрекословно. Я же был совсем маленьким, и поэтому совсем ничего не помню о жизни до переезда, словно всю жизнь прожил именно здесь.

Итак, как я уже упоминал, город находится едва ли не за полярным кругом. Очень короткое, по-северному суровое лето, девять месяцев зимы, и снег, снег везде. И тишина - вот что въелось в мозг особенно сильно. Почти каждый день я выходил на прогулку и наслаждался этими странными ощущениями - тишина, чуть кисловатый запах свежего снега, почти безлюдные улицы, и стойкое чувство какой-то иррациональной грусти.
Отец служил в части связи. "Важный стратегический узел", необходимый для правильной проводки наших подлодок в студеных водах Ледовитого океана. Океан, кстати, не так далеко, километрах в десяти на север, вот только делать там совершенно нечего. Берег безжизнен и уныл, только редкие гагары иногда тоскливо кричат где-то вдалеке.
Я спокойно жил, ходил в школу, заводил друзей, врагов, встречался с девочками. Ближе всего я познакомился с пареньком по имени Захар. Мы сошлись благодаря общему интересу - страстью к изучению всяких паранормальных явлений. В воинской части была довольно неплохая библиотека, солдаты туда почти не ходили, а вот мне были рады, как хоть какому-то посетителю. После школы я бегом устремлялся на второй этаж невысокого кирпичного здания, бросал портфель на пол и буквально с ушами уходил во чтение. Старые, пожелтевшие от времени советские газеты, в которых рассказывалось о странных необъяснимых случаях в тайге, о тайне гибели экипажа Леваневского, о разных дальних африканских странах (когда был маленьким, не мог понять - как это, страна, в которой никогда не идет снег), и прочие интересности. Потом я брал с собой самые лучшие материалы и тащил домой к Захару. Мы сидели, укутавшись в теплые синие солдатские одеяла, и блуждали по закоулкам Интернета - редкое удовольствие для наших мест, очень медленная и глючная связь, когда одна картинка, например, грузится по пятнадцать минут. В итоге к своим семнадцати годам мы уже прекрасно знали всё о повадках оборотней, о вызове духов, о таинственных антарктических нингенах и прочих неопознанных вещах.
Вот только знание знанием, а на практике ничего подобного не встречалось. Вообще ничего интересного. Вы не представляете, насколько скучна жизнь в таких оторванных от основной части страны местах. Из всех развлечений - кинотеатр на двести мест, невероятно медленный интернет, да еще, пожалуй, гуляния вокруг новогодней ёлки. И всё. "Блин, ну случилось бы хоть что-нибудь неординарное", - думал я, сидя по вечерам около окна, поглаживая кота, и глядя в холодное звездное небо.

И вот однажды я сидел в каптерке. Отец пил чай и разговаривал с однополчанином. Попутно он что-то чертил на топографической карте. Минут через десять он отложил карту в сторону. От нечего делать, я взял эту карту и принялся тщательно её изучать. И вот что интересно: в паре километров к югу от нашего города был обозначен новый, неизвестный мне населенный пункт. Небольшой, буквально девять-десять строений. На официальной карте города, висевшей в школе, его не было.

- Папа, а что это?

- А? - отец оторвался от разговора и посмотрел на карту. - А, это. Кажется, просто старый заброшенный военный городок. Много таких осталось после развала СССР, вон, сам посмотри - и действительно, я заметил на карте еще несколько похожих точек, разбросанных вокруг города на приличной дистанции.
Потом отец забыл об этом разговоре. Еще бы, дел невпроворот, да и к чему ему помнить о всех мелочах? А вот меня задело за живое: неисследованная новая территория! Хоть какое-то разнообразие в постылой повседневной жизни. Да ведь там может быть столько всего интересного, а может быть, удастся найти что-нибудь редкое - пустой магазин от АК-74, аптечку, да мало ли что! Короче, уже вечером я сидел у Захара дома и рассказывал о заброшенном поселке.

- Зашибись, - Захар явно был доволен. - Махнем на выходных?
- Да без вопросов.



