- И каков же наш новый план? – спросил Тёма Егора, ожидая, что умный чародей уже прикинул дальнейшие действия.
Ира пока что выглядела слишком напуганной, чтобы принимать решения, а вот вид черепа оставался неизменных, хотя, кто знает, что творилось в его голове.
- Для начала нужно опросить всех, кто здесь есть. Наверняка они знают, куда уплыли корабли. Как только у нас будет эта информация, мы сможем сделать следующий шаг, - рассуждал друид.
Тёма оглянулся, надеясь снова спросить тех же ребят, но их уже не было видно.
- Отлично, будем, значит, выискивать всех подряд и допрашивать, потому что делать нам больше ничего не остаётся, - сказал призрак с грустью в голосе.
- Так и сделаем. Это всё из-за меня, так что я и исправлю ситуацию! – вдруг проговорила Ира, должно быть, впервые признав свою вину.
Снова засунув череп в сумку, она устремилась туда, где её обоняние учуяло людей. Сначала вампирше попались два моряка. Потом старый охранник, поочерёдно три рабочих... Она металась, выискивая всё новых и новых людей, надеясь, что хоть кто-то знал что-то полезное.
- Он тоже ничего не знает! – недовольно прошипела Ирка, выйдя из каморки очередного портового трудяги, которому она переворошила мысли, как и остальным.
Никто не пострадал, зато их страх можно было учуять на расстоянии, упырица даже и не думала лишать их воспоминаний, как она пробиралась в их головы. Так что сразу после своих дел, она отпускала каждого, и они все, повторяя друг за другом, разбегались куда угодно, лишь бы подальше от этого места, где появилась нежить.
- Все они как сговорились, никто из них не знает, куда уплыли корабли, - поддержал её Егор.
- Может, им уже прочистили мозги до тебя, и они просто забыли? – предположил Артём.
- Маршрут неизвестен никому из тех, кто остался тут. Так и должно быть. На судах своя команда, только они знают подробности. Это не просто корабли. Маячки следования выключены, здесь что-то не чисто, будто мы имеем дело с крайне секретным грузом, - продолжал бормотать череп.
- Или это баржи-призраки, - сказал Тёма, подняв брови.
- Нужно искать дальше, не останавливаться, - куда-то направилась Ира, Тёма поплёлся за ней.
Недалеко от причала стояла местная кафешка, куда стекались все, распространяя слухи. Ухоженное с виду место, для рабочих даже более чем, а вот заказчики при деньгах вряд ли бы рискнули сунуться в такое заведение, боясь стать жертвой несварения.
Ирка вошла, сразу же приковав десятки любопытных взглядов. Молодая девушка в платье посреди ночи в порту без сопровождения. Она проследовала к свободному столику в середине зала. Сонный официант подошёл к ней, чтобы взять заказ. Демоница заказала только чашку кофе.
Теперь, когда она находилась тут, все разговоры оказались как на прослушке. Она слышала каждого, кто говорил: про неё, желая с ней "замутить", про гадких работадателей, про спор, про деньги, про вертолёты, которые улетели до отправления кораблей. Вот это уже было интересно.
Покинув свой столик, она направилась к тому, где даже не заметили её появления, продолжая обсуждать происходившее час назад в порту...
Это случилось 25 июня 2007 года. Дату помню хорошо, потому что накануне во всех школах Москвы был выпускной. В то время я жил возле Измайловского парка и на работу ходил пешком через дикую его часть больше похожую на лес.
Несмотря на ласковое солнце и утреннюю свежесть, пространство ещё гудело и вздрагивало после ночных прощаний половозрелых недорослей со своим затянувшимся детством. Я шёл по тропинке блаженно улыбаясь новому дню и строя планы о том, как вечером вернусь сюда с этюдником и встречу закат. Неожиданно из кустов вышел молодой мужчина, заботливо, но вместе с тем как-то брезгливо, ведший под руки женщину.
Мужчина был в спортивных трусах, майке и кроссовках. Помню, что на лице у него были усы совсем немодные для того времени. Благодаря усам и всему своему поджарому виду он был очень похож на персонажа из фильма «Гостья из будущего» — того самого, который обещал космическим пиратам никому не рассказывать «куда они понесли бесчувственного мальчика» и который чуть позже сдал их со всеми потрохами под воздействием миелофона. В руке он нёс чёрную дамскую сумочку (вполне презентабельную).
Женщина же составляла его полную противоположность. Несмотря на то, что она была совсем не стара и всей своей одеждой (явно обусловленной дресс-кодом) показывала принадлежность к вершинам среднего класса, смотреть на неё было просто страшно — волосы спутаны, лицо и тело покрыты иссиня-чёрными сгустками крови. Помню, что меня очень поразил тот факт, что кровь не запеклась, а висела желеобразной массой, как резиновые бутафорские сосульки.
На вопрос «Что случилось?», мыужчина ответил, что не знает. Он бегал, как обычно по утрам, и вдруг услышал стон в кустах. Вероятно, на женщину напали выпускники, которые гуляли в парке всю ночь. По нему было видно, что он очень спешит (скорее всего уже опаздывал на работу) и на мой вопрос «Нужна ли помощь?» он с радостью перепоручил мне женщину вместе с её сумочкой и побежал догонять свой день.
Мы побрели по тропинке к выходу на шоссе, где ловил мобильник.
На все мои попытки узнать, что же всё таки произошло женщина как заведённая бормотала, что ничего не помнит, родных, которые могли бы приехать и забрать у неё нет, но при этом постоянно просила позвонить какому-то Сергею. Из контекста я понял, что Сергей — это муж. Она явно была в шоке и страдала не столько от физической боли (казалось, что её она просто не чувствует), сколько от душевных страданий и потери памяти. Но было удивительно, что даже несмотря на потерю памяти, она помнила как зовут её саму, мужа и номер его телефона.
Все мои попытки дозвониться по этому номеру заканчивались длинными гудками — никто не подходил. Когда же я начал звонить в службу спасения, то столкнулся с ещё одной неожиданностью: в справочной мне сказали, что все операторы сейчас заняты, но я, если не хочу ждать, могу обратиться в платный отдел, где мой звонок примут без очереди.
До сих пор не понимаю, что это была за схема. Но делать было нечего и я позвонил в платный. Там мне очень вежливо и, как мне тогда показалось, очень долго (конечно, чтобы максимально продлить платные минуты) задавали всевозможные вопросы обо мне и о потерпевшей, и в итоге обещали прислать скорую и милицию.
Мы стали ждать. Время тянулось настолько же мучительно долго, насколько и мучительно бессмысленно. Я ничем не мог помочь несчастной: ни обработать раны, ни утешить, ни просто по человечески обнять. Всё что мог — добить зарядку своего мобильника в заведомо обречённых попытках дозвониться до Сергея. Так мы и сидели на траве под палящим солнцем, на всеобщем обозрении равнодушных автомобилей, обречённо ползущих мимо нас в пробке.
Минут через сорок приехала милиция. Меня очень удивило, что милицейских машин приехало не одна, а две и все сотрудники были при «калашах». Возглавлял их оперуполномоченный. Это был классический следователь с рыбьими глазами, бесцветными волосами, незапоминающимся лицом, одетый (как, вероятно, и полагается по уставу) в безликий серый костюм.
При всей хрестоматийности образа воспоминания о нём у меня остались сугубо положительные. Во-первых, при знакомстве он сразу подал мне руку (что автоматически вызвало уважение ко мне всей его вооружённой свиты). Во-вторых, в его глазах я прочитал нечто похожее на благодарность за то, что есть ещё неравнодушные граждане, которые вместе с ним разгребают наше общее человеческое дерьмо. Ну а в третьих, первый же вопрос показал в нём профессионала: «Где тот мужчина, который нашёл женщину?».
И тут моя вера в человечество зашаталась. Не может быть, чтобы этот «спортивный пиратский сообщник» был причиной плачевного состояния несчастной. Как минимум нелогично: зачем ему возиться с жертвой после всего, что он с ней гипотетически сделал, и почему она не выдала его ни в момент нашей встречи, ни после. На мою пылкую защиту следователь многозначительно промолчал и вместо ответа открыл сумочку потерпевшей. Кошелёк был на месте. Его содержимое, вроде, тоже. А вот паспорт заставил нас удивиться ещё раз.
Несмотря на то, что фотография совпала с потерпевшей, при вопросе следователя «Назовите полностью свою фамилию, имя и отчество», женщина назвала совсем другую фамилию. На развороте «дети» у неё были записаны совершеннолетняя дочь и малолетний сын. А в штампе с семейным положением инициалы имени мужа явно принадлежали не Сергею.
На вопрос почему в паспорте другая фамилия она не смогла дать никакого внятного ответа, и только как заведённая повторяла мантру «позвоните Сергею». По рации послали запрос.
Нужно ли говорить, что атмосфера накалялась — пятеро мужиков, склонившихся над измученной женщиной (трое из них с автоматами), пытаются добиться от несчастной хоть какого-то вразумительного ответа. Вероятно, чтобы довести напряжение до максимального пика, сигналя и сверкая как новогодняя ёлка, подъехала скорая.
Скорее всего она и послужила триггером — женщина запрокинулась навзничь и забилась в конвульсиях.
Эпилепсия.
Нам всё сразу стало ясно. Первый приступ случился с ней в парке по дороге на работу. Голову она разбила либо об асфальтовую дорожку, либо о камни возле. Именно после приступа её нашёл «пиратский сообщник» и передал мне.
Подошедший врач подтвердил диагноз. По базе пробили родных и при общении с дочерью выяснили, что у мамы, хоть редко, но, к сожалению, всё таки случаются подобные приступы. На вопрос же «Кто такой Сергей?» девушка в недоумении задумалась и, после небольшой паузы, сказала, что в ближайшем окружении мамы никаких Сергеев нет. Ну разве только бывший муж.
В этом городе живут замечательные люди. Некоторые из них — настоящие твари.
Странные дела творятся в Забытом городе: по радиоволнам приходит сигнал о помощи с противоположного берега Темного озера. Загадочная группа людей, которые называют себя Те, Кто Знает, попала в беду, и помочь им могут только Бром и другие Хранители Забытого города. Они отправляются на тайную базу Тех, Кто Знает, которая хранит секреты о монстрах, порожденных загадочным туманом. Заключительный рассказ из цикла «Тайны Забытого города».
Честер вскочил с кровати, когда раздался оглушительный выстрел. Сердце таранило грудь, и мысли путались в голове, но даже это не помешало Честеру сделать то, к чему он давно привык в Забытом городе: первым делом — схватиться за пистолет.
В следующую секунду, озаренную вспышкой молнии, Честер оценил ситуацию: на полу лежал раненый Кольт (судя по пятну крови, пуля попала ему в плечо), над ним склонился Бром, а в дверях комнаты стоял высокий человек в респираторе. В его руке еще дымилась винтовка с лазерным прицелом, и не было сомнений, что именно он стрелял в Кольта.
Заметив взгляд Честера, человек в респираторе выскочил из комнаты. Честер бросился вдогонку с фонариком в руке. Беглец оторвался метров на пятьдесят, убегая по длинному коридору, и Честеру пришлось как следует поднажать, чтобы сократить расстояние.
Коридор делал поворот налево. Стремительная пробежка — и Честер в мощном прыжке повалил убегавшего на пол. Винтовка выпала из его рук. Ублюдок попытался подняться, но Честер от души вмазал ему фонариком по голове, а затем, перевернув на животе и заведя за спину его руки, принялся застегивать наручники.
— Смотри! Смотри! — вдруг выкрикнул беглец: из-за респиратора его голос звучал приглушенно. — В конце коридора!
Честер рефлекторно метнул взгляд в направлении, о котором говорил задержанный беглец. На долю секунды он заметил тень, мелькнувшую вдали в тусклом свете фонарика, лежавшего на полу: блеснув гладкой, словно отполированной черной кожей, двухметровое — если не выше — существо исчезло за поворотом в конце коридора.
— Ты видел?! Видел?! — продолжал кричать человек в респираторе.
Да, он видел — но что именно, Честер сказать не мог. Все произошло слишком быстро, к тому же света фонарика не хватило, чтобы как следует рассмотреть монстра. Зато Честер знал теперь наверняка: здесь, в этом корпусе базы «Юдоль», совершенно точно скрывалась опасная тварь.
Честер рывком поднял человека в респираторе на ноги и, вмазав ему под дых для пущего усмирения, приставил пистолет к затылку.
Немного помедлив, пленник выполнил просьбу, и вскоре, поплутав по извилистому коридору, они вернулись в комнату, в которой расположились на ночь Хранители.
Бром был занят тем, что обматывал бинтом из походной аптечки рану на плече Кольта. Тот лежал на кровати с закрытыми глазами — похоже, снова в отключке.
Заметив вошедшего Честера, который держал на мушке пойманного беглеца, Бром тихо сказал:
— Пуля попала в плечо, пройдя на вылет. Крупные сосуды, похоже, не задеты. Кровотечение остановилось, но Кольт все равно вырубился. — Бром пристально посмотрел на человека в респираторе, который спокойно стоял рядом с Честером. — Если бы я вовремя не отпихнул Кольта, то выстрел разнес бы ему голову.
Толкнув пленника дулом пистолета в затылок, Честер приказал:
— Иди к окну, садись у батареи. И не вздумай что-нибудь выкинуть! — Продолжая держать человека в респираторе на прицеле, Честер обратился к Брому: — Прикрой меня, пока я буду пристегивать этого ублюдка.
Бром направил свой пистолет на пленника, который послушно сел возле батареи. Честер тем временем пристегнул его наручниками к трубе отопления.
— Теперь рассказывай, кто ты такой. — Честер возвышался над пленником.
Тот пожал плечами и, немного помедлив, спокойно ответил:
— Можете называть меня Чистильщиком.
Честер не удивился: в Забытом городе все уже давно использовали прозвища вместо настоящих имен — согласно поверьям, так можно было отвадить от себя монстров.
— Зачем ты хотел убить нашего друга? — Честер кивнул на Кольта, который по-прежнему в отключке лежал на кровати. — Говори, а не то я вышибу тебе мозги!
— Не думаю, что вы готовы это услышать. Знание убьет вас быстрее, чем монстры.
— Да неужели? — фыркнул Честер, едва сдерживая клокотавшую внутри ярость. — А как насчет этого?
Резким движением он сдернул респиратор с головы Чистильщика. Им оказался мужчина лет сорока с зачесанными назад светлыми волосами и серыми, глубоко посаженными глазами на широком, немного грубом лице.
— Может, так ты теперь заговоришь? — продолжал глумиться Честер. — Подышишь тем же воздухом, что и мы!
Невозмутимо улыбнувшись, Чистильщик демонстративно сделал глубокий вдох, а затем, медленно выдохнув, выдержал театральную паузу — и размеренно проговорил:
— Рано или поздно это должно было случиться.
Честер в отвращении покачал головой: поведение и слова Чистильщика действовали на нервы — не говоря уже о том, что этот ублюдок чуть не убил Кольта!
— Ты застрелил Тех, Кто Знает. — Честер впился взглядом в холодные, будто два кусочка льда, глаза пленника. — Зачем?
Помедлив с ответом, словно оценивая противника, Чистильщик наконец сказал:
— На базе «Юдоль» содержался сверхопасный объект, за которым велось круглосуточное наблюдение. Но этой твари удалось вырваться. В такой ситуации в мою задачу входит зачистка всего персонала базы — прежде, чем семена монстра распространились бы во внешний мир.
— Семена? — вмешался в разговор Бром: на его лице читалось явное удивление.
— Кодовое название объекта — «Сеятель», — пояснил Чистильщик, впервые за все время разговора пристально посмотрев на Брома. — Вырвавшись из резервуара, он напал на персонал базы. Они стали жертвами Сеятеля, и мне пришлось их убить. Но монстр до сих пор на свободе. Я выслеживал его, когда вы появились на базе. — Чистильщик посмотрел на Честера. — Ты ведь тоже его заметил.
— Я видел мельком темную фигуру. Монстр высотой около двух метров.
Словно подтверждая его слова, откуда-то из глубин коридора за стенами комнаты разнесся утробный животный рык вперемешку с оглушительным визгом — как будто этот чудовищный звук издавал невозможный гибрид льва и свиньи.
Сняв пистолет с предохранителя, Честер направился к выходу из комнаты.
— Оставайся здесь — присматривай за Кольтом и этим ублюдком, — сказал он Брому, кивнув на прикованного к батарее Чистильщика, — а я пойду на разведку. Пора уже покончить с этим, мать его, Сеятелем.
