25-летняя учительница французского языка превратилась в безнадежного должника. Из беды Марину выручил бывший парень, женившийся на другой, который для погашения кредита одолжил ей деньги, подаренные на свадьбу
Павел (имена действующих лиц изменены) ворвался в ее жизнь как герой мелодрамы. Шло «Евро-2012». Однажды вечером подвыпившие болельщики стали цепляться к Марине, одиноко стоявшей на автобусной остановке. Девушка тут же вызвала такси. «Пожалуйста, пришлите быстрее машину!» — умоляла она. Приехавший таксист разогнал хулиганов, усадил клиентку в машину и отвез домой. А на следующий день, раздобыв у диспетчера такси ее телефон, пригласил на свидание. «Я покажу вам старый город. Те места, где вы еще никогда не бывали. Меня, кстати, Пашей зовут...»
«Милиционер сказал Павлу: «Что-то мне ваше лицо знакомо. Мы нигде не пересекались?»
Марина с удовольствием выбиралась с Пашей на экскурсии по Киеву, хотя город знала хорошо: она проучилась здесь пять лет в институте, потом осталась работать, решив не возвращаться в родной Мариуполь. Прошло два месяца. Съездив однажды в Чехию по турпутевкам (каждый, кстати, платил за себя), молодые люди решили жить вместе.
— В Павле меня подкупали два качества: то, что он всегда был очень внимателен и ласков, и то, что сам всего добивался в жизни, — говорит Марина. — Как рассказывал Паша, он из Нежина. Отец работал в милиции, пил, а когда умер, Павел был вынужден бросить вуз в Киеве, где учился на юриста. Ведь надо было помогать маме и 18-летней сестре. По его словам, он ездил на заработки в Италию, работал в банке, потом устроился таксистом в Киеве.
Вскоре Павел предложил Марине переехать к нему. «У меня много знакомых милиционеров, помогли купить квартиру три года назад по дешевке», — похвастался он. Впрочем, в свою квартиру не повез, сказал, что сдал ее в аренду, и предложил пожить в арендованной комнате в квартире с хозяйкой.
— Павел любил, чтобы все было так, как он сказал, — вспоминает Марина. — Поначалу мне даже нравилось, что мужчина сам все решает. Пока не случилось одно происшествие, немного пошатнувшее мою веру в него.
Однажды Паша предложил покататься на велосипедах. Мы приехали на его машине к пункту проката, где он попросил взять велосипеды на мой паспорт. Его паспорта я никогда не видела, только копию.
Велосипеды, как выяснилось позже, мы взяли очень дорогие. Немного покатались, потом решили перекусить в кафе. Паша достал тросик с замком, принесенный из дома, пристегнул велосипеды и отдал мне ключик. Тогда я еще подумала: «Странно, почему он не положил велосипеды в багажник, в нашу машину, ведь она стояла неподалеку?» Когда вышли из кафе, увидели, что велосипеды... украли.
Мы написали заявление о краже. Помню, опер сказал Паше: «Что-то мне ваше лицо знакомо. Мы с вами нигде не пересекались?» Паша только пожал плечами. Когда вышли из Дарницкого райуправления, отшутился: «Наверное, я где-то с ним пил...»
В милицию меня вызывали несколько раз. Дергала и фирма проката, требуя вернуть деньги за велосипеды. Паша сказал: «Ходи в милицию сама. Учись бороться. Это школа жизни... Ты будешь последней дурой, если отдашь деньги за велосипеды. Ведь ты не виновата, что их украли». В общем, делал вид, что все это его не касается, хотя на велосипедах катались мы вдвоем.
И все-таки я «закрыла глаза» на эту историю. Наверное, потому, что боялась потерять Павла. Мы продолжали жить вместе на съемной квартире. Он таксовал: уезжал в 11 утра, приезжал в три ночи и сразу ложился спать. Рассказывал, что у него очень много связей. Однажды обмолвился, что есть знакомые в банке, и он готов помочь оформить молодежный кредит мне на квартиру. Первый взнос — 40 тысяч гривен. Я позвонила маме, но она удивилась: «Марина, если у него есть квартира и вы вдвоем уже там живете, почему он так беспокоится, чтобы купить тебе жилье? Да и нет у нас с папой таких денег».
Потом Паша краем уха услышал, как мама просила меня узнать, в какой институт в Киеве можно перевести мою сестру из мариупольского вуза. «Зачем тебе сестру переводить в Киев? — сказал Паша. — У меня есть знакомый в Ирпене, он отправляет молодежь учиться в Польшу. Обучение стоит всего три тысячи долларов». Я опять позвонила маме, но она сказала, что и эту сумму взять негде.
— Похоже, он все время искал варианты, как выманить у дочки деньги, — говорит Виктория, мама Марины. — По богатым женщинам не ходил: понимал, что там за подобные махинации и поплатиться можно. А здесь тихая, скромная, беззащитная девочка. Одна в Киеве, родители далеко, никто за ней не стоит. Конечно же, ей хочется стабильности, семьи и тепла, поэтому будет дорожить отношениями с мужчиной. В общем, жертва была им выбрана правильно.
— Как-то Паша сказал, что купил новую нерастаможенную машину, но ее арестовали на таможне, и теперь нужно заплатить восемь тысяч долларов, — вспоминает Марина. — И попросил меня оформить на себя кредит в банке, чтобы он мог забрать машину. Объяснил, что сам взять кредит не может, поскольку у него нет постоянного места работы и трудовой книжки. Мы сели в машину и объехали несколько банков. Зарплата в частной школе, где я преподаю французский, у меня небольшая — две с половиной тысячи гривен, но работа постоянная. Поэтому удалось получить кредит сразу в трех банках: «Юниверсале», «Платинуме» и «Русском стандарте». Все кредиты на общую сумму 35 тысяч гривен оформили буквально за четыре дня.
