Ведёрошное.
Давным-давно, в какие-то из зимних каникул, мы с родителями приехали к бабушке, в глухую сибирскую деревушку. У бабушки было три комнаты, кухня, сени и кладовка. Была печка, фикус и догиня Верба. С Вербой бабушка и коротала свою жизнь, наотрез отказываясь переехать к кому-либо из детей. "Удобства", понятное дело, были расположены не то, чтобы во дворе, а за двором, на огороде. И по морозу туда и днем-то бежали, когда уже вот-вот грозил известный конфуз.
Мне сразу пояснили - ночью "на двор" нужно ходить на ведерко около входной двери, у рукомойника, ведро накрывалось крышкой.
Кроме ведра, у входной двери, на широкий порог ставилась в кастрюле или сковородке оставшаяся еда. Как ни утеплялись, а из-под порога таки заметно тянуло холодом.
Старенький холодильник "Саратов" вмещал в себя маленькую кастрюльку, десяток яиц, пачку масла да литру молока. Прочие припасы (калачи, шаньги, пельмени) хранились в кладовке, в подвешенном виде, от крыс.
Верба была хитромудрой собачиной, бабушка питала себя и ее из одной кастрюли, подмешивая Вербе в чашку хлеба и подливая молока. Но Верба не упускала момента что-нибудь слямзить со стола, благо ее голова возвышалась над тем столом сантиметров на 30.
Однажды вечером родители пошли в гости к родне с ночевкой, меня же оставили "присматривать" за бабушкой.
Ну ладно, подулись мы в лото с соседями, пора бы и спать. Постелили мне в дальней комнате, бабушка легла на кушетку в смежной, проходной. Верба поухала, покряхтела и грохнулась около печки.
Вскоре и она, и бабушка храпели дуэтом. А мне не спалось, хоть ты тресни.
Вертелась я, крутилась - ну никак. Решила пойти хоть на ведро, "на двор". Шла крадучись. Бесшумно. Но, когда я кралась мимо бабушки, ее храп оборвался в середине трели и она злобно прошипела:
- Кккуда, блядь, пшшшла?
Я подумала, что это она во сне и собралась крастись дальше. Но мне во след снова раздалось злобное шипение:
Йааа ттте дам! Куда, блядь, пшшшла?
Я преодолела оставшееся до ведра расстояние одним бесшумным прыжком. Но, как на грех, свезла крышку с какой-то кастрюли, что охлаждалась на пороге, грохоту было.... Быстренько плюхнулась на ведерко.
Бабушка подорвалась на своей кушетке, пошарила по полу и запулила в меня тапочком:
- Опять, блядюга, по кастрюлям шаришься! Пшла, пшлавон! ФУ!, Фу, кому говорю.
На меня напал столбняк, бабушка же развоевалась окончательно и вскоре в меня полетел второй тапок:
- Йа кому сказала? Место! Место!
Тут я "отмерла" и проблеяла:
- Баба, это же я...
- Кто - "я"? Кто - "я"? Ты, что ли, Волчок (мое детское прозвище)?
И так елейно-елейно:
- Ну сикай, сикай. Ножки не застуди.
Я думал тут и сказке конец)
- Це я, мамо
- Ой доня, ну писай писай, мамына мармэладка