* * *
Когда Честер ушел, Бром убедился, что Кольт по-прежнему без сознания лежит на кровати: могучая грудь бородача вздымалась от тяжелого шумного дыхания, а на лбу снова выступила испарина.
— Я не думал, что ты когда-нибудь вернешься в город, Виктор.
Внезапные слова Чистильщика заставили Брома резко обернуться.
— Откуда вы знаете мое имя?
Чистильщик впился в него взглядом, как будто стремился досконально изучить каждую черточку на лице Хранителя. Бром вспомнил, как внимательно смотрел на него Чистильщик во время разговора с Честером, и задался вопросом: почему его персона вызывала такой интерес у этого человека?
— Город звал тебя, и ты пришел, — прозвучал в ответ спокойный голос Чистильщика. — Но ты до сих пор не понимаешь, что тебя держит на его улицах, в его домах. Почему ты здесь.
— И почему же?
Чистильщик с загадочным видом пожал плечами:
— Кое-что я могу тебе рассказать, но главный ответ ты найдешь за ромашковым полем.
Бром раздраженно фыркнул:
— Вам обязательно говорить загадками? Что все это значит?
Он подошел ближе, почти вплотную к Чистильщику. Внутри клокотали гнев и желание отомстить этому ублюдку за хладнокровный выстрел в Кольта. Но стоило Брому встретиться с глазами Чистильщика, как ярость вдруг стихла. Пленник смотрел на него снизу вверх. Во взгляде читалось вовсе не презрение или ненависть, чего можно было ожидать от человека в его положении, а странная обескураживающая теплота: так смотрят обычно на близких людей, которых не видели много лет.
— Что ты хочешь узнать? — Чистильщик откинулся спиной на батарею, принимая удобную позу: очевидно, предстоял долгий разговор.
Раз так, то нужно воспользоваться ситуацией: Бром присел на корточки напротив Чистильщика и, сцепившись с ним взглядом, спросил:
— Вы один из Тех, Кто Знает?
Собеседник неопределенно повел плечами, и Бром задал вопрос по-другому:
— Кто вы?
Чистильщик пожевал губу прежде, чем ответить:
— Мы наблюдаем за городом после того, как там появились монстры. Обеспечиваем жителей всем необходимым.
— Но для чего? — Бром внимательно оценивал реакцию Чистильщика на его слова, и когда у того едва заметно дернулся мускул на щеке, продолжил с нажимом: — Почему вы скрываете от всего мира Забытый город, но при этом поддерживаете его существование?
Чистильщик медлил с ответом: это было заметно по тому, как напряглись желваки на грубом лице, а губы сомкнулись в тонкую нить. Наконец он проговорил:
— Потому что жители города — отличный корм.
Бром чуть не поперхнулся от возмущения:
— Корм для монстров?!
Чистильщик кивнул.
— То есть, вы намеренно не эвакуируете население, чтобы твари могли беспрепятственно нападать на людей? Но для чего вам это?
Во взгляде пленника промелькнуло искреннее сожаление — лишь на мгновение, но Бром его заметил. Затем Чистильщик ответил:
— Все ради крови богов.
— Что? — Бром уже не пытался скрыть удивление. — Какая еще к черту «кровь богов»?!
— Ихор. Так древние греки называли кровь богов. И точно так же ученые назвали особое вещество в крови монстров.
— Те, Кто Знает держали на базе Сеятеля, чтобы добывать ихор из его крови? — догадался Бром, вспомнив прозрачные цистерны с густой жидкостью черного цвета.
Чистильщик устало смежил веки:
— «Юдоль» — лишь одна из баз, расположенных в окрестностях Забытого города. На каждой из них содержатся твари, кровь которых служит источником ихора.
— Но для чего он нужен?
Лицо Чистильщика исказилось, будто он испытывал внутреннее отвращение, терзавшее его в глубине души:
— В каждой стране, в любые времена и при любых режимах, есть избранные люди, которые обладают всем: деньгами, властью, ресурсами. В конечном итоге им доступны все блага, кроме одного единственного.
Чистильщик выжидающе посмотрел на Брома, и тот без дальнейших пояснений понял, к чему клонил пленник:
— Бессмертие, — глухо выпалил Бром. — Могущественным людям доступно все, кроме бессмертия.
Чистильщик кивнул, улыбнувшись краешком губ: он явно был доволен тем, как быстро соображал Бром.
— Ученые выяснили, что ихор продлевает жизнь. Но цена слишком высока.
Бром прикрыл глаза, стараясь унять охватившую его дрожь: еще чуть-чуть, и чудовищные откровения пленника могли вызвать у него тошноту.
— Монстры должны питаться, чтобы в их организме вырабатывался ихор, — продолжал тем временем Чистильщик. — Питаться людьми. Вот, почему Те, Кто Знает поддерживают существование Забытого города: его жители служат кормом для монстров.
— Почему вы об этом рассказали?
— Просто ты мне… нравишься, — с неожиданной искренностью признался Чистильщик. — И я мог бы поведать еще больше, если ты меня отпустишь.
Он демонстративно постучал цепочкой от наручников по металлической трубе, к которой был прикован.
— Нашли дурака! — осклабился Бром. — Вы чуть не убили нашего друга, и теперь хотите, чтобы я вот так просто вас отпустил, поверив сказкам про чудодейственную кровь богов?
— Боюсь, что он больше вам не друг. И уже не человек. — Оценив замешательство Брома, Чистильщик терпеливо разъяснил: — Сеятель нападает особым образом: своим длинным и острым, как штык, языком он прокалывает череп человека через нёбо, после чего «подсаживает» в голову жертвы свое «семя» — крошечную личинку-нейрофага. Вырастая в течение нескольких часов, личинка пожирает изнутри мозг, постепенно заменяя собою всю нервную систему. В конце концов нейрофаг полностью подчиняет себе человека, превращая его в послушную оболочку. Именно это произошло на базе не только с Теми, Кто Знает, но и с Кольтом: Сеятель напал на него возле грузовика, когда вы с Честером пошли на разведку.
Жуткое понимание ледяной водой окатило Брома:
— Та субстанция, которую мы видели возле трупов...
— Не что иное, как выблеванные мозги, — подтвердил догадку Чистильщик.
Бром покачал головой, сглотнув вязкий ком в горле:
— В такое трудно поверить — даже после всего, что я видел в Забытом городе.
— Тогда обернись, — ухмыльнулся Чистильщик.
Бром мгновенно последовал совету — и в ужасе замер, когда увидел, что Кольт исчез с кровати, на которой лежал все это время. Бром судорожно обвел фонариком комнату: в темном помещении не было никого, кроме него и Чистильщика!
— Куда он делся?! — Бром вскочил на ноги, продолжая рыскать лучом света по темным закуткам: ни следа Кольта. — Он же был ранен! Лежал без сознания!
— Теперь его телом управляет нейрофаг. — Чистильщик с безразличным спокойствием пожал плечами, а затем, прищурившись, посмотрел на Брома, как только луч фонарика остановился на его лице. — Гораздо интереснее другое: который час?
Странная манера Чистильщика говорить фразы невпопад окончательно добила Брома. Он вспыхнул:
— Который час?! Это все, что вас сейчас волнует?! — Пристальный прищур Чистильщика заставил его успокоиться. Взглянув на наручные часы, Бром недовольно буркнул: — Без пяти минут полночь.
Чистильщик развел в стороны руки, насколько позволяли это сделать наручники, — и спокойно сказал:
— Значит, осталось не так уж много времени прежде, чем мы умрем.
* * *
Честер с пистолетом наизготове продвигался по темному коридору, подсвечивая путь фонариком. С того момента, как он вышел из комнаты, рык монстра раздался дважды — отдаленно, из самых глубин здания, и теперь именно туда — на звук — направлялся Честер, словно охотник, преследующий добычу.
За долгие годы жизни в Забытом городе он привык действовать именно так: если не хочешь стать жертвой монстра, следует найти и убить его первым!
Рык твари прозвучал снова — совсем близко, за распахнутой дверью в конце коридора. Честер осторожно подошел ближе. Из помещения, куда вела дверь, доносились раскаты грома и вспыхивали отсветы молний: значит, внутри комнаты были окна. Отлично: можно обойтись без фонарика, чтобы лишний раз не привлекать внимание твари.
Честер обхватил покрепче рукоятку пистолета и проскользнул в помещение.
Вспышек молний за широкими окнами хватило для того, чтобы мгновенно оценить обстановку внутри: просторная длинная комната, ряды столов со стульями, в дальнем конце — буфет с витриной и прилавком, заставленным стопками подносов и тарелок. Ясно: столовая. Много лет назад здесь питались пациенты психиатрической лечебницы, а в последние годы — персонал базы «Юдоль».
Когда очередная молния озарила пространство, Честер увидел, как метрах в десяти от него из-за стола медленно поднимается темная фигура.
Сеятель.
Тварь напоминала гигантскую змею, почти достигавшую потолка по мере того, как она выпрямлялась. Массивное тело с черной блестящей чешуей венчала вытянутая бугристая голова с желтыми глазами, обрамленная, словно ожерельем, уродливыми длинными выростами. Честер сразу же вспомнил картинку из книги, которую читал в детстве. Она называлась «Мифы и легенды народов мира», и маленькому Честеру нравилось разглядывать иллюстрации, на которых были изображены мифические твари наподобие Горгоны Медузы или василиска.
Одно из существ особенно запомнилось Честеру: Кукулькан, он же — «пернатый змей» из мифологии майя. Будучи ребенком, Честер мог часами разглядывать рисунок древнего существа, представлявшего собой гигантскую змею с ощеренной головой, обрамленной перьями.
Тварь, которая теперь поднималась перед Честером во вспышках молний, напоминала ожившую иллюстрацию из детской книжки — правда, куда более уродливую и жуткую на вид.
Честер нацелил пистолет на Сеятеля — и открыл по нему огонь. Истошно взвизгнув, монстр стремительно скрылся во мраке: молнии перестали сверкать, и в столовой воцарилась кромешная темнота.
Честер задержал дыхание, напряженно прислушиваясь к малейшим звукам. Тварь наверняка затаилась где-то рядом. Возможно, удалось ее ранить, но Честер сомневался: слишком быстро Сеятель скрылся от выстрелов.
Честер включил фонарик — и судорожно отпрянул, когда прямо перед ним в конусе света возник Кольт. Указательный палец дернулся на спусковом крючке, но вовремя остановился: еще мгновение, и Честер мог выстрелить в старого друга. Кольт, пошатываясь, стоял в метре от него и смотрел исподлобья странным, затуманенным взглядом.
— Кольт, я тебя чуть не убил! — прошептал Честер. — Что ты здесь делаешь?
— Хочу... помочь, — как-то невнятно, словно не своим голосом, пробормотал здоровяк.
Честер хотел было сказать, что помощь ему не требуется: он сам вполне неплохо справлялся с тем, чтобы выследить и уничтожить тварь, которая по-прежнему пряталась где-то здесь, в столовой.
Словно подтверждая мысли Честера, в дальнем конце комнаты раздался оглушительный грохот — на пол упали кастрюли и тарелки.
Честер нацелил пистолет и луч фонарика в сторону буфета. Так и есть: в дальний угол столовой, расположенный за прилавком с посудой, забился Сеятель. Тяжело хрипя, змей-переросток свернулся в клубок, и по его черной чешуе на пол стекала такая же черная, густая кровь, похожая на деготь.
Оставалось только добить монстра парой выстрелов в уродливую пернатую голову.
Честер собирался нажать на спусковой крючок, как вдруг Кольт выбил из руки пистолет, а затем со звериным рыком и перекошенным от ярости лицом повалил его на пол.
Честер был ошеломлен поступком друга, и этого секундного замешательства хватило Кольту, чтобы полностью его обездвижить. Хранители не зря называли Кольта великаном: он был поистине здоровым мужиком. Вот и сейчас он всем своим стокилограммовым весом навалился на распластанного Честера и, придавив его руки к полу, приблизил обезумевшее оскаленное лицо.
Честер с ужасом наблюдал, как из раскрытого рта Кольта выползает змея. Черное тело маслянисто блестело во всполохах молний. Ощеренная голова монстра была обрамлена кожистыми выростами, которые напоминали ожерелье из перьев птицы.
Еще мгновение — и тварь, раскрыв клыкастую пасть, могла впиться прямо в лицо Честера, но вдруг прогремел выстрел, и голова Кольта — вместе с обитавшим внутри монстром — разлетелась на куски, забрызгав Честера кровью.
Он отбросил тело Кольта в сторону, вскочил на ноги. В дверях столовой, светя фонариком, стоял Бром с нацеленным пистолетом в руке. Он перевел его немного в сторону, правее Честера, и сделал еще три выстрела. Честер обернулся, чтобы убедиться: Сеятель, забившийся в угол столовой, теперь был мертв. Доказательством служили разнесенная в клочья голова, а также ошметки мозгов и пятна черной крови на стене.
— Нужно срочно уходить! — Отчаянный крик Брома заставил Честера вздрогнуть. — Здание заминировано!
Долго упрашивать Честера не пришлось: он рванул следом за напарником по коридору. Они выскочили на улицу и едва успели добежать до стоянки с грузовиками, как вдруг за спиной раздался чудовищный грохот. Спустя мгновение упругая волна жара сбила их с ног, повалив на мокрый асфальт.
Честер приподнялся, оглянулся: словно в замедленной съемке, корпуса «Юдоли» один за другим взлетали на воздух. К темному небу, расчерченному всполохами молний, возносились гигантские клубы огня и дыма, а к раскатам грома присоединился оглушительный грохот взрывов.
Честер перевел взгляд на Брома: тот лежал рядом, завороженно наблюдая за тем, как огонь пожирает старинные здания.
Еще мгновение — и в стороны полетели обломки, падая возле Честера и Брома.
Они вскочили на ноги и, больше не оглядываясь, побежали к дороге, которая вела обратно на берег озера.
* * *
Утром Хранители снова собрались в читальном зале Библиотеки. Бром обвел взглядом друзей: на своих привычных местах за столами сидели Честер, Бульдозер и Гаррота. Кольта с ними больше не было...
— Чистильщик остался жив? — после долгой паузы спросил Бульдозер, когда Честер и Бром, перебивая друг друга, сумбурно рассказали о событиях на базе «Юдоль». Они вернулись в Забытый город ранним утром, когда шторм на озере стих, и сразу же направились в штаб Хранителей.
Бром пожал плечами:
— Я не знаю. Чистильщик предупредил меня, что база была заминирована: в том случае, если ему не удастся ликвидировать Сеятеля к полуночи, то «Юдоль» должна взорваться. — Он на мгновение замялся, но затем продолжил увереннее: — Что-то во взгляде Чистильщика заставило меня поверить его словам. Я расстегнул наручники и побежал искать Честера. Остальное вы знаете.
Кивнув, Честер добавил:
— Даже если этот ублюдок не взорвался к чертям собачьим вместе с «Юдолью», то он в любом случае надышался нашим воздухом, а это значит, что скоро он потеряет память, если вернется во внешний мир.
— Либо же, чтобы избежать потери памяти, спрячется в городе, — резонно заметила Гаррота: под ее заплаканными глазами пролегли глубокие тени, которые лучше всяких слов говорили о том, что ночь у нее была бессонной, а утро — наполненным скорбью по погибшему Кольту, ее напарнику.
Бульдозер шумно вздохнул и, сцепив мощные ладони, положил их на стол, тем самым символично давая понять, что пора подводить итоги.
— Мы потеряли товарища, — сказал Бульдозер: его голос — обычно твердый и громкий — едва заметно дрогнул. Затем он продолжил, переведя взгляд на Брома: — Взамен мы обрели знание благодаря тому, что рассказал Чистильщик. Теперь мы понимаем, почему наш город так важен для Тех, Кто Знает. Почему они хранят секрет о его существовании. Но можем ли мы быть уверены, что Чистильщик сообщил правду? — Бульдозер обвел взглядом Честера и Гарроту, но они не нашлись, что ответить. Глаза Бульдозера вновь впились в Брома: — Есть еще пара вопросов, которые не дают мне покоя. Откуда Чистильщик знал твое имя? И почему он поведал обо всем именно тебе?
Бром с трудом выдержал взгляд шефа, но ничего не сказал.
* * *
Когда они вышли из библиотеки, Честер спросил у Брома, остановившись возле своей машины:
— Тебя подвезти?