Итак, наступила суббота. Я, Захар, Никита и Пашок собрали рюкзак с припасами - тушенка, чай, шоколад, хлеб - и на лыжах отправились на юг. По нашим расчетам, через час-другой мы должны были достичь места назначения.
Шли быстро, практически летели. Потом, насколько я помнил, по карте надо было свернуть. Тут было посложнее, мы, матерясь, кое-как пробирались сквозь здоровенные сугробы. Наконец, заносы кончились, и мы очутились на окраине того самого южного городка.
Выглядел он, конечно, эффектно. Внутренний двор, плац, занесенный снегом, вокруг - несколько трехэтажных зданий, одно из них с провалившейся внутрь крышей. Довольно опрятно выглядящих, кстати, видимо, покинули их относительно недавно. Пашок сразу же достал из кармана свой фотоаппарат и принялся кружить на лыжах, выбирая наиболее удачные ракурсы для съемки. Я с Никитой и Захаром пошел к одному из зданий. Надо же было проверить, вдруг там что-нибудь интересное.
Внутри, естественно, не было ни души. Стандартная военная казарма. Я снял лыжи и пошел посмотреть, что там на втором этаже.
Ничего интересного. Остовы коек, тумбочки пустые, окна надежно заколочены изнутри. На третьем этаже та же самая картина. Когда я спустился вниз, Захар проинформировал, что Никита пошел сфоткаться на фоне городка вместе с Пашкой. Мы решили проверить на предмет ценностей другие дома. "Вот мародеры, блин", - усмехался я про себя, проходя по плацу.
- Пацаны, вы там долго? - крикнул я Никите.
- Да нет, сейчас еще парочку кадров, и всё! Гляньте, какая тут беседка прикольная стоит! - Пашок всё не мог расстаться с фотоаппаратом. На беседку смотреть я не пошел. Ну что я, беседок не видел, в самом деле.
Второй дом также был обычной казармой, а вот третий сразу же привлек наше внимание, стоило только туда войти. Он был как-то... более чистый, что ли. Не такой тронутый временем. Внутри пахло старостью - так пахнут, например, древние книги, или раритетные вещи. И, кроме этого, был еще один, очень слабый аромат, но я никак не мог понять, какой именно.
Что интересно, планировка здания отличалась от других. На первом этаже была лестница и дверь в общие помещения, и эта дверь была надежно закрыта на большой висячий замок.
- Серьезная штука, - Захар подергал замок.
- Чё, ломать будем? - полушутя предложил я.
- Да нафига, пошли лучше наверх, - друг махнул рукой. Мы поднялись по лестнице.
А вот тут мы остановились, как вкопанные.
На койках были одеяла. И подушки. И выглядели они новенькими.

- Нифига себе... Это что, тут кто-то живет? - спросил Захар. Я подошел к койке и пощупал одеяло. Да нет, вроде, не такое уж и новое, ткань даже слегка подгнила. На синем казенном сукне налёт инея, его очень долго никто не трогал.

- Гляди, - Захар отогнул угол подушки. На ней выцветшими чернилами было написано: "Пол.пс.леч.1956.Акт.текст.зав.". Маркировка, едва видная, круг, ромб и черные полоски.
- Пятьдесят шестой год, надо же.
Что-то не давало мне покоя. Захар, похоже, тоже взволновался, притом безо всякой видимой причины.
- Может, пойдем уже отсюда?
- Ладно, давай быстренько проверим третий этаж, и всё.
На третьем этаже была ровно такая же картина. Ряды двухъярусных коек, уходящие далеко вперед и теряющиеся во тьме - окна были добротно забиты большими кусками фанеры. Только тут вещи были еще старее - я прикоснулся к одеялу и оно буквально расползлось у меня под рукой.
Странный запах, до этого едва заметный, стал сильнее. Он явно шел откуда-то с конца общего коридора.
Захар пожал плечами, но не сказал ничего. Мы двинулись вперед. По мере приближения аромат усиливался и усиливался, и я, наконец, его разобрал. Это был запах антисептика, как в больнице. Кроме того, явно слышалось капанье воды.
- Слушай, мне тут как-то не по себе. Может, все-таки вернемся назад? - Захар нервно потирал подбородок. - Ты не подумай, я не боюсь... но эти койки, странный запах, чистота... тебе не кажется, что тут есть кто-то кроме нас?
- Может, бомжи живут? - предположил я и тут же понял, что спорол глупость. Будь тут бомжи, обязательно развели бы где-нибудь костер. Койки, хотя и аккуратные, явно не использовались лет десять. Да и вообще, какой бомж поселится в заброшенном военном городке, где и пожрать-то нечего найти, да еще и холодно.
- Нет, тут что-то не то, - Захар осторожно заглянул внутрь дверного проема, откуда доносился аромат. Я заглянул следом.
Обычный санузел, какой бывает в воинских частях. Ряд умывальников, проход к туалетам. Но сразу же бросалась в глаза чистота кафеля. Я дотронулся до белого квадратика, понюхал пальцы. Пахло антисептиком. Кафель кто-то чистил, притом недавно. Из крана прямо на пол капала вода.
Зеркал не было - вместо них зияли неаккуратные черные дырки. Унитазы тоже отсутствовали - только глухие зевы труб. И тут я увидел на подоконнике странный белый комочек.
- Ого! - я аккуратно развернул его. Перчатки. Обычные белые хирургические перчатки. Влажные, гладкие на ощупь, холодные. Кончики пальцев заполнены замерзшей водой.
КЛАЦ!
Я замер от ужаса. Резкий звук донесся откуда-то снизу.
- Это ты сделал? - Захар сдавленным шепотом спросил сзади. Я молча помотал головой. Мы замерли. Однако звук не повторился, только вода капала из крана: кап-кап-кап...
- Всё, уходим, - мы тихо вышли в коридор. Пока мы шли, меня не покидало жуткое чувство, что там, внизу, в тени забитых окон, среди лабиринта железных остовов, кто-то неслышно стоит и напряженно вслушивается.

