Однажды Тимирязев проходил со своим ассистентом по одному из московских скверов. Ассистент, обратив внимание ученого на то, что на кустах почему-то мало цветов, спросил:
— Как вы думаете, профессор, какие вещества в здешней почве в минимуме?
— Я не знаю, что здесь в минимуме, но думаю, вор был здесь в максимуме...
Однажды изобретатель Иван Кулибин был спешно вызван в Петропавловскую крепость. Ночью прошла буря, и наутро комендант крепости с ужасом обнаружил, что знаменитый шпиль крепости погнулся. Архитектор Кваренги, осмотрев шпиль, не сказал ничего определенного.
Несмотря на свои преклонные годы, Кулибин взобрался на шпиль, потом попросил провести его в комендатуру, поглядел еще раз на шпиль из дверей комендатуры и сказал коменданту;
— Не бойся, батюшка, шпиль прямой!
— Да ты погляди как следует, — возмутился комендант. — Вот через дверь ясно видно, что он скривился.
— Это дверь кривая, покосилась — сказал Кулибин.
В 1894 году профессор-психиатр Кондаков пригласил Льва Николаевича Толстого в свою клинику на спектакль, который давали силами пациентов. Спектакль прошел с успехом, нельзя было поверить, что все роли в нем исполняли душевнобольные люди.
Во время антракта зрители-пациенты окружили писателя и вели с ним неторопливую беседу. Вдруг сквозь толпу к Льву Николаевичу пробился его хороший знакомый, несколько лет назад попавший в клинику Кондакова.
— Лев Николаевич! — радостно воскликнул он с сияющими глазами. — Как я рад вас видеть! Наконец-то вы тоже здесь! С каких пор вы с нами?
В конце 1880-х годов писатель Владимир Короленко (1853–1921) отправился в Павлово-на-Оке изучать замочно-ножевой промысел, которым славилось это село. Многочисленные кустари из окрестных деревень в определенные дни свозили свои изделия в Павлово, где их скупали купцы, развозившие продукцию по всей России.
— А как вы назначаете цену? — спросил писатель у одного скупщика.
— А это смотря какой замок, — рассудительно ответил купец. — За хороший замок не жалко и десять рублей отдать. А те, на которые и запереть-то ничего нельзя, так те идут по десять штук на рубль.
— Да кому ж нужны замки, которые не запираются? — удивился Короленко.
— Россия, милостивый государь, — государство агромаднейшее, — многозначительно произнес купец. — Тут всякая дрянь сойдет…
Как-то раз в одном петербургском салоне зашел разговор о достоинствах постановки чеховских «Трех сестер» в Художественном театре. Высказывались разные мнения, спорили о режиссуре, психологизме образов, перевоплощении актеров и т. д. Молчал только оказавшийся там артиллерийский офицер. Когда спросили его мнение о постановке, он веско сказал:
— Мы, артиллеристы, высоко ценим постановку Станиславского за то, что, имитируя на сцене уход батареи из города, он сумел воспроизвести за кулисами цоканье копыт по мостовой и знакомое только нам треньканье хоботовых колец на шкворне передка орудия…
Однажды учитель спросил Евклида :
— Что бы ты предпочел — два целых яблока или четыре равные половинки?
— Конечно, учитель, четыре половинки.
— А почему? Это ведь одно и то же!
— Выбирая два целых яблока, как я узнаю, червивы они или нет?
Во время русско-японской войны несколько русских судов снабжения были отправлены с Балтики на Дальний Восток не со 2-й Тихоокеанской эскадрой вокруг Африки, а через Суэцкий канал и Красное море. Когда один из этих пароходов — «Иртыш» — стал на якорь в Джибути в Аденском заливе, на его борту сразу же появилась толпа местных поставщиков, наперебой предлагавших свои услуги. Один поставщик особенно нахально лез к мичману «Иртыша» Гаральду Карловичу Графу, исполняющему должность ревизора, твердя, что его высоко оценили офицеры всех русских кораблей, прошедших через Джибути. В подтверждение своих слов он размахивал бумажкой с русским текстом. Чтобы отвязаться, Граф взял у дельца бумажку и с удивлением прочитал послание. «Предъявитель сего — настоящий обманщик и жулик, а потому дела с прохвостом отнюдь не иметь!»
Немецкий физик Вальтер Нернст (1864 — 1941) — Нобелевский лауреат (1920), открыватель третьего начала термодинамики — в свободное время разводил карпов. Как-то раз один из его знакомых заметил: «Странный выбор. Кур разводить и то интересней».
На это Нернст убежденно возразил:
— Я развожу таких животных, которые находятся в термодинамическом равновесии с окружающей средой. Разводить теплокровных — это значит обогревать на свои деньги мировое пространство.