Бром посмотрел на небо. Сощурился от солнечного света, который пробивался сквозь мутную пелену облаков. В воздухе пахло озоном. По безлюдной улице привычно стелилась туманная дымка.
Бром покачал головой:
— Хочу прогуляться.
Честер понимающе кивнул. Улыбнулся:
— Будь осторожен, Бром. За время знакомства с тобой я понял главное: ты любишь влипать в неприятности.
Бром ухмыльнулся в ответ, развел руками:
— Хорошо, что мне повезло с напарником.
Он махнул Честеру на прощание рукой, когда тот сел за руль машины и уехал прочь — скорее всего, колесить по городу в поисках очередного монстра, скрывающегося за пеленой тумана…
Бром спустился по ступенькам на мостовую и зашагал по безлюдной улице, которая вела к его дому, но затем резко остановился.
Вместо того, чтобы вернуться к себе домой, Бром пришел в квартиру, которая когда-то давно принадлежала его матери. Двухкомнатная конура располагалась в заброшенной шестиэтажной «панельке» на окраине города, где месяц назад на Брома и Честера напал монстр, обитавший внутри ребенка. Сейчас Брому казалось, что события того дня произошли в далеком прошлом: время в Забытом городе словно текло медленнее, чем во внешнем мире.
Бром огляделся, рассматривая скудное убранство комнаты, где прошло его раннее детство, о котором он ничего не помнил. С момента последнего визита мало что изменилось: все те же выцветшие обои с изображением мультяшных зверят — и детская кроватка в углу, над которой на стене висела картина в рамке.
К ней и направился Бром, чтобы подтвердить свою догадку.
В голове повторялись слова Чистильщика: «Кое-что я могу тебе рассказать, но главный ответ ты найдешь за ромашковым полем».
Бром снял картину со стены, чтобы внимательно рассмотреть корявый рисунок, сделанный неумелой детской рукой — без всяких сомнений, авторство принадлежало самому Брому, когда тот был еще совсем маленьким.
Рисунок изображал семью — маму, папу и мальчика между ними. Держась за руки, семейство с улыбками до ушей на круглых лицах стояло посреди ромашкового поля, над которым в синем небе сияло солнце — желтый круг с кривыми лучами.
«Главный ответ ты найдешь за ромашковым полем», — вновь всплыл в памяти голос Чистильщика.
Взгляд Брома метался по рисунку, стараясь разглядеть какую-нибудь необычную деталь. Присмотревшись, он увидел: на фоне синего неба едва заметно проступали повторяющиеся слова: «KONIKA».
Он вспомнил широко известную в девяностые годы марку фотопленки.
Теперь не было сомнений: будучи ребенком, он нарисовал картину на обороте фотоснимка!
Бром торопливо вытащил рисунок из рамки, перевернул его.
Так и есть: на обратной стороне оказалась фотография.
На цветном снимке повторялся сюжет детского рисунка, вот только запечатленные люди были вполне реальными.
Посреди ромашкового поля стоял маленький смеющийся мальчик в футболке и шортах (Бром узнал себя в детстве). Его держали за руки двое взрослых: еще юная, радостная мама в легком платье (Бром и не думал, что когда-то она могла быть такой счастливой) — и высокий мужчина лет сорока в джинсах и рубашке-поло.
Он смотрел с фотографии прищуренными от солнца глазами, на губах играла легкая улыбка.
Бром уже видел этот взгляд и эту улыбку. Черты лица он тоже узнал, ведь они не изменились за прошедшие тридцать лет: мужчина совсем не постарел с того дня, когда была сделана фотография.
На снимке вместе с маленьким Бромом и его молодой мамой был запечатлен человек, который прошлой ночью представился как Чистильщик.
Человек, который поведал главную тайну Забытого города — и исчез сразу же после того, как Бром освободил его от наручников.
Он мог погибнуть в огне во время взрыва, а мог остаться живым.
Человек, о котором никогда не рассказывала мать.
Человек, которого Бром не помнил.
Его отец.
* * *
Спасибо, что прочитали) На этом цикл «Тайны Забытого города» можно считать завершенным) Группа ВК с моими рассказами: https://vk.com/anordibooks Подписывайтесь, чтобы не пропустить другие рассказы!
В этом городе живут замечательные люди. Некоторые из них — настоящие твари.
Странные дела творятся в Забытом городе: по радиоволнам приходит сигнал о помощи с противоположного берега Темного озера. Загадочная группа людей, которые называют себя Те, Кто Знает, попала в беду, и помочь им могут только Бром и другие Хранители Забытого города. Они отправляются на тайную базу Тех, Кто Знает, которая хранит секреты о монстрах, порожденных загадочным туманом.
Холодным ранним утром Бром направился в городскую библиотеку, где располагался штаб Хранителей. Туман окутывал улицы, придавая городу зловещий и таинственный вид. В воздухе витал запах сырости и прелых листьев, а редкие прохожие спешили укрыться от пронизывающего ветра. Бром возвращался к работе спустя три недели после того, как получил ранение — если можно назвать «ранением» ситуацию, при которой в его живот проникла мерзкая тварь, похожая на огромного червя. Впрочем, монстра удалось вытащить, а рана постепенно затянулась, хотя порой, когда Бром нагибался, внутренности еще немного болели.
Войдя в библиотеку, он ощутил знакомый запах старых книг и пыльных полок. Тишину, царившую в помещении, нарушали приглушенные голоса. Честер, Бульдозер, Гаррота и Кольт уже находились в читальном зале, рассевшись за столами.
— Мы как раз тебя ждали, — вместо приветствия прогремел Бульдозер.
Несколько лет назад старший Хранитель лишился ног в схватке с монстром и теперь передвигался на инвалидной коляске. Впрочем, его могучий торс и накаченные руки по-прежнему внушали трепет, как и суровое, будто высеченное из гранита лицо с седой шевелюрой. Бульдозер был живым воплощением силы и решимости, и его присутствие всегда придавало уверенности всей команде.
Бром устроился за своим столом, коротко кивнув коллегам. Честер одарил его фирменной издевательской ухмылкой:
— С возвращением, напарничек. Извини, что не встречаем с тортиком. У нас тут экстренное совещание. Ждали тебя, чтобы все обсудить.
Честер явно хотел добавить что-то еще, но осекся под строгим взглядом Бульдозера. Только сейчас Бром заметил, что на столе шефа кроме книг возвышалась старая портативная радиостанция. Раньше Бром видел ее в кабинете Бульдозера, но теперь по какой-то непонятной причине он водрузил ее на стол в читальном зале, где обычно по утрам проходили собрания Хранителей.
— Что случилось? — спросил Бром, слегка разочарованный тем, что никто из коллег даже не поинтересовался его самочувствием.
Впрочем, судя по их озадаченным лицам, наверняка произошло нечто из ряда вон выходящее. Другого объяснения странному поведению Хранителей Бром найти не мог.
— Сегодня в половину четвертого ночи меня разбудил сигнал о помощи, который приняла наша радиостанция, — сообщил Бульдозер.
Бром знал: шеф оставался ночевать в своем кабинете, но кто бы мог подумать, что все это время он держал включенной радиостанцию.
— Сигнал отрывочный и со множеством помех, но, тем не менее, разобрать слова можно, — продолжил Бульдозер.
Он нажал кнопку, и из динамика раздался взволнованный мужской голос, прерываемый статическим шумом:
— На помощь! Он вырвался! Юдоль! Юдоль!
Бром непроизвольно поежился: ужас в голосе неизвестного мужчины словно передался ему по радиоволнам. Он заметил, как Честер удивленно переглянулся с Гарротой и Кольтом. Выражение лица Бульдозера оставалось сосредоточенным и напряженным.
— Что за «юдоль»? — спросил Бром, когда пауза слишком затянулась.
— Так называется заброшенная психиатрическая больница на другом берегу Темного озера, — с мрачным видом пояснил Честер. — Оттуда раз в месяц в Забытый город приходит баржа с продуктами. — Честер поймал внимательный взгляд Бульдозера, словно спрашивая разрешения на продолжение рассказа. Когда шеф едва заметно кивнул, Честер добавил: — Мы давно подозревали, что «Юдоль» служит базой Тех, Кто Знает.
Однажды Бром уже слышал от Честера об этих таинственных людях, но тогда напарник не удосужился сообщить дополнительную информацию, поэтому Бульдозеру пришлось подробно объяснить:
— Так мы называем таинственную группу людей, которые снабжают Забытый город после появления тумана и монстров. Наши жители худо-бедно способны прокормить себя сами: ты уже знаешь, что в окрестностях есть животноводческие и сельскохозяйственные фермы. Пусть и захудалые, но продуктов нам хватает, все-таки в городе осталось не так много жителей. Но мы не можем достать топливо, мазут, промышленные товары и прочие вещи, без которых город и его жители не смогут существовать. А еще — консервы, сигареты, лекарства. Все это привозят на баржах Те, Кто Знает.
— Кто они? — спросил Бром.
Честер развел руками:
— Мы понятия не имеем. Они скрываются от нас. Наши люди приплывают к противоположному берегу на самоходной барже, забирают груз с безлюдного пляжа и отправляются обратно в Забытый город. Никто не видел Тех, Кто Знает.
— Очевидно, что теперь им нужна помощь. — Бульдозер обвел суровым взглядом своих подчиненных. — Из-за радиопомех, создаваемых туманом, сигнал из «Юдоли» не может пробиться во внешний мир, его услышали только мы. И только мы способны помочь Тем, Кто Знает.
* * *
Рассекая тяжелые бурные волны, моторная лодка под управлением Кольта двигалась к противоположному берегу Темного озера, скрытому пеленой густого тумана. Вода вокруг лодки была темной, словно чернила, и каждый удар волн о борт отзывался глухим грохотом. Лодка с трудом пробивалась сквозь сопротивление стихии, но Кольт уверенно держал руль, его лицо оставалось сосредоточенным и спокойным.
Бром сидел рядом с Честером, наблюдая за тем, как тот, несмотря на брызги в лицо и порывы ветра, с невозмутимым видом продолжал курить. Дым от сигареты быстро растворялся в сыром воздухе. Взгляд Честера был прикован к горизонту, где туман скрывал берег, к которому они направлялись.
За спиной Честера, на востоке, небо темнело тучами, и в этой черноте сверкали молнии. Каждая вспышка освещала мрачный пейзаж, придавая ему зловещий вид. Гром, следовавший за молниями, казался отдаленным, но его раскаты всякий раз напоминали о надвигающейся буре. Ветер усиливался, поднимая волны все выше. Бром почувствовал, как холодные порывы пронизывают его до костей, и плотнее закутался в свою куртку.
— Как думаешь, что нас ждет на том берегу? — спросил Бром, пытаясь перекричать шум ветра и волн.
Честер, не отрывая взгляда от горизонта, лишь пожал плечами.
— Какое-то дерьмо, — ответил он, выпуская очередное облако дыма. — По-другому быть не может.
Бром кивнул с нервной улыбкой, стараясь успокоить свои мысли. Впереди их ждала какая-то опасность, но за пару месяцев, проведенных в Забытом городе, он понял главное: в случае чего Честер и Кольт всегда придут ему на помощь. Как и Бульдозер с Гарротой, которые остались в штаб-квартире Хранителей, чтобы находиться на связи со своими друзьями.
— Шторм грядет, — сказал Честер, будто прочитав тревожные мысли напарника.
Когда они причалили к берегу, их встретил мир, погруженный в глубокий летаргический сон. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь плеском волн. Туман окутывал песчаный пляж, старательно скрывая от любопытных глаз все секреты и тайны этого Богом забытого места. Казалось, будто сама природа затаила дыхание, боясь нарушить покой безмолвного царства.
Выйдя на берег, Бром почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Он ощущал странное волнение и тревогу, нутром предчувствуя что-то зловещее и опасное. Взгляд упал на несколько навесов, установленных неподалеку, у самой границы с лесом. Под ними возвышались массивные деревянные ящики, которые напоминали гробы в ожидании своей очереди на захоронение. Их присутствие добавляло мрачности и без того угрюмому пейзажу.
— В таких ящиках Те, Кто Знает отправляют в город необходимые вещи, — пояснил Кольт, заметив недоумение Брома. — Очевидно, их готовили к погрузке на баржу.
Честер подошел к одному из ящиков и открыл его. Бром встал рядом, рассматривая содержимое. Внутри обнаружилось множество консервов, упаковки лекарств, бутылки со спиртным и коробки сигарет. Честер довольно ухмыльнулся, вытащив блок своих любимых «Честерфилд».
— Хоть что-то хорошее, — отметил он, распихивая по карманам куртки сигаретные пачки.
Бром, несмотря на напряженную обстановку, не смог удержаться от улыбки: в этом мрачном месте только сигареты могли поднять настроение Честеру.
— Не увлекайся, — нахмурившись, сказал ему Кольт. — Нужно идти к «Юдоли».
Честер кивнул, убирая последнюю пачку сигарет в карман своей куртки. Он закрыл ящик и огляделся вокруг, словно пытаясь уловить что-то невидимое.
Накинув капюшон на голову, Кольт уже направился к густым зарослям на берегу. Его фигура, могучая и внушительная, выделялась на фоне туманного пейзажа. С рюкзаком на широких плечах, со спины он напоминал великана, готового к любым испытаниям.
Молча переглянувшись, Бром и Честер последовали за ним. Ветви кустарников цеплялись за одежду. Лес казался живым, дышащим, и каждый шорох заставлял их настораживаться. Честер с сигаретой в зубах шел рядом с Бромом. Несмотря на свою привычную невозмутимость, он тоже явно был настороже.
Тропинка в зарослях казалась бесконечной. Она петляла и извивалась, будто змея, уводя все дальше вглубь леса. Небо совсем потемнело, и еще сильнее заморосил дождь — предвестник скорой бури.
Кольт, не сбавляя темпа, уверенно прокладывал путь сквозь заросли. Бром и Честер старались не отставать, следуя за ним по пятам. Лес, казалось, затаил дыхание, наблюдая за продвижением Хранителей. Бром чувствовал, как холод проникает под кожу, будто желая раствориться в крови, превратить ее в лед. Но вот, наконец, они вышли на грунтовую дорогу.
Спустя двести метров перед ними возник комплекс зданий, который когда-то был психиатрической больницей с красивым, но печальным названием — «Юдоль», о чем сообщала чуть покосившаяся вывеска над коваными воротами.
К удивлению Брома, территория бывшей лечебницы оказалась вполне ухоженной. Трехэтажные корпуса, хоть и выглядели обветшалыми, тем не менее поддерживались в приличном состоянии. Кто-то явно заботился о том, чтобы постройки не превратились в руины.
Перед зданиями раскинулась просторная заасфальтированная площадка, на которой в несколько рядов мокло под дождем около дюжины современных грузовиков.
Судя по всему, совсем недавно в этом месте кипела жизнь, но теперь оно представлялось покинутым — по крайней мере, на первый взгляд. Бром огляделся, пытаясь уловить хоть какой-то признак движения или звука, но вокруг царила мертвая тишина. Лишь капли дождя, падавшие в лужи на асфальте, и порывы ветра нарушали безмолвие.
— Так себе местечко, — тихо произнес Бром.
Честер кивнул, внимательно осматривая окрестности. Кольт, держа руку на рукоятке пистолета, был готов к любым неожиданностям. Бром почувствовал, как его тревога усиливается. Взяв себя в руки, он последовал за своими товарищами, которые направились вглубь территории «Юдоли», стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Проходя мимо одного из грузовиков, Бром резко остановился, когда увидел возле него три тела, едва сокрытых пеленой тумана. Раскинув в стороны руки и ноги, мужчины, словно внезапно чем-то поверженные, лежали на спинах, устремив в пустоту безжизненные взгляды. Лица мертвецов наполовину скрывали черные респираторы с большими круглыми фильтрами, а одеты они были в некое подобие униформы — темно-серые брюки, куртки, кожаные ботинки с высокими голенищами. В руках они сжимали пистолеты.
— Бульдозер, у нас здесь три трупа, — сообщил в рацию Честер, разглядывая вместе с Кольтом мертвецов на мокром асфальте. — Те, Кто Знает. Лежат возле брошенных грузовиков. Одеты в униформу. Больше никого здесь не видно. Территория «Юдоли» выглядит так, как будто персонал спешно ее покинул. Но вот этим бедолагам явно не повезло.
— Есть что-нибудь странное? — раздался из рации искаженный помехами голос Бульдозера.
Честер присел возле трупов:
— Погибшие носили респираторы с фильтрами. Интересно, для чего?