Я с детства увлекалась мистикой, но со временем от этого увлечения осталось только желание хорошенько потрепать себе нервы посредством просмотра очередного фильма ужасов или прочтением жуткой истории. В реальной жизни же ни с чем жутким и необъяснимым я не сталкивалась. До недавних пор.

Произошло это в июне, выдались теплые выходные дни, и все мои домашние дружно отправились в деревню, затарившись всем необходимым и оставив мне в пользование квартиру и денег, которые я с легкостью собиралась потратить за эти пару-тройку дней в ночных клубах. Я наслаждалась свободой и предвкушением отличной вечеринки этой ночью. Однако к вечеру у меня поднялась небольшая температура, и желание куда-то идти сразу же резко исчезло; именно поэтому я засела смотреть фильмы. Когда очередной из них закончился, часы показывали уже первый час.

Спать мне еще совершенно не хотелось. Я двинулась на кухню, и тут по моей коже пробежал холодок. Чувство внутреннего волнения, появившееся ниоткуда, утихло так же резко, как и началось, но я решила, что раз уж пошла в сторону кухни, то нужно запереть все замки на двери и в тамбуре — все-таки одна дома, а так чувствуешь себя в большей безопасности.

Закрывшись на все, что только можно, и сделав пару бутербродов, я двинулась к компьютеру, зашла в «World of Warcraft» и ушла из реальности на неопределенное время. После прохождения очередной «инсты» я с трудом перевела уставшие глаза на часы — они показывали 2:11.

«Нужно ложиться», — подумала я, и тут мои мысли прервал этот звук. Во мне как будто оборвалась струна. Навалился такой дикий, животный страх, что мурашки затанцевали на моем теле канкан (даже сейчас, когда я вспоминаю это, меня бросает в холодный пот). Нужно сказать, что иногда тебе бывает страшно от чего-то определенного, но тут было не так: я плохо соображала, почему так реагирую на совершенно обычный стук в дверь, но мое подсознание само за меня решало.

Да, это был стук в дверь. И теперь то я могу с уверенностью сказать, почему так отреагировала на него. Дело в том, что в соседней квартире никто не жил: она сдавалась, и последние жильцы съехали несколько недель назад, после чего она стояла абсолютно пустая. Значит, никого живого, кроме меня, в тамбуре не должно было быть, а замок на железной двери тамбура я закрывала несколько часов назад. Кто-то за дверью моей квартиры смог миновать железную дверь...

Стук повторился, он был уже более настойчивым. Не знаю, как переборола себя, но я подошла поближе к двери, стараясь не то что не шуметь, а даже не дышать, и начала прислушиваться. Некто за дверью засопел, потом замолчал. И вдруг заколотил со всей силы по двери — уже казалось, что там не одно существо, так как стук настолько быстро перемещался по всей двери, что сложно было представить, что кто-то один может так быстро перемещать конечности.

Я одним прыжком оказалась в комнате и дрожащими руками схватила мобильный телефон. Сто раз прокляла сенсорный экран, но все же дозвонилась до моего молодого человека. Не знаю уж, что он там подумал, так как членораздельно я не смогла сказать ни слова, но он сказал, что возьмет такси и скоро будет. Это означало, что мне нужно продержаться еще порядка 30 минут. Я не думала о том, как буду открывать дверь, когда он приедет, не думала, как все это объясню. Мной управляла лишь паника.