У Павла было две машины, на которых мы постоянно ездили, два гаража, своя квартира в Киеве. Я помогала ему, будучи твердо уверена, что деньги он отдаст. Поначалу так и было. В первый месяц Паша заплатил всем трем банкам взносы по кредиту. Это меня успокоило. Потом пришло сообщение от «Райффайзенбанка», куда я тоже обращалась раньше, что и они могут предоставить кредит в размере аж 28 тысяч гривен, поскольку я являюсь их постоянным клиентом. Я случайно открыла эсэмэску при Паше и прочла. Он ухватился за это предложение, и мы взяли кредит еще и в «Райффайзене».
Понимая, что теперь на мне висит огромная сумма, а расписку с Павла вроде бы брать неудобно, я попросила его оформить на меня машину. Но он сказал, что оформление стоит дорого, около восьми тысяч гривен, и перевел разговор на другую тему.
— Он хоть замуж выйти предлагал? Что такого может пообещать мужчина, чтобы женщина набрала столько кредитов?
— Замуж не звал. Правда, говорил, что любит. На людях иногда даже представлял женой. Как я теперь понимаю, это были крючочки, за которые он меня держал, чтобы не соскользнула.
«Мне было больно и страшно: «Как могла так по-глупому попасться? Сама виновата!»
— Паша взял эти деньги, но за машиной на таможню ехать почему-то не спешил, — продолжает Марина. — Объяснил, что у него что-то там не получается. Я стала говорить: «Давай погасим кредиты, вернем эти деньги», но Павел заявил: «Они уже вложены в другую машину. Да ты не волнуйся, я все отдам». В общей сумме мои кредиты насчитывали 63 тысячи гривен. Плюс проценты. Плюс долг за велосипеды — прокатная фирма оценила их по 2800 гривен каждый.
Через неделю, после того как я отдала ему последний «транш» — 28 тысяч гривен, Павел сообщил, что ему предложили работу в Африке водителем. Якобы обещали платить семь-восемь тысяч долларов в месяц. Сказал, что слетает туда на неделю узнать условия работы и вернется. Я расплакалась: «А как же мои кредиты?» Он успокоил: дескать, будет их погашать, как и обещал.
Паша улетел чартерным рейсом из Винницы 3 октября. А восьмого октября позвонил и... попросил выслать ему 250 долларов по «Вестерн юнион». Якобы не может выехать обратно. Я, дурочка, выслала, после чего он отключил все три своих мобильных телефона.
По коду, оставшемуся в мобильном, я определила, что любимый звонил из города Сусса. Это средиземноморское побережье Туниса. Говорят, прекрасный курорт...
— В конце октября дочь позвонила мне очень расстроенная. «Мама, Паша улетел в Африку и пропал. Наверное, с ним что-то случилось», — вспоминает Виктория. — Я говорю: «Езжай к нему домой, в Нежин, к маме. Может, ей что-то известно?» Дочка не знала адреса Пашиной мамы. Но вспомнила, что во время просмотра «Битвы экстрасенсов» Павел проговорился: «В этом доме живет моя мама». И назвал ее имя. Марина нашла тот выпуск передачи, узнала адрес дома и поехала в Нежин.
— Когда я позвонила в домофон, отозвалась какая-то девушка, — рассказывает Марина. — Я попросила позвать маму Паши. Девушка ответила, что ее нет. Я спросила у нее: «У тебя брат есть?» «Есть», — отвечает. «Он женат?» — «Да...» У меня внутри все оборвалось. Как вдруг девушка сказала: «Подождите, сейчас я позвоню маме... Мам, а где Паша? В Африке?» А потом мне в домофон: «Мама говорит, что Паша о вас рассказывал, и разрешила впустить». Когда я поднялась в квартиру, сестра Павла Надя сказала мне, что брат иногда звонит матери из Африки. «Так он женат?» — переспросила я. «Нет, я просто так сказала, мало ли кто приедет, будет его искать», — ответила сестра. «А что, многие уже приезжали?» — интересуюсь. «Да нет. Ты первая...» Она вроде бы как смутилась.
Девушки подружились. И даже стали переписываться в социальных сетях и перезваниваться. Надя сообщала, что новостей от Паши нет, а потом начала сбрасывать звонки, едва Марина пыталась выйти с ней на связь.
— Только тогда пришло понимание, что меня «кинули», — признается Марина. — Мне было очень больно и страшно. Как я могла так по-глупому попасться? Стыдно было даже рассказать кому-то об этом. Я перестала спать ночами. Хотелось покончить с собой. Останавливало только то, что у квартирной хозяйки весной умер сын, и, видя, как она переживает это горе, я поняла, что не могу так поступить со своими близкими. Я решила признаться родителям, что ради Павла влезла в долги.
— Когда дочка позвонила из Киева и сказала: «Мама, мне нужно срочно вам что-то сообщить», мне стало дурно от плохих предчувствий, — вспоминает Виктория. — На расспросы дочка не отвечала. А мы с отцом за ту ночь, пока она ехала домой, в Мариуполь, чуть не поседели. Чего только не передумали! Когда дочь переступила порог, на ней не было лица. «Ты беременн