— Возможно, это средство защиты от воздействия тумана, — прозвучал из рации голос Бульдозера. — Мы давно предполагали, что вдыхание дыма из проломов в земле вызывает потерю памяти у людей, покидающих пределы Забытого города. Те, Кто Знает носят респираторы, чтобы избежать токсического действия тумана. — Бульдозер на мгновение замолчал, словно что-то обдумывая, а затем добавил тихим голосом, едва различимым сквозь шум помех: — Будьте максимально осторожны. В случае малейшей опасности немедленно свяжитесь со мной или Гарротой: мы будем дежурить возле радиостанции. Фиксируйте все, что увидите в «Юдоли». Конец связи.
Просьба шефа не удивила Брома: он уже знал, что Бульдозер не только руководил Хранителями, но и вел хронику событий, происходивших в Забытом городе с того момента, как его окутал туман из проломов в земле, откуда явились жуткие чудовища.
Кольт тем временем уже достал из рюкзака старый пленочный фотоаппарат (цифровой техники в городе практически не было) и принялся фотографировать трупы возле грузовика.
— Ты пока поснимай здесь, а мы с Бромом посмотрим, что там внутри, — сказал Честер.
Он направился к ближайшему корпусу — старому трехэтажному зданию, судя по архитектуре построенному в начале прошлого века. Внешний вид оставлял желать лучшего: трещины покрывали стены, штукатурка облупилась, а некоторые окна были забраны решетками или заколочены досками.
Включив фонарики, Бром и Честер осторожно прошли в корпус. Внутри здание оказалось еще более мрачным и пугающим. Длинный коридор с потрескавшимся кафелем на полу уходил вглубь, теряясь в темноте.
Бром пощелкал выключателем на стене, но свет не загорелся.
— База наверняка получала электричество от генератора, но по какой-то причине он теперь не работает, — предположил Честер.
На первом этаже обнаружилось множество комнат. Некоторые из них были заперты за железными дверями, в других же находились аккуратно застеленные кровати, столы и стулья, а также шкафы с темно-серой униформой и нижним бельем.
— Когда-то эти помещения были палатами, в которых содержались пациенты психиатрической лечебницы, — сказал Честер, осматривая с помощью фонарика очередную комнату. — Но в последнее время здесь жили Те, Кто Знает.
— Странно, что кроме одежды в шкафах нет никаких личных вещей, — удивился Бром, разглядывая висевшую на вешалках запасную униформу.
— База «Юдоль» — секретный объект, — ответил Честер. — Тем, кто здесь работал, наверняка запрещалось брать с собой какие-либо предметы или вещи, которые могли бы нарушить полную конфиденциальность.
Закончив с осмотром пятой по счету комнаты, Хранители направились дальше по коридору. Честер шел впереди с фонариком в руках. Он поочередно дергал за ручки двери, мимо которых проходил, но все они были запертыми.
Честер вдруг резко остановился, посветив фонариком на пол. Бром встал рядом, рассматривая размазанные следы на потрескавшихся плитках.
— Похоже на засохшую кровь, — прошептал Честер.
— Следы ведут к этой комнате.
Бром дернул за ручку железной двери, и она открылась с протяжным скрипом.
Переглянувшись с Честером, Бром достал пистолет и прошел внутрь. Напарник последовал его примеру. Лучи фонариков скользнули по голым стенам и заколоченным окнам, а потом скрестились на полу, где лежали два трупа. Как и мертвецы возле грузовика на парковке, мужчины были одеты в темно-серую униформу. Респираторы, которые должны были защищать Тех, Кто Знает, лежали в стороне, поэтому Бром смог разглядеть искаженные чудовищной мукой лица мертвецов с распахнутыми в безмолвном крике ртами.
Тошнотворный запах ударил в нос, как только Бром приблизился к телам. Честер остановился поблизости, рассматривая что-то на полу рядом с головами трупов. Приглядевшись, Бром заметил бугристую, влажную на вид массу, напоминавшую мясной фарш. Именно от этого месива исходил зловонный запах — такой сильный, что Брома затошнило.
— Похоже, они выблевали это дерьмо, чем бы оно ни было. — Честер посветил фонариком на тошнотворное месиво возле трупов. — Поэтому им пришлось снять респираторы.
Только сейчас Бром заметил: распахнутые рты мертвецов были покрыты засохшими следами той же субстанции, что лежала рядом с ними на полу.
— Мы еще не дошли до конца коридора. — Честер направился к выходу из комнаты. — Надо узнать, куда он ведет.
Вскоре удалось это выяснить: длинный проход закончился еще одной металлической дверью, которая открылась в небольшой внутренний дворик.
Ветер заметно усилился — от него не спасали даже стены домов. По-прежнему моросило, и небо выглядело так, будто вместе с дождем лишилось последних красок, превратившись в монотонное серое полотно.
Бром и Честер пересекли двор и подошли к распахнутым железным дверям, которые вели в смежный корпус. Как и внутри предыдущего здания, здесь тоже царила темнота, поэтому Хранители снова включили фонарики.
Прислушиваясь к малейшим звукам, они осторожно продвигались по коридору со множеством запертых дверей по сторонам. Наконец, сделав несколько поворотов, коридор вывел к тесному тамбуру с распахнутой металлической дверью. На стене рядом с ней виднелось табло с дисплеем и цифровой клавиатурой, очевидно служившее электронным замком, но сейчас оно не работало.
Не сговариваясь, словно понимая друг друга без слов, Хранители нацелили пистолеты с фонариками и прошли внутрь помещения, расположенного за тамбуром.
Бром даже не удивился, когда увидел на полу два безжизненных тела, принадлежавших таинственным людям в серой униформе. На искаженных чудовищной мукой лицах зияли провалы распахнутых ртов, перепачканных засохшими следами рвотных масс вперемешку с кровью. Защитные респираторы валялись рядом на полу, а возле голов погибших высились бугристые скопления серовато-розовой субстанции, напоминавшей мясной фарш.
— Что же здесь, мать твою, произошло? — процедил сквозь зубы Честер, осматривая комнату.
Вдоль стен протянулись стулья и столы, заставленные выключенными мониторами и необычными, футуристическими на вид приборами, о предназначении которых можно было лишь догадываться. В глубине помещения обнаружился огромный резервуар со стеклянными стенами, напоминавший гигантский аквариум, вот только воды в нем не оказалось, а передняя стенка была разбита, если судить по множеству осколков, которые усеяли пол. Внутри резервуара лежали разорванные фиксирующие ремни и многочисленные пластиковые трубки с иглами на концах. Словно змеи, они тянулись к большим прозрачным цистернам, наполненным густой жидкостью черного цвета.
Бром поднял один из осколков и посветил на него фонариком.
— Похоже на бронированное стекло.
— Вот только даже оно не смогло сдержать то, что находилось внутри. — Честер кивнул на разбитую стеклянную стену. — Судя по тому, что осколки разлетелись наружу, из камеры вырвалось нечто. Не трудно догадаться, что это был монстр. Вот, о чем шла речь в сигнале о помощи.
— За существом наблюдали Те, Кто Знает, но не смогли его удержать, — предположил Бром. — Похоже, над ним ставили какие-то опыты, если судить по этим трубкам с иголками.
Бром посветил фонариком на пол, а затем еще раз перевел луч на цистерны, наполненные черной жидкостью. Честер с перекошенным от недовольства лицом мрачно ухмыльнулся:
— Осталось только выяснить, кто убил персонал базы — монстр, находившийся внутри камеры, или же что-то другое.
* * *
Бром и Честер выбрались из корпусов «Юдоли» тем же путем, как туда попали. Когда они вновь оказались на стоянке с грузовиками, погода заметно испортилась: небо окончательно почернело, и поднялся шквалистый ветер, хлеставший струями дождя.
— Где Кольт? Я его не вижу! — Честеру приходилось кричать из-за раскатов грома.
— Кольт! — позвал Бром. — Кольт, мы вернулись! Ты где?!
Они с Честером позвали еще несколько раз, но так и не дождались ответа.
Не обращая внимания на ливень, Бром торопливо обошел парковку, рассекая погруженное в сумрак пространство лучом фонарика: ряды грузовиков, вот трупы Тех, Кто Знает, а это что такое?
— Честер, сюда! — крикнул Бром.
Он подбежал к Кольту, который раскинулся на асфальте возле одного из грузовиков. Капли дождя падали на его широкое лицо с закрытыми глазами, стекали по густой бороде. Когда запыхавшийся от бега Честер упал рядом с Бромом на колени, тот уже проверял пульс на сонной артерии Кольта.
— Он жив, но без сознания. — Руки Брома мелко дрожали — он сам не мог понять, от холода или от страха за жизнь Кольта, но старался не поддаваться панике. — Нужно убрать его с парковки.
Вместе с Честером они осторожно перетащили Кольта в одну из спален в корпусе, который недавно обследовали. Пока Бром в очередной раз проверял пульс у лежавшего на кровати Кольта, Честер уже связался со штабом Хранителей по рации.
— Опиши состояние Кольта, — попросила Гаррота, когда Честер вкратце рассказал о том, что произошло: ее родители были врачами, поэтому Гаррота, многому у них научившись, единственная из всех Хранителей хорошо разбиралась в медицине.
— Он без сознания, и у него сильный жар, — выпалил в рацию Честер. — Мы понятия не имеем, что с ним происходит: полчаса назад он был абсолютно здоров.
— Возможно, он мог надышаться чем-то токсичным, — после паузы предположила Гаррота: судя по тому, как неуверенно прозвучал ее голос, она сама сомневалась в своей теории. — Может быть, именно поэтому Те, Кто Знает носили респираторы.
— Но тогда почему со мной и Бромом ничего не произошло? — рявкнул Честер: ответ Гарроты его явно не устроил. — Мы же не потеряли сознание, хотя дышим тем же воздухом!
Бром укоризненно посмотрел на напарника: сейчас не время срываться на единственного человека, который мог помочь Кольту. Словно подтверждая опасения Брома, Кольт резко задергался в кровати, а из его груди вырвался протяжный хрип.
— У него судороги! — крикнул Бром, в растерянности наблюдая за тем, как тело друга сотрясается в чудовищных конвульсиях.
Бром в ужасе отскочил в сторону, когда Кольт, по-прежнему находясь без сознания, выгнулся дугой, а затем, перекатившись на бок, принялся изрыгать из себя склизкие ошметки серовато-розовой массы, похожей на фарш.
— Мать твою, он блюет каким-то дерьмом! — проорал в рацию Честер. — Что нам делать?!
— Срочно вернуться в город! — раздался в ответ взволнованный голос Гарроты. — Только здесь я смогу оказать ему помощь.
Бром и Честер синхронно, не сговариваясь, посмотрели в окно, за которым стемнело, будто наступила ночь, а ветер швырял капли дождя в стекло — так яростно и сильно, что оно дрожало от его порывов. Страшно было представить, что творилось сейчас на озере: не могло быть и речи о том, чтобы в такую непогоду выходить на лодке.
— Мы не можем уехать, — прорычал в рацию Честер. — Шторм слишком сильный, и неизвестно, сколько еще он продлится!
Кольт наконец-то перестал изрыгать из себя похожую на фарш субстанцию, которая теперь лежала на полу рядом с кроватью. Здоровяк откинулся на спину и шумно задышал, так и не приходя в сознание. На лбу крупными каплями выступила испарина, и Честер осторожно до него дотронулся.
— Похоже, жар спал, — удивленно проговорил он в рацию. — Кольт проблевался и затих, но он по-прежнему находится в отключке. Что нам делать?
— Проверьте, чтобы рвотные массы не остались во рту — Кольт может ими захлебнуться, — голос Гарроты донесся из рации сквозь помехи. — В случае ухудшения сразу же свяжитесь со мной, хотя я даже не знаю, чем могу помочь на расстоянии. Как только шторм утихнет, возвращайтесь в город!
Гаррота отключилась. Бром уже выполнил ее просьбу: убедился, что рот Кольта был свободен от рвотных масс. Здоровяк продолжал лежать в кровати, и если бы не тот факт, что пару минут назад его тело пылало жаром и тряслось в жутких судорогах, то казалось, что он просто заснул.
Честер тем временем вышел из комнаты. Немного помешкав, Бром устремился за ним, но только после того, как убедился, что Кольт мирно спал в кровати.
Бром обнаружил Честера в соседней комнате — той самой, в которой на полу лежали два трупа Тех, Кто Знает. Присев возле мертвецов, Честер с помощью фонарика осматривал их головы.
— Они погибли от огнестрельных ранений, — сказал он. — Входные отверстия расположены во лбу, а затылки разворочены. Стреляли метко и профессионально. Готов поспорить, точно такие же повреждения мы обнаружим у остальных трупов.
— То есть, их убил не монстр? — удивился Бром.
— Этим монстром был человек с пистолетом. — Честер выпрямился.
— Возможно, именно он напал на Кольта, — предположил Бром. — Но почему не убил?
— Нечто содержалось в стеклянном резервуаре в соседнем корпусе, который находился под особой охраной, если судить по кодовому замку на двери, — размышлял Честер. — Оно вырвалось оттуда, а Те, Кто Знает, не смогли его сдержать. Похоже, эта тварь по-прежнему находится на территории «Юдоли».
* * *
С наступлением ночи шторм не утих, а еще больше набрал силу: ветер на улице ревел так, будто собирался разрушить здание до основания.
Бром и Честер устроились на кроватях в той же комнате, где по-прежнему спал в полной отключке Кольт: его широкая грудь мерно вздымалась при дыхании, а глазные яблоки под сомкнутыми веками напряженно двигались.
Бром сидел на койке, всматриваясь во мрак и прислушиваясь к малейшим звукам: ему выпало дежурить первым. Темноту озаряли всполохи молний, за которыми следовали тяжелые раскаты грома. Бром непроизвольно вздрагивал всякий раз, когда особенно мощный порыв ветра бросал пригоршню града в окно: казалось, еще один такой удар — и стекло не выдержит, разобьется.
На соседней кровати тихо похрапывал Честер: похоже, он уснул, как только голова коснулась подушки. Зевнув, Бром взглянул на часы: осталось полтора часы до конца его дежурства, и можно было будить напарника.
Вдруг внимание Брома привлек странный звука, напоминавший утробное рычание вперемешку с болезненным стоном. Во время очередного, особенного яркого всполоха молнии за окном, он увидел, как Кольт, тяжело хрипя, встал со своей кровати, а затем, сгорбившись и продолжая все так же утробно рычать и постанывать, словно раненый зверь, направился к Брому шаткой походкой.
— Кольт, ты очнулся? — шепотом позвал Бром, чувствуя, как на затылке встают волосы, а по всему телу бегут мурашки: поведение товарища, который всего пару часов назад находился при смерти, не на шутку его озадачило.
Кольт замер на полпути. Лицо Хранителя исказилось странной судорогой, как будто он пытался что-то сказать, но некая непреодолимая сила не давала это сделать.
В следующее мгновение на лбу Кольта появилась яркая красная точка.
Бром знал, что это такое по работе в полиции, когда ему приходилось участвовать в совместных операциях со спецназом.
Лазерный прицел.
Еще секунда — и голова Кольта разлетелась бы на куски от выстрела, но Бром в стремительном прыжке бросился к другу — и оттолкнул его в сторону.
После сеанса гипноза и возвращения ко мне памяти, мы долго рассуждали с Русланом, что же делать. Он настаивал, что стоит съездить по координатам. Мои возражения о том, что, если вдруг опять синие пиджаки настигнут нас, он оперировал тем, что есть иная дорога в те места. Тогда я попросил время подумать, момент для посещения места по координатам был идеальным. Стояла поздняя ночь или раннее утро, кому как удобно. В ночи мы легко бы пробрались и остались незамеченными. Так же Руслан знал о браконьерском понтоне в одном из сёл. Мы как раз прибыли бы в нужно нам место под утро.
Думаю, мне было банально страшно. Хоть я и борюсь со всякой нечистью вроде призраков в домах, монстров, что кошмарят людей в удалённых селеньях или же на старых заброшенных территориях, но мне было действительно страшно. Откуда взяться силе и ресурсу, чтобы бороться с целым правительством. Они обладают нескончаемыми ресурсами, чтобы затыкать неугодных им и в том числе применяют карательную психиатрию. Нам с Русланом повезло, мы вышли здоровыми, относительно. Конечно же приходилось делать вид, что принимаешь таблетки, но итог здравый рассудок. Но, что мы можем сделать в общем в этой ситуации? Только насытить собственное любопытство и неуёмную тягу к знаниям, ибо, если мы опубликуем, что увидим, опять же, если, что-то увидели бы по координатам, тогда нам точно конец.