За дверью тем временем начали выть и царапаться, потом опять стучать. По моим щекам текли слезы, но ни одного звука я не издала. Так страшно мне не было никогда в жизни. Вдруг в коридоре погас свет и за дверью начали смеяться, нездорово так, на разный лад. А потом я услышала то, что заставило меня схватить телефон и сказать своему парню, что у меня все в порядке и чтобы он приезжал к утру — хриплый, но в тоже время похожий на детский голос из-за двери весело сказал: «Он придет, и ты все равно откроешь. Хи-хи-хи... Так зачем тянуть, дай же нам войти...».

Меня дико трясло. Копошение за дверью продолжалось, но я уже не обращала на него внимания. Только стоило мне лечь на кровать, как я провалилась в глубокий сон, похожий на кому.

С утра мой парень все-таки приехал. Как он сказал, железная дверь тамбура была открыта настежь. А что стало со входной дверью, мы уже видели оба. Новой коричневой обивки не было. Была только деревяшка с огромными царапинами и, по всей видимости, следами от зубов. Я сразу же собрала самое необходимое и уехала к парню. Домашние мне поверили, да и как тут не поверить, когда доказательства — вот они.

Теперь я боюсь, что они когда-либо придут снова, а двери будут открыты...

Живёт в нашей деревне баба Шура. Не всегда она была такой — странной, одинокой, всеми забытой старухой. Некогда это была весёлая, полная жизни, счастливая женщина. Но всё изменил один осенний день.

Утром того дня что-то дрогнуло в груди Шуры, когда она посмотрела на своего собирающегося на рыбалку мужа. «Костеньку поцелуй»,— попросила она, взяв на руки годовалого сына. Стоя в сенях, муж засмеялся и сказал: «Вернусь и поцелую. И тебя, и сына. Жди вечером». За спиной мужа хлопнула дверь, потом скрипнула калитка — этот протяжный звук лишь усилил тревогу в женском сердце. Весь день Шура ждала мужа, но он не пришел. Не вернулся он и через три дня. На пятый день рыбаки нашли обломки его лодки. И осталась Шура одна, с ребёнком на руках.

Однажды морозной декабрьской ночью кто-то постучал в окно. Но за ним никого не была, и Шура уснула. Проснулась она от чьего-то пристального взгляда. Лунный свет заливал комнату. Из-за окна на Шуру смотрел её муж: глаза ввалились, губы и нос сгнили, во рту копошились черви. Страшное подобие улыбки искажало его лицо. «Выйди ко мне. Отопри мне дверь. Я пришёл поцеловать сына», — услышала Шура его шелестящий голос. Она закричала: «Уходи прочь! Не хочу тебя видеть!». От её крика проснулся ребёнок и громко заплакал. Шура взяла его на руки, прижала к груди, а мертвец всё не унимался: «Отопри! Я всё равно к вам войду!». Его голос стал похож на рык зверя. И вдруг всё стихло — мертвец пропал.

На следующий день она всё рассказала бабке-гадалке. Та выслушала рассказ Шуры и сказала: «Не унимается он. Дело у него здесь незаконченное. Надо тело найти и похоронить». Отчаявшись, Шура пошла к рыбакам, умоляла помочь ей найти тело мужа. Но где его зимой найдёшь?..

Пришла весна. И вот, мартовской ночью опять раздался стук в окно. Шура разглядела почти голый скелет со свисающими обрывками гнилой кожи. «Открой, отдай сына! Смотри, хуже будет!» — захрипел утопленник и исчез.

Утром она обошла всех рыбаков в деревне и поведала о своей беде. Повздыхали мужики: «Поможем бабе, всё-таки у неё дитя малое», — и отправились искать тело мужа. Весь день женщина не находила себе места, а вечером, уложив сына спать, пошла встречать рыбаков. Вдруг её ушей достиг детский крик. Шура вздрогнула и побежала к своей избе. Заскочила в дом и обмерла: под самым потолком, безжизненно опустив светловолосую головку, висел её Костенька на мокрой рыбацкой, чуть подгнившей, верёвке.

Тут Шура потеряла сознание и только смутно увидела, как чья-то костлявая тень метнулась в сени…