Однажды в театр Советской армии на спектакль "Смерть Иоанна Грозного" пришел Анастас Микоян. Времена были уже хрущевские, поэтому вождь вполне демократично зашел за кулисы, жал актерам руки, благодарил, а потом, вытерев слезу с глаз, сказал: "Да, да, это все так и было!!"
Однажды на гастролях, гуляя по улицам Саратова, артисты театра им. Пушкина завели извечный спор об оценке факта в системе Станиславского (Всякий возникающий на сцене новый факт требует от актёра оценки. Иногда эта оценка носит сознательный характер, иногда возникает в форме чисто эмоциональной и выражается в импульсивном, непроизвольно возникающем действии). Артист Лев Любецкий сказал: "Вот смотрите, я вам сейчас покажу, что такое оценка факта!" Подошел к милиционеру и очень вежливо спросил: "Не подскажете ли, где у вас публичный дом?" На милицейском лице действительно отразились все возможные изгибы мышления, но вдруг оно прояснилось, и страж уверенно показал жезлом: "Вот!" Изумленные таким поворотом, артисты посмотрели по указанному направлению и увидели большую вывеску: "Городская ПУБЛИЧНАЯ библиотека".
Худрук театра им.Маяковского, известнейший советский режиссер Андрей Гончаров, помимо всего прочего знаменит своим неповторимым криком. Причем, не только его силой и пронзительностью, но и замечательными текстами:
"…Это не театр, а пожар в бардаке во время наводнения!"
"…Ваш спектакль скучный, как музей в понедельник!"
"… Я болтаюсь один, как волос в супе!"
Всю жизнь рядом с Гончаровым была его жена Вера Николаевна Жуковская – актриса и красавица. Они познакомились в детском саду и прожили вместе всю жизнь. Однако на репетициях Гончаров, фанатически любящий театр, никак не выделял ее среди прочих, орал, как на всех. Заводясь на репетициях, он часто, показывая на актера, не мог вспомнить его фамилию. Так однажды он закричал из зала на собственную жену: "Что вы там играете? Вы, я вас спрашиваю!" На сцене стояло человек десять, не понимающих, кем он не доволен.
"Господи, Боже мой, – Гончаров схватил за руку стоявшую рядом завлита Тамару Браславскую, – ну, как же ее!" "Кого?" – не веря глазам, спросила Тамара. "Вон ту, справа!" "Вера Николаевна, – пролепетала Браславская. "Да, да, вот именно: что вы там играете, Вера Николаевна!"
Режиссер Борис Львович рассказывал. Однажды мой педагог по Щуке Владимир Эуфер
пригласил меня полюбоваться придуманным им розыгрышем. "Видите вон того режиссера и вон того, – показал он мне, – вы их обоих знаете. А они друг друга не знают! Смотрите, как я их буду знакомить".
Эуфер подвел друг к другу Изяслава Борисова и Мишу Борисова и сказал: "Знакомьтесь, господа режиссеры!" Те протянули руки и почти одновременно произнесли: "Борисов!" Ну, посмеялись. Но тут Эуфер сурово повелел: "А теперь еще раз пожмите друг другу руки и назовите свои настоящие фамилии!" Миша, помявшись немного, сообщил: "Фишман". Тут Изя посмотрел на нас с Эуфером, как на последних подлецов, и угрюмо буркнул: "ФИШМАН!"
В Театре им.Вахтангова идет спектакль "Антоний и Клеопатра". В главной роли – Михаил Ульянов. События на сцене близятся к развязке: вот-вот героя истыкают ножами… За кулисами из динамиков разносится бодрый голос помощника режиссера: "Передайте Ульянову: как только умрет, пусть сразу же позвонит домой!"
***
Там же – объявление по громкой связи: "Коваль, Коваль, как только разденетесь, сразу же идите на женскую сторону!"
В былые времена политучеба была неотъемлемой частью театральной жизни. Обкомы, горкомы, райкомы твердо полагали, что без знания ленинских работ ни Гамлета не сыграть, ни Джульетту. Так что весь год – раз в неделю занятия, в финале строгий экзамен. Народных артистов СССР экзаменовали отдельно от прочих. Вот идет экзамен в театре им. Моссовета. Отвечает главный режиссер Юрий Завадский: седой, величественный, с неизменным остро заточенным карандашом в руках. "Юрий Александрович, расскажите нам о работе Ленина "Материализм и эмпириокритицизм". Завадский задумчиво вертит в руках карандаш и величественно кивает головой: "Знаю. Дальше". Экзаменаторы в растерянности: "А о работе Энгельса "Анти-Дюринг"?" Завадский вновь снисходит кивнуть: "Знаю. Дальше!.." Экзаменаторы переглядываются, "Да у нас собственно всё". "Ну, тогда я пошел".
Следующей впархивает Вера Марецкая. Ей достается вопрос: контрреволюционная сущность троцкизма. Марецкая начинает: "Троцкизм… это…" И в ужасе заламывает руки: "Ах, это кошмар какой-то, это ужас какой-то – этот троцкизм! Это так страшно! Не заставляйте меня об этом говорить, я не хочу, не хочу!!" Опасаясь бурной сцены экзаменаторы и её отпускают с миром. До следующего года.
Геннадий Портер когда-то много лет назад поступал в школу-студию МХАТ, выдержал огромнейший конкурс и был принят. Курс набирал Павел Массальский известнейший мхатовский актер. (В кино он снялся в роли американца в кинофильме "Цирк").
И вот где-то на третий день обучения Массальский, сжав руки и возвысив голос, провозгласил: "Друзья мои, сегодня к нам на курс придет сам Михаил Николаевич Кедров. Он обратится к вам, наследникам мхатовских традиций, с приветственным словом. Слушайте, друзья мои, во все уши и глядите во все глаза: с вами будет говорить ученик и друг великого Немировича-Данченко!" "Мы сидим просто мертвые от страха, – рассказывал Портер, – шутка ли: сам Кедров! Что же он скажет нам о театре"?!
Вот он вошел, сел напротив курса. Смотрит на нас. Мы замерли, ждем. Он долго сидел, глядя на нас. Потом, едва повернув голову к Массальскому, сказал: "Большой курс, да, большой, ну что ж, будем отчислять!" Встал и удалился".
В Малом театре служил когда-то актер Михаил Францевич Ленин, помимо всего прочего знаменитый тем, что в 1905 году дал в газету объявление: "Прошу не путать меня с политическим авантюристом, присвоившим себе мой псевдоним!". Однажды в кабинет к Станиславскому прибежал посыльный и закричали: "Константин Сергеевич, несчастье: Ленин умер!" "А-ах, Михаил Францевич!" – вскинул руки Станиславский. "Да не тот – Владимир Ленин ! Михаил Францевич живой !!". "Господи, живой, Слава Богу, – застучал по дереву Станиславский...»