Эх, если бы я знал тогда, что это лишь малая часть о чём мне стоит задумываться в тот момент по сравнению с тем, с чем мы столкнулись в будущем. Да я всё же наконец решился и согласился ехать по координатам.
Не долгие сборы были перед отправлением. Разве много нужно двум мужчинам в кратковременной поездке? Взяли немного еды, а главное оружие и боеприпасы к нему, такие сборы были по крайней мере у меня. Руслан не брал никакого оружия, только съел пару каких-то таблеток, а оружия у него его и не было, поэтому я снабдил его своим запасным пистолетом.
Мы наконец выехали, в этот раз не на скутере, он был неудобен для поездок по полному бездорожью, пересели на другого двухколёсного друга Руслана – мопед по мощнее. Лично мне, что в нём понравилось он был тих и его практически не было слышно.
Было около трёх часов утра, когда мы въехали в Займище. Сплошной вязовый лес, с редким диким шиповником, красной смородиной, терновником и другими растениями уже неведомые для меня. Южный вязовый лес полностью отличается от наших густых лесов. Вязовый лес Займища не такой густой и высокий, вы практически нигде здесь не встретите мест, где кроны образуют сплошную крышу из веток и листьев таким образом полностью затеняя всё под собой. Солнышко всегда пробивается к подножию деревьев.
По-настоящему я сильно удивился, когда мы выехали и стены леса по грунтовой дороге, ох, как же это было красиво в лунном свете, по обоим сторонам расступались вязы в виде сплошной стены, уходя прямиком к горизонту, а перед нами был сплошной зелёный луг – пойма, также уходящая вплоть до горизонта. Траву уже покосили, то тут то там лежали свежие тюки сена, им ещё предстояло высохнуть на жарком астраханском солнце, а мы проезжали мимо них с приглушенным светом единственной фары. Так продолжалось пока вновь не въехали в стену вязов, а после уже выехали к реке. Здесь протекала Ахтуба, Волга была по другую сторону Займища.
По дороге, не знаю уж показалось ли мне или нет, но я видел лёгкое тёплое свечение над вязами. Быть может, и показалось. Об этом я рассуждал пока мы перебирались через реку на понтоне, а следом уже оказались в селе Ново- Николаевка. Точнее в нижней его части. Обо всех названиях населённых пунктов впоследствии узнавал либо от Руслана, либо же по картам. Впрочем, быстро проехав село мы выехали на трассу и свернули на право. На дороге встретилась всего лишь одна машина, хотя и проехали всего несколько километров прежде, чем свернуть на лево между Николаевкой и Болхунами в голую степь. Это была неофициальная грунтовая дорога между трассой на Астрахань и Баскунчаком. Как раз по ней мы и неслись на всей скорости, а между тем уже начало светать.
Примерно на пол пути к нужному нам месту мы заметили вдалеке небольшой свет. Такое чувство будто это был дотлевающий костёр. Вот нужно же было нам туда поехать, а не по пути к тому месту, куда мы всё же изначально собирались, по координатам из шифра. Руслан уже выключил свет и сбавил скорость, мы медленно плелись к костру, как сказал Руслан, что, а вдруг, это и есть то место.
Боги, лучше бы это было именно оно, я уверен, что оно так не ошарашило никого бы из нас так, как оно это сделало. С каждым метром к месту света нарастал мерзостный запах разлагающейся плоти и свернувшейся крови. Нет, мне совсем не хочется этого вспоминать, да всё же придётся, дабы изложить полностью всё, что мы увидели и вы узнали то, что невозможно найти нигде о богопротивных ритуалах секты У’о. Да, да, именно она опять всплыла, именно та секта, что была ответственна за причинение вреда девочке из Джелги и за её одержимость, вероятно и за монстра, с которым мне пришлось сражаться ночью у векового дуба.
Честное слово, кровавое пиршество, вот, как я могу описать, то, что мы увидели. Восемь камней, с изображением вытянутого ромба на них, в каждом ромбе при этом имелось ещё по одному символу. В центре круга камней находился уже дотлевающий костёр, именно его свет мы и заметили. По окружности круга камней проходил жёлоб в земле с отходящими от него лучами в сторону костра. Ну, а теперь самое мерзкое, рядом с тремя камнями лежали обезглавленные трупы несчастных, а их кровь стекала в жёлоб. По всюду валялись человеческие кости, из некоторых были сделаны приспособления для ритуалов. Также рядом имелась яма с кучей полных человеческих скелетов, если их конечно можно считать таковыми без отсутствия головы.
Руслана начало мутить и вырвало от мерзкого железного запаха крови и того, что мы увидели. Он отошёл на расстояние от круга камней, я ему посоветовал не возвращаться к кругу со слабым желудком, а сам продолжил изучать отвратные находки. Более не было ничего особенного, пока я не заметил необычность, а может быть и просто странность в одном месте, в метрах десяти от круга. Не знаю за что зацепился мой глаз, но он зацепился толи за траву в том месте, толи за расположение глиняных ошмётков степи. Изучив то место, я был награждён. Под степными травами, в глине, была вырыта небольшая яма, достаточная, чтобы вложить в неё железный короб скромных размеров, а внутри короба. О, да, внутри короба было то, из-за чего пишется этот дневник и имеются шифры вначале, внутри короба было то, что привело к смерти моих некоторых друзей и знакомых, кто взялся за изучения найденного мною фолианта.
Книга, не самая обычная, сотканная из кожи, уж не знаю человеческой или животной, из многих кусочков. Вместо чернил использовалась кровь, точнее заранее выписывались в коже тексты, а после заливались кровью и крови давали засохнуть. На обложке красовался знак вытянутого ромба и знаки похожие не то на древнеегипетские иероглиф, не то на арабские буквы, не то на иероглифы Азии. Одним словом, нахождение книги было невероятным везением и её следовало теперь изучить и перевести.
***
Прошло несколько месяцев после нашей ночной вылазки с Русланом. Он, между прочим, куда-то исчез несколько недель назад, хотя перед этим звонил мне и хвастался тем, что что-то открыл и нашёл нечто столь невероятное, что ему точно никто никогда не поверит, особенно учитывая, что его все в городе считают сумасшедшим. Да, конечно, он не оставлял попыток узнать тайну сигналов, ибо был уверен, что мог вступить в контакт с пришельцами, а нахождения фолианта У’о, его никак не интересовало.
В тот день мы вернулись обычной дорогой в Ахтубинск и нас схватили синие пиджаки. Мне удалось поговорить с одним из их старших офицеров, он по началу не верил тому, что я ему рассказываю, о кровавых ритуалах и пиршествах в степях, а после отправил отряд и убедился во всём сам. Множество людей определили по оставшимся костям на месте ритуалов, в том числе были найдены и кости Евгения, Ольге об этом сообщили, от чего она конечно не обрадовалась. У неё оставалась надежда на нахождение сына.
Долгое время я искал вообще, что же я обнаружил. А это оказалась древнейшая книга, вероятно древнее Библии написанная на древнем иврите. Постепенно я начал искать людей, что могли бы мне помочь, заинтересованных в культе У’о, любителей мистики и религии, знающих древний иврит. Нас собралась большая команда, человек пятнадцать точно. Мы разобрали книгу по кусочкам, не в прямом смысле определённо и приступили за работу. Страница за страницей шло изучение богомерзких и мерзостных страниц этой отвратной рукописи. На её страницах говорилось о многом. О том, как призвать У’о, о том, как вступить с ним в контакт, как с ним следует разговаривать, дабы не быть умерщвлённым впоследствии и о том, что приносит служение У’о.
По началу всё шло даже идеально, а после началось. Наша команда начала редеть. Начали умирать люди. Сперва умер профессор религии из университета Москвы, он был теологом и крайне заинтересованным в этом деле человеком и как впоследствии выяснилось причиной уничтожения нашей группы. После погибла девушка аспирантка из университета Казани, она помогала нам с переводом, дешифровальщик из Калуги и даже тёмный маг из Санкт-Петербурга. Каждый умирал одним способом. Случайное столкновение в людном месте со случайным прохожим, пена изо рта, несколько минут и смерть. Я бы не знал о столкновении, да один из наших перед смертью успел записать голосовое сообщение в наш чат. Таким образом я понял, а впоследствии и узнал, что каждого из убитых укалывают ядом. От этого через несколько минут наступает смерть.
Я остался один из трёх последних. Один пропал с поля зрения, где-то затаился, ещё один уехал из страны, да я уверен в том, что культ У’о настигнет его в любой точке света. Я же осел в своей квартире, питаюсь доставками от людей, которым я доверяю и не знаю, что делать далее. Деньги кончаются и совсем скоро мне придётся выйти из дому на белый свет. Только мне кажется этот выход станет последним для меня.
Мои последние возможности — это публикация этого дневника и попытка связаться с синими пиджакми. Я обратился с просьбой к одному товарищу дабы он вышел с ними на связь, ибо в Ахтубинске сделать это легко и понять, что связь с правительственной организацией установлена, также просто. Тонированные машины с чёрными номерами двадцать первого региона. Буду верить, что у него удастся и это мне даст шансы на выживание, ведь я уверен, что под, в некотором смысле, защитой свидетелей от синих пиджаков я смогу ускользнуть из под хватки смерти культа У’о.
Поэтому я решил опубликовать свой дневник, как пересказ всех воспоминаний и того, что произошло, чтобы все были в курсе творящегося, а также в этих записях вы найдёте шифры, которые укажут вам на местонахождение копий фолианта У’о. Один фолиант вы найдёте в моей квартире, он тщательно спрятан. На этом я завершаю свой рассказ, с одной единственной верой, что, рассказав всё и предав огласке всё произошедшее отведу от себя руку смерти У’о.
Если вам по нраву моё творчество, ставьте плюсики и подписывайтесь. Это невероятно приятно видеть, когда старания проходят не зря и читателям действительно нравится, то, что я делаю. А также является прекрасным мотиватором продолжать в трудные периоды, а не забрасывать на месяца.
Он лежал на крыше вагона и наблюдал за пригородом, пока поезд тихо сбавлял свой ход, приближая их всех к долгожданной развязке. Уже рассвело. Не так стал заметен дождь из огней на востоке, если это, конечно, был восток. Ориентироваться тут можно было только на солнце. Но настоящее ли оно? Может, просто прорисовка игры. А, может, и отражение того, большого солнца, направленное из их мира сюда. Этого он не знал.
Ещё вчера Дмитрий удивлялся, почему вдруг сдал экзамен на «пять», когда знавшие предмет лучше завалили его или выжали только на «четыре». Потом задавался вопросом, куда подевались все из вагона, а вместе с ними и их проводница. Ведь на Красных Землянках они с Гномиком заскочили с перрона в тамбур, и женщина за их спинами просто взяла и пропала… Куда? Всего лишь осталась на карте, где ей было место – в вагоне, полном ботов-людей.
Они же шагнули на другую. И передвигались по ним, потому что могли, не будучи частью этой игры. Странно, что до сих пор не попали на ту, где остались их вещи. Наверное, их просто забрали. И чемоданы родителей Гномика, и его спортивную сумку, с подарками для друзей и бабушки. Родителям он собирался купить презенты чуть позже, уже присмотрел их, немного не хватило денег. Ждал после сессии стипендию, всё сдал на «отлично», и новая выплата будет повышенной…
«В этом и суть: никто не знает, что попадает в ИГРУ. Но думает, что в этом ИНОМ МИРЕ правил существует, как в нашем – бесконечное множество…» – врезались в память слова Фарадея.
Последнее, что он сказал перед уходом. А теперь пробирался по крышам к локомотиву. Дмитрий всё ещё видел его спину вдалеке, когда поднимал голову, – Валька полз только вперёд. Этот ни за что не отступит. Не какой-то боец или жёсткий спортсмен. Физик, математик, танцор, музыкант, КВН-щик. Неужели наборы генов героев настолько вдруг изменились? В опциях Вальки было ещё и вязание длинным крючком: на четвёртом курсе, когда Дмитрий сам был на первом, Валентин всех рассмешил – участвовал в конкурсе вместе с девочками. Связал, кажется, шарфик с носочками. Чего уж смешного, вытаскивал теперь их зад раз за разом.
«А если узнают? Что это игра. Ведь мы же узнали…»
«Именно, – хлопнул по плечу Валька. – Вот она и есть, вторая лазейка отсюда – узнать, понять, что это игра! А у каждой игры есть правила. Их перечень ограничен программой. И если их выучить, можно попробовать выиграть. «Пятый» об этом знает, и нам не сказал. Не хочет или не может отсюда уйти. Но мы уйдём сами, и выведем его …»
Надежда. Вот, чего никогда не терял Фарадей. Дмитрий, когда несколько минут назад вдруг начал от всего случившегося приходить в тихое отчаяние, просто взглянул на щупленького жилистого Вальку, поправляющего на носу очки. Вспомнил затем про Гномика, про в большинстве своём безобидного и беспомощного Саймона. Тогда и устыдился минутной слабости. Справился с панической атакой и приготовился действовать. Только всем вместе, сжать зубы и делать! Иначе Гномик никогда не увидит Москвы, в которой села на поезд с родителями. А у них и подавно не будет шанса…
Насчёт же выиграть… Что и лукавить, жить-то очень хотелось. Знать бы ещё правила этой игры. Если Валька в них и разобрался, то возможности обговорить их по-настоящему у них пока не было. И, вероятно, не будет, пока не свернётся надпространство вместе с игрой. Пускай хотя бы вернётся с панелью и установит её на другой поезд, на 21-й, куда посадят Гномика с ботом. А там уже вместе что-нибудь попробуют, будет ещё, что к старости вспомнить…
Вот и Синие Озёрца. Издали походило на тихий пригород или большой рабочий посёлок. Надо же, целые дома, и много, по четыре и пять этажей! А, может, только их видимость? Прорисовка игры? Поезд сильно замедлился, но минут через пять, без опозданий, он будет на показавшейся станции.
Вокзал на Озёрцах располагался между ветками путей посередине. И представлял собой огромное двухэтажное здание, из белого кирпича, с подобием торгового центра рядом. То, что было внутри этого центра и отчасти в здании самого вокзала, Валька и назвал «аттракционами», а ему самому о них рассказал «пятый пассажир». Некоторые из похищенных людей, дотянувшие до этой станции в поезде, закончили своё существование в них. Так развлекались невидимые играющие. Сборщики-милиционеры доставляли жертвы к аттракционам, и вот там начиналась настоящая охота на живых. Игровое сафари – единственное верное и жестокое слово и суть.
Дмитрий, сидя с разбитой головой в вагоне-ресторане, думал ещё тогда, что все обречены. Если они в игре, то ничего не спасёт: большой брат повсюду, он видел их и наблюдал. Но, выяснилось, что есть и слепые зоны, и прочие недоработки игры: легко перепрошиваемые боты, пустые зоны у границы надпространства, иные лазейки. Всё, что сделано было одними, другими может быть так же понято.
К тому же, как начался большой системный сбой, запущенный «пятым», в игру больше никто не вступал. Функционал её стал примитивней, и боты следовали дозволенному набору алгоритмов на картах. А разработчики тем временем пытались всё дистанционно исправить. Именно потому у последних людей, приехавших на поездах-сборщиках, появился хоть какой-то шанс, зародилась надежда выбраться. Как это было жестоко – оставить игру саму по себе, зная, что она продолжает забирать людей. Вот почему «пятый пассажир» оставался здесь – чтобы прекратить это сафари навсегда, своими глазами увидеть гибель бездушной игры. Иначе поток людей из реального мира не прекратится. Игра никогда не наестся. Нет чувства голода – нет ощущения сытости…
Однако, пора было и спускаться. Наверх, на крышу вагона, он вылез через окно, вслед за Валькой. Что они успели проговорить с Фарадеем за полчаса внизу и здесь, на крыше – то и проговорили. Саймон присматривал за Гномиком, Валентин Иванович должен был выполнять любые указания и не отставать, быть вместе с Сонечкой, а сам Дмитрий стал направляющим и отвлекающим. Каждому досталась отдельная роль.
Станция Синие Озёрца была не очень удобной: от перрона до здания вокзала плюхать было метров пятьдесят. Это если по прямой, минуя все обходные дорожки, через обширную зону стоянки машин и вокзальной торговли.
