Renamed2352

ТРИПТИХ С КОТОМ

I

Крыша гремела – Ба-бах! Ба-бах! –

cмятым куском железа.

Кот мой на зов мой с кротом в зубах

вышел в ночи из леса.

– Кот, – говорю я, – вот-вот гроза,

хватит боёв без правил.

Были чужими кота глаза.

Он мне крота оставил.

II

«О мышь!»

Л. Кэрролл, «Алиса в стране чудес»

О кот, в ночи убивший мышь,

сегодня снова!

В тебе, когда ты мирно спишь,

ни капли злого.

Теперь ты мягок в сотню шуб,

твой сон – младенца.

А между тем под дверью труп

в размере тельца.

За дверью птичье «Тинь-тинь-тень»,

в рассветном хоре.

Так начинается мой день:

memento mori.

III

Утром в мешке вынес мусор во двор.

И всю дорогу до бака

кот мой, во весь прискакавший опор,

громко мурлыкал, собака.

Что ж, продолжаю, как старый осёл,

верить гулёне-пройдохе.

Нет, хорошо, что кота я завёл.

Так бы пошёл – а всем похер...

(С) Илья Плохих

ОСТРОВ

Этот остров похож на нарядный большой шатёр.

Он багров от осиновых крон. На Онеге осень.

Седовласый старик, у воды запалив костёр,

Деловито по-фински коптит на доске лосося.

Стол стоит на пригорке – отсюда закат видней.

На столе поллитровка, закуска, коврига хлеба.

Я приплыл к старику на моторке на пару дней –

Навестить. Да и просто давно на природе не был.

Вот и рыба готова. «Как пахнет – сойти с ума!

Дед, да ты кулинар!». Хороша в сентябре Онега…

И старик наливает, довольный собой весьма,

Прорицая: «Увидишь – наутро дождёмся снега…».

Я сижу, на колени накинув ворсистый плед.

Выдыхаю не пар – суету городского шума.

А старик молодец – несмотря на преклонность лет,

Ловко рыбу коптит… И не знает, что мной придуман.

Да и остров – лишь выдумка, лёгкая форма лжи.

Лишь попытка раскрасить рутину багряным цветом.

Но покуда старик между букв на экране жив,

Я ещё погощу. И тебе расскажу об этом.

И когда ты поймёшь, что теряешь былую прыть,

И свинцовую тяжесть судьбы осознаешь остро,

Нос напрасно не вешай. Ты знаешь, куда уплыть –

У тебя с этих пор на Онеге есть личный остров.

(С) Влад Южаков

* * *

Поэты умирают раньше смерти.

Вы им не верьте, если их завертит

Холодный ветер времени и сна,

И по себе не мерьте эти сроки,

Где между строк даёт свои уроки

Погасшая, сгоревшая весна.

И не спасают ни любовь, ни водка,

И глотка высыхает, как у волка,

Которому не снится плоти вкус.

Он порченый, его судьба - неволя,

Там только проза, нет стихов и боли,

И ночь трудна, и день всё чаще пуст.

Поэты погибают раньше века.

Но всё же ловят сладкий дым побега

Туда, где время новое течёт,

Где божий мир давно идёт по краю,

Где, догорая, мы не умираем,

Поскольку не насытились ещё.

(C) Ян Брунштейн

Suburban song

Когда во тьме полночной, влажной

После июньского дождя

Я в край иду малоэтажный,

Как будто в детство уходя,

Туда, где местные мальчишки

Гоняли пришлых по дворам

И отнимали сумки, книжки,

И даже били по зубам,

Но провожать домой подружек

Считалось смелостью, вполне.

Прошли года. Я стал не нужен

Красавицам ушедших дней.

Но все равно, идя средь ночи

По тропкам из прошедших лет,

Я чуда жду, а, между прочим,

И чудо ждет меня в ответ:

Где тусклый свет лиет сквозь кроны

Фонарь над лестницей в подвал

Такой, родной и незнакомый,

Сидит мальчишка-маргинал.

Как те. Ни злее, ни добрее.

Не отойдя от типажей.

Он дал бы мне сейчас по шее

Да не дотянется уже.

(С) Олег Долгин

* * *

Говорите со мной. О себе. Обо мне.

О разумном. О добром. О вечном.

О терактах на острове Пасхи. О сне.

О проблемах шотландских овечек.

И пускай - ни о чём. И пускай - болтовня.

Лишь бы паузы долго не висли.

Отвлекайте меня, не бросайте меня

На съедение собственным мыслям.

Прикоснитесь коленом, локтём и плечом,

Пусть тепло просочится сквозь свитер.

И пускай не спросила я вас ни о чём,

Всё равно, всё равно - говорите.

О пингвинах, о страусах, о голубях,

О дождях, о зонтах и о лужах...

Я не просто - ушами, я - через себя

Буду слушать вас, слушать и слушать.

Говорите со мной о больших городах.

Говорите подолгу и часто...

Тишину можно вынести только тогда,

Когда ты или мёртв, или счастлив.

(С) Татьяна Весёлкина