Ещё пятьдесят метров, пройдя через сам вокзал, шагать затем до 21-го поезда. План Б гласил о том, что вокзал-таки можно обойти: с правой стороны или со стороны торгового центра слева. Но на открытой местности соперничать в беге с ботами-милиционерами было не очень разумно. Пробовать обходные пути собирались лишь в крайнем безвыходном случае. Валька бывал на этом вокзале, как и на всех других. И пришёл к пониманию, что «пятому пассажиру», раз он покинул поезд и объявил создателям игры войну, легче всего было укрыться в одном из закутков огромного здания. Слепых зон в нём должно было быть предостаточно – они были частью игры и долей интриги. Несколько из них Валька сумел вычислить. Дмитрий только и успевал ручкой разрисовывать себе ладонь, пока Фарадей объяснял ему. Слепые зоны могут пригодиться, когда будут пробираться к 21-му поезду…
Ну, всё-всё. И вправду хватит. А то опять начинало потряхивать и в висках застучали молоточки. Лежать и размышлять, настраивая себя на успех, можно было бесконечно. По крайней мере, до конца существования этого мира или до завершения самой игры. Теперь – только вперёд. Иначе будут пролежни.
Дмитрий подтянул тело руками с середины к краю крыши, и осторожно спустился через окно обратно внутрь вагона. Ещё пара минут, и можно будет действовать.
Саймон с Соней на руках, которая молчала и больше не хотела говорить, и Валентин Иванович уже ждали его. С ботом-старичком проблем не будет. Внешне в нём вроде ничего не изменилось, по-прежнему был доброжелателен и очаровывал скромной интеллигентной улыбкой. С этой улыбкой он и хотел сначала выманить его из поезда при первой их встрече. Сулил ему телефон, чтобы с него он дозвонился до Вальки, а сам подталкивал зайти за здание вокзала. Мол, лучше ловит связь. На всех станциях «аттракционы» начинались где-то там, в вокзалах или рядом. Как раз в местах, где поджидала смерть.
Зато теперь полезность Валентина Ивановича стала предельна проста – бот, он и есть бот. Даже боты-милиционеры не сообразят, что деда не должно быть на пустой без других пассажиров-ботов карте – у них в голове такое не прописано. Просто примут за своего.
«Часы» Фарадея с чипом-глушилкой сидели уже на руке у маленькой Сони. Вот её одну могли остановить. Даже с такими часами. Потому что ребёнок должен всегда находиться со взрослыми. Валька это выяснил, когда покопался в голове Валентина Ивановича, подключался к ней через порт на затылке. Просмотрел стандартные для ботов социальные установки. Успел заодно сделать дубль инструкций для деда, чтобы Соня нормально добралась до Казанского вокзала. Вот же будет заварушка, когда она доедет. Ведь она будет не одна, бот-Валентин Иванович тоже пройдёт с ней через «выход» в надпространстве. И оба сойдут на вокзале в настоящей Москве. Валька даже злорадно усмехнулся, потирая от удовольствия руки. Случится настоящий прорыв в науке! Созданный биобот попадёт в руки учёных, а игра и подобные ей миры перестанут быть тайной всесильной элиты…
Потом, прежде чем уйти, Фарадей надел на себя вторые часы с чипом. Работали плохо и батареи должно было хватить едва ли на тридцать минут. Это был риск – заставить внезапно с помощью созданных чипов исчезнуть сразу двоих, его и Гномика. «Пятый» обещал «потерять» в системе лишь одного и про второй чип не знал – Валька его тогда ещё не активировал. Но будет ли так внимательна система игры, когда сама была на грани краха и гибели? Собственно, выбор был у них невелик, без этого риска всё остальное имело мало смысла. Валька должен был незамеченным пробраться вместе с панелью на другой поезд и установить её там. Повезёт, если в кабине управления 21-го никого из ботов не окажется. В их, 22-м, одному из них Вальке пришлось отчекрыживать голову.
А как только установит панель, переключит её на переход в их мир за станцией Красные Землянки, тогда этот чип ему станет не нужен. Таков был их план. С кучей непостоянных деталей, но все же он был.
– Ты как – готов? – спросил Дмитрий Саймона, получившего запрет на алкоголь и державшего в руках раздобытый в купе проводников двухлитровый пакет томатного сока.
– Угу, – ответил тот.
– Тогда пошли! – сказал он им всем. Точно так же, как пару минут назад заставлял себя спуститься с крыши вагона, что б приступить к предпоследнему раунду.
Поезд протяжно зашипел и смачно чихнул. Дёрнулся в последний раз, заскрипев колёсами, после чего остановился. Вчетвером они вышли в тамбур вагона. Проводницы там не было и выход открыли сами. Карта игры оказалась без людей. То, что и было нужно.
Первым со ступеней выглянул бот. «Пусто», – сообщил Валентин Иванович, не заметив сборщиков в белом снаружи.
Тогда все четверо соскочили на перрон. Бот взял Сонечку за руку, и вместе они, от путей, направились к массивному зданию вокзала станции. Двинулись краем площади с пустыми такси, мимо осиротевших киосков и пункта находок. Валентин Иванович и Гномик устремились по длинной дорожке, наискосок, не привлекая к себе внимания. Даже если увидят сборщики, на них никак не отреагируют – взрослый и ребёнок шагали вместе.
Дмитрий же с Саймоном остались. Шмыгнули сначала на рельсы, под поезд, и двинулись низом, что б вылезти на перрон чуть дальше. Оттуда намеревались рвануть к вокзалу напрямую. Из их четырнадцатого вагона бежать было далековато, и длинной дорогой, как у Сони с Валентином Ивановичем, могло не выйти. «Милиционеры» оккупировали большую часть поезда, потому до нужного седьмого идти пришлось под составом. Оттуда уже пулей полетят к главным дверям, которых у здания вокзала всего было четыре. Пока на перроне, к счастью, не появилось ни одного «жандарма в царской форме». И было по-утреннему зябко. Едва ли не холодней, чем на крыше вагона, когда они подъезжали к станции. Кажется, на этом участке безлюдной карты стоял ранний август или самый конец июля – на месяц позже, чем в их настоящем мире. То-то рассвет задержался на целый час.
Зато повсюду дышало зеленью лето. И снега не наблюдалось ни с одной из сторон состава…
Первое, что сделал Дмитрий, когда оказались под седьмым вагоном, – отобрал у Саймона сок. Прошёл с ним метров на десять дальше, открыл там пакет, высунул из-под поезда руки и выдавил на асфальт до последней капли. Такое пятно увидят издалека. И только так Валька сможет понять, что все они вместе на той же карте. На других картах «кровавой» лужи не будет.
– Ну, что, пора? – тихо и беспрестанно ныл в ухо Саймон, когда они снова были вместе и выглядывали из-под поезда как из окопа. Двери по прямой были от них всего метрах в сорока. Но Валентин Иванович и Соня до здания ещё не дошли. Их дорожка огибала маленькую вокзальную площадь, и двигались они теперь через узенькую и короткую аллею с тополями. Скоро должны были оказаться на месте. Шли как две уставшие черепашки.
– Пусть зайдут в двери… – сдерживал басиста голосом Дмитрий. Всё-таки надо было взять коньяк, со своей соской во рту Саймон был намного спокойней. Целый месяц плавал на драккаре с зелёным змием и синими парусами. А тут ему вдруг: «Сушите, сударь, вёсла!».
Радовало другое. Перрон был будто вымершим, ни одного сборщика-милиционера не появилось до сих пор. И когда Валентин Иванович завёл, наконец, Сонечку в здание вокзала, вырвался вздох облегчения.
– Пора, Саймон… – дал Дмитрий долгожданную команду басисту.
А в этот же миг, слева и не очень далеко от них, от первого вагона с локомотивом, Валька Фарадей припустил трусцой. Он побежал в том же направлении, куда собирались они. Только намеревался обогнуть здание вокзала, чтобы оказаться напрямую у 21-го поезда. Руками Фарадей крепко обнимал панель управления. Как заяц настоящего дёру дать он не мог, поскольку панель была только одна. Излишняя спешка, как известно, частенько доводила до худого. Уже хорошо, что первый же их план, нацарапанный наскоро «на коленке», начинал постепенно работать.
Выскочили с Саймоном из-под поезда. Вскарабкались на перрон. Сразу сорвались в лошадиный в галоп.
Но радость от первого успеха улетучилась мгновенно. Словно из-под земли слева появились двое «жандармов». Возможно, спрыгнули с их же поезда, вагона из третьего или четвёртого. И так же, неспешной трусцой, понеслись за ничего невидящим Валькой. За живого издалека могли его и не принять, но пожелали, очевидно, проверить, увидели глазами бегущий куда-то объект.
На слова времени не было. Дмитрий, для убедительности, крепко сжал на бегу плечо Саймона и подтолкнул его в сторону здания вокзала.
– Чеши, не оборачивайся!.. – негромко напутствовал он его и получил в ответ испуганный кивок.
Потом пронзительно свистнул, и на свист обернулись сразу трое – Валька и два преследующих его «милиционера».
– За мной, задроты!.. – крикнул он последним двоим. – Мне водить!..
После чего со всех ног припустил в сторону здания вокзала, но сильно правее – туда, где его подпирал боком «торговый центр».
Если б не такое короткое расстояние, то, понимал Дмитрий, шансов у него никаких бы не было. Он видел уже, как Саймон забежал в заветные двери. И теперь «басист-манекен» был предоставлен сам себе. Валентина Ивановича и Соню, если преследователи вдруг забегут внутрь, никто не тронет. А вот Саймону следовало от них укрыться. Он знал это и был проинструктирован на подобный случай.
Валька Фарадей между тем, обернувшись ещё раз, продолжил свой путь, но бежал теперь заметно резвее, на пределе осторожности, с их единственной панелью в обнимку. Не важно, что хотели от него «милиционеры» – просто проверить документы или Валькин чип-глушилка сдох и выдал в нём живого бегуна. Главное, что оба сейчас неслись уже не за ним, а за Дмитрием. И пытались отрезать его от крайнего входа в торговый центр.
Хрен ряженый обоим в руки! Три последних скачка – и Дмитрий первым влетел в эти двери.
Спешно огляделся. Долбанный аттракцион был отнюдь не метафорой. Горы цветных воздушных шаров, огромные клоуны высотой в четыре метра, два викинга ненамного ниже, в рогатых шлемах и с железными топорами. Большущий зубастый зелёный динозавр возвышался над всеми стоявшими в холле экспонатами. Очень похожий на него, но сильно крупнее, тенью прошагал сегодня ночью в озябшем лесу недалеко от Каменных Выселок. Не хватало ещё увидеть здесь других ночных призраков – летающих птеродактилей.
Посреди всего этого восторга, на второй этаж поднимался эскалатор. И лестница его исправно двигалась. Справа наверху шли офисы и бутики, а влево, видимо, уходило продолжение аттракциона. Там оно занимало аж две стены и всякого-весёлого глаза увидели в два раза больше! Клоуны, фигуры зверей, черепашки-ниндзя, супермены, Дональды, Микки, Гуфи – длинный широкий коридор был сплошь заставлен только ими. Игрушки во весь рост имитировали обычных посетителей, и настежь были открыты двери во все игровые залы. Таким быть должен праздник для детей! Стать бы снова ребёнком, чтобы попасть в такое веселье на час. И чтобы чудо это оказалось без подвоха…
Дмитрию хватило мгновения, чтобы, окинув взглядом, оценить все шансы. Сразу шагнул к эскалатору. Внизу особо не спрячешься, слишком много открытого пространства, невзирая на расставленные тут и там экспонаты. Фасадная стена здания, через которую он влетел в торговый центр, была почти вся из стекла. Но если снаружи оно отражало, то теперь изнутри было видно всё, что происходило на улице. Уже на эскалаторе, попутно прихватив с собой тяжёлый огнетушитель, он обернулся, и видел, как двое милиционеров подбегают к дверям. А от горизонта, широкой необъятной полосой, к их станции приближалась густая чернота. Всё походило на движение ненастья в сторону Москвы, и шторм надвигался по ж/д путям. Он был в каком-нибудь десятке километров от Озёрец. Однако сквозь витрины всё представлялось так, будто клубами по земле стелился чёрный туман и с аппетитом пожирал этот мир в надпространстве.
Внизу хлопнула дверь. Дмитрий не видел, а слышал её, потому что сам уже взлетал по эскалатору на последние ступени. На миг обернулся. И быстро понял, что глаза на улице не обманули – ещё снаружи показалось, будто что-то вокруг неуловимо изменилось. Двое преследовавших его увальней-милиционеров начали двигаться медленней. Один из них подволакивал ногу, другой обеими наступал как-то странно – выбрасывал перед собой далеко вперёд.
Более того, челюсть у первого показалась сильно перекошенной. Либо им обоим хорошо наподдали, и игра не успевала их восстанавливать, либо всё обстояло намного хуже. На последнее намекала чернота необычной бури – таким образом в их надпространстве «ломался» горизонт. Тогда, вероятно, всё потихоньку выходило из строя, включая агрессивных сборщиков, и начинало порхать по «борозде».
Стало даже любопытно, что будет со всей этой стройкой – железной дорогой, станциями, поездами. Сдавит как прессом и всё порушится? Строили многое здесь, на месте, лет десять эту брешь в пространстве заполняли дутым смыслом, готовили место для игры. Ничего. Если только выберутся отсюда, Фарадей во всем разберётся. Уж он-то разъяснит.
Поколебавшись миг, Дмитрий свернул налево. Нечего было делать справа, в офисах и бутиках. А вот среди персонажей Дисней-лэнда и прочих вымышленных миров спрятаться показалось легче. Затеряться среди них, обмануть двух неуклюжих ботов, и лететь стремглав обратно, к тем, кто от него всецело зависел и ждал через стенку его возвращения, в здании вокзала рядом.
О том, что он выбрал «лево», пришлось пожалеть довольно быстро. Один из клоунов, стоявший в коридоре к нему спиной, вдруг развернулся, открыл зубастый рот и, пропустив сначала мимо себя, довольно шустро похромал за ним следом. Успел его изрядно напугать.
А во второго клоуна Дмитрий едва не врезался сам. Хорошие борцовские навыки позволили среагировать огнетушителем – шарахнул с размаху по плешиво-рыжей голове.
Чвакнуло. И одновременно брызнуло в лицо чем-то похожим на кровь. Осознание того, что даже игрушки здесь были ботами, радости не добавило. Взгляд упал сразу вниз, сквозь прозрачный парапет – на шестиметрового динозавра на первом этаже. Тот, хорошо, пока не проявлял интереса к происходящей над ним беготне. Если и он окажется ботом, с зубами размером с две ладони, наступит полный трындец.
Коридор закончился и в лоб выросла стена. Налево был тупик.
Тогда он ввалился в детский зал справа, заставленный игровыми персонажами. Прямо в серёдке с улыбкой стоял большой Скуби-Ду. Щерился собачьим оскалом до ушей и в клятвенной дружбе тянул к нему лапы.
Внутри залы Дмитрий развернулся лицом к двери. Пригнувшись низко, попятился от неё задом. Глазами он своих преследователей пока не видел и просто пытался затеряться среди экспонатов. К счастью, большинство из них оказались игрушечными. Два клоуна только были ботами, но внутрь залы пока не зашли – оба застряли у входа снаружи. Один корчился и ползал по кругу с разбитой огнетушителем головой, другой начал реветь и заунывно подвывать. Пытался, вероятно, нагнать страху голосом. Надеялся выманить прятавшегося от него беглеца.
Вот как погибали здесь пассажиры поезда. Были насмерть затравлены ботами. И крепкий дух смерти всё ещё витал тут, в этой зале. Ни с чем не перепутать путать запах гниющей плоти. Наверное, плохо вычистили. Что-то где-то осталось лежать после последней бойни, и быстро завоняло. Запахов биоботы не различали.
Справа пошевелилось. Боковым зрением Дмитрий уловил грубое движение. Оказывается, прятался он тут не в полном одиночестве. Вовремя успел выбросить руки, потому что один из «милиционеров», затаившись, сидел здесь же рядом, на полу. Либо этот бот был совсем поломан и просто не мог стоять, либо услышал его шаги. Присел и поджидал потихоньку. Один его глаз был сильно заплывшим и из века что-то сочилось навроде бордового гноя. Бот зашипел неприятно ртом, когда кулаком ударил в бок, но получил в ответ удар по затёкшему глазу.
Странно, но дальше драться ни с кем не пришлось. «Милиционер-сборщик» после удара в глаз завалился на спину. Выпустил воздух, как сдувшийся шарик, раскинул широко в стороны клешни и быстро затих.
Рука же Дмитрия скользнула вниз к животу. Сперва он не почувствовал, но такого долгого остаточного ощущения после удара быть не должно. Опустил голову. И глаза увидели, а пальцы одновременно нащупали торчавший из тела предмет. Сучий «жандарм» всадил в бок отвёртку….....
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Как только девочки встали и собрались, впятером перешли в вагон-ресторан. Пойти тут больше было некуда. И фудкорт, и посиделки, и кинотеатр в виде старенькой плазмы, висящей на штифтах на стене – все развлечения были рядом, под боком. Саймон, по-видимому, останавливаться не собирался, или просто изрядно устал от всех разговоров – открыл себе маленький виски. Соня, прихлебывая сладкий чай, взялась рисовать. За этим занятием девочка пряталась. Леся возилась с едой и готовила всем ночной завтрак. Нарезки для бутербродов, растворимой каши и молока оказалось предостаточно.
– А теперь послушай, – начал сразу Валька, едва они сели за стол. – И для начала забудь обо всём, что слышал от Саймона. Я облажался…
Такое начало открывало перспективы. Тем более, что Валькину теорию Дмитрий уже принял, зная, какая у того голова. Обдумал её хорошо, оставил пару сотен вопросов для уточнений и лишь немного упростил для лучшего собственного понимания.
– Ошибся я в самом главном вопросе – «почему или для чего», – сказал он, не обратив внимания на мину удивления. – Это его надо было задавать, а не пытаться в деталях ответить на «что это?..» Думал, этот мир иной природы и характера, какой-то каприз Вселенной, кривая перспектива нашего. Но шёл всё время по ложному пути. Бегал как дурак по вагонам три месяца, теорию свою усложнял, нагромождал не пойми чем, пока не создал настоящего «монстра»…
До жути интересно! Ещё один переворот в мировосприятии – выдержать бы такое. Только начал привыкать к «тамбурной перезагрузке» и «временным моментам поезда», а тут намечалось что-то новенькое.
– Все оказалось намного примитивней.
– Куда уж… – произнёс Дмитрий вслух и сложил на груди руки, приготовившись слушать.
Валькины глаза горели.
– Другая реальность?! – распалялся он. И скорее всего, если взглянуть на обоих со стороны, говорил он сейчас и спорил с собой. – Хотя… как ещё это назвать, если тут и вправду настолько всё реально… Суть же намного проще! «ГТА». Не мир-паразит без деторождения и технологий, а первая реалистичная «ГТА», биотехнологическая, не виртуальная. Все люди здесь – боты. Продавщицы, милиционеры, проводники, проститутки на станциях «Ростица» и «Сунгур» – кстати, весьма красивые – все сделаны из биоматериала.
– А поезда? – Дмитрий аж подался вперёд. – Вокзалы? Небо? Деревья?
Но Валька поднял палец вверх.
– Часть этого создали «биотехнопрорисовкой». Другую часть запихнули в «раздвинутое» из нашего мира надпространство. Даже стройку здесь замутили обычную, с кранами и самосвалами, тянули настоящие рельсы, прокладывали дороги. Потому хрен тут что отличишь от обычного мира. Если только не дойти до границ – пределов, что лежат в сторонах от ж/д путей. Там можно упереться в ничто. И я дошёл на днях, что б убедиться…
Эко его понесло! Как бульдозер по развороченным траншеям. И хуже всего могло оказаться то, что всё это будет правдой.
Однако для начала – выдержать такое хотя бы мозгом.
– Может, игра из такого уровня разработок эта не первая, – продолжал Валька с жаром, – но мы-то точно играем с тобой впервые. Это иллюзия для нас, что все тут живут давно, выросли и родились, стареют и умирают, радуются, плачут, пускают слюни, сопли, слёзы. Боты – вот, кто они все. Их жизнь – в микрочипах у них в головах. Как жёсткая память. Игре этой три года, я посмотрел, когда её впервые запустили в тестовом режиме. И ботам создают здесь память; не живым людям стирают и перезаписывают – живых тут попросту нет. Мы же с тобой всё помним? Потому что не боты. Я тоже чуть на это не повёлся, решил, что угодили в самопроизвольное отражение мира, или чей-то инопланетный сверхразумный эксперимент. На этом и построил изначально теорию. Свою, вместо того, чтобы разваливать чужую. Пока, наконец, несколько дней назад не нашел пару портов и не сумел подключиться к системам игры через ноут…
Вот это уже конкретно! Долой все теории, которые нельзя пощупать, потрогать. Учёные-физики порой до такого додумывались в своих сухих размышлениях, что вешайся без верёвки и мыла. А тут можно было посмотреть, что скачано в файлах, немного полистать…
– Заметил, что вокзалы и строения на станциях всегда одинаковы? Отличаются общим декором, стилизация под разные времена…
– Конечно, заметил, – ответил Дмитрий – Я же тут первый день…
Увлечённый Фарадей не услышал сарказма.
– Нет тут никакого апокалипсиса. Все страшные дыры в земле и пространстве затягиваются сами. А у «милиционеров» вновь прирастают головы. Прям как у Горыныча в сказке. Тут меч-кладенец нужен, чтобы башку отсечь окончательно. И я этот меч сделаю… В общем, Димка, ДВА МИРА В ЭКСПЕРИМЕНТЕ СОЕДИНИЛИСЬ В ОДИН! Реальный с виртуальным породили вот это игровое уродство. Понятно теперь, где мы?..
Дмитрий ещё раз взглянул на Валькин мачете с засохшими красными пятнами. Если он действительно в своих скитаниях по поезду срубал «милиционерам» головы, то отчего-то их было не жаль. Ну, если все вправду были ботами…
– Более того, нам по-прежнему нужно за Красные Землянки. Вход и выход в игру в надпространстве именно там. Панель на выход я перенастрою, теперь она почти работает. Я видел данные, из трёхсот участников игры за последние полгода двести девяносто пять не выиграли. Пятеро оставшихся – это мы. Все, кто пока не проиграл.
– Пятеро… из трёхсот?
Валька кхекнул.
– Могло быть и больше. Оно изначально так было задумано производителем – запускать живых, но опробовали игру на человекоподобных ботах. А вот с людьми она заработала по-настоящему. Живая кровь – живой адреналин для игрока!.. Потому все добрые разговорчивые старички, снежные заносы на рельсах, непонятная мобильная связь с неясными абонентами на другом конце, объекты в небе, бульдозеры, интерьеры – всего лишь часть игры, её прорисовка. Заодно – сбивающие нас с толку детали. Даже ссаная газета, которую вы все тут читаете – одна из таких деталей. Тот, кто это создал – полный псих. Жестокий, бессердечный, но гениальный. И очень богатый. Устроил ебучее сафари. Да тут же бюджет Аргентины!..
Мда… Валька Фарадей был головаст. Если один кто-то что и придумал, другой это разгадает обязательно. Никто не виноват в том, что Валька с чем-то столкнулся впервые, как и все они здесь, потому сначала допустил в расчётах ошибку. Зато сейчас, похоже, распутывал доставшийся ему клубок и крепко вцепился в конец найденной нити. Не ошибался ли он опять? Сложно сказать. Такой уровень знаний был выше понимания Дмитрия, гением он не был и первых мест, как Валька, на олимпиадах и конкурсах не занимал. Большой же разницы, полагал он, в скромном обывательском свете этого вопроса, для них все равно не было. Куда-то ведь они угодили, и, может быть, даже не важно, как точно в деталях всё обозначить. Главное – выбраться отсюда, из игры, из другой вселенной, из мира снов. Самим не под силу, но рядом был Фарадей. Других перспектив у них не имелось.
– Что за «карта»? – спросил его Дмитрий. – На твоем рисунке со схемой панели одно «окно» называлось «карты»…
Валька нервно почесался.
– Я думал сначала, что это «окно» распределений. Распределять людей на карте города в радиусе Казанского вокзала. Ну, тех, кого переместили из настоящего 22-го в другое пространство, сюда, в этот поезд. Полагал, всё для того, что б затерять следы пропавших. Ну, исчезли и исчезли где-то в городе, сколько их там, людей по всей Москве пропадает? Главное, отвлечь от поезда, пропали, но не в нём. Так было в первой моей теории…
– Но ты действительно пропал в переулке в подземном переходе, – остановил его Дмитрий, подняв палец вверх. – Об этом мы прочли в газетах. В поезд в тот день ты не садился, так написали…
Валька вздохнул, забарабанил пальцами по столу. Чуть ли не с смолящим выражением взглянул, сжал руку в кулак.
– Да не знаю я, не знаю! – сказал он. – Мало пока данных, но разберусь и с этим. Как-то нас здесь по-умному прячут, после чего там, в нашем мире, никто уже не ищет. Три сотни людей пропало!..
– А про «карту», – добавил он, – хорошее слово, нужное, не будем его вычёркивать. И покер с географией подождут. Мы же в игре, ты помнишь?.. Их тут несколько, карт, вернее, ровно восемь. Наверное, заметил, что пассажиры одни и те же появляются. В твоём шестом купе, вместо семьи пропавших, дедок и две тётки иногда столуются. Едят колбасу с яйцами, а этот лысый пенс любит про рыбалку на озере трепаться.
Дмитрий кивнул. Сходилось.
– Но ты не в другой временной срез попадаешь, когда видишь их. Ты перемещаешься на другую игровую карту. На ту, где эти трое биоботов – пассажиры с билетами. А карты – в них прорисованы конкретные годы и дни, интерьеры, люди, предметы, мороженщицы и каноэ с вёслами. И на каждой из них обязательно есть отлавливающие тебя «милиционеры». Первый уровень так и называется – «ПОЙМАЙ ПАССАЖИРА». Второй уровень – «АТТРАКЦИОНЫ НА СТАНЦИЯХ», потому «милиционеры» в этой игре – не самое худшее… Новых карт за три месяца, что я здесь, разработчик не добавил, ему не до этого. Есть некий системный сбой, с которым они не могут справится. И сбой этот – единственное, в чем изначально я не ошибся. Вот нас и бросает после тамбуров с карты на карту или на разные их обрывки. В поезде кусок одной карты, на перроне – другой. Люди появляются и исчезают... Понятно? Шесть карт из восьми вообще без людей, ты сам всё видел…
Дмитрий кивнул. Посмотрел, как в конце вагона уже вместе рисовали басист-манекен и их маленький Гномик. Становилось всё сложней и запутанней, но когда объяснял не Саймон, а Валька, воспринимать было как-то проще.
– Но… – подался он вперёд, немного уложив в голове всё то, что получалось уложить. – Как нам понять, где заканчиваемся мы, и где начинается игра? Любой из нас может оказаться ботом. Будь я разработчиком игры, то с этого б даже начал. Ты ненастоящий, я ненастоящий. Такое в сюжет только добавит крови с перцем…
Фарадей сузил глаза. Почесал висок и, хитро улыбнувшись, поднял вверх указательный палец – любимый был его жест.
– А тут ты прав, – сказал он. – И я проверил. После того, как понял, что первая моя теория – полный тупик, и побывал у границ этого мира. А узнал всё через найденный ноут – не все вещи прибрали за настоящими пассажирами. Сбой повредил системную защиту, вот вам и доступ. И три дня только тем и занимался, что считывал информацию и укладывал встававшие дыбом на голове волосы…
– Что… ты узнал? – насторожился Дмитрий, уловив изменения в интонации.
– Я говорил уже, – загадочно произнёс Валька, – в живых осталось только пятеро. Так выдала незащищенная программа. Ты, я, Гномик, Саймон. Но пятый – это не…
Произнести он не успел. Потому что в следующий миг Леся вдруг дёрнулась с места, вскочила, выронив бутерброд, который делала для Сонечки. А Валька, – да-да, худенький щуплый Валька Фарадей!, – который тяжелее шахмат, гитары, ноутбука и волейбольного мяча в жизни ничего не поднимал, схватил правой рукой с барной стойки свой мачете, а левой успел поймать Лесю за волосы. Взмахнул и одним сильным ударом срубил ей голову.
Дмитрий оцепенел. Тело тихо брякнулось на пол, из горла фонтаном забила кровь. Тут же подкатила рвота и он согнулся, выблевав на пол съеденные бутерброды. А когда разогнул спину, Фарадей чуть ли не в лицо тыкал ему отрубленной Лесиной головой. Голова хлопала на него глазами, лицо изображало то улыбку, то грусть – так на нём менялись различные виды привычных реакций.
– Понял, где заканчиваемся мы, – спросил он, – а где начинается игра?
Дмитрий вытер рот.
– Ага, – кивнул в ответ.
Валька же был прекрасен как никогда. Словно красный бог смерти. По локти в чужой крови, хищно и с азартом улыбался. Заядлого игромана запустили в настоящую игру. Вот-вот от ража штаны задымятся, совсем одичал за три месяца в поезде. Потряс буднично Лесиной головой, ища глазами, где ей заняться подробно. Передразнил её кровавые гримасы своим языком.
И Дмитрий блеванул на пол снова.
***
Саймон и Соня, рисовавшие в дальнем углу вагона-ресторана, когда всё произошло, на шум не обернулись. На плазме крутился какой-то мульт, и довольно громко. Кажется, из родного мира, Дмитрий его уже где-то видел в гостях. Узнал издалека персонажей. А потом с мультфильма изображение вдруг переключилось на «Терминатор-2». И, примечательно, что в фильме был как раз тот момент, где робот возился с Джоном Конором, поднимал одну ногу и повторял за ним движения. А мать его, Сара, наблюдала за ними со стороны и думала, что с этим запрограммированным на защиту киборгом её сын может быть в безопасности. Саймон тоже сейчас поднимал ногу. И вслед за этим расставлял руки в стороны. Наверное, показывал Сонечке журавля или цаплю. У него даже движения выглядели «железными» и механическими. Но вовсе не оттого, что был надёжным и сильным терминатором, а потому что снова напился. Одно хорошо – с Соней они успели подружиться, и ей было с ним интересно. Ребёнок нуждался в присмотре и новой няньке, боец из Саймана всё равно был никакой. Он – не очкарик Валька. Тот смастерил себе мачете, и, кроме Леси, успел срубить голову кому-то из «белых мундиров». А вечно пьяный басист хорошо срубал пробки с бутылок. И, как оказалось, умел веселить детей.
Тело девушки-бота, улучив момент, они подняли с пола и убрали за барную стойку. Валька чуть отвлёкся и посмотрел несколько мгновений кино. Кажется, в голову ему ранее не приходило включать здесь плазму – лёгкое удивление читалось на его лице. Сделай он это прежде, возможно, раньше сообразил бы, что это игра, а не совсем иной мир. Наверняка бы понял, как только увидел бы фильмотеку своего детства. Но сейчас решил, что просчёт этот был незначительным, мелким, хоть и весьма обидным, и занялся Лесиной головой. Порылся в ней недолго отвёрткой и чем-то железным, извлёк оттуда пару каких-то схем и маленький датчик. Для дела, сказал он, не пояснив, для какого. Зато пояснил охотно следующее.
– Пятый выживший – это тот, кто устроил системный сбой в игре, – сказал он. – Устроил, что б выбраться из этого надпространства. А заодно – разрушить здесь всё к чертям. Он тут дольше нас и лучше разобрался. Я отследил его по запросам. Точное место, понятно, не выяснил, спрятался он надёжно. Но создал канал связи. Написал, жду ответа. Скоро проверим…
Хорошо, коли ответят.
– И кто же играет в эту игру?..
Дмитрий рассматривал нож Фарадея и думал, из чего бы себе смастерить такое оружие. Он уже знал, к кому его применит. Лоб его сильно ныл, кровяная корка запеклась на нём толстым слоем. То-то они его догоняли всякий раз, как африканские гепарды. Сраные биоботы. Хорошо, хоть не бессмертны, как жидкий T-1000.
Валька помотал головой на вопрос об игроках этой игры. И как истинный учёный, после хладнокровного убийства человекоподобного бота, со здоровым аппетитом начал уминать недоделанный Лесей бутерброд. Даже кровь не отёр толком с рук.
– Выбор тут безграничен, – ответил он, прожевав. – Какой-нибудь сынок-мажор или очень богатые бизнесмены. Или кто-то, кто сам стоит у истоков разработки и финансирования. Компания, холдинг, НИИ, но при очень серьёзных капиталах. Любой захотел бы поиграть во что-то особенное, и чем выше забираешься, тем больше течёт твоя крыша… Сейчас не играет никто. Игра на ремонте уже несколько месяцев. Из-за сбоя. И отследить из нашего мира всё, что происходит здесь, не так уж просто при серьёзной поломке… Поломанной, игра работает, как может. Поезда по-прежнему собирают, как смерть с косой, людей из мира. А боты делают всё остальное…
– И что же случается с проигравшими – ты знаешь об этом?..
Вопросы становились острее. И Валька перестал жевать.
– Смерть здесь ни разу не видел, – признался он честно. – Отрубленные двум ботам головы не считаю. Но видел её следы. Наблюдал, как бьют живых людей, когда уводят со станций. Бьют так, что не похоже, будто они ресурс и ресурс очень ценный. Их уводили на аттракционы. А я тогда слишком был увлечён своей теорией. Раньше надо было понять, что дурю, сообразить это по таким вот важным мелочам с избиением.
– А сейчас?.. Сейчас не дуришь?..
Валька посмотрел на него. Развёл ладонями.
– А давай и проверим, – предложил он и взял свой ноут. – Кое-что могу показать, из того, что скачал. Заодно увидим, пришёл ли ответ… Но главное уясни – нам сам по себе этот поезд не нужен. Нам нужно место – станция Красные Землянки. Там обратная лазейка, на ж/д путях, прямо за ней…
В дверь рядом постучали. Не очень сильно, но они услышали. Звук шел из тамбура девятого вагона, как раз, где они с Сайманом забаррикадировали вход. Похоже, что скоро перейдут в атаку, начали уже давить и пробовать дверь на крепость. Валька показал Саймону знаком, чтобы он ещё добавил звука. Тот сразу на что-то нажал, изображение переключилось с Терминатора, и громко заверещал Пумба из «Короля Льва». Гномик перестала рисовать и принялась смотреть мультфильм.
Экран ноута между тем загорелся. Антенна встала рядом. Фарадей смастерил одновременно передатчик сигналов и шифратор, чтобы игра не распознала сигнал, а тот, в свою очередь, уходил по созданному безопасному каналу. И как только система загрузилась, показалось диалоговое окно. В нём уже было для них послание.
«Привет. Вы – четвёрка с 22-го? С вами рядом есть бот…»
Пальцы Вальки застучали по клавиатуре.
«Да, мы. Бот устранён. Что происходит? Это ты веселишься?»
По экрану забегал индикатор набора текста, где-то на другой стороне набивали ответ.
«Да. Повредил систему. Назад не повернуть. Сожалею, но с нами – тоже всё…»
Валька промедлил секунду с ответом. Как это всё? «Пятый» не думал спасаться?
«Может, разберёмся вместе?» – ответил.
Пауза.
«Нет. Не хочу».
Фарадей лихорадочно думал. Занервничал, начал чесаться. Пот выступил на висках.
«Когда?..» – напечатал он.
«Осталось часов 12-13…»
Снова поскрёб пальцами правый висок, затем быстро набил текст.
Дмитрий пока не вмешивался. И даже не успевал так быстро соображать отбитой дубинками головой.
«Поможешь задержать 21-й на Синих Озёрцах? – барабанил по клаве Фарадей со скоростью швейной машинки. – Пересядем на него с 22-го, в обратную сторону. Попробуем успеть до Красных Землянок, пока всё не схлопнулось. Пойдём вместе с нами. Там выход…»
«Про выход знаю... Но я остаюсь…»
Валька опять завис. Думал.
Дмитрий не стал больше ждать и отобрал у него клавиатуру. Сам напечатал:
«С нами ребенок…»
Через некоторое время появился ответ.
«Всех разом они отследят. Не дадут до Землянок доехать. Один ещё мог бы проскочить. С чипом Фарадея (знаю про чип!). Я бы «потерял» в системе этого одного после его бегства. Провёл бы как «уничтоженного живого». Но ребёнка вы одного не посадите на 21-й. Ей всего 6. Соня Феоктистова, ехала с родителями…»
Он всё про них знал. И Фарадей был уверен, что это не игра, что это тот самый «пятый» переписывается с ними, живой, настоящий, своими пальцами набивает ответы на другой стороне канала связи. Ещё и оказался умнее Вальки. Сумел-таки «подорвать» систему игры и посылал этот уродливый надмир ко всем зелёным. Дыры в пространстве и глубокие траншеи больше в нём зарастать не будут. «Пятый» запустил «total annihilation».
Дмитрий потянулся было к клавишам, но Валька замотал головой, зацыкал на него. Забрал клавиатуру себе.
«Мы рискнём. Поможешь нам?»
Долгое молчание в ответ. Точки на мониторе застыли и не двигались, наступила экранная тишина. Только вокруг стучали колёса поезда. И время от времени, заглушаемые звуком песен из Короля Льва, барабанили настойчиво в заколоченную наглухо дверь боты-милиционеры. Когда-то перейдут к штурму. А тут ещё и дождь сильный полил – по стёклам снаружи обильно текло, с обеих сторон вагона. Хотя бы погода теперь была везде одинаковой.
Дмитрий хотел было встать, открыть одно из окон, но на мониторе вдруг забегали долгожданные точки.
«Через час сделаю задержку 21-го на Синих Озёрцах. Через полтора ваш 22-й прибудет туда. У вас будет 30 мин., чтобы пересадить Соню на другой поезд. Панель, которую починил Фарадей, переставьте на 21-й – там тоже коротнуло. Удачи всем…»
Главное – и чуть не упустили! Панель переставить!..
В заколоченную дверь из тамбура в этот миг шарахнуло так, что даже сквозь звук мультфильма не заглушил. Соня и Саймон обернулись из своего конца вагона. Валька же снова сделал знак рукой, чтобы басит добавил звука.
– Может уже уйдём? – предложил Дмитрий. – В хвост поезда. Нам ехать час…
Будто поддержав его слова, из тамбура начали ломиться громко и остервенело. Кажется, у этих ботов появился «доступ» в следующие вагоны – напирали уже всерьёз. Осмелели, наваливались, дубасили ногами и руками. Либо так рушилась сама игра, либо правила против живых людей ужесточалось. А в прочем… без разницы, почему всё так происходило.
– Уже, так скоро?.. А потом?.. На рельсы?.. – Валька от монитора даже не оторвался, продолжал мельтешить пальцами, переписываясь с невидимым пятым пассажиром. – Тут стабильное пространство и одна из слепых зон для наблюдающих. Где-то ещё я ответы не поймаю или их считают. Держи лучше дверь. Пока мне нужно время…
Делать было нечего. Придётся стоять.
Совсем не радовало, но отчего-то в то же время и не пугало, что всё здесь набирало скорость и уверенно стремилось в тартарары. Как они посадят Соню на поезд одну? Что это вообще значило, что можно спастись только одному человеку? Почему нельзя всех живых «запрятать» среди мёртвых, и что за такая система безопасности, которая этого не пропустит? Он не успевал хвататься за те реалии в игре, которые выпускать из рук было нельзя. Если они спасут Соню, с самими-то дальше что будет? Фарадей опять придумает что-то в последний момент?.. А если не придумает?..
Валька закончил через четверть часа. Сложил ноутбук и быстро намотал на него все провода. Закинул в рюкзачок на спину.
– Нам надо найти этого пятого пассажира, – сказал он, будто думал всё время о тех же самых вещах. – Отправим сначала Гномика домой, затем разыщем его. Он там, на Озёрцах, куда мы и едем. Надо лишь поискать. А как найдём, то он отправит нас. И сам уберётся вместе с нами. Как тебе такое?..
Звучало обнадёживающе. Почти как несгораемый план. Но что-либо ответить на это Дмитрий ему не успел. Вероятней всего, у «милиционеров» появился какой-то массивный таран или его подобие, потому что из тамбура шарахнуло так, что дверь в вагон треснула и на пол посыпалось стекло.
Оба с Валькой они тут же бросились к баррикаде, руками впились в приколоченные сверху полки и всё остальное. Упёрлись изо всех сил, не давая их преграде развалиться. Фарадей держался спиной и махал рукой Саймону.
– В четырнадцатый вагон!.. – кричал ему Валька громко, стараясь перекрыть голосом звуки мультфильма. – Через людей не ходите!..
Саймон, пьяный и растерянный, кивнул всё же головой, и взял сразу на руки Сонечку. Гномик был напуган. Не забыл прихватить её карандаши и сумку, а затем юркнул вместе с ней в полумрак. Свет в вагонах поезда горел только слабый верхний. Будто нарочно оставили для них, что б хоть как-то передвигались и зажигали интерес у тех, кто был игроками, наблюдал за их испуганными шараханьями и скитаниями. Сейчас не играл никто, как сказал Фарадей, но задумка была, вероятно, такой…
– Дадим ребятам время!.. – изо всех сил упирался вместе с ним в баррикаду Валька, тогда как с той стороны продолжали бить тараном. Они сдерживали натиск как минимум троих здоровенных охранников. И что-то там опять грохнуло.
– Почему в 14-й?.. – впопыхах бросил Дмитрий, не успевая бить молотком по потянувшимся вдруг из-за заграждения рукам. Таран отложили, первая дверь начала поддаваться.
– Я там оставил кое-что!.. Заберёшь потом с собой…
Как они ни держались ногами, руками и спинами, оба понимали, что раунд этот проигрывали. Неизвестно, через сколько ещё вагонов могли теперь пройти за ними охранники, но отступать нужно было прямо сейчас.
Не сговариваясь и поняв друг друга без слов, отбили последнюю атаку. Дмитрий раздробил молотком чью-то кисть, заставив бота взвыть, а Валька успел взмахнуть заточенным остро мачете. Отсеченные пальцы рубленой морковкой осыпались на пол. Упёрся напоследок спиной в баррикаду, дабы проверить всю тщетность усилий, но ноги его сразу поехали. «Вроцлав же... Твою Голованово!..» – выругался он, оставив эту пустую затею.
В следующий миг побежали оба. Ветром вылетели из ресторана в тамбур десятого вагона и резко открыли дверь.
Людей оказался полный коридор. Пассажиры. Только никто из них не был теперь занят своими делами, не спал и не ел, не читал газету и не шёл умываться, не ругался с соседом из-за кипятка. Все боты смотрели только на них. Дружелюбие и будничность с их лиц исчезли. Будто стёрли кухонной губкой.
– Так я и думал! – улыбнулся своей догадке Валька. – На станции будем сходить на безлюдную карту!
Закрыл дверь. «Перезагрузились» и снова открыл. Люди в десятом вагоне исчезли.
Позади, в ресторане, боты-милиционеры, похоже, успешно разобрали завал-баррикаду. Послышался топот бегущих ног. Рванули от них в опустевший вагон как сумасшедшие.
Остановились только, что б оглянуться на миг, когда пробежали через весь коридор и были готовы уносить ноги дальше. Но преследователи их тоже встали. Будто натолкнулись на невидимую преграду. Мерзко улыбались издалека, а один даже карикатурно пригрозил дубинкой. Упёр затем руки в боки. Гримасничал, сука, думал, смешно. Теперь им был доступен вагон-ресторан, но запретным пока оставался хвост поезда – последние семь вагонов.
Валька выдохнул удовлетворённо, хохотнул, и не остался в долгу – показал «милиционерам» в белом сначала руку по локоть, затем и ногу по колено. И дальше, к 14-му вагону, они двинулись уже без суеты.
В 13-й, перед ним, зашли лишь с пятого раза. Та же картина перед глазами – недружелюбные боты не желали пропускать и были готовы наброситься, если б только к ним сделали шаг. Но на пятый проход через тамбур пассажиров не стало. И в нужный 14-й вагон они вошли спокойно.
Он не был пуст – в самом конце из открытого купе выглядывала настороженная голова Саймона. От сердца сразу отлегло. Гномика доставили в пока ещё безопасное место.
– Задержись, – взял его Валька за локоть, не дав идти дальше. Саймону же привычно махнул рукой, чтобы ждал их с Соней там – тот как собака выучился понимать его команды. Затем открыл купе, возле которого они остановились.
– Прошу, – пригласил Фарадей.
Дмитрий вошёл. В купе было темно, тусклый верхний свет горел только за спиной в коридоре. Потому человека сразу и не увидел. Зато едва не подпрыгнул до потолка, когда услышал.
– Здравствуйте, Дмитрий! – поприветствовал его человек своим хорошо поставленным голосом. – Я знал, что мы ещё увидимся. И с вами, и с Валентином.
Вот это поворот! В темноте сидел не кто иной как Валентин Иванович! Тот самый милый собеседник, который знал другого физика Хокинга, но что уже было совсем не важно, потому что вся эта реальность была порождена не вселенной, а выдумкой разработчиков биотехнологической игры, в которую все они угодили.
Валька зажег фонарик. Протянул.
– Посвети, – попросил он и обратился уже к старику: – Валентин Иванович, наклоните, пожалуйста голову.
– Конечно, тёзка, с удовольствием помогу вам, – произнёс пожилой мужчина и послушно положил свой лоб на столик, предоставив взамен затылок.
Дмитрий не понимал, что происходит, но смотрел молча и ждал объяснений.
– Я много успел за последние три дня, – серьёзно, без хвастовства, произнёс Валентин Лоскутов – Валька Фарадей. Приподнял с затылка Валентина Ивановича волосы. И открыл на верхней части его шеи… маленькую крышечку-дверцу.
– Этого бота я перепрошил, забрал его недавно с другой карты игры. Нужно только заменить пару сгоревших схем. С ним Соня будет в порядке, довезёт её и вернёт домой. Он – бот, другие боты его не тронут…
– А Соню? – спросил Дмитрий, пока Валька ковырялся в голове Валентина Ивановича и вставлял туда то, что достал из головы Леси.
– У Сони будет вот это, – произнес Фарадей, закончив возиться с Валентином Ивановичем, достал из кармана нечто и показал на ладони.
– Тот самый чип, про который написал нам пятый пассажир. Я называю это «глушилкой». Поможет не «отсвечивать» – игра будет воспринимать носителя чипа за бота. Собрал один кое-как из деталей другого ноута. И прошивал через систему игры. Потому все мои действия «пятый» отследил. Но только он, и лишь потому, что я позволил. Понял, что он существует, и надо как-то убедить его мне поверить. Позволил отследить себя, чтобы выследить самого…
– Куда ты сейчас?.. Снова один?.. – спросил Дмитрий, поняв, что Валька опять собирается уйти. Забрал с его руки вещицу, похожую на обычные часы с самодельным браслетом, но без экрана. Валентин Иванович по-прежнему сидел вниз лбом. А Фарадей сжал губы и поправил на глазах очки. Одна душка на них была погнута.
– Схожу за панелью, – ответил он не сразу. – Вставлю в неё последнюю схему и заберу целиком. В кабину управления попаду через верх, по вагонам – уже попадал так. Поднимусь, когда поезд начнет сбавлять ход на Озёрцах. Времени останется мало, «пятый» не всесилен. Он сделает задержку 21-го поезда, но вечно она длиться не будет. Внутренняя безопасность игры не все манипуляции спишет на сбой. Пусть всё и летит к херам, но система будет защищаться до последнего. Уничтожать всех, кто против воли попал в игру, чтобы быть уничтоженным. Вот почему этой дорогой выход есть только у одного. Игра отвлечётся на остальных. На нас. Чтобы убить…
Дмитрий промолчал с пониманием. Отпускать Фарадея одного ему не хотелось, но и возложить всё на плечи вечно пьяного Саймона было нельзя. Он уже примерно представлял, что и когда потребуется от перепрограммированного бота, а также от него самого. Времени у них действительно не было.
Валька сел.
– Давай проговорим всё с самого начала. Что б вышло без ошибок… Чтобы домой попала не только Соня, но и мы следом за ней. У нас будет полдня в лучшем случае…
Едва он произнёс эти слова, как за окном вдруг появилась небольшая, но яркая крохотная искорка. Словно маленькая звёздочка, красно-оранжевая и с длинным хвостиком, она летела где-то вдалеке по начинавшему светлеть небосклону. И оставляла за собой длинный и тонкий смазанный след.
И не успела она коснуться горизонта, как появились ещё две или три, точно такие. А вслед за ними ещё, и ещё. И все они неслись к земле, словно струйки метеоритного дождя или какого-то гигантского салюта. Этот чуждый мир биоигры, если и разрушался столь зрелищным и необычным образом, устраивая в небе подобные светопредставления, то делал это весьма эффектно и ярко. Вид огненного дождя не мог не радовать глаз. Потому что отсветами фейерверков в них отражалось недавно ушедшее детство…